Любовь Отраднева
(в соавторстве с Naru Osaka)
Выше звёзд
Посвящается дражайшему соавтору.
Писалось по её любимой паре
на «цепочки любви» по ЗВ
Конечно, Мон Мотма уже слышала о нем. Мальчик из татуинской глуши, в одночасье ставший героем... Да, в битве у Явина отличился не он один, но все же – попасть ракетой точно в цель при выключенном наведении, это не шутки! Отчаянные парни, похоже, живут на Татуине... Тут было чему удивиться. И так хотелось взглянуть на него самой, лично...
…Конечно, Люк волновался. Даже больше, чем тогда, во время боя. В бою-то, если вспомнить, волнения вообще не было, только осознание цели и того, что надо сделать, чтобы ее достичь. А тут... Увидеть стольких известных, великих людей... Предстать перед самим лидером Альянса... вернее, перед самой. Даже представить трудно, что у него теперь есть эта возможность. Герой? Да какой он герой – смущается, как мальчишка, и двух слов-то, наверное, не сможет связать...
Но отступать было некуда – истекали последние секунды до назначенной встречи. Люк вдохнул поглубже. Ну, помогай, Великая Сила...
И вот он стоял перед ней – маленькой, но очень величественной женщиной. Да, такая поистине создана вести за собой – благородные черты, величавая осанка… И взгляд серо-зеленых глаз – спокойный без холода, мудрый без надменности.
И даже не задумываешься о том, сколько же ей лет. Она – мать народов, она должна существовать вечно! Такая же неизменно величавая... и прекрасная. Последняя мысль не смущала, ведь Мон Мотма действительно такая, и сама наверняка это знает...
…Мон внимательно посмотрела на вошедшего. Действительно, еще такой юный... Но отважный. И абсолютно искренний. Очень похожий на отца... но другой. Пока не ясно – чем именно другой, но это чувствуется... А еще чувствуется, что он взволнован. Мон Мотма кивнула в ответ на вежливый поклон и чуть улыбнулась.
Люк смутился и не знал, что говорить.
Мон заговорила первой.
– Рада тебя видеть, юный Люк Скайуокер. Ты сражался как герой.
– Я всего лишь был вместе со всеми... и делал то, что должен.
– Это же самое главное. Нет ничего более правильного, чем это.
– Я надеюсь, что так будет и дальше.
– Ты остаешься с нами?
– Я решил это сразу, как оказался здесь.
– Это очень хорошее решение. Добро пожаловать в Альянс, Люк Скайуокер!
Она вновь улыбнулась – и Люк словно впервые осознал, что правильнее этого решения ничего и быть не могло. Неважно, джедай он или нет. Важно, что он там, где должен быть. Он сделает все, чтобы Альянс не разочаровался... И особенно – его лидер. Может быть, Люк подсознательно видел в ней материнскую фигуру, а может, просто фигуру, вызывающую восхищение... И странно – Люк смутно ощущал, что не был для Мон Мотмы таким уж незнакомцем. Как будто она что-то вспоминала, глядя на него...
* * *
Мон Мотма действительно вспоминала.
Его отец был другим. Порывистым, самонадеянным. Чувствовалось, что он весь мир готов перевернуть в угоду своим порывам. А этот мальчик... Люк прежде всего думал о том, как сделать по-доброму и правильно. Даже взгляд у него какой-то... светлый, как будто не таит в себе ничего темного, запретного... и вообще того, что стоит скрывать. Хотелось бы, чтобы он оставался таким дольше, но как знать...
Мон мысленно усмехнулась. Похоже, она и впрямь превратилась в «мать народов» – о каждом новичке думает, как о родном ребенке! Ну а что – Люк чуть старше ее собственной дочери... Конечно, все-таки старше, да и на долю ему выпало куда больше, но все равно...
Что ж, оставалось надеяться, что Люк пошел в отца в самом лучшем смысле. И что ему передалось много хорошего и от матери.
Что ж, поживем – увидим!
* * *
Жизнь неслась вперед, словно на сверхсветовой скорости... И оба день ото дня убеждались в правильности сделанного выбора. Борьба затягивалась. Но главное – они верили. В свое дело и друг в друга.
Да, Люк часто с восхищением и уважением вспоминал главу Альянса – и откуда-то знал, что и она не упускает его из виду. И старался делать все еще лучше. Ведь она его видит! И где-то в глубине души жило смутное стремление снова увидеть ее... Сделать что-то, чтобы удостоиться этого.
