Петров: сорокапятилетний, среднего роста, коренастый флегматик, третий час сидел у телевизора. Как вернулся с работы, отстояв смену у токарного станка в родном ремонтно-механическом цехе автобазы, заскочил на кухню отужинать в обществе домочадцев: незабвенной хозяюшки Маши ; его второй половины, и двух прилежных дочерей: Веры и Надежды ; пятнадцати и тринадцати лет, и ; в кресло.
Экран светился событиями. Ведущие распинались перед ним, сменяя друг друга, и сюжеты своих программ.
Ряженый африканец неожиданно распахнул на весь экран свои разрисованные глазища, самозабвенно наговаривая, как выяснилось позже, ритуальное приветствие; затем, поостыв, поведал миру удивительную историю: будто именно здесь, прямо у его ног, на излучине великого Нила, будучи молодым, сильным красавцем, Адам настиг свою возлюбленную Еву. Так зародилось человечество! «Братья, ; через переводчика, повторяясь, взывал он, повторяясь, к совести народов. ; Не забывайте свою колыбель!»
Петров удивлённо посмотрелся в зеркало серванта: рассеченный выскочившей из шпинделя болванкой лоб, отёкшее в складках лицо, ; на человека-то не похож! Хотя, если это мрачное отражение представить в чёрном цвете…
; Мань! ; окликнул он супругу. Она убиралась в прихожей.
; Чего тебе? ; отозвалась его красавица.
; Знаешь, оказывается, Адам был темнокожим и жил в Африке!
; Я рада за тебя, – ответила она холодно.
Он ещё раз глянул на себя в зеркало. Если присмотреться, то какое-то сходство всё же имеется! Он опять окликнул жену:
- Мань, иди сюда, посмотри, от кого мы произошли!
; Иди спать! ; измученно отозвалась его любовь. – У меня работы полно, а ты меня задёргал!
«Какое там ; спать! Сколько ещё неведомого таится в мире! Передача о здоровье началась…»
; Мань! ; опять позвал он свою ненаглядную. Она громко звякнула ведром, ; слышит! ; Мань, а знаешь, какой зубной пастой советует чистить зубы Елена Малышева? С фтором!
; Я этим хлором сейчас санузел чищу. Подходи, заодно и твои зубы вылечу, ; ответила она, и с шумом выпустила воду из смывного бачка унитаза.
; Не хлором, а фтором, ; воскликнул Петров, изумившись её ограниченности своей ненаглядной. ; Это два совершенно разных элемента в таблице Менделеева!
Он развернулся в кресле для долгого объяснения с любимой, как вдруг в комнате погас свет. От неожиданности он так и замер в позе оракула, подспудно надеясь на скорый конец неуместной шутки. Время шло. Из ванной в свою комнату смеясь и шушукаясь прошлёпали дочери, за ними в спальню проследовала жена, поинтересовавшись мимоходом: ляжет ли он сегодня в кровать, или как обычно будет храпеть в кресле?
; Лягу, ; ответил он неопределённо, не зная своих намерений.
Ложиться в постель раньше одиннадцати часов вечера он не привык, но и высиживать в темноте какие-то сроки, было, по меньшей мере, глупо! «Надо покурить, ; решил он. ; А там видно будет…»
Петров поднялся с кресла, подошел к телевизору, слева от него на тумбочке, привычным движением взял пачку сигарет, зажигалку; вышел на балкон и удивленно воскликнул: «Вот это да!..» Света не было ни на фонарных столбах во дворе, ни в доме напротив, ни во всём районе. Вокруг стояла тьма кромешная! Только редкие звёздочки мигали сквозь плывущие по небу лёгкие облака.
Он закурил, высунувшись в раскрытое окно третьего этажа и вслушиваясь в темноту ночи. Внизу, на земле, чертыхнулся мужской голос, затем с женским вскриком хлопнула пружинистая дверь подъезда; позади дома невидимо урчали проезжающие автомобили… « Через пару дней и они отжужжатся, ;с ухмылкой подумал он.; И наступит конец цивилизации».
