Эту историю рассказал мне мой друг пастор С.
Возвращались мы как-то раз с Егорычем (это другой пастор) с братской встречи, ну, или служительской, домой. Мы заночевали в Тбилиси, и еще затемно выехали. Едем мы - гаишник нас останавливает. Кто едет, куда едет, те, се - и так, и эдак, хочет с нас содрать, а не может. Во-первых, конечно, не за что, но это не важно - в ту пору в Грузии тебя если остановил гаишник, то ты ему уже что-то должен хотя бы за то, что он палочкой махнул. Ну я ему говорю: слушай, все равно ничего тебе не дам. Я, говорю, пастор, могу тебе проповедь прочитать, если хочешь, а не хочешь - мы поехали. Когда-то, как перестройка только началась, стоило тебе только сказать, что ты пастор, так он тебе честь отдаст и сразу отпустит. А к тому времени уже многое изменилось. Но все равно он нас отпустил. Для очистки его совести я ему газетку нашу выдал. Хорошо, едем дальше.
Через несколько километров другой останавливает. Кто едет, куда едет - в общем, та же самая история. А еще что нужно в Грузии знать - это то, что документы никогда гаишникам в руки не давать - со своих рук показывать. Потому что если он у тебя их забрал - то уж точно сдерет. Ну вот, повторилось примерно то же самое, что и первый раз. Хорошо, едем дальше.
А нам кучу дел надо было еще в тот день сделать. Только проехали километров десять - другой машет. Ну, думаю, нет, хватит, ну тебя - и не останавливаюсь. Они обычно рукой махнут и все - гоняться не гоняются. Но этот запрыгнул в машину, включил мигалку и за нами. Как, вы, думаю, меня все достали, дорогие. Останавливаюсь. Гаишник подходит и начинает орать: "Ты чего не остановился? Не видел, как я тебе махал?" В таких ситуациях очень важно все поставить на свои места. Хотя не всем это удается почему то. И я ему говорю: "Ты чего орешь? Во-первых, ты чего орешь? Хочешь говорить - давай, говори, как мужчина". Это важно у нас, чтобы о тебе не думали, как о женщине. Только это надо деликатно сказать. Особым голосом. Грузия!
Вот он успокоился и говорит: "Ты чего не остановился?" "Вот, - говорю, - теперь можно с тобой разговаривать. Не остановился потому, что хотел твое время сберечь. До тебя меня уже сегодня двое останавливали - а солнце вон только взошло. Останавливали, я с ними беседовал - я пастор, и потом дальше ехал. У тебя дел много, и у меня дел много." "А-а-а, - говорит, - ты пастор... А что, пасторам можно пьяными ездить?"
Ну, это он уже блефовал. Недавно как раз прошли майские праздники, и в Грузии все были пьяными - даже за рулем, и об этом даже речи не было. Все были пьяные - а мы то вот и не были. "А ты, - говорю, - знаешь, что адвентисты не пьют? Ну, не должны, по крайней мере." Это ж Грузия, нельзя человека совсем уж шокировать. «А это, - говорит, - мы сейчас проверим». Пошел он к своей машине, покопался там, и приносит мне граненый стакан.
«На, - говорит, - дыши в него». А я ему: «Э, дорогой, знаю я, чего ты хочешь. Ты вчера вечером с другом твоим прямо в милицейской машине из этого стакана водку пил, а сейчас хочешь, чтобы я в него дышал. Неправильно ты это придумал. Нехорошо». Он растерялся, вертит в руке стакан и спрашивает меня: «Слушай, а откуда ты про это знаешь? Ты так говоришь, как будто нас видел…». А по нему уже точно видно, что оно в точности все так и было. «Как же, - говорю, - мне не знать? Я же пастор». Опустил он свой стакан и говорит: «Слушай, ну, извини, дорогой, езжай себе. Не обижайся, ладно?» Сели мы в машину, а он еще раз подходит и спрашивает: «Слушай, ну честно скажи, откуда ты про стакан знаешь, а?» Я ему: «Я же говорю, что я пастор. Я все должен знать». А сам подмигиваю ему. Мы поехали, а он стоял с этим стаканом в руках и смеялся. Над кем – не знаю, думаю, над собой.