Инна Васильевна сидела на своей крохотной кухне и жадно курила. Как она любила эти редкие минуты, когда дома никого нет, когда не надо никем прикидываться, не надо играть…
По радио завывала известная певица страдающим голосом: «Жить без любви быть может просто, но как на свете без любви прожить?» Фраза из песни прочно засела в мозгах, снова и снова возвращаясь на круги своя, словно требуя ответа на поставленный вопрос. «Как, как, -подумала Инна Васильевна,- «Как-то так и можно прожить».
Жила же она без любви все годы своей взрослой жизни. Разве она виновата, что не было пылкой любви, страстей, слез в подушку? Девчонкой, конечно, мечтала о своей «каменной» стене. Наверное, умение любить, как слух, как зрение, или оно есть, или напрочь отсутствует.
Родилась Инночка в обычной семье. Отец-простой работяга, мать тоже. Была и сестра младшая, Тонька. Жили небогато. Кушали скромно, одевались еще скромнее. Инночка с детства мечтала о доме-полной чаше, красивой мебели, прекрасном гардеробе. В своих мечтах она видела себя продавцом в магазине парфюмерии, где на великолепных, обитых бархатом витринах, сверкали хрусталем самые разные флаконы с благоухающими ароматами.
Училась Инночка слабовато, поэтому ни о техникуме, ни об окончании десятилетки, не могло быть и речи. Пришлось топать в профтехучилище.
На специальность продавец непродовольственных товаров набор закончился, отдала документы на повара. Не терять же год! Инночка хотела на будущий год все же попытаться поступить на продавца. Но, неожиданно учиться понравилось, не надо было хватать звезд с неба, достаточно было иметь хорошую память, чтобы запоминать рецептуры блюд и ручки проворные. Родители одобряли - учись, дочка, всегда сыта будешь.
Училище закончила на пятерки. Преподаватели были добрые и по общеобразовательным предметам не наседали, а спецы у нее шли как по маслу.
Распределили Инночку в столовку при городской больнице. Ох и трудно ей приходилось! На работу надо было бежать с раннего утра, растапливать печь, чистить горы овощей, тягать неподъемные кастрюли. В те годы в ней было полтора метра росту и сорок килограммов весу. К вечеру с ног валилась от усталости. Особенно ненавидела Инночка больничные полдники, после которых нужно было холодной водой мыть тяжелые стеклянные бутылки из-под кефира.
Тут подвернулся Петька, первый муж, с которым вместе в училище учились, только он на каких-то станках. На лицо красивый, роста выше среднего. О таком парне Инночка, со своей обычной внешностью, могла только мечтать. Покорила Петьку своим заливистым смехом. Настолько он был звонким и заразительным у Инночки, что мимо пройти, не обернувшись, было просто невозможно. Родители справили скромную свадьбу и вздохнули с облегчением. Инка ушла жить к мужу, у которого имелась своя комната в коммуналке. Петька оказался мужем никаким. Очень быстро сделал ей ребёночка и остыл, вечерами частенько приходил выпивши, и тогда начинался цирк. В Инночку летели тарелки с холодным борщом, стаканы с горячим чаем, ботинки, да мало ли чего! Угодить мужу было совершенно невозможно, поэтому промаявшись в коммуналке два года, схватив самое необходимое и Славку-сына в придачу, Инночка тайком убежала домой. Петька пытался мириться, обещал пальцем ее не трогать, пылинки сдувать, но Инночка, глядя на его красные ручищи со вздувшимися венами, почему-то не хотела в это верить. И как родители не бурчали на нее, но на примирение не пошла.
Вскоре отец умер и матери стало не до Инночки и ее личной жизни. Инночка работала, растила Славку. Правы были родители, что сыта она будет всегда. Пусть зарплата была маленькой, но вся она оставалась на руках, питались исключительно тем, что приходило в дом с больничной кухни. Так прошло несколько лет. Инночка понимала, что только образование сможет поднять ее на ступеньку выше и поступила на заочное обучение в один из московских вузов. На сессию приходилось оставлять Славку матери и ездить в Москву.
