А. Одиноков
В наших предыдущих публикациях мы не только упоминали, но и приводили одно из произведений забытого сегодня новгородского краеведа – Александра Григорьевича Слёзскинского (1857–1909). Правда, мы не делали попытки расшифровать его биографию, да и более полно представить Вам его творческие предпочтения. Однако, по той публикации, мы можем судить о редкостях, которыми он обладал и описывал в своё время. Это тем более любопытно, что не только они могут свидетельствовать сегодня о потенциале Александра Григорьевича, хотя он не был историком, или краеведом по образованию. Вообще его жизненный путь довольно не ординарный, или больше сказать, вообще не ординарный.
Мы, к сожалению, не можем с уверенностью указать место его рождения, так как документальные подтверждения этому отсутствуют. Но по косвенным сведениям, а отчасти, и признаниям самого А.Г. Слёзскинского, он родился в Санкт-Петербурге в 1857 году. Отец его – Григорий Иванович Слёзскинский, уже в 1870 году значился младшим служащим губернского Управления государственных имуществ в Новгороде. В Новгороде Александр впервые пошёл в гимназию. Однако именно с этих лет, а точнее с 3 класса гимназии в семье Слёзскинских возникли материальные проблемы с обеспечением платежей за обучение двух сыновей: Петра, старшего сына и Александра, младшего. По соображениям старшинства вся помощь была направлена на обучение старшего сына – Петра. Так Александр остаётся вне стен гимназии и вынужден был искать пути самообразования.
В те годы в Новгороде проживал, занимаясь научной и литературной деятельностью, известный публицист, историк, Серафим Серафимович Шашков. Затруднения С.С. Шашкова, вынужденного прибегнуть к помощи из-за потери зрения, оказались для Александра той спасительной соломинкой, благодаря которой он стал и сам пробовать свои силы в публицистике и литературных сочинениях. Страсть к изложению, поиску сюжетов, а затем и архивных материалов привела его к твёрдому убеждению следовать путём труда исследователя и публициста. Хотя, как мы понимаем, безусловные трудности подстерегали его на каждом шагу.
Вскоре, с помощью брата – Петра Григорьевича Слёзскинского, который по службе занимался лесоохранением в Новгородской губернии, Александр стал публиковать статьи на темы леса, посещая различные уезды губернии. Так в 1888 году появляются его публикации в столичной газете «Новое время», под заголовком: «Мебельный промысел в Боровичском уезде». В киевском журнале «Русский лесопромышленник»: «Сплав лесных материалов по реке Волхову». С 1889 года он начинает сотрудничать со столичным журналом «Русское судоходство», помещая на его страницах редкие краеведческие публикации о промыслах, водных путях Новгородского края, рыболовстве и водных ресурсах.
С момента, когда он наталкивается на архивные материалы о военных поселениях и холерном бунте поселян 1831 года, он переключается на исторические исследования этого вопроса, издав в 1894 году полное исследование. Участвует в работе Новгородского общества любителей древности и губернской учёной архивной комиссии. Старается даже приобретать архивные бумаги и целые дела.
Так, с 1896 года он прикасается к теме взаимоотношений архимандрита Юрьева монастыря Фотия и графини Анны Орловой-Чесменской. Ведёт расспросы лиц, причастных к ним. Снимает копии с писем Фотия. И осуществляет публикации этих материалов на страницах журнала «Русская Старина».
Являясь уже сотрудником журнала «Исторический вестник», предлагает, и осуществляет в дальнейшем, серию публикаций заметок о новгородских монастырях. Серию, которая больше всего была замечена уже в наше время, чем сослужила службу автору – определила его в категорию исследователей истории церкви.
Отдельной, но очень важной страницей творчества А.Г. Слёзскинского являются его публицистические заметки о Мурмане и Поморье.
К сожалению, болезнь сердца, переживания, трудности жизни привели к его столь ранней смерти. В 1909 году в журнале «Исторический вестник» были помещёны известие и некролог о смерти А.Г. Слёзскинского.
В настоящее время нами предпринимаются шаги к осуществлению проекта публикаций произведений А.Г. Слёзскинского.
Принимая во внимание приближение празднования 1150-летия Российской государственности и концентрацию внимания к Рюрикову городищу, приближённому к Сиверсовому каналу, мы помещаем данное произведение А.Г. Слёзскинского.
Александр Слёзскинский
Сиверский канал прежде и теперь
В ряду рек Европейской России не последнее месть занимает Мста. Вытекая из о. Мстина, она, с своими многочисленными притоками, бороздит хлебородный край Новгородской и Тверской губерний. Сначала она протекает Вышневолоцкий уезд, а затем – Валдайский, Боровичский, Крестецкий и Новгородские уезды. При впадении в оз. Ильмень, разветвляется на несколько малых речек, под названиями Малой и Большой Глинки., Плотницы, конки и др. В Новгородский уезд Мста вторгается изгибом и на 13 версте от истоков в озеро, близ сел. Холони, течёт параллельно с Волховом. Вот, этот то клочок, лежащий между двумя водными линиями, и прорезает канал, называемый Сиверским.
