***

Будни в океане
Часть вторая

На научно-исследовательском судне «Ю.М. Шокальский» продолжаем путь в тропической части Индийского океана. Совсем недавно, всего несколько дней назад, как выбрались из его антарктических вод, вспененных ураганными напористыми ветрами зимнего времени. Волею судьбы «Шокальский» «занесло» в фиорды острова Кергелен в Антарктике.
Его заснеженные горные хребты послужили защитой от урагана.
Всего несколько дней пути и  мир стал совершенно иным.
Как мала наша земля, океаны. Раньше, на парусных судах, уходили недели и месяцы, чтобы осилить путь, который мы проходим за несколько дней. При постоянном ходе нашего судна, даже по 11 узлов, преодолеваем в сутки 264 мили (около 500 километров).
Ранее утро, еще не было побудки. Выйдешь на палубу, и тебя охватит мягким теплом влажного воздуха, такой бывает только в тропиках и в океане. Первые робкие лучи солнца в туманной влажной дымке, еще слабы, океан до самого края, густо, густо синий.
За бортом, с теневой стороны, вода словно глянцевая, темная. В нее, из двух отверстий в борту, падают потоком толстые струи воды, образуя пенные пузырьки. Она охлаждала разогретый металл работающих двигателей.
Буквально в десятке метров от борта вылетел из воды плотный косячок, толи мелкой рыбешка, толи …?  Это же кальмары!
Они летят у самой поверхности, частенько касаясь ее, блеклые полупрозрачные тельца и щупальца вытянуты в стрелки.
Кальмары летают?!
Но это вижу не я один, за борт свесились еще моряки. Кальмары летели по ходу судна, отдаляясь от борта.
Возможно это их ритуал, или вспугнул шум винта, по факт есть факт.
На корме появляется народ, делают физзарядку, машут руками, бегают.
Утренние лучи солнца ярко осветили мачты, надстройки, шлюпки. И сразу всё становится обычным, светло и жарко.
В тропиках скоротечны восход и закат. За время пребывания в субантарктике, на судне накопилось немало бытовых работ.
Кормовая палуба завешена шерстяными цветными одеялами, они колышутся, развиваются, полощутся на ветру, словно цыганский табор возник среди океана. Моряки выносят свои подушки, просушиться, прожариться на солнце, раскладывая их, приспосабливая на вьюшках, крышках люков. Санитарный день.
Обслуживающий персонал чистит и драит в столовой все: переборки, столы, лавки. Под ногами, в лужицах воды, мыльная пена. На камбуз, для большой приборки в помощь выделено несколько человек.
В Шлюпках матросы перебирают, чистят,  просушивают шлюпочный инвентарь, хлопочут возле аккумуляторов электрики.
«Научники» в своих заботах – пишут отчеты, чертят графики, проверяют, исправляют, дополняют. Из судовой радиотрансляции звучит музыка.
Сегодня самое тихое и спокойное место в рулевой. Перед глазами пустынная водяная гладь, до самого горизонта. Изредка монотонность разнообразит то появление большой медузы в роскошной цветной мантии; в тени ее обитают, шныряют небольшие рыбки, то крупный бурый кокос, обросший ракушками, какими ветрами, течениями занесло его на середину океана?
Вдруг, неожиданно, неподалеку, выпрыгнул из воды крупный парусник. Сверкнул на солнце длинным, узким как шпала носом, топорща огромной спиной перепончатый плавник, таким бывает парус на китайской джонке, и плюхнулся обратно, подняв столбы пенных брызг.
Говорят, воды открытого океана схожи с огромной пустыней, это на поверхности, а что там, поглубже?
При проведении гидрологических работ в открытом океане, наблюдали не раз как возникала из вод акула, и, как правило, очень крупная.
Ее тупорылая морда высовывалась над водой, скаля зубатую пасть в дьявольской  ухмылке, оглядев поверхность исчезала.
«Зачем акула морду из воды высовывает?» - удивлялся молодой моряк. «Это тебя высматривает, скушать хочет» - смеялись остальные.
