Часть первая.
"Мим"
Старый мим стирает грим перед зеркалом после спектакля… Старый мим, даже имени его никто не помнит, и лица давно не узнать - под слоем штукатурки кожа совсем изменила цвет…
Когда–то у него было всё… Сцена, признание, любовь, она… особенно она… принцесса, королева, мечта, что посмела сбыться… К сожалению.
Вот что бывает, когда сбывается всё, чего пожелал… Тогда, давно он не понял своего проклятья. Тогда для него это было высшим волшебством, и в кровь готов был колени разбить в благодарность за то, что ему позволено прикоснуться к чуду… Но чудо ли было?
Молодой мальчишка, сбежавший из дома от пьющего отца и грустной матери, мальчишка, чьи амбиции были выше его ростом, мальчишка, что верил в себя и в свой талант, мальчишка, чьи глаза были когда-то голубыми и чистыми, как прозрачные воды океана…
Мальчишка, что не чувствовал страха, стыда, опасности… Что верил каждому слову и искренне считал, что мир любит каждого, кто пришел в него. О, Бог, как же он ошибался…
Встреча неминуемо произошла бы, пусть бы родился он даже в другом месте и у другой матери… Судьба есть судьба, и игра с ней жестока.
Он подошел к веселому парнишке лет пятнадцати, положил тяжелую руку на его плечо и приятным баритоном поинтересовался:
- И кто же это будет?
Мальчонка обернулся и встретился взглядом с глубокими серыми холодными глазами… Лицо мужчины сложно было назвать красивым, но в нем была некая сила, что заставляла не отводить взгляд, но никто не вспомнил бы точно ни единой его черты… Каштановые волосы с проседью аккуратно зачесаны и спрятаны под фетровую шляпу в цвет костюма. Черные перчатки туго облегали руки. Он приятно пах дорогим одеколоном и производил впечатление довольно состоятельного человека.
- Я – мим, – гордо произнес парнишка, выступавший на городской площади и собравший вокруг себя детвору и пару скучающих мамаш…
- Мим, значит… - незнакомец пристально взглянул в глаза мальчишки, будто в душу залез… Тот поежился и инстинктивно отдернул плечо.
- Бродячий артист? – мужчина отошёл от него немного и подал руку, - будем знакомы, Мим…
-Будем! - ответил мальчик и понял, что это тот самый момент, которого он ждал. Странное беспокойство, смешанное с восторгом предчувствия таились в нем уже давно, если б ни они, он бы ни в жизнь бы не покинул дом и мать… Отец? Да что отец? Человек, потерявший интерес к жизни, и топивший своё существование в бутылке джина… Нет, он не обижал ни мать, ни сына, но его, считай, и не было вовсе. Мать давно отчаялась вернуть себе мужа и жила сыном, вливая в него не только свою любовь, но и всю адскую грусть, что копилась в ее старой груди.
Если бы он только знал, что подал руку тому, кто украдет у него жизнь… если бы он знал, что недооценил свою душу и проиграл ее в нечестной борьбе… если бы…
Но! Он не знал! И, быть может, к лучшему? Наверное…
Крепкое рукопожатие скрепило негласный договор… Мальчишка теперь не бродяга, мальчишка теперь не Никто, он Мим, и имя его забыто навеки… Ценой же стало пожизненное ношение маски… И пусть тогда ему казалось, что это бесценок, но игра не игра, если на кону чья-то душа…
Король сцены, блестящий артист, деньги сыпались к его ногам, женщины целовали его руки, мужчины не жалели виски и сигар, лишь бы он польстил им своим вниманием. Театры всего мира дрались в кровь за честь принимать у себя его выступления, очереди стояли километрами и неделями.
Он был неутомим. Каждое выступление – новая жизнь. Мир чудес и невообразимой магии. Зеркала возвращали молодость, книги дарили смысл жизни, каждая рассказанная им история грела сердца и дарила вдохновение. После его шоу рыдали и падали на колени, после его поклона женщины бились в конвульсиях, боясь упустить его из вида, они, словно завороженные, не могли сделать и вдоха. Этот трепет в каждом сердце, будто первая любовь, подгибал коленки даже почтенным старцам.
Дети обожали его. Ни на одном другом представлении они не сидели столь тихо и завороженно, как на представлении Великого Мима.
… И фальшивая нарисованная улыбка алым растекалась на его белом лице, подведенные черным глаза, с каждым разом теряли прозрачность и блеск… Океан погиб, остались льды… Дрожь в пальцах напоминала ему, что он еще жив, что он еще может дышать, пусть и надобность в этом уже отпала… Как и у Той, что была ему дороже всего.
Король не может быть без Королевы. Он возжелал Её столь рьяно, что сам не верил, что сможет когда-нибудь так полюбить. Будто лава разливалась из сердца по животу и прожигала его насквозь… Он искренне удивлялся, почему не видно ожогов, столь явственно ощущался этот сладкий яд. Именно в ту минуту, когда он Её увидел, он понял, что пришел конец… Конец всему, что было его блестящей жизнью… Конец тому, чего он желал сильнее всего на свете. С осознанием полного краха в нем теплился маленький огонек надежды, что все ещё можно спасти! Душу можно спасти! Забрать обратно, отказаться от постылых чудес, всеобщего обожания, блеска и мишуры театрального мира, вернуть лицо, вернуть имя… И все ради Неё, ради Той, из-за которой захотелось вновь стать человеком.
