Ветер метался между ветвями деревьев, багряное солнце спряталось за холмом, по которому мы спускались. Вытянутые вечерние тени сплетались в нагоняющие жуть виденья. Старые покосившиеся надгробные плиты то и дело встречались на пути. Мрачный проводник, накинув капюшон, уверенно двигался к цели. Кто придумал расположить кладбище на косогоре? Зачем я здесь?
Впереди, сразу за провожатым, виднелся знакомый силуэт. Мне всегда приходится соглашаться сопровождать родных, когда им хочется навестить любимого, ушедшего из жизни человека. Эти походы при ярком дневном свете не вызывают особой радости, но вот чтобы так, накануне ночи!
Заросшее мхом, потрескавшееся надгробье, преградило мою дорожку. Я огляделся в поисках прохода. Наконец увидел едва заметную тропинку. Пришлось свернуть немного в сторону. В лиловых небесах, стая черных птиц кружила в поисках ночевки, то одна, то другая мелькали перед глазами. Меня раздражали запутанные переходы, птицы и их овратительное карканье, отделившиеся и успевшие отойти достаточно далеко друзья.
Наконец я почти догнал своих спутников. Они уже нашли нужные захоронения, и выполняли предписанный ритуал поминовения покойных. Мне осталось пройти всего пару рядов могил, когда надгробья перегородили мне дорогу основательно. Нереальность происходящего усугубилась, когда с треском, на глазах из земли стала подниматься очередная плита. Такой же звук эхом отозвался возле моих спутников, и основание постамента, где стояли родные, приподнялось сантиметров на двадцать.
Ужас овладел мной, я закричал, но ветер унес звуки на дно темного оврага, неизвестно откуда появившегося за спиной. Женщина, дорогая мне, не видя опасности, приветливо махала рукой, приглашая присоединиться. Я сделал шаг, решив наступать на эти старые, замшелые камни. В месте, где должна была оказаться нога, вспыхнул синий, словно от электрического разряда огонь. Я отпрянул, решил покинуть это злополучное место, вернуться по тропинке назад. Но дьявольский огонь полыхнул сильнее и охватил большую окружность на уже едва различимой дорожке.
Дальше началась чертовщина. Темнота затопила местность. Едва я бросал взгляд куда-либо, пламя вспыхивало именно там, словно огненный дождь обрушился на старое кладбище. Спину сковал холод, пальцы рук дрожали, ноги приросли к земле, я запаниковал, в мыслях, словно мотыльки в сачке, забились отрывки «Отче, наш!». Мои язык, губы, связки отказывались произносить слова в слух. Каждый звук давался с трудом. Непослушной рукой мне удалось перекреститься. Огонь вспыхнул вокруг меня, и разгорелся с бешеной силой. Языки пламени поднимались все выше, и закрыли меня от реального мира.
Я горел, огонь сжигал, испепелял, причиняя боль и страдания. Мне удавалось бормотать слова молитвы и пытаться сбить пламя. Это слабо удавалось. Наступал конец. Я взмолился о помощи. Пересохшие, потрескавшиеся губы шептали: «Помогите!». Конец наступал безвозвратно. Собрав остатки решимости, я издал последний крик, крик отчаявшегося умирающего существа…
… «Проснись! Да, проснись!» - меня трясли за плечи, отвешивали пощечины, пытаясь привести в чувство. Сердце щемило и болело, страх не отпускал, трясло мелкой дрожью. Но я, удивляя родных, смеялся как ненормальный, радуясь реальности бытия…