Пока они виделись только на больших военных советах или торжественных мероприятиях. И каждый раз, когда Люк видел Мон Мотму, его охватывало какое-то наивное чувство радости от того, что он сейчас является частью единого целого, делает общее дело, направляемое этой женщиной. Он улыбался, глаза лучились, он посылал ей свое восхищение, свою готовность сделать все как можно лучше. И она видела, чувствовала это... И сама не замечала, как привыкает искать его взгляд среди многих... Между ними устанавливалась странная, необычайная связь. Но оба осознали ее в полной мере лишь после уничтожения базы на Явине – Люк вызвался возглавить группу, направленную на Хот. И вот тогда Мон Мотме стало больно: как же далеко он будет!
А для самого Люка это скорее было в радость – уже тем, что Мон Мотма перед отбытием вызвала его к себе. И он чувствовал благоговейный трепет – и старался налюбоваться ей. Надолго вперед... А она... Она чувствовала, что должна сказать ему нечто особое перед этой разлукой, но не могла подобрать слов. Она только глядела Люку в глаза, и он чувствовал ее тоску... и смущение?
– Не беспокойтесь, думаю, если база будет на Хоте, империя долго не найдет нас... Я сделаю для этого все...
– Самое главное – береги себя. Нам нужны такие люди, как ты, – Мон очень надеялась, что вторая фраза скроет волнение в первой.
– Я сделаю все, что в моих силах, миледи. И даже больше.
И взгляд огромных светлых глаз словно досказал: не волнуйся за меня... Люку казалось, что она увидит его и оттуда, сквозь огромные расстояния...
* * *
Почему-то только на таких расстояниях и можно иногда ощутить нить, связующую двоих, – когда она натягивается до предела... Именно это и случилось с Мон. Казалось бы, что такого, пилот улетел на задание, на которое сам же вызвался добровольцем. А вот одиноко без его восторженного взгляда и теплой улыбки, и беспокойно за него чуть ли не больше, чем за всех остальных. И вести приходят так редко, и так хотелось бы владеть Силой, чтобы его почувствовать...
Мон сама удивлялась тому, что с ней происходит. В конце концов, она уже не девочка, и дел хватает и без того, чтобы отвлекаться на глупости... И самое-то главное – он же в сыновья ей годится! Она не должна... столько думать о нем!
И почему-то вваливалась в голову непрошеная и безумная мысль, что она-то, может, и не думала бы, если бы он сам о ней не думал...
Она-то ведь могла и чувствовать, как он к ней тянется из своего невозможного далека... И тоже удивлен собственными чувствами. Он думает о Мон Мотме уже несколько иначе, чем полагалось бы думать о лидере Альянса. Он не хочет знать, сколько ей лет, он вспоминает ее волосы, глаза, улыбку... И почему-то становится теплее даже среди вечных снегов Хота. Даже в тот миг, когда он умирал в ледяной пустыне, проваливался в снежное забытье – в этом забытьи кроме голоса Бена Кеноби было еще кое-что. Она, такая живая и близкая... Он слышал голос Хана, зовущий его, но не желал просыпаться... Он хотел быть с ней – так близко, как никогда не был наяву...
Проснуться все-таки заставили. Очнулся в бакте, под пристальными взглядами друзей. И холод сменился жаром – от смущения и ненужных мыслей.
– Хан, – спросил он друга, оказавшись в медицинском отсеке, – скажи, я когда был в... ну, в общем, я ничего странного не говорил?
– Ты... Даму какую-то звал. Самую прекрасную в мире, конечно же. Не Лею?
Показалось – или в голосе Хана промелькнула ревность?
– Н-не уверен... – Люк оборвал себя на полуслове, потому что на пороге появилась та самая Лея.
Он вполуха слушал ее перепалку с Ханом, каким-то краем сознания отмечая – ну, эти двое неравнодушны друг к другу, это даже ему ясно... Но в общем мысли Люка были далеко, и очнулся он только тогда, когда Лея... поцеловала его?!
Он был в шоке. Но чувствовал: ни к чему ему этот нечаянный подарок судьбы... Лея вызывала в нем чувства скорее братские. Теперь он это понял – когда, чувствуя на губах ее поцелуй, представил себе совершенно другую женщину. И начал ужасно краснеть – от разом нахлынувших чувств. Вот теперь ему действительно стало жарко, кажется, даже меддроид по этому поводу забеспокоился...