Однажды после работы, Инночка застала дома гостя, сына папиного друга, Витьку, который успел закончить военное училище, жениться, развестись и теперь весёлый и довольный прихлебывал чай из большой чашки. Посидели за столом, вспоминали детство, юность. На другой день Витька встретил Инночку после работы. Гуляли по тенистому парку, ели мороженное. Еще через пару дней он сделал предложение стать его женой. Витька должен был ехать в Москву на учебу, и уехать туда он планировал вместе с женой. Инночка долго не раздумывала. Во-первых, кому она нужна, разведёнка с маленьким ребенком?
Во-вторых, Витька тебе не станочник Пётр со своими кулачищами. У него перспектива! Да и Инночке очень удобно- жить будут в Москве на съемной квартире, оплачивать жилье будет Витькино министерство, да и на сессии в институт ездить не надо. Опять же, Славика жених настоятельно желал забрать с собой, хотя мать уговаривала пацана на время оставить дома, пока не устроятся на новом месте. «Я»,-говорил Витька,-«Мужика тебе воспитаю!»
Поженились тихо, без банкетов и речей. Москва встретила добром. Квартирку нашли удобную и тихую, с мебелью. И работа отыскалась в одном из лучших ресторанов Москвы. Красотища – ковры, хрусталь, музыка. Только все это словно за стеклом, а наяву – те же овощи, кастрюли и огромные осетры, которых надо было разделывать. Шеф-повар, старый еврей, дядя Боря, учил Инночку тонкостям кулинарного искусства, экономии и учету вверенных материальных ценностей. Иногда ей перепадал и «дифсит», как говорил Райкин. Все бы хорошо, но Витек стал раздражать Инночку безмерно. Раздражало в нем все- начиная от манеры умываться, шумно фыркая в ванной, и заканчивая его требованиями, чтобы у всех была надраенная до блеска обувь. Уход за обувью был поручен Славику, и лень пацана каралась нещадно. Отчим мог на несколько часов поставить его в угол, а иногда и ремешком обозначить. Супружеская жизнь текла строго по расписанию - дважды в неделю – вторник и суббота. Инна Васильевна надолго возненавидела эти два дня в неделю.
После академии, Виктора направили в один из гарнизонов Рязани. Наконец-то получили свою квартиру, Славка пошел в хорошую школу, а Инночке вообще повезло. Теперь ее, дипломированную специалистку, с таким опытом работы, как московский ресторан, взяли на огромное предприятие в столовую, начальником производства. Сначала страшно было, но советы дяди Бори работали и на комбинате.
Неприязнь к мужу росла и только работа помогала отвлекаться от этих проблем. Инночка стала было подумывать о разводе, но тут сама жизнь расставила все по своим местам. Виктор попал в аварию, и осталась Инночка молодой вдовой. Сначала страшновато было, а потом поняла, что никогда еще ей не было так комфортно, как в статусе вдовы. Ей так шло темное платье и лаковые лодочки на каблучках!
Все Инночку жалели. Именно тогда она сделала вывод, что это очень выгодно, когда тебя жалеют. Ушла на пенсию заведующая столовой и кому вы думаете предложили её место? Ей, бедной, несчастной, с ребенком на руках, но такой знающей и энергичной. Теперь никто не называл ее Инной, Инночкой, только Инной Васильевной!
Сытая спокойная жизнь пошла ей на пользу, Инна Васильевна приятно округлилась, повеселела. Деньги тонкими ручейками сами приплывали в ее холеные ручки и сливались в них в полноводные реки. Сами посудите, что такое двухэтажная столовая, где ежедневно питается не одна тысяча человек? Это золотой прииск в сказочной стране Эльдорадо. Сделать и продать сто лишних котлет по 16 копеек за штуку, это гарантированные 160 рублей в день. Всего лишь надо добавить в фарш побольше хлеба, лука и сырого картофеля, плюс постоянная пересортица при закупке продуктов. Инна Васильевна твердо помнила заветы дяди Бори относительно того, что надо делиться, и не забывала делиться даже с посудомойками из столовой, которым раз в неделю выдавался бесплатный кусок сливочного масла и банка сметаны. Что уж говорить про многочисленные инстанции, которые должны были контролировать работу столовой. Все были прикормлены настолько, что заблаговременно звонили перед очередной проверкой. Поэтому механизм работал без сбоев. Свои - не стучали, чужие - не лезли.