В полуденное время солнце высоко и океан притих. Рулевой, которому хочешь, не хочешь «всегда приходится смотреть вперед, и на картушку компаса, или репитер», вдруг кричит штурману «Иваныч, впереди по курсу брёвна». Конечно не бревна, а кашалоты, не раз встречались с ними. На ровной глади океана безмятежно спали кашалоты, целый гарем, штук 20 не меньше. Их огромные, почти черные туши, мерно покачивались на зыби.
Изредка, то один, то другой кашалот, пускали фонтанчики воды и пара из ноздри. Расстояние до кашалотов сокращалось. «Гуднём на всякий случай», - произнес штурман, нажав на кнопку гудка. В воздухе разносится низкий басовитый звук буу….
«Право руля». Судно огибает гарем. Но мало кто из кашалотов среагировал, даже на шум винта, тем более на гудок.
Обошли невозмутимый граем.
Ложимся на прежний курс. Будьте здоровы кашалоты.
Через пару дней погода стала портиться, ветер посвистывал и гнал уже приличную волну.
Слева, по борту, проходили коралловые острова Чагос. Мелководье островов простирается далеко на восток, район для плавания опасен, поэтому взяли мористее. Рабочий день окончен, народ повыходил на палубу, кто из прохладных лабораторий погреться, на вечереющем солнышке, кто наоборот охладится на ветерке после вахты в машинно-котельном.
На верхнем мостике – курорт. Смуглые, обласканные солнцем, тела моряков излучают здоровье, все молоды, красивы, энергичны. Одни делают физразминку, другие, раскинулись на теплом деревянном настиле, читают, ведут беседу с молодыми лаборантками.
Впереди, завиднелись мачты яхты, ее сильно болтает, она порой исчезает за гребнями волн.  «Смотрите, какие смельчаки», - оживились моряки, глядя на яхту. «Парусов нет, под мотором идут», - высказывают предположения.
Неожиданно с яхты, высоко вверх, полетела яркая, красная ракета, затем вторая, третья. Красная ракета – сигнал бедствия. С яхты взывают о помощи.
«Зови мастера», - взволнованно говорит штурман вахтенному матросу.
Моряки на судне всполошились, сбежались к борту.
По команде капитана «Шокальский» повернул в сторону яхты, быстро приближаясь к ней. На расстоянии голоса застопорили машину.
Довольно большую белую двухмачтовую яхту то поднимало на гребень волны, то резко бросало вниз. На палубе, вцепившись за что пришлось, виднелись 3 человека. Один был ранен, сидя на палубе, держал вверх забинтованную ногу.
«Что случилось, какая нужна помощь?», – кричал в рупор по-английски капитан. Шум ветра и грохот волн о борт уносили слова.
С яхты что-то кричали.
Суда сближались, яхту вот, вот ударит о борт «Шокальского», реи и мачты, при крене, задевали и царапали борт.
Наконец, стало ясно что просят люди – координаты. Кричать в их сторону, сообщая цифры координат, было бессмысленно.
Моряки быстро принесли крашеные доски от ящиков из-под ракет.
На них мелом крупно написали цифры широты и долготы данного места и подняли высоко на руках.
Весь экипаж на палубе, все переживают, волнуются, ветер спутывает волосы, соленые брызги заливают лица, одежду.
Смеркается. Но что-то еще нужно людям на яхте. «Оказать помощь раненому» - и нужно что-то еще – «Сломан руль». Темнеет.
Яхту бьет о борт, трещат мачты.
Машина дала несколько оборотов на винт чтобы отойти. Что делать?
«Шокальский» развернули против волны, теперь яхта находилась близко за кармой. Гулкие удары волн под карму сотрясают «Шокальский». Яхту сильно кренит и ложит на борт. Стемнело совсем.
Включили забортные прожектора. С мостика яркий луч сигнального прожектора направлен на яхту, освещая ее.
На тонком фалине отправили в дрейф в сторону яхты спасательный круг, надеясь передать затем буксирный трос.