Мон Мотма... Люк понимал, что не смеет, не имеет права думать о ней так. Но думалось же! И это было сильнее него. Женщина... прекрасная и одинокая, олицетворявшая для него все тепло мира... И пока он будет думать о ней – ему не будет холодно. Никогда.
* * *
Даже на болотах Дагобы, где он поначалу с таким трудом постигал азы джедайского искусства, Люк как будто держал ответ перед ней, далекой, для нее творил чудеса... Не всегда получалось, он стыдился этого куда больше, чем показывал. Но однажды что-то изменилось. Он почувствовал, что расстояние уже не так важно для него. Что он будто всегда, всегда рядом с ней.
Той ночью она снилась ему. И сон казался явью – только слишком уж счастливой. Она гладила его по волосам, была нежна и светло-печальна... А он робко улыбался и не смел коснуться в ответ...
Он не спросил у Йоды, достойны ли джедая те чувства, которые он испытывает. Он точно знал: Йода не одобрит. О том, что эти самые чувства, может быть, могут завести на темную сторону, он даже не подумал... Но невольно призадумался после боя в пещере – случайно ли под черным шлемом Вейдера оказалось его собственное лицо? Неужели он так слаб, так близок к искушению? Может, и зря Бен на него понадеялся, не выйдет из него джедая?
Но нет. Он будет стараться, не бросит то, что начал... В конце концов, став джедаем, он сможет сделать больше для Альянса... и для нее. А для этого надо себя обуздывать, не думать больше о ней. Хотя главное – все-таки стараться.
И старался. И получалось. Но больше всего усилий требовалось, чтобы не думать о ней – только и помогала мысль, что это ради нее же.
* * *
А Мон тем временем не находила себе места. Ей все казалось, что Люк в опасности... И только теперь она понимала, как же сильно боится его потерять. Потерять не просто отличного бойца и хорошего человека, а кого-то гораздо большего.
Неужели же... Нет, она себе не может позволить такого, не должна! В конце концов, она уже не девчонка, кроме всего прочего... Но почему-то именно от этой мысли было больнее всего.
Почему же счастье ниспослано ей только сейчас, когда абсолютно недостижимо?
И она разрывалась между двумя желаниями. Забыть все – и увидеть его снова, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке... Так, во всяком случае, она повторяла себе сама.
Но когда она увидела его снова – пришлось убедиться в обратном.
Как же ему досталось, бедному! Мон даже расплакалась. И дело было не только в ранах и отрубленной руке. Взглянув в его глаза, она увидела, что они потемнели от какой-то неведомой ей, но невероятно сильной боли.
И Мон даже боялась спросить, что случилось-то. Просто шагнула к Люку и раскрыла объятия. Он застыл на секунду – и подался навстречу, словно в безотчетном стремлении приглушить свою боль...
Мон обняла его, погладила по волосам – и он вздрогнул в ее тепле, понимая: вот он, его сбывшийся сон!
– Люк... – прошептала она, забыв официальный тон.
– Все в порядке... миледи... – сказал-то официально, но каким тоном это прошепталось!.. Сердце замерло – и сильнее сжались руки, чтобы крепче обнять, не отпускать от себя.
– Теперь... все будет хорошо, обещаю, – бессмысленные слова, но Люк, слегка вздрогнув, прижался щекой к ее волосам. Вдохнул их аромат – и дух захватило, и бросило в жар... Он чувствовал, как бьется ее сердце – так близко, так часто, заходясь от странной нежности… И словно вся кровь бросилась ему в лицо... И он замер – от страха и блаженства, своих собственных и ее... А она продолжала гладить его по волосам, даже не догадываясь, что эти легкие прикосновения делают с ним... Хотя ее они тоже сводили с ума, ей уже все равно было, видит их кто-то или нет... Только бы быть рядом с ним, принять на себя всю его боль, губами выпить ее до капли...
– Я с тобой. Все хорошо... – и, наверное, что-то еще сорвалось с губ, потому что Люк изумленно воззрился на нее раньше, чем она сама успела осознать, что именно сказала...