Любила Инна Васильевна утром пробежаться по просторному залу столовой, стуча каблучками, и скрипя накрахмаленным халатиком, требовательно окидывая взором каждый закоулочек. Как капитан на судне. На голове, конечно, не капитанская фуражка, а замысловатый тюрбан из марли. Начальство комбината Инну Васильевну уважало. Понимающая она тетка. Знает кому что из продуктов надо, когда у кого юбилеи - завсегда уважит. Не за красивые глаза одаривала, а по весьма сходной цене, тем более, что в стране начался период всеобщего дефицита.
А вот деньги копить не любила и не умела. Нравились Инне Васильевне красивые платья, особенно к шифону была неравнодушна, норку любила в виде шуб, а более всего красивую обувь. И сколько их разных туфелек и сапожек хранилось на антресолях, в кладовке, в шкафах…
Как и мечталось - дом полная чаша с хрусталем, коврами, финской мебелью. Начала даже Славке ковры прикупать в приданное. А что? Сунул под кровать в скатке, и пусть лежит, есть не просит. Достаток рос, а радости особой не было. Разве что Славик-сынок? Высокий, красивый растет, весь в отца.
Помня свое серое детство, Инна Васильевна изо всех сил старалась дать сыну все самое лучшее. Одет – обут как из журнала мод. Мотоцикл «Яву» ему купила, магнитофон кассетный, фотоаппарат «Кодак» - ничего кровинушке не жалко. Только вот к учебе Славка тоже охотой не горел, как и она в свое время. Ничего, думала Инна Васильевна: «Были бы деньги!»
А еще одна мысль не давала покоя: «Вот заведет Славка свою семью, а я останусь одна-одинёшенька».
Мужички то вокруг нее крутились, начальнички разные. И на природу выезжали, выпивали, танцевали, ручки целовали… да замуж никто не звал, все при женах были. Случались и отношения, но больше раза-двух не получалось, да и то, в основном, после обильных возлияний.
Решила тогда Инна Васильевна на юг съездить, развеяться. Говорят, что там можно и с приличными мужчинами познакомиться. Накануне на работу пришли холодильщики, оборудование ремонтировали. Один из них ничего себе, так на нее и смотрел, а она будто парила над кафельной плиткой, проносясь мимо, покрикивая на подчиненных, не строго, а с юмором, то и дело звеня своим призывным смехом. Холодильщик немного походил на киноактера Юматова в молодости, только слишком уж застенчив. После выполненной работы, попробовал «закинуть удочку»: «Инна Васильевна, Вы в театр не желаете в субботу сходить?»
«Радость моя, я завтра в двенадцать самолетом отбываю на отдых в город Сочи», - предвкушение отдыха расслабило Инну Васильевну и сделало немного фамильярной. Сегодня она была собой довольна, вскружила голову мужичку.
На следующий день Инна Васильевна вызвала такси и ко времени отлета отправилась в аэропорт. Вот и посадку объявили. Села к окошку. Дома никто не ждет, Славку на месяц отправила к матери, пусть там с племяшом хороводит. На соседнее место сел мужчина, Инна Васильевна повернула к нему голову и обомлела – перед ней был вчерашний холодильщик из столовой. Сегодня он выглядел как-то моложе, белая рубашка подчеркивала загорелое лицо.
Наконец-то познакомились. Мужчину звали Владимир, и оказался в самолете он не случайно. Все это здорово подогрело интерес Инны Васильевны к его персоне. До сих под никто из ее кавалеров не отличался столь неординарным подходом.
Пока летели, разговаривали. Владимир рассказал о себе, что давно разведен, есть сын, которого воспитывают его родители, и действительно, по возрасту он был моложе на пять лет Инны Васильевны. Поселились они сразу в один номер, люди взрослые, что ходить вокруг да около. Все формальности утрясал Владимир, что приятно порадовало Инну Васильевну. Каждое утро она находила на своей подушке свежий букет цветов. Они купались, гуляли по ночному городу, пили терпкое красное вино. Инне Васильевне даже стало казаться, что вот она, любовь, пришла.