; Люди! ; раздался внизу женский старческий голос. ; Помогите найти двадцатый дом по улице Варейкиса!
Петров заинтересовался: кто ответит? Дом этот находится в десяти минутах ходьбы от него, но как объяснить старушке направление без ориентиров? А та не унималась:
; Люди, помогите попасть домой, Христом бога прошу!
; Чего орёшь, женщина! ; грубовато оборвал её мужской голос с этажа.
; Заблудилась я, сынок, ; старушка обрадовалась человеческой речи.
; Старая, что ли? ; громыхал мужчина
; Старая, ; жалостливо согласилась она.
; Что же ты, старая, ночами шляешься, дня тебе не хватает? Или надеешься в темноте за молодую примут?
; Помоги мне, мил человек, ; упрямо канючила та своё.
; Не знаю где твой дом, бабка, ищи на другой стороне дороги!
; А где дорога?.. Дорога то где?.. ; стонала та.
; Я покажу дорогу, ; вырвалось у Петрова. Он даже вздрогнул от собственного голоса ; с чего это вдруг его понесло? ; Сейчас спущусь. Только стой на месте, бабка!
; Стою, милый, дай бог тебе здоровья…
Не дослушав её ответа, он кинулся в прихожую, без лишних движений, ничего не задев, обулся, надел ветровку, всё-таки - ночь, хоть и начало лета, и быстро спустился вниз.
; Бабуся, ты где? ; позвал он её, выскочив из подъезда.
; Тут я, ; отозвалась она как-то настороженно. ; А ты кто?
; Вот тебе раз! ; удивился он холодному приёму. ; Добрый дедушка Мороз, конечно! Чего испугалась? Не бойся, замуж не возьму!
; Отбоялась я уже, как бы самой кого не застращать…
; Совсем плохая? На ходу не развалишься?
; Ноги, слава богу, ходят.
; Тогда давай руку, и полетели.
; Господи, спаси и сохрани, ; запричитала та, и сунула ему свою руку. Петров принял её и вздрогнул от обжигающего холода, обратно выронив.
Да ты, бабусь, закоченела вся! ; воскликнул он.
; Закоченела, ; согласилась она.
; Как же так: на улице тепло, а ты закоченела? ; не на шутку забеспокоился он. ; Заболела, наверное. Давай, я тебя на «скорую» отведу? Это не очень далеко.
; Не надо! ; воспротивилась старушка. ; Я дома полечусь, ты только доведи!
; Доведу, ; согласился он. ; Куда я денусь, если взялся.
Они пошли…
Удивительное дело - бродить в темноте! Воздух наполнен необъяснимым, сказочным волненьем. Мысли, не находя видимых преград, летели в космос, кружа голову. Останавливали их чувства, и ощущения действительности, вместе они ещё узнавали мир по еле уловимым признакам: по шелесту листвы – знакомую аллею, по запаху сирени – угол следующего к дороге дома, а по аромату цветущего шиповника – начало средней школы; но и это всё казалось временным, зыбким.
Вёл он её своей тропой, которую двадцать лет протаптывал от дома - до работы, и обратно, знакомой до трещины в асфальте, до каждой колдобины на газонных скосах. Он её, родимую, с закрытыми глазами не раз одолевал, бывало, не успевая отоспаться после известных праздников! Поэтому, шёл уверенно, но не спешил, боясь растрясти семенившую рядом старушку, цепко держащую запястье его правой руки.
Выйдя к дороге, они наткнулись на вереницу легковых автомобилей, на малой скорости следовавших в одном направлении, разрезая тьму полосками света фар. Завороженные огоньками Петров со старушкой проводили их глазами до поворота, где все они свернули в одном направлении сразу, исчезнув за домами, затем перешли дорогу.
; Что это за напасть такая, ;заговорила старушка. ; Не знай, где авария случилась?
; Конец света наступил, бабусь, Точно в среду, как и обещали в новостях.
; Чего болтаешь-то!
; А ты сама не видишь? Неужели, правда – не слышала?