По справке в архивах новгородских губернских учреждений, канал Сиверский, или просто Сиверса, прорыт в бытность графа Якова Ефимовича Сиверса (1) начальником новгородского края, а именно, с 1746 по 1776 г. – новгородским губернатором и с 1776 по 1782 – наместником. Так как, канал назван фамилией графа, поэтому, едва ли можно сомневаться в том, что последнему принадлежит инициатива и самое сооружение канала.
Вытекая из Мсты на том самом месте, от которого, до истоков реки, считается вёрст десять, канал выходит в р. Волхов немного ниже устья последнего. Он тянется совершенно прямолинейно на расстоянии слишком восьми вёрст. Берега его высокие и крутые, так что в половодье ширина его увеличивается незначительно; в общем, ширину канала можно определить от 8 до 12 саж. Глубина – от 3 до 5 саж. Из особенностей берегов можно указать на Городищенский нос, обрывистый, очень высокий, даже нагорный. Одна сторона носа составляет берег канала, а другая – берег Волхова. От вершины носа, во внутрь материка, замечается длинная покатость – это луга и пашни крестьян села Городища, живописно раскинувшегося на крутизне носа.
Соединяя две указанные реки. Канал является, таким образом, искусственным звеном Вышневолоцкой системы, так как из Мсты в Волхов можно попасть естественным водным путём – через оз. Ильмень. Этим путём суда, достигнув озера, плыли по правому берегу, замечательному отмелями и ямами; здесь они часто терпели крушения; не только груз погибал безвозвратно, но и люди. Следовательно, канал устроен, прежде всего, для обхода озера, а также для сокращения на несколько вёрст пути. Кроме того, как оказалось впоследствии, запоздалые суда находят на канале гавань, не подвергаются бурям и остаются на зиму, а весною также гарантируются от ледохода, который, хотя и бывает по каналу, но настолько незначительный, что не причиняет судам вреда.
В конце прошлого столетия и в первой половине нынешнего, масса грузов зернового хлеба, сена, соломы, камня, извести и др. тяготела по Мсте, почему судовое движение по каналу было громадное. Ещё теперь по берегам канала сохранились развалины судоходных дистанций, где с проходящих судов брали пошлины. Из помещений дистанций уцелели, кажется два, не утратив пригодность для жилья. В настоящее время в этих домах проживают нижние чины ведомства путей сообщения и наблюдают в течение навигации за уровнем воды. Прибыв в Волхов, суда причаливали к правому берегу, стояли по нескольку дней и этим, разумеется, настолько развили торговлю пищевыми продуктами, что по берегу устроился ряд каменных лавок, стоящих в полуразвалившемся виде доныне, и пустующих; разве, только, некоторые заменили собою кладовые под свалку бочек, старых кулей и другого хлама. Наконец, правый берег у города сохранил свою высоту и крутизну, ясно свидетельствующие о том, что берег был, когда-то, прекрасно приспособлен к стоянке судов. О развитии мстинского судоходства остались также воспоминания и в г. Боровичах, где Мста богата порогами. Легчайших способов для удаления подводных камней тогда не существовало, поэтому пороги являлись громадным тормозом для торгового судоходства по Вышневолоцкой системе. Для мстинских судов эти пороги были сущим наказанием. Сколько разных барок, товаров, а также людей погибло на боровичских порогах, – и не счесть! Во время навигации на пороги стекались целые селения. Крестьян с вёдрами и шайками плотными шеренгами стояли вдоль берегов и, коль скоро барка получала пролом и затоплялась, они бросались на судно, выкачивали воду, получая за это вознаграждение. Работа была спешная, дружная; крик, шум стояли в воздухе с самого раннего утра до поздней ночи.
Для осмотра порогов ездила туда в 1785 г. Екатерина II, в ознаменование чего остался в г. Новгороде памятник, в виде галеры, охраняемой новгородским дворянством в особом здании. В этой лодке, по преданию, ездила государыня и, на обратном пути, подарила галеру дворянству, – о чём гласит прибитая в здании надпись: «В трудах неутомимая о благе своих народов неусыпно пекущаяся в мире и войне Великая Екатерина, во время Высочайшего путешествия для обозрения водяных коммуникаций предпринятого двукратно Майя 24 и Июня 14 – 1785 г. высоким своим присутствием древний сей град осчастливила сею нарочито для сего сооружённою и на возвратном пути к столице от града Борович для шествия употреблённую барку, по совершении оного в знак Высочайшего благоволения Всемилостивейше пожаловать изволила новгородскому дворянству с сердечною признательностью и благодарностью её принявшему яко незабвенный памятник матерних трудов и попечений бессмертной Екатерины. В сей сделанной для сего галерее поставившему Мая 23 – 1787 года».