Она назвала его радостью, и он ушам своим не верил... И вдруг словно прорвало. Напрочь снесло плотину, которую он так усиленно возводил, стараясь скрыться от своих чувств...
И он обнял прекрасную женщину, миледи... просто Мон, прямо-таки стиснул в объятиях, зарылся лицом в волосы и прижался к ним губами... Он любит ее, а она... В это даже поверить трудно, но и она любит его! И лихорадит уже не от боли – от счастья, от ее близости, от нежного шепота:
– Люк, радость моя, звездочка моя...
– Вы... Ты так прекрасна... Неужели ты... чувствуешь ко мне...
– Ты уже должен был понять, что я чувствую...
– Я знаю, я ведь тоже...
– Ох, Люк... Это же страшно, но так прекрасно... Если бы ты не вернулся, я бы умерла...
– Но я же здесь, – и навсегда бы остаться здесь в ее объятиях.
Мон подняла голову, и Люку показалось, что в ее глазах блестят слезинки. Потянулся поближе, рассмотреть – и неожиданно для себя самого встретил губами губы.
Обоих обожгло, и мир вокруг перестал существовать... Как и все, что раньше мешало им обоим сделать это. Ведь это так просто... Вот только непонятно, как же они без этого жили...
Люку казалось, что он горит, что его губ еще не касался никто и никогда – Лея не в счет, это же было не всерьез, теперь он по-настоящему это понял.
А Мон казалось, что она возрождается из пепла. Что вся ее жизнь доселе была сном... Что, сама того не ведая, жила в темноте, в ожидании этой ясной и теплой звезды в своих объятиях... И стало так легко, так светло... и вместе с тем отчаянно страшно. И эти чувства передались Люку. Он вздрогнул, отстранился, взглянул почти виновато, словно ожидая наказания за то, что совершил.
– Не бойся, – прошептала Мон.
– Но ведь...
– Моя любовь будет хранить тебя, радость!..
– Я жизнь за тебя отдам, лишь бы не повредить тебе ничем... Даже своей любовью!
– Не надо, твоя жизнь нужна всем, просто береги себя, и когда-нибудь мы посмеем...
– Мы уже посмели, разве нет?
– Да, тут ты прав...
– И нам придется скрывать это?
– До поры до времени, милый...
– До победы, да?.. Я завоюю ее – для тебя.
И вдруг снова та, прежняя боль мелькнула в его глазах на мгновение, почти сразу растворившись в сияющей улыбке...
Мон не стала спрашивать, что случилось. Обнимала, гладила лицо, волосы, руки, стараясь этой нежностью поддержать его без слов...
– Я не разочарую тебя, обещаю...
– Этого не будет, я и так знаю.
– Кем бы я ни был? – спросил он вдруг изменившимся голосом.
– А я и так знаю, кто ты, ты самый лучший мальчик на свете, ты счастье мое!
У него дрогнули губы, как будто он хотел сказать что-то, но передумал и снова потянулся за поцелуем.
Все подождет. Он сам должен свыкнуться с обрушившейся на него правдой.
Мон не знала, что его гложет. Она просто целовала его, гладила и ласкала, стараясь успокоить, забрать его боль. И в какой-то момент ощутила, что он выдохнул, расслабился, закрыл глаза, доверяясь ее ласке... И робко ответил, как будто благодаря за тепло.
И это было так упоительно, так нежно и правильно...
– Люблю тебя... – кажется, они прошептали это вместе.
* * *
Люк просто не знал, что делать – слишком многое обрушилось на него за короткий срок. И ужасающая правда об отце, и запретно-обжигающее чувство к Мон... От этих двух противоположных, но равных по силе чувств впору было пополам разорваться. И даже поделиться-то не с кем. Если бы он только мог проводить со своей любимой больше времени... Но даже этого не получалось – то дела Альянса, то просто не велела банальная осторожность... Вдобавок, не надо было забывать, что Хан до сих пор был в плену...
И все же, перед отбытием на Татуин, Люк выкроил время, чтобы прийти к Мон.
Как же эта встреча не походила на первую! Все украдкой, тайком... Впрочем, сейчас это не особо волновало.
Главное – даже не закрыть двери и спрятаться от всех, а хотя бы просто повидаться.
– Волнуешься? – спросила Мон.
– Нет, я уверен, все получится.
– Но что-то не дает тебе покоя, я же вижу... Прости, это не мое дело, просто тяжело видеть тебя таким...