; Болтун, ; поставила она диагноз, тяжело вздохнула и сменила тему: ;Мои-то, поди, с ума сходят: куда бабка запропастилась? Уехала в больницу, и – сгинула! Обещала вечером блинов напечь…
;Кто здесь? ; раздался тревожный женский голос. ; Подождите, я спросить хочу!
Они остановились. Старушка отозвалась:
; Чего тебе, девонька?
; Женщина, ; обрадовался голос. ; Вы не знаете, где мы находимся?
; Заблудилась, ярка, ; простодушно определила спутница Петрова, затем неожиданно вздрогнула, и печально добавила: ; Вот ещё одна горемыка…
; Вам куда идти? ; спросил Петров.
; На улицу Варейкиса, домой я иду.
; А номер у вашего дома есть? ; уточнил он свой вопрос.
; Да, ; рассеянно ответила женщина. ; Этот…шестнадцатый.
; Идите к нам, ; позвал он её. ; Нам по пути.
Послышались приближающиеся неровные шаги, рядом зашуршали кусты «живой изгороди», и кто-то с шумом и ойканьем вывалился на тротуар прямо в объятья Петрова. Он удержал падающее тело, прижав как родное к своей груди. Лица коснулась ласкающая прядь женских волос. Они не пахли духами, они не пахли ничем, от чего теряют головы мужчины. Более того, неожиданно повеяло неестественным холодом.
; Извините, ; произнесла женщина, и, переступив ногами для равновесия, осторожно отстранилась. ;Это вы обещали меня проводить?
; Да, ; ответил он. ; Доведём до самой квартиры, если, конечно, сообщите номер. Давайте вашу руку.
; Спасибо, я уже держусь за женщину.
; Как желаете, ; проворчал Петров, слегка огорчённый потерей близости с новой незнакомкой, и, скомандовав отправление, осторожно тронулся в путь.
Сделав несколько шагов, громко, адресуя замыкающей в их короткой цепочке, он спросил :
; Успеваете? Может быть, темп сбавить?
; Успеваем, ; ответила старушка. ; Темп подходящий. Мы, женщины, всю жизнь носимся, как белки в колесе: то с детьми, то с сумками, а теперь с внуками…; привыкшие!
; А вы, девушка? ; обратился он к новой спутнице.
; А?.. Спасибо, всё хорошо, ; ответила она ему сухо, словно отмахнулась от навязчивой мухи.
«Поговорили…, ; недовольно пробурчал себе под нос Петров, наткнувшись на стену отчуждённости. ; Хотя бы, из благодарности снизошла бы до вежливого тона. Какого ещё ей рожна надо? Шла бы, и радовалась жизни! Тоже видно больная, как и бабка ; руки отмороженные! С таким диагнозом надо в постели с грелкой валяться, а не шляться по улицам, разбрасывая по сторонам вирусами с заразными микробами. А если они у меня обе в дороге полягут! ; продолжал рассуждать он про себя, уже успокаиваясь и даже веселясь от своих нелепых мыслей. ; Куда бежать за помощью: на «скорую», в морг, или в милицию? Доказывать потом, что минут двадцать назад эти тела женского пола были вполне жизнедеятельны, а не являлись, как покажет патологоанатом, трупами уже целую неделю. Откуда они такие хилые свалились на мою голову?»
; Из маршрутного такси, ;ответила женщина. ; Одну остановку не доехала до своего дома.
; Почему не доехали? ; машинально спросил он, досадуя на себя, что начал думать вслух? ; А, может быть, эта ведьм…эта милая девушка чужие мысли читает? Такой талант у неё!
; Мы разбились, ; бесстрастно сообщила она.
; Сильно? Пострадавшие есть? ; сочувственно поинтересовался он, узнав причину её необычного состояния.
; Не знаю. Я домой торопилась, поэтому сразу ушла. Меня сынишка с бабушкой ждут.
; Сколько ему годков? ; спросила старушка.
