Разбор полетов продолжался уже так долго, что подопечные начали позевывать. Но главный был полон энергии.
- А ты!? - ткнул он пальцем в следующего.
Тот сделал непонимающее лицо.
- Ты же главный герой, а такое впечатление, что эпизодический! Где обаяние!? Где задор!?
Распинаемый потупился.
- А ты!? - переключился главный на следующую.
Она потупилась заранее и теперь так и стояла, вперив взгляд себе под ноги.
- Любящая жена? А где экспрессия!? Где чувственность!? Не верю я тебе! Хоть убей, не верю!..
- А ты б не кричал, сынок, а головой подумал, - прервал главного надтреснутый старческий голос, звучащий, правда, вполне уверенно и четко.
- Кто это там решил высказаться!? - взбеленился главный.
- Я это, я, - голос принадлежал старичку, который как раз вышел из задних рядов, пред мечущие молнии очи главного.
- Ты еще кто? - растерялся главный.
- Об этом и толкую... - покачал головой старичек. - Я тот эпизодический старичек-академик.
Теперь уже главный сделал непонимающее лицо.
- Из второй главы, - напомнил старичек. И, не дав главному открыть рот, продолжил, - Не наша, главный, вина, что плохо вышли. Вышли-то из-под твоего пера...
Подопечные согласно загудели.
Главный собрался уже поднять хай, но старичек опять встрял:
- Вот так и получается: главный герой - не главный, любящая жена - не любящая... Один только стервозный старичек-академик удался - кого хошь за пояс заткнет. И хаять на себя зазря не даст.
Главный потупился, а старичек подошел, приобнял его за плечи и сказал поучительно:
- Не персонажей вина, что не вышли. Твоя, автор-неумеха. Так что бери в руки карандаш и начинай искупать. А мы уж подсобим, чем сможем.