– Это... личное. О моем прошлом... Бен меня обманул, и... И Дарт Вейдер не убивал моего отца...
– И... что же с ним стало?
Люк посмотрел куда-то в сторону.
– Важнее, что будет теперь... А это, похоже, зависит только от меня. Мне придется с ним встретиться.
Мон ощутила – Люк многого не договаривает. Не потому, что хочет скрыть что-то – просто не готов.
– О. Да хватит тебе мужества... и доброты, – она взяла его за плечи и поцеловала в лоб.
– Я так надеюсь на это... – Люк закрыл глаза.
Интересно, Мон сможет любить его по-прежнему, если узнает все о нем... и его отце?
– Что бы там ни было, – торопливо зашептала она, – на тебя это не может бросить тень. Ты – это ты, Люк...
Ей и правда не верилось, что есть что-то, способное омрачить этот свет...
Она отпускала Люка с тяжелым сердцем, собираясь все это время мысленно быть с ним... Он уносил на губах ее поцелуи – еще более жаркие, чем раньше – и испытывал нечто вроде смутного сожаления... Будто хотел большего.
А уж как мечтала о большем она! Но стыдилась таких желаний – хотя бы до поры до времени.
А вдруг не успеют?.. Особенно в свете новых событий – предстояла атака на вторую Звезду Смерти, в каком-то смысле еще более безумная чем та, несколько лет назад...
* * *
Мон изводили нехорошие предчувствия, но Люк, к счастью, на Татуине не задержался – и неразлучная компания вместе с вернувшимся к жизни Соло явилась перед самым началом совета. Все в приподнятом настроении, шутили, улыбались... И только у Люка улыбка была не такой, словно через силу... Мон это заметила сразу.
– Что случилось? – шепнула она ему, улучив минутку.
– Ничего, просто... так неприятно, когда тот, кому ты доверяешь, обманывает тебя, а потом называет это «правдой с определенной точки зрения»!
– Люк, о чем ты?
Он подался к ней.
– Я лечу с остальными на Эндор. Когда вернусь, обещаю, расскажу тебе все...
– О... Только вернись, я буду ждать и молить Силу за тебя...
Ее голос предательски дрогнул, когда она тянулась к нему за поцелуем – таким безумным и жарким, точно Люк решил никогда больше не отпускать ее.
Они просто не могли разомкнуть объятий, и ноги у обоих подкашивались...
– Милый... Я же каждую секунду буду думать о тебе... – Мон сама не ожидала, что в ее срывающемся шепоте прозвучит такая мольба.
– И я... – выдохнул он, чувствуя, как накатившая волна чувств сносит всю осторожность, все запреты. Осмелевший, он с какой-то отчаянной решимостью припал губами к ее шее.
Мон ахнула – и застонала, почти не сдерживаясь. Только лицо в его волосах спрятала.
И Люку показалось, что этот стон заставил его кровь вспыхнуть огнем... Он крепче стиснул любимую в объятиях, и она тоже со всей силой прижалась к нему.
«Я не хочу ждать... почему не сейчас?! Пока еще можно, пока могу держать тебя в объятиях, пока могу хоть на секунду забыть о своей боли, о том, что иду, может быть, на смерть... И помнить только о том, что люблю тебя, сгораю по тебе, сражаюсь ради тебя... »
Она, конечно, не слышала этих его слов, но его касания были так красноречивы... И в ее сознании бились очень похожие чувства...
«Надо же, а ты умеешь обжигать, моя ясная звездочка... Но хоть сожги меня дотла, я все равно тебя не отпущу, не дам тебе погаснуть... Пусть даже ты можешь развеять любую тьму, но сейчас останься со мной, свет мой, любовь моя... »
Мон потянула Люка к дивану, продолжая лихорадочно целовать. Люк, казалось, вознамерился не дать ни себе, ни ей очнуться. Впрочем, Мон от него не отставала. С пылом впервые влюбленной девчонки касалась его так, как еще недавно ни за что бы не осмелилась, с торжеством чувствуя, как его одежда потихоньку сдается ее рукам. Прохладный воздух, коснувшийся уже обнажившихся плеч, дал понять, что и Люк не теряет времени даром.
Прохлада тут же сменилась ощущением жаркого касания – сначала почти невесомого, и Мон так и не поняла, что это волна Силы опережала Люковы руки, потом уже настоящим, отчаянным.