Глупый, глупый, глупый Мим, глупый Мим… И имени тебе нет, и не вернуть ни лица, ни души! Не вернуть тепла в твои дрогнувшие пальцы, не вернуть краски в твои безжизненные покровы, не вернуть излившиеся океаны в твои глаза… Пустота – вот твоя судьба.
- Слышишь, отдай! – кричал бедный Мим во снах. Он ревел, рычал, рвал в клочья подушки. – Отдай мою душу! Отпусти… - но лишь тьма была ему ответом. За все придется платить.
- Ты хотел, чтобы чудо стало твоим… Чтобы ты сам стал чудом! Ты желал, чтобы претворялась каждая твоя мысль, идея, игра… Так сделай так, чтобы и эта мечта сбылась… Она будет твоей, если ты захочешь… - басил голос в его голове… насмешливо, звонко отдавался он в каждом углу комнаты…
- Но ты заберешь и Её…
- Это цена, что тогда казалась тебе смешной… "Маска вместо лица, вместо души – пустота…" - нараспев произнес баритон, - тебе решать. Это всего лишь еще одна мелочная мечтёнка алчного маленького мальчика…
- Её ДУША НЕ ДОСТАНЕТСЯ ТЕБЕ НИКОГДА! – выкрикнул Мим.
В эту ночь родился самый потрясающий номер из всей его программы. Она пришла, как сотни раз до, Она пришла и вперила свой взгляд на него. Сердце Мима зашлось, дрожь пробежала по телу.
О, Бог, как Она прекрасна. Русые кудри по тонким плечам рассыпались бесстыдно и дерзко, тонкая ткань ее платья дышала на ее фарфоровой коже. Глаза колдовские, синие, как васильки поутру, впивались в него сочным взглядом, он готов был поклясться, что Она не моргала, смотря на него… На запястьях браслеты из бронзы, звенели в такт Её легкому телу. Если б он позвал – Она была бы его в тот же миг, но не посмел мертвый Мим лишать свою любовь души… Между ними был зал, между ними была толпа, между ними была жизнь…
… А она разрывалась на части, глядя в Его холодные глаза. Девичье сердце билось в такт его движений, взмахов его белых кистей. О, Его руки, она мечтала о них, клялась перед Богом, что если позволит, она целовать их будет ночи напролет, но… Он лишь холодно смотрел на неё, не отводя взгляд. И она рыдала ночами, проклиная судьбу, что та не даёт ей не единого шанса… Ведь Он - её дикая, сумасшедшая, истинная любовь. Она истязала её естество своей обреченностью. Она дышала только глядя на Него, и тенью ходила за Ним по пятам, лишь бы рядом, лишь бы смотреть в его глаза, лишь бы чувствовать Его ближе!
И вот на каждом новом Его представлении она, не в силах отвести взгляд, мыслями пыталась влиться в его разум: "полюби, полюби меня, слышишь, полюби!" Эх, знала бы она…
- Негоже так молодым девицам на мужчин глазеть… - пробасил кто-то рядом. Тяжёлая рука в чёрной перчатке коснулась её плеча. Она подняла взгляд, встретившись с мужчиной глазами - серыми, холодными... мёртвыми глазами.
- Любишь его? – насмешливо спросил он.
- Безумно… - тихо выдохнула она.
- Так тому и быть! – Расхохотался он. – Забери его сердце!
Он стоял возле своих магических зеркал - единственный способ избавиться от этой дикой любви и спасти Её душу – вынуть это бренное сердце! Его тело давно не было тем живым существом, что когда-то так рьяно хваталось за жизнь. Теперь он, старый маг, мог быть и вовсе бестелесным. К чему ему теперь человеческие страсти? Маска – всего лишь грим, который теперь стал его сущностью.
- Моё имя – Мим! – сказал он себе и вышел на сцену.
Софиты ослепили его вновь, как и всякий раз. Он поклонился публике, сорвав опостылевшие аплодисменты. Снова крики, вздохи, всхлипы… Как же надоедливо человеческое обожание…! Сегодня он приказал не освещать зал зрителей, сегодня он прощался с Той, кого хотел отпустить, сегодня он смирился со своей пустотой…
Зеркала пылали, он рассказывал новую особенную историю языком жестов, мимики… музыка рвалась, обрушивалась на людей бурным потоком, люди плакали… Безмолвная речь пронзала сердца, разбивая их…
В это момент он разбил своё собственное. На глазах обалдевшей публики острым кинжалом он проткнул свою грудь и вынул то единственное, что ещё было в нем живым - своё сердце.
Толпа ахнула, кто-то упал без чувств, тишина застыла звонким дребезжанием… Кровь текла по белоснежной блузке, Мим стоял с окровавленным сердцем в руке, остывшим взглядом осматривая тьму, скрывавшую зал…
- Вот и всё… - пронеслось в его голове.
- Далеко не всё…! - послышалось ему в ответ, и громкий, неестественный смех разразился в тишине.
Она поднялась на сцену. Подошла к нему, взглянув в серые мёртвые глаза. Она коснулась его сердца, и кровь потекла уже по ее рукам…
Он смотрел на неё, не веря своим глазам! Та, кого он хотел спасти, сама пришла на верную гибель.
Он видел, как белила покрывали ее тонкую кожу, как кроваво-алый цвет расплывался в фантасмагоричной улыбке, как оттенились глаза серым… как хлынули слезы её, осушая нутро, забирая цвет, оставляя мертвенно блеклый, прозрачный пейзаж её, теперь уже бездушного, тела…
Да, теперь она, как и он, без цвета, без имени… Без души…
Но пока его сердце в её руках, их любовь будет с ними… И как бы горько ни было, их мечты сбылись.