Для меня Владимир Семёнович Высоцкий не просто человек, привлёкший к себе моё внимание чем-то необычным: сильным, влекущим, будоражащим голосом, гортанно-протяжным с хрипотцой пением. Но, прежде всего - стихами, тронувшими меня своей невообразимой простотой и, одновременно, мудрёным содержанием, грамотно, продуманно, мастерски сыгранными голосом, песнями, вовлекавшими в водоворот чувственных, насыщенных весёлой и грустной, запутанной и простой злобой дня, событий, ещё недавно мирно плавающую мою успокоенную гордыню, и выносившими на камни обнаждаченную Душу, чтобы после встряски смелее идти босой Душой по лезвию бритвы с названием Жизнь.
Для меня интересными и поучительными показались обстоятельства написания стихотворения, посвященного Владимиру Высоцкому. Я уже читал к этому времени посвящения ему таких маститых поэтов как Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава. Их высокая планка несколько смущала меня, но мне казалось, что не всё ещё сказано. Практики написания посвящений, тем более на таком высоком уровне, у меня не было, и я решился, памятуя о своих прежних контактах с высшими силами, просить их поучаствовать в этом процессе. И я их стал просить.
В то время я работал в ПО «Ростсельмаш», в механосборочном корпусе №1 (МСК 1). На рабочее место я проходил от проходной завода управления через территорию деревообрабатывающего цеха. Неожиданно даже для себя я вдруг постановил самому себе условие, по которому, проходя через территорию ДРЦ, буду обращаться к тем, кто там, наверху, на Небе, с этой самой просьбой, выраженной искренним желанием помочь написать стихи, посвящённые Владимиру Семёновичу Высоцкому. Меня поражали некоторые факты во время длительного (где-то около двух месяцев) подготовительного процесса: бывало я, недоспав, наверное, забывал о своём постановлении и тогда кто-то изнутри будто толкал легонько меня, я быстро соображал, где нахожусь и предельно чувственно, искренне и с верой в понимание отправлял свою просьбу наверх.
А в один прекрасный день я почувствовал, что готов написать стихи, хотя на протяжении всего этого периода даже не задумывался над сюжетом, стилем, содержанием очень важного для меня стихотворения, ибо был уверен, что подсказка будет дана лишь бы услышать и правильно записать. Для этого нужно было войти в особое эмоциональное состояние, понимаемое многими творческими людьми, как вдохновение. И вот оно, ощущаемое с утра, вдохновение, ко мне пришло после работы и уже дома заставило взять ручку и белый лист бумаги. Я начал писать буквально взахлёб, особенно первые строчки, вслушиваясь в себя самого, и одновременно соизмеряя свои внешние чувственные ощущения, молча и без эмоций. На какое-то мгновение, видимо потерявший контроль за тоном и содержанием написанных строк, я вдруг буквально остолбенел, вчитавшись в только что написанную последнюю строчку. У меня по спине пробежала дрожь и я ещё некоторое время ощущал гусиность кожи на руках после того, как я всмотрелся только что написанное мною. Получалось так по смыслу, что предыдущие шесть строк диктовались мне самим… Догадайтесь сами, если седьмая строчка была написана с ходу так: Я живу, превратив в многоточие точку…
Вдохновение – это прекрасное, но, к сожалению, короткое время. Понимая это, я, внутренне поблагодарив моего напарника по творчеству, продолжил начатый процесс, но уже гораздо меньшими темпами. И уже минут через двадцать я, как обычно после завершения работы, подписал свой черновик. Вышесказанное подтверждает простую библейскую истину: просите и дано вам будет. Важно только: у кого просить, что просить, как просить. Но по большому счёту надо надеяться на себя, верить в себя и помнить во имя чего ты творишь. И тебе помогут те кто верят в тебя, думают о тебе и контролируют тебя.
И ещё очень важное для меня обстоятельство, которое не могу умолчать: видимо предчувствуя, что мне в будущем предстоит пережить и для этого потребуется значительный запас жизненных сил, душевной энергетики, я очень часто возвращался к этому стихотворению, черпая из него то, что мне не достаёт в переживаемый момент.
У меня появилась мелодия на эти стихи. Собственно она сразу появилась ещё во время написания, и звучала внутри меня, как лейб-мотив, причём напевалось ни с чем не сравнимым голосом самого Владимира Семёновича, но теперь явно озвучилась и с тех пор я эти стихи воспринимаю только как песню, дающую сильный эмоциональный и энергетический заряд, приобщение к высокому. Во время пропева данного стихотворения (не важно: вслух или про себя) я чувствую связь с высшим МИРом, такое бывало когда я читал молитву. В этот момент хочется подтянуться, встать в полный рост, распрямить плечи, перестать переживать по каким-то житейским мелочам, неурядицам, отвлекающих от главного – служения прогрессу чело-вечности.
Меня ещё тогда поразила одна строчка, но я не стал задерживаться на уточнении, потому что чувствовал недопустимость остановки контакта из-за возникшей личной мысли, которая, наверняка, была тем не нужным тормозом, замедлившим приём информации, которая до определённого времени оставалась для меня загадкой. Строчка звучит так: Звёздным мальчиком не был он в детстве. О Высоцком во время написания стихотворения я практически ничего не знал, кроме что из кинофильмов, да всевозможных слухов, домыслов, грязных сплетен. Но я чувствовал, что эта строчка хранит в себе очень интересную информацию.