И действительно, с третьей попытки спасательный круг достиг яхты, его поднимают на борт. Радостный вздох облегчения вырвался у моряков облепивших корму и шлюпочную палубу. Боцман и его команда готовят буксир.
Но в следующие минуты произошло совершенно непредвиденное. На яхте, в свете сигнального прожектора, спасательный круг взял в руки пожилой человек. Затем он достал нож и перерезал фалинь. Спасательный круг оставляет себе, а фалинь, фалинь… бросает за борт…
Это был конец всем трудам, надеждам.
На яхте что-то кричали старику, махали руками, вертели у виска пальцем. Свихнулся, сошел с ума!
Еще через несколько минут один из команды яхты спустил на воду небольшую надувную шлюпку, впрыгнул в нее и стал грести в нашу сторону. Но ветер заходил, то с одной стороны, то с другой. Шлюпку потащило в океан в кромешную тьму.
Наш капитан Чубуков воскликнул: «этого еще не хватало», - торопливо громко командует: - «Немедленно освещать шлюпку всеми средствами, штурману держать судно кормой на шлюпку, идти на сближение». Боцман, приготовить выброски по центру кормы и с бортов! Матросы быстро выполняют команды. Принятые решительные действия сработали, на шлюпку подали выброску, затем подвели к подветренному борту. По штормтрапам матросы спустились в шлюпку, помогли смельчаку надеть страховочный пояс и на концах подняли потерпевшего на борт. Это был молодой человек лет тридцати, стоять он совершенно не мог и валился на палубу. Подоспевшие медики хлопотали возле него, давали какие-то лекарства. Вскоре он поднялся и его, держа под руки, провели в каюту капитана, где собрались: медик, старпом, ремонтный механик, электромеханик.
На измученном, изнуренном, лице потерпевшего с ссадинами на лбу, лихорадочно горят глаза, с мокрой одежды капает вода. Он с трудом воспринимает действительность и заикаясь, медленно заговорил: «я, Норберт, матрос с яхты Марко-Поло, немец. Шкипер яхты мистер Вагнер и там еще матрос Роберт, англичанин».
Норберт на минуту умолк, выпил воды, предложенной капитаном и продолжил: «у Роберта кровоточит рана на ноге, необходима медицинская помощь. У мистера Вагнера плохо с головой. Руль не действует, лопнула металлическая скоба руля, нужна новая. Потеряли свое место в океане, секстантом не смогли пользоваться, волны постоянно обрушивались на голову…». Он закрыл глаза, медленно опуская голову.
«Что будем делать?», - обратился капитан к присутствующим.
«Добраться до яхты на надувном плоту», - предложил старпом.
Глубокая ночь. Народ не спит, на палубе многолюдно.
Надувается, шипит, разворачивается спасательный плот ПСН. На дугах его, над тентом, приспосабливают сигнальный огонь и угловатый металлический отражатель радиолокационных сигналов, от гидробуя.
Плот опускают на воду, в него спускается Норберт. Ему еще хватает сил пуститься в рискованное плавание, но  только он сможет закрепить на яхте буксирный трос.
Матросы травят длинный фал и буксирный трос, закрепленный на плоту. Своими людьми капитан рисковать не стал.
Плот удаляется, вздыбливается на волне, словно дорожная кибитка на сугробах в пургу.
В глубине, просвечиваемой прожекторами, возле плота, появились  два больших светлых движущихся пятна. Они перемещались кругами. Величина и формы их меняются, преломляясь под воздействием движения воды, волн.
«Кто это, киты маломерки, так где фонтаны? Возможно здоровенные акулы? А кто еще. Чуют, неладное, добычу! Нам такое соседство ни к чему, мало ли что!»
На этот раз плот быстро отнесло к яхте, да и судно подошло кормой поближе.  Видим в свете прожектора, на носу яхты крепят буксир, с трудом двигаясь по скользкой взлетающей палубе, на плот грузят сумки с вещами.
После отмашки с плота, матросы выбирают в ручную фал, приближая, возвращая плот. У борта, они спустились на него, одевают страховочные пояса на обессиливших людей, поднимают их на судно.