Сила Великая, какие же у него нежные руки... И в этой нежности каплей хмеля растворилась настойчивость – ласковые пальцы все теснят и теснят ткань, хочется все больше желанного тела... И Мон сейчас не смогла бы ответить, где ее ласкает живая рука, а где протез – совсем не чувствовала разницы.
Она позволила ему уложить себя на спину, подставляясь, раскрываясь полностью... и тоже пытаясь почувствовать его... и увидеть. И она видела, что он прекрасен – больше, чем она когда-либо пыталась себе представить...
Она так любила его, что просто задыхалась, она цеплялась за него лихорадочно и безмолвно молила о продолжении, и вот наконец почувствовала его жар и тяжесть, и обхватила его отчаянно... И все же чувствовала его волнение – то, особенное, по которому так легко угадать, что она стала его первой... И для нее все тоже было как в первый раз, может, именно поэтому она понимала, что именно он чувствует...
У нее совсем не получалось быть его наставницей, нежно его направлять, она просто отдавалась, сходя с ума и растворяясь в любимом без остатка. А он... То ли, как истинный джедай, опирался на чувства, то ли был из тех счастливчиков, которым это сложное искусство дается с первого раза, но удовольствие, которое он доставлял себе и ей, было невероятным... И ему явно хотелось его продлить, ведь даже замирал порой, мучая ее короткой передышкой, глуша поцелуями невнятный протест... Но вечно это длиться не могло – Мон вскрикнула, изгибаясь и до боли вцепляясь в его плечи.
Наконец они стали единым целым, и это было вершиной, потрясением, взрывом... Казалось, они просто исчезнут, растворясь друг в друге.
Но, сгорев дотла, они возродились из пепла – и теперь лежали рядом, боясь шелохнуться, разрушить волшебство...
Мон чувствовала, как бьется рядом его сердце, видела умиротворенную улыбку на губах, ощущала тепло обнимающих ее рук... Навсегда бы остаться так! Это, конечно, было бы невозможно, но они крали у судьбы еще минуту, пару, пять...
– Я люблю тебя, – прошептал Люк словно в полусне.
– И я тебя, радость, безумно, больше жизни своей...
Она обняла его.
– Ты должен обещать мне, что вернешься, слышишь?
– Конечно же, я вернусь, счастье мое!
И про себя подумал – вернусь, даже если придется уйти в Силу – вернусь все равно...
Они в последний раз поцеловались. Люк почувствовал, как Мон старается влить в него отвагу и силу.
Сейчас это было нужно, как никогда – и внезапно Люк поймал себя на мысли: испытывал ли отец нечто подобное, неужели и в этом он похож на него?
Скоро они снова увидятся. Ой, что будет...
* * *
Сказать, что Люк не боялся – значило бы очень сильно слукавить. Боялся, но, наверное, совсем не так и не того, чего следовало бы. И даже загадывать не хотел и не мог. Слишком уж безумным было его намерение – отыскать свет в душе, которой давно завладела тьма...
Но оказавшись рядом с отцом, он вдруг почувствовал, что был прав – этой души тоже коснулось пламя, которое так недавно узнал он. И больше того – Люк бередит в душе отца воспоминания об этом. А тот борется, отбивается, мол, для меня уже все кончено – но сына защищает. И уже из-за одного этого стоит бороться до конца.
…И вот все закончилось, и Люк возвращался на Эндор вместе с телом отца. Хотелось разреветься, как мальчишка. Отец сказал, что Люк спас его, но неужели он правда это сделал?
И даже ни с кем не поделишься. Любимая женщина – и та ни за что не поймет. А ведь он обещал рассказать ей все... Значит, надо хотя бы попробовать. Какая же это любовь, если без доверия? Люк думал об этом, глядя на погребальный костер отца. Он решился бы... И только одно сомнение мучило – в самом ли деле он помог отцу?
Впрочем, ответ на этот вопрос он получил очень скоро. Ведь увидел же отца в призрачном сиянии, молодого и прекрасного, рядом с Йодой и Беном Кеноби... Неужели же вот он – настоящий? И так светло улыбается, точно без слов благодаря за все... От сердца немножко отлегло, Люк улыбнулся в ответ. Можно было возвращаться ко всем... И еще оставалось время, чтобы собраться с духом и подумать о том, как же он расскажет все Мон.