И однажды я получил доступ к расшифровке интригующей строчки. В шестой части книги Валентины Павловны Лавровой «Ключи к тайнам жизни», в большей степени посвящённой расшифровкам песен Владимира Семёновича, я узнал, что наш Владимир Высоцкий работал на контакте с известным в прошлом разбойником, но честным малым - Робин Гудом. Как известно, Робин Гуд был (ни раб, т.е. свободным и свободолюбивым, ни робким, и певцом: гуд - это же гудеть, звенеть, напевать, наигрывать, на худой конец – гундосить что-то напевное про себя) метким стрелком из лука, и умел сочинять стихи. Так вот оно откуда у нашего Вовочки меткие строчки.
Но оказывается, что Владимир Семёнович Высоцкий и в прошлой жизни оставил заметный след. Ещё бы: ведь не знать Серёжу Есенина – это всё равно, что не быть русским мужиком, живя в России, им воспетой с такой глубинной проникновенностью, которую себе позволяют только высшие духом. Да вот беда: не был он высшим. Озорничал умно и дерзко. Был замечен Небом и получил предложение, на которое согласился не сразу: стать проводником, переносчиком контробанды. Да, да, контробанды, потому что передаваемые им мысли, нанизанные на словесные забавы актёра-алкоголика, несли в себе колоссальный взрывоопасный материал против тёмных сил.
Подтверждением того, что он не был в команде Одиссея изначально служит, им озвученная, теперь уже знаменитая песня, в которой он пропел: «В который раз лечу Москва – Одесса, опять не выпускают самолёт.» Но меня, коренного жителя города Ростова-на-Дону всегда радовали такие строчки: Я слышу: ростовчане вылетают, а мне в Одессу надо позарез! Через годы эта фраза стала для меня отправной точкой литературного поиска, которая увенчалась следующими песенными текстами: Не житель я Одессы, но одессит душой, и ещё более откровенными признаниями, созвучными духу Утёсова, к стати, одессита в натуре: Ты одессит Вовка, а это значит, что не страшны тебе ни годы, ни беда. Появилась и такая песня: Ростов-на-Дону. Раки ползают по дну, где поётся, что раки желают воспарить со дна. И кто знает, может быть, скоро смогут в Небе плыть стая раков и, дай Бог, не одна.
Перечитав Лаврову, поняв тайны ключей жизни, я по-новому для себя открыл Владимира Семёновича Высоцкого. Имя высокого предназначения, сам ношу такое, уже говорил об этом. Что касается отчества Высоцкого, как известно, отражающего истоки духа, то оно содержит намёк на семена, а это реквизиты жизни, можно сказать жизни вечной. Фамилия Высоцкий интересна тем, что в ней есть ВЫС(ь) –это для начала и переводчиков здесь не надо, надеюсь. И есть ОЦКИ(й), если правильно прочитать, то получатся ОЧКИ, а это уже интересно, согласитесь. Какие такие очки? На нос что ли? А хотя бы и так. Получается, что тот кто принял и правильно распорядился информацией от ВЫСОЦКОГО – тот начал смотреть на МИР сквозь не простые, а сверху, с высока, данные очки. При этом у такого смотрящего есть возможность более пристально вглядываться в обстановку, да ещё и зарабатывать на этом, или по-другому: набирать проходные баллы – очки на необычных соревнованиях, на Олимпийских играх, проходящих одновременно с Апокалипсисом в наше время.
Вступайте в борьбу, пусть даже на последнем этапе соревнования. Возможно, что именно вашего участия для завершения игр как раз и не хватает. Время идёт. МИР пока терпит, время тёмных сил продлено, хотя к моменту выхода книги, да будет тебе известно, читатель, первый тайм уже отыгран. Помнишь, читатель, песню: Первый тайм мы уже отыграли и одно лишь сумели понять: чтоб тебя на земле не теряли – постарайся себя не терять. Пока ничья. Результаты первой игры обнулены. Помнишь, более взрослый читатель, кинофильм про старика Хотабыча и Вольку? Тогда вспомни эпизод связанный с футбольным матчем. Хотабыч «напомогал» одной команде, но потом под давлением Вольки сделал так, что все присутствующие забыли про результаты первого тайма и по радио было объявлено, что в связи с болезнью игроков, матч прерывается, а результат не засчитывается.
Но вот начался второй матч. Время пошло. Секундомеры включены на обратный отсчёт. И кто знает когда прозвучит финальный свисток. Не упусти свой шанс! Возможно, что другого предложения не будет.
ПАМЯТИ
ВЛАДИМИРА СЕМЕНОВИЧА ВЫСОЦКОГО
П О С В Я Щ А Ю
ЗВЕЗДА В РАМКЕ
Я прошу: ленты чёрные сбросьте с портретов,
хоть они на иконы похожи.
Есть у Жизни и Смерти добро на запреты,
но их главный запрет не поможет.
Сам сорву чёрной ленты печальную строчку
и швырну её в мусорный ящик.
Он живёт, превратив в многоточие
точку,
что поставит любой уходящий!
Я смотрю на портрет
будто жду воскресенья,
жду, что левым мигнёт он мне глазом
и протянет от туда, как будто спасенье,
руку, что не пожал я ни разу.
Почему-то уверен – не новость открою:
он заочный мой верный товарищ,
потому что я с ним враг покою, застою
и источник душевных пожарищ.
Но на уровне сердца туманное утро
затянулось у нас и не первый
он взлетал высоко,
брал вираж очень круто.
Облака прорывал он,
рвя нервы.
Только всех ли мы видим кто выше летает? –
Звёздным мальчиком не был он в детстве.
И не все освещают кто звёзды хватает –
светит тот в ком звезда прямо в сердце!
Кто-то свет не любя,
гнал звезду,
прятал в папки.
Космос там – только он ей не страшен.
Рано падают звёзды в портретные рамки,
чтоб, погаснув, зажечь сердца наши.
июль 1988 г.
В ЛАД И МИР