Норберт крепится, а оба его напарника мягко повалились на палубу. Их подхватывают и на руках понесли в лазарет. Затем, всех троих поили горячим чаем, отмывали в душе, кормили. Спать уложили в отдельных каютах, в чистые свежие постели.
Так закончилась тревожная суматошная ночь.
Прошли сутки. Шторм утихал.
Наши спасенные иностранцы, отдохнувшие и посвежевшие, появились на кормовой палубе.
Их обступили моряки, десятки рук протянулись, приветствуя, их обнимали, целовали, желали здоровья.
Растроганные теплой встречей они по детски улыбались, благодарили, произнося английские слова.
Капитан представил спасенных, начал со старшего по возрасту: Мистер Урбан Вагнер, гражданин США, шкипер и владелец яхты «Марко-Поло». Он, седовласый, коренастый, аккуратно подстриженный с бородкой, очень похож внешностью на американского писателя Хемингуэя, улыбнулся на представление капитана и поклонился.
«Норберт Сватос, гражданин ФРГ, матрос яхты «Марко-Поло», крепкий, рослый, сероглазый парень, это он был незаменимым деятельным человеком в спасательной операции.
«Роберт Доок» - продолжает капитан – «англичанин, студент, матрос яхты»
Роберт самый молодой, 20-ти лет, изящный рыжеватый, улыбчивый. Ему травмировало ногу – «спасибо доктору». У Роберта красуется свежая белая повязка на стопе.
Замечательные симпатичные люди были так близко от гибели. На мелководье, куда уносило, яхту положило бы на борт, и все…
Заговорил Норберт: - «Несколько дней швыряло нас по волнам. Мимо проплыли два судна, они видели наши сигнальные ракеты, но прошли мимо».
«Это я заметил ваш советский корабль», - торопливо добавляет Роберт – «Мы обрадовались, нас спасут».
За кармой, на буксире, легко шла стройная красавица яхта. Каким чудом ей не обломало мачты, не снесло прочий рангоут.
«Яхту я назвал «Марко-Поло» в честь Итальянского путешественника Поло Марка», - отвечает на вопрос Мистер Вагнер. «В средние века он, первый из европейцев дошел до Китая и поведал Европе о странах Восточной и Южной Азии».
На следующий день в природе наступило равновесие, ветер стих. Синий океан дышал спокойно и размеренно, медленно перекатывая пологую зыбь.
На «Шокальском» спустили бот и группа моряков: мотористы, электрики и Норберт, отправились на яхту, наводить порядок. Проверяли, опробовали в работе двигатель, проверили состояние аккумуляторов, включили на постоянно ходовые огни.
Норберт герметизировал двери в рубку, иллюминаторы, крышки люков. Все, отныне яхта подобает всем правилам мореплавания и в любое время можно запускать двигатель, дать ход.
Мистер Вагнер, инженер, долгие годы работал в Сингапуре в нефтяной компании Шелл. Купил на юге Африки землю и ранчо, построил на заказ яхту. Окончил курсы навигации и мореплавания, решил совершить плавание по Индийскому океану из Сингапура до южной Африки. Чтобы осуществить задуманное, ему нужны были помощники, два матроса. По объявлению наниматься матросами к мистеру Вагнеру пришли двое: Норберт, прибывший в Сингапур из Австралии, где работал на приисках по добычи золота в песках Большой Австрийской пустыни и Роберт. Роберт – студент университета в Англии, решив посмотреть Мир нанялся матросом на судно, следовавшее из Англии в Японию. Из Японии он тем же образом добрался до Сингапура.
Наконец, судьба свела всех троих  «мореходов» вместе.
Одно дело океан, когда ты на пляже и купаешься в нем, или смотришь кинофильмы о мореплавателях, а на деле …
Кульминация, отчаянного похода на яхте, произошла в центре индийского океана, к счастью почти благополучно.
Наши спасенные, на редкость, оказались трудолюбивыми и коммуникабельными. С первым солнышком они уже на палубе и что-то делают.