Она, конечно, его настроение чувствовала и так, сначала обняла, погладила...
– Ты вернулся, наконец-то... – даже победа для нее меркла в сравнении с этим.
– Конечно, я же обещал!
– Я так счастлива! Будь теперь и ты счастлив и спокоен, будь моим, радость...
– Я твой всегда, – прошептал он, обнимая ее.
– Я помню, ты хотел что-то мне сказать... Говори все, что захочешь.
– Мон... Лея – моя сестра, она только что об этом узнала... и о нашем отце тоже. Она никогда это не примет.
– Не примет такого брата, как ты? Разве это возможно?
– Дело не во мне, а в моем... нашем отце.
– То есть...
– Наш отец – Дарт Вейдер.
– Люк... Я сожалею...
– Не о том. Перед смертью он защитил меня и вернулся на светлую сторону. Это он убил императора.
Мон на мгновение онемела, едва веря своим ушам.
– Вот Лея тоже не верит. И никто не верит...
Мон смотрела ему в глаза. Ну разве мог лгать этот взгляд?
– Я верю. Пусть это и невероятно, но я тебе верю.
– Спасибо, ты одна меня понимаешь, любимая... – он благодарно прильнул к ней.
– Не волнуйся насчет Леи, ей просто нужно время, чтобы принять все как есть...
– А тебе?
– Я уже приняла. Я ведь знаю: главное в тебе – искренность! Неужели ты опасался, что я... из-за этого могу от тебя отказаться?
– Я... просто опасался, что во мне есть ростки зла. Которые могут причинить тебе вред. Жизнь показала, что я был очень глуп.
– Зло в тебе? Я никогда не поверю в это...
– Хвала Силе! Значит, все будет хорошо?
– Конечно, любимый!
И только сейчас Люк почувствовал, что с души словно упал камень. Все снова стало просто и легко – надо всего лишь взглянуть в глаза любимой, ответить на поцелуй, и подарить свой, и снова, и снова – пока голова не пойдет кругом...
– Ты знаешь, – прошептал он, – по джедайским канонам я невероятный грешник!
– А кого сейчас волнуют эти каноны? Орден ведь проиграл императору – значит, надо что-то менять. Настоящий грех – это запрещать радоваться жизни!
– Радоваться жизни... Даже так, как я сейчас это делаю?
– А чем плохо ты это делаешь? Мне, например, так очень даже нравится... Такому, как ты, грех умирать, не познав любви, не подарив никому свою. И не оставив после себя потомства... Хотя для этого я, боюсь, уже слишком старая.
И Люк впервые задумался о том, каково это – видеть на руках Мон ребенка и знать, что это – их общее дитя...
Для него это пока еще было чем-то непостижимо далеким, запредельным, он сам не знал, стоит ли жалеть о том, что такому не сбыться.
* * *
Но через три месяца стало ясно, что Мон ошибалась.
Кажется, Люк почувствовал это едва ли не раньше, чем она – новую искру жизни, зародившуюся в ней.
– Послушай, – начал он несмело, – мне кажется или... Ты хорошо себя чувствуешь?
– А почему ты... – она вдруг смутилась.
– Почувствовал. Неужели же правда?..
– Я сама еще не уверена – но, кажется, да... Люк, это же просто невероятно!
– Это чудо! Конечно, я буду очень, очень за тебя переживать... но это счастье!
Люк схватил ее в объятия, закружил... Глаза у него так и сияли.
И вдруг он посерьезнел:
– Эй, я сказал, что я буду переживать, но тебе совсем необязательно этим заниматься!
– Знаю, родной. Просто...
– Что?
– Беременная женщина всегда так уязвима, а уж в моем возрасте... И от людей не скроешь.
– Я помогу тебе. Всем, чем смогу, обещаю. А люди... Может, от них и не стоит скрывать?
Слова сорвались с губ будто сами собой. Словно подсказал кто... Может, даже отец пожелал, чтобы сын не повторял его ошибок?
И Люк, прежде чем она ответила, опустился на одно колено:
– Будь моей женой!
Мон пораженно взглянула на него. И хотелось ответить ему вот так же легко и просто...
– Ну что же ты, боишься? Нас хуже осудят, если ты родишь без мужа...
– Я не об этом волнуюсь, милый. О тебе.