Порожистые места на Мсте, и по настоящее время, небезопасны, хотя понаделано не мало хороших и прочных шлюзов. Однако, несчастья с судами случаются редко; да оно и понятно, если принять в расчёт, что прежде проходило чрез пороги сотни судов, а ныне два-три десятка.
Очень трудно, даже невозможно, указать не только количество грузов, но и число судов, следовавших прежде по каналу ежегодно, так как речь идёт о судоходстве лет за пятьдесят назад и сведений об этом на месте нигде не оказалось; сохранились лишь указанные выше признаки, говорящие за весьма значительное судоходство в прежнее время.
Таким образом, сказав, хотя немногое, о широких пределах существовавшего в указанное время судоходства по Вышневолоцкой системе, нельзя не согласиться с тем, что Сиверский канал играл в последней важную роль. Имея для торгового судоходства большое значение. Но в последней половине нынешнего столетия Россия стала покрываться сетью железных дорог и первый удар Вышневолоцкой системе был нанесён Николаевской железной дорогой. Прежде всего, дорога стала привлекать более удобные для отправки товары, затем охватила мстинские урочища, богатые зерновыми продуктами, и, наконец, стала отправлять сено и солому, благодаря изобретению сенопресовальных машин.
Впрочем, весною идёт по каналу строевой лес, но далее устья Волхова он не сплавляется, а сбывается на новгородских лесных рынках, так как лес этот бывает неклеймёный, а за отсутствием клейм, новгородская судоходная дистанция не даёт пропуска сквозь мост чрез Волхов, или разрешает таковой не иначе, как по уплате известных пошлин. Лес по каналу гонится мелкий, малоценный; притом, он вырубается под г. Боровичи и плывёт на довольно изрядном протяжении. Следовательно, затратив средства на заготовку и продолжительный сгон, да ещё уплатив пошлины, лесопромышленники могут остаться без барышей. Поэтому, они не только избегают пошлин, но и вообще стараются сплавлять лес как можно экономнее. Каждый плот сгоняется двумя-тремя рабочими, имея только один конец каната. Якорей же на плотах нет, а чалятся они за колья, вбиваемые по берегам рек и канала. Малоценность этого леса, называемого, по-местному, «канавным», можно видеть из того, что сотня брёвен продаётся от 15 до 25 руб. Ныне остались для Вышневолоцкой системы лишь ископаемые материалы, частью сено, солома и зерновой хлеб.
Печально выглядит теперь канал. В самом начале навигации, едва только очистится ото льда Мста, пройдёт по каналу какой-нибудь десяток караванных судов с овсом, да столько же барок с глиной, - канал опустеет, нет уже на нём жизни. Летом, можно сказать, канал несколько оживляется. Покажутся барки с известью, камнем, песком, затем поплывут громоздкие сеннухи и изредка проскользнут боровичские гончарки с глиняными изделиями. Тут, и всё больших размеров суда, которых, дай Бог, начитать до 50-ти. Правда, одновременно с этими судами, скользят по каналу холынские (2) челноки, имеющие своеобразную форму. В длину они достигают 3 саж., а в ширину – 2 арш. На этих челноках возят в Новгород огурцы, которые так нагружаются, что борта остаются над водою не более как на 2 арш. Однако, холынские челноки мало оживляют канал, – плывут они в одиночку, тихо и бесшумно. На маленьких судах, лодках, челноках, соймах, – ездят ещё каналом на Мсту ягодники, собирающие в мстинских кустарниках чёрную смородину.
Осенью Сиверский канал положительно мертвеет. Изредка эту гробовую тишину нарушит сонный рыбак, выбравшийся на челноке для вытаскивания мереж, или пролетит кулик, огласив воздух своим тоскливым криком.
[Источник: журнал «Русское судоходство». СПб. 1890. № 129. С. 13–16]
Подготовил к публикации: А. Одиноков – краевед.
Примечания:
(1) – Сиверс Яков Ефимович (1731–1808) – русский государственный деятель, с 1764 по 1776 гг. – новгородский губернатор, с 1776–1882 – наместник Новгородской, Тверской и Псковской губерний. Выдающийся организатор и сторонник реформ Екатерины Великой.
(2) – Название «холынские» происходит от деревни «Холынья» и традиционного занятия жителей – выращивание огурцом и их засолки особым, древним способом.