В первые дни разбирали, сушили свои вещи, книги, документы, фотоаппараты. Беспрепятственно разрешали желающим пользоваться своими стерео-плеерами. Стерео-плееры тогда для нас были новинкой. Надев наушники слушали Моцарта, Вебера, Гайдна, ощущали себя среди зала с высоким, высоким потолком наполненным прекрасными звуками симфонического оркестра. В предвечерние часы многие члены экипажа собираются на палубе, проводить солнышко, встретить яркие тропические звезды на темном бархатном небе, наши спасенные там же, среди моряков. Они как-то умудрились понимать нас, мы тоже понимали их практически не владея английским языком. Моряки рассказывают смешные истории жестикулируя руками и строя рожицы, они тоже смеялись, понимая о чем речь. Давай, давай, идем, спасибо, товарищи, работай – частенько звучало в их речи. Вместе с нами смотрели кинофильмы, в основном про войну, называя советских разведчиков в тылу врага по своему – шпионз.
На подходе к Малаккскому проливу все чаще встречаются огромные танкеры груженные нефтью.
Мистер Вагнер заворожено смотрел на них, он понимает какое сокровище проплывает мимо. Качает головой и молвит «Миллионз, миллионз доллар».  Он хорошо знает, что такое миллион долларов.
Нас же, в мире социализма, подобные мысли не волновали.
Покладистого мистера Вагнера моряки приглашали в каюты, угощали «Тропическим» вином (настоящим сухим болгарским). Удивлялись, как он похож на писателя Хемингуэя, он улыбался, кивая головой. «Наши» иностранцы легко прижились среди команды, их приняли и считали за своих.
Из правления, во Владивостоке, одобрили действия капитана и команды судна по спасению яхты. Рекомендовали довести исход действия до положительного результата в пользу владельца яхты.
По законам капиталистического мира, суда потерпевшие аварию, становятся собственностью порта, государства, куда их доставили.
Сингапурские власти уже прознали, каким-то образом, о происшествии с яхтой.
Капитан пригласил всех троих иностранцев на совет, где было решено что, яхта «Марко-Поло» зайдет в порт Сингапур самостоятельно, собственным ходом, не как потерпевшая.
Вошли в Малаккский пролив.
День солнечный, яркий. На фоне голубого неба и вод высятся островки и гористые берега в темно зеленных зарослях тропического леса.
По левой стороне пролива идут встречные суда, самые разнообразные и небольшие, и огромные грузовые, танкеры.
Наш «Шокалевский» идет по правой части пролива, в сторону Сингапура, в колонне всевозможных судов. Капитан озабочен, необходимо определить место, миль за десять до порта, где возможно лечь в дрейф, высадить людей на яхту.
Наконец, во второй половине дня, взяв правее, вышли из потока судов. Ложимся в дрейф, штурман учитывает направление ветра, во избежание сближения судна с яхтой.
Спустили бот на воду вместе с командой матросов и нашими иностранцами. Запустили двигатель, бот, оставляя пенный след, пошел к яхте.
Наконец-то хозяева вернулись, громко топоча по чистой палубе, отдали буксир.
Свершилось. Наступил момент и 2-х мачтовая красавица яхта, поблескивая лаковым светлым корпусом, пошла самостоятельно.
Огибая «Шокальский» мистер Вагнер, Ноберт и Роберт дружно подняли руки прощаясь. Какое знаковое событие и радостно и грустно одновременно. Расставаясь мы теряли в душе что-то светлое, теплое, частичку сердца. Надолго сохранится в памяти штормовая ночь в океане, измученные лица обреченных людей, лица моряков спасавших им жизни.
Вечереет.
Входим на оживленный рейд Сингапура.
Множество судов заполнили все его пространство. Уходящее солнце золотит судовые надстройки, мачты, реи. По спокойной воде спешат, разбрызгивая ее, шустрые катера.
Неторопливы широкие груженые сампаны. Дальше, за мачтами судов, поднимаются в небо чудесные, светлые разнообразные небоскребы. В их бесчисленных зеркальных витражах и окнах отражается золотом солнце. Лоцман указал точку-место нашей стоянки. Отдали якорь. Экипаж весь на палубе, стриженые, загорелые, оживленные. Соскучились по цивилизации.