– Все, чего я хочу – это быть с тобой, и пусть хоть вся вселенная узнает об этом! Мне-то это повредить не может, не переживай! И пусть говорят что хотят!
Он смотрел на нее – влюбленный, восторженный, нетерпеливый... повзрослевший, но ни капли не изменившийся в своих чувствах. И в голосе послышались какие-то новые нотки:
– Скажи, что ты согласна, прошу тебя...
– Конечно же, согласна, разве я могу устоять?
Люк счастливо улыбнулся и, встав с колен, снова сжал Мон в объятиях. И она вдруг ощутила, что так будет всегда – она, Люк и их дитя, они вместе, и ничто не сможет разлучить их.
– Теперь, думаю, осталось решить только один вопрос, – заявил Люк.
– Какой же?
-Кого оповестим первым – галактику или Лею? Как думаешь, что будет проще?
– Думаю, мировая общественность отнесется спокойнее, нежели твоя сестра.
* * *
Вскоре выяснилось, что Мон как в воду глядела.
Лея была сначала в шоке, потом начала кричать, что брат спятил, а Мотма впала в маразм.
– Она же тебе в матери годится! Ты же на всю галактику опозоришься... И ее опозоришь!
– Тем, что люблю? – спокойно спросил брат.
– Тем, что все будут над вами смеяться! – но уверенности в голосе Леи поубавилось.
– На первых порах – может быть... Но скоро, учитывая обстановку, у них найдутся дела посерьезнее.
– Вот я делами и займусь. А вы как хотите, занимайтесь вашими соплями и глупостями!
Люк вздохнул. Оставалось только надеяться, что сестра со временем смирится.
Мон потом сказала:
– Погоди, вот выйдет сама замуж и многое поймет...
– Надеюсь, и того, и другого ждать недолго, – со вздохом ответил Люк.
– Не переживай, нормально все будет...
– Главное, чтобы все было нормально с... вами.
– Но и ты не последнее лицо на свадьбе, не забывай об этом!
Люк рассмеялся. Это уж точно, не последнее... О том, что скоро и вовсе станет первым, пока не думал – еще надо было привыкнуть к такому повороту.
* * *
Церемония намечалась с размахом, надо было столько организовать – и обеспечить безопасность... По словам Мон, легко могли найтись недовольные – и даже слишком недовольные – так что осторожность не мешала. Но далеко не только поэтому оба чувствовали себя будто на иголках. Свадьба – сама по себе событие волнительное, а уж если от него волнуется и вся галактика... Впрочем, Люк всеми силами старался, чтобы Мон берегла себя – а волноваться будет он, за них обоих.
Почти перед самым началом церемонии к брату заглянула Лея.
– Волнуешься? Ну, не буду говорить под руку.
– Надеюсь, ты скоро тоже...
– С тобой сначала бы разобраться, – Лея обняла брата. – Ты запомни, я тебя люблю. Хоть ты и непутевый.
– Спасибо, это взаимно, – Люк хотел обидеться, но не получилось. Особенно когда сестра легонько чмокнула его в щеку и улыбнулась.
* * *
Церемония прошла на удивление гладко. Волнение исчезло, было хорошо и спокойно, казалось, что отец все с той же памятной светлой улыбкой наблюдает за ним... А больше никого – только Мон... И вдвоем они поднялись безумно высоко, выше звезд, туда, где не было ничего, кроме их общего чувства...
Они ощущали, что одни во Вселенной, задолго до того, как и вправду остались наедине. Втроем...
Люк прекрасно помнил про это «втроем» и все же не мог удержаться от того, чтобы начать жадно целовать свою теперь уже законную жену, едва оставшись без свидетелей.
– Милый, милый... – Мон тихо, счастливо смеялась.
– Моя любимая, моя жена... Навсегда моя...
Он повторял это так, словно сам едва мог в это поверить – то, о чем он, кажется, так недавно не осмеливался даже грезить, стало реальностью...
Но это было – и скоро он возьмет на руки самое неоспоримое тому доказательство...
– Звездочка моя... – нежно прошептала Мон.
Может быть, очень скоро свет ее поздней любви и осветит новый путь для всей галактики – но сейчас, в эту ночь, Мон держала свою звезду в объятиях и не собиралась отдавать никому.
Еще хотя бы на одну ночь можно было забыть о галактике ради личного счастья.
Сентябрь 2011, май 2012