Пока они были вдвоем в прекрасной дали, все было замечательно. Летели домой с твердым намерением создать семью. Инна Васильевна немного стеснялась, когда Владимир заходил к ней на работу. Ее смущал его невысокий рост, на каблуках Инна Васильевна была явно выше, разность в возрасте и в социальном положении. Чтобы совершить поездку в Сочи, Владимир расстался со всеми своими сбережениями. Однако, после основательных раздумий, Инна Васильевна все же решила выйти замуж в третий раз, твердо решив сделать из мужа человека.
Для начала, было приобретено несколько новых импортных костюмов в комплекте с мягкими и легкими мужскими туфлями. Массивные золотые печатки дополнили облик настоящего мужчины. Работа Владимира, Инну Васильевну в корне не устраивала, по сути - обычный наладчик оборудования. Если уж рабочая профессия, то пусть она будет необычной, и, разумеется, доходной. К счастью, у мужа были автомобильные права и приличный стаж вождения. Через своих людей Инна Васильевна определила Вовочку, так она теперь его называла, в СовТрансАвто. Это была элитная работа, позволявшая советским гражданам беспрепятственно выезжать за границу. Знакомые умирали от зависти, узнав, что муж привозит любимой жене из поездок французские духи и импортные шмотки. Инна Васильевна всегда тщательно собирала мужа в поездку. Чистые рубашки, спортивный костюм, термоса с вкусной едой. Нельзя сказать, что ко всей этой заботе ее влекло сердце. Просто она понимала, что для того, чтобы получать, надо хорошо вложиться. А Володька души в ней не чаял. Все рвался домой из рейса, редкие подарки привозил.
Инна Васильевна купалась в лучах своих трудов. Жизнь текла спокойно и радостно. Иногда даже хотелось «побеситься», тогда случались забытые выезды на природу с горячими кавалерами. Домой посторонних она никогда не приводила, чтобы даже кусочек тени не упал на безупречную репутацию.
Однажды вечером, после работы, соседка выглянула в дверь и сказала: «Инн, зайди на минутку». Инна Васильевна встревожилась. Чего ей надо! На соседской кухне она узнала, что стоит только ей уйти на работу, как Славка притаскивает в дом какую-то малолетку, и сидят там вдвоем и подолгу. Вот гадёныш! Вместо учебы неизвестно чем занимается, еще из дома все повынесут. Дома Инна Васильевна приперла Славку к стене и начала допрос. Гадёныш рассказал о большой и чистой любви к Варьке Слизняковой, однокурснице из глухой деревни. Вот ведь счастье привалило! Одно только происхождение и фамилия чего стоили. Это было не все! Девица уже была на третьем месяце беременности. Самое неприятное было в том, что ни сыну, ни его пассии не было восемнадцати лет. Скандал мог разразиться нешуточный. Славка гундел, что у них любовь, и что они поженятся. Как только Инна Васильевна его не отговаривала. Дурень слабохарактерный! Пришлось готовиться к свадьбе.
Свадьбу закатили шикарную, не скупились. Какие люди собрались – цвет города! Подарки, деньги, цветы! Чтобы привести Варьку в божеский вид, пришлось начать со стоматолога, потому что часть переднего зуба была отколота и улыбаться молодой категорически не рекомендовалось. Мамаша из деревни явилась с кошелками и тоже без зубов. Что у них там в глухомани, стоматолог отсутствует что ли? На лицо невеста вполне получилась сносная, платье шикарное, но лучше бы уж молчала. Впрочем, разгоряченные банкетом гости вряд ли будут иметь желание разговаривать с молодой. Все расходы пришлось отнести на свой счет, потому что сватья заявила, что муж у нее умер и она одна растила троих девок, соответственно и богатства не нажила. Кто бы сомневался.
Молодые жили с Инной Васильевной. Могла бы она им и кооператив построить, да не хотела. Нечего повадку давать. Еле-еле техникум свой закончили. А тут и повестку Славке из военкомата принесли. Женитьба его подорвала к нему доверие, и Инна Васильевна решила - пусть послужит, мозги проветрит, да и без мамкиной груди поживёт немного, глядишь, больше ценить будет. Славку в армию, а Варьку к матери в деревню с малышом, там воздух, молочко парное. Прошли спокойные два года.