Из рулевой вахтерный сообщает: – «Впереди по носу стоит всем известный корабль «Калипсо» где капитан известный ученый и мореплаватель Жан Жак Кусто».
Все взоры обратились к небольшому, но знаменитому судну. Вот оно какое: «Из американского военного  тральщика переделано», - поясняет один из моряков.
В тропиках, как известно, солнце круто уходит за горизонт и быстро темнеет.
 В коротких сумерках весь город на берегу засиял, засветился неоновыми огнями, на судах зажглись рейдовые огни. «Команде ужинать», - разносится по судовой радиотрансляции. Завтра увольнение на берег, моряки готовятся к нему.
В освещенных коридорах, каютах оживление, смех, так давно не были на берегу, гладят рубашки, шорты, ведут разговоры, где и как отоварится – очень важная тема.
К полуночи жизнь на судне затихала. На освещенных палубах, в рулевой рубке усилена вахта. Глаз да глаз нужен в эти ночные часы, необходимо постоянно наблюдать, что за бортом, за кормой.
Пока все тихо и спокойно.
Но где-то в третьем часу ночи неожиданно раздался мощный раскатистый гром. Темноту неба разодрали яркими змеями молнии. Вскоре, при сильном напористом ветре из темноты на «Шокальский» надвинулось что-то огромное, тяжелое. Оно продвигалось вдоль нашего борта скрежеща и сдирая краску. В машину по металлическому трапу застучали чьи то прогары, лязгала металлическая двер.
П..П….шш…ах  вырвался звук освобожденного упругого сжатого воздуха. Тух, тух – заработал главный двигатель набирая обороты до малого хода. Все кто мог повыбежали из кают на верх, на палубу.
 В ярких зигзагах молний проглядывался огромный темный корпус  какого-то судна. Оно било бортом борт «Шокальского» Но судовой двигатель работает, крутит винт и мы не уступаем пришельцу и тесним его, тесним за корму. Вскоре пришелец исчезает за кормой во тьме.
«Шокальский» выстоял, удержался на якоре в этой напасти.
На утро узнаем, налетевший, неожиданно, южный ураган натворил не мало бед на рейде Сингапура. Не удержали якоря на песчаном илистом дне гавани множество судов. Только за кормой «Шокальского», на отмели у берега громоздились с десяток крупных судов, наваленных друг на друга.
На обозримой водной акватории гавани видны частые плешины свободные от судов. Но больше всего поразило где «Калипсо»? Знаменитый «Калипсо» утонул, сел на грунт, торчат из воды его труба, рубка и мачты! На иностранных судах в гавани порта, как правило, на ночь остается вахтенный матрос, экипаж судна сходит на берег, отсюда все беды.
Дни проведенные в Сингапуре пролетали быстро. Ноженьки, наши ноженьки, они долго ходили по твердой ровной палубе, а здесь, на земле, ноги быстро уставали, особенно икры. Хотелось увидеть, охватить сразу всё. Сингапур – это «Азия, Индия в миниатюре».
Здесь есть все, в бананово-лимонном Сингапуре, как пел в свое время знаменитый Вертинский. Сойдя на берег вы оказываетесь среди цветной разноязычной толпы. Кого тут только нет: Индусы, Малайцы, Арабы, Китайцы, многие в национальных одеждах. Всюду магазины, лавки, лавчонки набитые всевозможными товарами, яркие рекламы.
Все продают, зазывают, предлагают, людно, шумно.
Моряки успешно оторвались и отдают дань экзотике, экскурсиям,, отдыху на лоне тропической природы, среди пальм, тенистых баньянов.
Норберт и Роберт эти дни живут у нас, на судне. Утром, вместе с увольняемыми, сходят на берег, на катерах, по своими делам, вечером возвращаются домой на судно. Они давно свои.
Долгие месяцы плавания притомили моряков, пора домой. К полуночи выберем якорь. До Владивостока остается еще 12 суток хода.



Ю. Центалович