ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ
Посвящается выжившим на войне
Толпа подонков стояла на моём пути. Они были ещё сравнительно далеко, в метрах трёхсот, но я уже ощущал это холодное дыхание опасности, которое после войны не спутаю ни с чем.
Но на войне, по крайней мере, было ясно, кто враг и откуда ждать неприятности. Ведь среди своих мы были одной семьёй и на каждого в своём взводе я мог положиться, а здесь, в мирное время, в стране, за чьи идеи я воевал, велась совсем другая война, где каждый был сам за себя. Здесь друг друга хотели унизить, растоптать, поставить на колени и не подать, по возможности, руку помощи.
«Тебе надо будет научиться жить полноценной гражданской жизнью», – говорил полковник, когда я выходил из госпиталя.
Только спустя некоторое время я понял, что он имел в виду. Сначала от меня ушла жена, потому что не могла жить с инвалидом, потом меня лишили пенсии, а на работу никуда не брали. Я стал обычным БОМЖом, человеком без определённых занятий, каждый день озабоченный добыванием куска хлеба, презираемый всеми и вся, служа объектом постоянных насмешек, издёвок и боксёрской грушей для таких нелюдей, какими являлись стоящие впереди. Каждая часть моего тела помнила сапог с подошвой из толстой кожи, отработанный удар с локтя и такой же удар головой. А я терпел, боясь применить свои умения и навыки, зная, что можно, в конце концов, получить ещё больше или вовсе нарваться на смертельный удар.
Я сделал глоток из бутылки. Там, в подвале, возле которого стояла эта подвыпившая молодёжь, лежал мой друг, умирая от жара. Человек, побывавший на войне, никогда не бросит своего товарища в беде. Значит, всё. Сегодня я должен победить или погибнуть в неравном бою. Я глотнул ещё. Чёрта с два я проиграю. Войну я с вами проиграл, но этот бой будет за мной. Хватит бояться. Только не в этот раз. В моих руках была недопитая бутылка, а в правом заднем кармане штанов лежали две пачки аспирина. Я выпил ещё и твёрдым уверенным шагом направился вперёд.
Внезапно осенила мысль, что, может, удастся избежать боя, пройдя мимо них, незатронутый их навсегда испорченным воспитанием, но холодный ветер сентябрьской ночи словно лезвием бритвы полоснул по взращённым войной инстинктам, которые никогда не давали сбоев. Да, только не в этот раз.
Я был совсем рядом, когда на меня направились двое для затравки – главные запевалы этого взвода.
– Эй, приятель, закурить не найдётся?
Мне потребовалось мгновение, чтобы разбить бутылку о голову одному и образовавшейся «розочкой» полоснуть по шее другого. Оба, словно подкошенные свалились возле моих ног.
– Ещё кто-нибудь хочет курить?!
Около двенадцати человек смотрели на меня в недоумении. Осмелев, я подошёл к ним и забрал со стола недопитую бутылку водки, а затем направился к подвалу, где меня уже битый час дожидался товарищ. Никто из них не проронил ни слова, ни сделал ни одного лишнего движения.
Через некоторое время я сидел возле тёплой журчащей трубы, слушая отдалённые звуки сирен, и приканчивал трофейное спиртное. Мой друг спал крепким сном, у него явно спадал жар.