Славик вернулся, и Варька тут как тут. Похоже, что этот репей надолго к ним прицепился. Внучок ничего так себе получился, Васенькой назвали, в честь Инны Васильевны отца. Только и тут не повезло, начал Васенька болеть. И не простуда какая, а почки у мальчишки не тянули. Повезли в Москву на операцию, денег ухлопали без счета, да только инвалидность осталась на всю его долгую или недолгую жизнь, кто теперь знает?
А все Варька-змея виновата. Узнала Инна Васильевна, что сама Варька почками страдала и у сестры ее ребенок тоже больной родился. Сколько добра она этой деревенщине сделала, а та все волчонком смотрит. Работу ей нашла в налоговой инспекции, так та флиртовать с мужиками стала, так что Славке пришлось кулаком женушку поучить. Посадил ее дома, чтобы и думать забыла про веселую жизнь. Сын пошел по Володькиным стопам, шоферить начал, только у него как-то не клеилось, то место не нравится, то машину разобьет. Какой-то странный стал. То прибежит домой веселый, всех тормошит, Варьку на руках кружит, а то мрачнее тучи –злой, огрызается. Деньги все время просит на ремонт, дешевле новую машину было бы купить. Недавно полезла Инна Васильевна на антресоли, а там ампулки какие-то, шприцы. Так и похолодело сердце. Про наркоманов тогда слышали, да никто их не видел. Неужели правда!? А-а-а-а! Беда то какая! Что делать? Куда бежать? И чего ему надо? Всегда самое лучшее, самое вкусное. Даже Варьку позволила завести.
Разговоры с сыном ни к чему не привели. Говорил, что разок только и побаловался. Просил купить микроавтобус, хотел сам перевозками заняться, свое дело начать. Господи, неужели правда? Дело сынок говорит, сейчас самое время свой бизнес начать. Сняли деньги с книжки, Вовочка стал искать варианты по друзьям, может из-за бугра пригнать. Вскоре и машина хорошая нашлась, только деньги пропали, потерял Славка-разиня. На работе посетовала Инна Васильевна хорошей знакомой, что в семье у нее происходит, на что та всплеснула руками и сказала: «Инка, да он же тебя провел, как дуру!» У подруги соседка осталась в пустых стенах из-за дочки наркоманки, повынесла девка все из дому, так что теперь мать на двери засов поставила, чтобы дочь в дом не пускать.
Домой Инна Васильевна пришла на ватных ногах и кинулась проверять свои шкатулки. Так и есть, кольца пропали, цепочек и браслета с бирюзой нет. В шкафу шуба новая исчезла. И понеслось…. Все как по сценарию. Постоянно звонки по телефону, странные разговоры Славки, странные слова и треск захлопывающейся двери. А вскоре и ей позвонили, назвали астрономическую сумму, которую сын задолжал. Вечером и сам Славка подтвердил, что если деньги не отдаст убьют его, а с матери все - равно не «слезут». Где взять такие деньжищи? Комбинат уже далеко не тот, что раньше. Перестройка началась, работы мало, в столовку обедать не ходят. Деньги все рассосались, словно сахар в стакане горячего чая. И у Володьки дела не лучше, поездки стали совсем редкими.
Умные люди посоветовали, бросай все, уезжай, если хочешь сама живой остаться и сына спасти. Вспомнила тут Инна Васильевна про сестру и мать, которые жили в уютном крупном городе. Сестра, Тонька, красавицей выросла, выскочила замуж за простого паренька, игравшего в местной футбольной команде. Наверное, он был неплохим футболистом, стали приглашать его на работу по контрактам, а вскоре и на тренерскую работу пригласили. Местная футбольная команда благодаря его усилиям даже в первую лигу выходила. Дела Тонькины в гору поперли. Всю жизнь жила бедно, словно церковная мышь и только на Инкины хоромы облизывалась, а теперь по заграницам ездит. Сестра жила в материной трехкомнатной квартире, мать же неожиданно вышла замуж за старичка с двухкомнатной квартирой и переехала к нему, дохаживать и наследовать жилье.
Тонька вошла в Инны Васильевны положение и предложила переехать назад, в родной город. Муж ее имел большие возможности, обещал трудоустроить всю семью на прекрасные зарплаты, а в перспективе обещал получение квартиры, пока же придется поснимать жилплощадь. Впервые Инна Васильевна потеряла самообладание. Столько сил положила, столько лет, а теперь надо остаться без кола, без двора, да еще и Тоньке в ножки кланяться. Звонки с угрозами не прекращались. Тянуть больше было невозможно и Инна Васильевна стала подыскивать покупателя на квартиру. Продавали все подчистую и дёшево, чтобы побыстрее уехать. Лучше на новом месте купить что надо. Славку положили в больницу, подлечили, деньги отдали каким-то качкам, и одним днем, тихо, в сумерках поехали на вокзал всем семейством.
Инна Васильевна обожала ездить в поезде. Еще с детства у нее была мечта – сесть одной в поезд, взять с собой батон колбасы и уплетать ее, глядя на убегающие домики, поля, деревья. Теперь она смотрела в окно, жевала бутерброд с колбасой и думала, что мечты не всегда должны сбываться.
Родной город встретил теплой южной ночью. С вокзала сначала поехали к Тоньке. Она была гостеприимн,а и глядя на шикарное убранство квартиры, Инна Васильевна вдруг поверила, что и они еще могут выкарабкаться.
Тонькин муж не подвел. Её устроил завпроизводством на спортивной базе для футболистов, а Володьку и Славика на служебный транспорт. Кормились с базы одними деликатесами. Денежки наконец-то начали откладывать. Одна Варька сидела дома с Васей. Вася уже превратился в подростка, высокого плотного пацана с бледным лицом. Надеяться, что он отучится и будет приносить вклад в семью, не приходилось, поскольку болел часто и пропускал учебу.
Квартиру сняли скромную, двухкомнатную, цены на жилье кусались и было не до шику. Жили как пауки в банке. Не привыкли экономить, не привыкли копейки считать. Один только муж старался сглаживать все конфликты. Всегда обнимал ее за плечи и говорил: «Инночка, солнышко, не нервничай, все будет хорошо, без куска хлеба не останемся». Кому нужен этот кусок хлеба? Не двужильная она, уже полтинник стукнул, пора бы вести тихую сытую жизнь, ан нет, снова спину гни на кухне и улыбайся всем и каждому. Блаженный идиот! Стиснув зубы терпела. Но затишье было недолгим. Сначала с работы выгнали Славку. Врач установила в его крови алкоголь, и сначала выговор сделали, а потом с треском выставили с работы.
Потом земля зашаталась под Тонькиным мужем. Команда начала проигрывать один матч за другим, из первой лиги вылетели, финансирование уменьшилось, а потом просто не продлили контракт. Новый тренер привел с собой новый состав обслуживающего персонала, состоявший уже из его родственников. Так все оказались не у дел. Быстрее всех нашел работу Володька на какой-то автобазе, зарплата выше среднего, но командировки и старый Камаз в придачу. Инна Васильевна несмотря на востребованность своей профессии, долго не могла найти вообще ничего, поскольку возраст не тот, прекрасный послужной список скорей отпугивал работодателей, чем привлекал. Еле-еле взяли на работу в кафе, простым поваром. Кафе еще громко сказано, типичная пивнушка, где надо было жарить рыбу и лепить из хлеба котлеты. Начальник, правда, отнесся к ней с пониманием, выслушал грустную историю, где Инна Васильевна выступала самоотверженной матерью, любящей бабушкой и свекровью. Даже предложил Варьку принять на работу буфетчицей.
В пивнушке начальник организовал продажу левой водки, которую кто-то продавал по дешевке с ликеро - водочного завода. Качество у нее было такое же как у нормальной, переливали водку в освободившиеся бутылки, крышечкой закручивали, так что комар носа не подточит. С проданной бутылки начальник брал определенную сумму, а все, что сверх шло в карман буфетчиц. Тоже понимал, что делиться надо.
Варька, как оказалось, была близка к народу, и продажа водки шла на ура, а ее заработок стал превышать заработок Инны Васильевны и Володьки в совокупности. Только узнала об этом она не от Варьки, а от словоохотливой второй буфетчицы. Денежки Варька где-то приберегала, приносила в дом только стандартный оклад. Славик не работал, сидел дома в депрессии, обвиняя окружающий мир в несправедливости. Особенно раздражало Инну Васильевну, что сын постоянно просил денег на пиво, а иногда и на водочку, у нее, матери, а не у Варьки, думая, что там и просить нечего. Тогда пришлось озвучить Славику в тихой беседе размер Варькиных доходов. Не знала тогда Инна Васильевна что повлечет за собой ее месть. Славка принялся скандалить каждый день, в прямом смысле выколачивая из Варьки деньги. Сразу вспомнилось первое замужество, когда в доме «летала» посуда и муж Петька с пудовыми кулачищами. Наследственность – дело серьезное. Варька прикидывалась дурочкой, и ни под какими побоями не признавалась в заначках, только возненавидела в ответ Инну Васильевну, и тоже пыталась стравливать со Славиком. Жили как на вулкане. Первая сдалась Варька, потому что Славик встречал ее сразу после пересдачи смены и отнимал зарплату. Потом в доме царило временное затишье, до тех пор, пока деньги не заканчивались.
Вскоре, Инна Васильевна к своему ужасу заметила, что поведение Славика стало точно таким же, как и перед переездом. Неужели опять! Все жертвы были напрасны. На этот раз разрулить ситуацию не удалось, милиция задержала Славика с такой дозой наркотиков, что завели дело. Потом суд и четыре года тюремного заключения. Денег никто брать не хотел, напрасно Инна Васильевна обивала пороги. А может мало давала, кто знает?
Срок Славик отбывал неподалеку, часа четыре езды на автобусе. Свидания давали редко, но Инна Васильевна была этому рада. Каждая поездка высасывала все денежные ресурсы. Надо ведь покушать отвезти, и ни что попало, сигареты блоками – валюта местная, витамины, соки, и денежки можно было через добрых людей передать. Зря она пошла у Славки на поводу с этими денежками. Начал сын в картишки поигрывать, да рубли -тысячи проигрывать, а долги платить в срок надо. Совсем извелась Инна Васильевна. Деньги уходили потоком на зону. Володька муж работал почти без выходных, сама забыла что такое отпуск, упрашивала начальника о денежной компенсации, и работала, работала… Только Варька не горевала, снова перешла на заначки, кавалера себе в пивнушке завела для тела, для души. К Славику ехать на свидания не хотела, привет передаст и блок сигарет, и пока.
С Тонькой сестрой отношения совсем испортились. Дала денег взаймы разок, а потом поучать начала, мол, что ты Славке санаторий устраиваешь, надо, чтоб он прочувствовал все прелести тюрьмы, чтоб впредь неповадно было. Умна! Не брали ее за горло! Выйдет Славик и спросит: «Что вы сделали для меня, мама моя родная, как помогли? А ну, к ответу!»
Сама сыну квартиру материну отписала , да в таун - хаус съехала с подземной парковкой, бассейном и охраной. Теперь к ней просто так не придешь. Дачу купила на берегу реки, не дачу – дворец, глаз не оторвать. Муженек Тонькин уехал по контракту в другой город, только денежки переводил.
Прошло два года. Инна Васильевна здорово сдала. Не могла она теперь себе позволить ни бассейн, ни массаж, ни приличного парикмахера. Курить стала как паровоз. Раньше больше для имиджа, а теперь две пачки LM как нечего делать. Тут пришло с тюрьмы известие, что Славику амнистия полагается за примерное поведение. Не знала плакать или радоваться. С одной стороны, все ж полегче, не возить сумки, не тратиться. С другой, снова «вулкан» дома, снова бессонные ночи. Наивности у Инны Васильевны поубавилось за эти годы, а пессимизма прибыло. Не верила она больше в чудесные Славкины слова о том, что больше ни-ни. Ждали освобождения к осени, а весной наконец-то скончался материн старичок.
Инна Васильевна с матерью не церемонилась, раз одну квартиру Тоньке отдала в единоличное пользование, значит на эту, другую, имеет право она, и точка. Мать не сопротивлялась, у нее был дачный участок с маленьким домиком, в котором она планировала жить с весны по осень, а зиму уж как -нибудь переживем.
Инна Васильевна поселилась во второй комнате с мужем, оставив на квартире Варьку с Васенькой, туда же, по её мнению, должен был вернуться и Славик. Столько заботилась о нем, пора бы и Варьке подключиться.
Не учла Инна Васильевна только то, что Варька ,хлебнув свободной жизни, совсем не хотела наступать на те же грабли. Славика осенью в дом она не запустила, и вела себя вызывающе нагло, зная, что малейшая угроза с его стороны, и снова на зону белым голубем по ее, Варькиному заявлению.
Вот и мучаются они теперь вчетвером в материной квартире. Славик после тюрьмы очень изменился, каким-то жестким стал, циничным. Теперь у него еще одно увлечение появилось – игровые автоматы. Мимо не пройдет. И попивать начал. А на Варьку злой! Говорит: «Все равно я эту сучку убью».
Варька будто чувствовала, что кулак над ней уже занесен, поэтому не стала ждать, а в один прекрасный день уехала с Васенькой в неизвестном направлении.
Как узнал про то Славик, прибежал домой, глаза как у зверя, начал крушить нажитое добро, молотить своими кулачищами по столу, по холодильнику «Шарп» за 30 тысяч. По началу пил по-черному, потом как-то притих, а потом пошло – поехало. То запой, то автоматы любимые, то таблетки какие-то глотает. Как зиму пережили один Бог знает.
Мать еле весны дождалась. Только снег сошел, уехала на дачу и не показывалась, чтобы не видеть всей этой кутерьмы. Да это и к лучшему. Инна Васильевна сразу перешла в ее комнату, объявив мужу, что устала, и хочет одна побыть. Володьке, видать, тоже все поднадоело, все чаще по командировкам стал ездить. Правда, все деньги до копеечки так же отдавал любимой жене.
Инна Васильевна сидела на кухне и жадно курила. Длинная жизнь, а вспомнить всю можно за несколько минут. Она очень ценила эти минуты тишины и одиночества. Сегодня Володька работает хоть и суббота, машину свою ремонтирует. Недавно звонил, скоро будет, спрашивал что купить надо. Славик с утра вынудил Инну Васильевну дать денег. Два часа нервы трепал, пока не швырнула ему пятьсот рублей в лицо. Знала, что дело этим кончится, нет бы сразу отдала, жалко было. В кошельке всего тысяча была, все что до зарплаты осталось, так и то отполовинил. Ну да ладно, покой он дороже стоит. В понедельник уже денежку дадут, дотянем. Инна Васильевна давно оставила свои мечты и амбиции, жила теперь одним днем, радуясь редким минутам затишья.
В двери щелкнул замок. Володька что ли? В кухню протиснулся Славик с кривой ухмылкой на лице. Было видно, что он здорово пьян. Оперся кулаками в стол и наклонился к ней, дыша перегаром.
-Мать, дай пятихатку, здоровье надо поправить.
-Ты что, сдурел? Я тебе утром пятьсот рублей дала, уже спустил? У меня всего пятьсот осталось. Еще завтра день, и отцу нужно с собой на работу давать. Пятихатку!!! Ты хоть копейку в дом принес?
Инна Васильевна уже не кричала, а визжала, так что голос начал прерываться. Она схватила кошелек, который лежал на столе под газетой и проворно запихнула за вырез халата.
_-Заткнись! Деньги на стол!
-Не дам! Не дам!
Славик рыча от злости перегнулся через стол, схватил Инну Васильевну за воротник халата и стал трясти, грубо, резко, зарапая давно не стриженными ногтями за шею.
-Не да-а-м! - захлебывалась в рыданиях Инна Васильевна - Ненавижу! Чтоб ты сдо-о-х!
Эти слова, сорвавшись с губ, принесли облегчение, будто, пробка, которая не дает литься потоку воды, вдруг с шумом выскакивает, и потом, вода весело и свободно рвется на свободу.
Славик с багровым лицом обрушил на голову Инны Васильевны град ударов. Кулак молотил по лицу, по плечам, по голове….
-Ненавижу! Ненавижу!
Эти слова подхлестывали Славика и он бил все жестче.
-Ненавижу..
Голос Инны Васильевны становился хриплым и слабым, и вскоре совсем затих…