; Василию? Уже три. Он у меня такой серьёзный, самостоятельный, любознательный. Болеет только часто, простуживается. Мне посоветовали поить его козьим молоком, и теперь я каждый день после работы беру литр молока и тороплюсь домой, пою его.
«Странно, ; подумал Петров. ; У неё ничего в руках не было. В чём она носит это молоко?
; Ах, ты, моя ласковая, ; проговорила старушка. ; Всё маешься…
; Вы не знаете, почему сегодня нет электричества? ; спросила женщина.
; Конечно, знаем! Да, бабусь? Конец света наступил, ; опять взялся за своё Петров.
; Болтает он, ; взъерошилась старушка. ; Прости господи, и впрямь накаркаешь. Ты не знаешь, о чём болтаешь! ;сказала она назидательно. ; И не надо тебе этого знать! Нельзя накликать на себя беду, она и без того косит всех без разбора.
; Боишься? Наверное, немало грехов накопила за свою бурную жизнь? ; подтрунивал над ней Петров.
; За тебя, дурака, и боюсь, ; в сердцах ответила она. ; Я своё отжила и, слава богу, по-христиански, а вам и при жизни ничего не надо: и себя, и всё вокруг пускаете на растрату! Не цените того, что вам дано от бога!
; Ладно, раскудахталась, ; заворчал Петров. ; Дома, наверное, всех заклевала.
; Всех, да, не всех, ; обиделась она.
Наступила пауза. Тишину стали заполнять звуки, ещё теплившейся вокруг них жизни: « Света…Света…», ; звал мужской голос, ему, с другой стороны, вторил женский: «Дима…сыночек…». Мимо них, держась правой стороны тротуара, проходили люди, иногда извиняясь при столкновении с ними, иногда – чертыхаясь. Первой нарушила молчание женщина:
; Я своего Василия стараюсь не ругать, боюсь, когда вырастет, ответит мне тем же. Мы, с мамой, разговариваем с ним, как со взрослым мужчиной, он у нас единственный мужчина в семье.
; А папа где? ; спросил Петров. Но скорого ответа не последовало. ; Папу куда подевали? ; громко и настойчиво повторил он свой вопрос.
; Ушла она, ; вместо женщины ответила старушка.
; Куда? ; он остановился от неожиданного, странного ответа, куда она могла уйти в темноте? ; Она отстала? ; спросил он у старушки, которая, конечно же, потеряла женщину по слабости своего здоровья, и теперь лепечет в ответ всякие небылицы, лишь бы не сознаваться в содеянном. ; Женщина! ; крикнул он негромко, надеясь, что та не могла далеко отстать от них, или, в худшем случае, оступившись, лежит сейчас на тротуаре, или в кустах.
; Ушла она, ; бесстрастно повторила старушка. ; Спасибо тебе сказала.
; Когда? ; недоумевал Петров.
; Только что.
; Пожалуйста, ; рассеянно произнёс он. ; Но мы не дошли до её дома… И я ничего не слышал.
Он замер на некоторое время, пытаясь уловить звук удаляющихся шагов, или какой-нибудь шорох, но вокруг царила удивительная пронзительная тишина.
; Может быть, мы пойдём, проводник, я не устала, ; напомнила о себе старушка.
; Пойдём, ; рассеянно согласился он, и неуверенно тронулся с места.
Шли они молча, думая каждый о своём. Петров, огорчённый внезапным исчезновением неблагодарной, как ему думалось, спутницы, решил пренебречь развлекательной частью своей миссии; шагал угрюмо, несколько увеличив темп, и минут через пять с облегчением заявил:
; Пришли, бабусь, вот твой дом, можешь потрогать.
; Ты меня до дверей квартиры доведи, не бросай здесь, ; испуганно попросила она. ; Да, и сам в гости заходи.
; Что же мы с тобой в темноте делать будем? ; изумился он нелепому предложению.
; Зачем в темноте? Свечи зажжём. Дома сын с женой, два внука, - скучно не будет! Сын у меня начальником цеха на автозаводе работает, я тебя познакомлю с ним; вместе посидим, выпьем по рюмочке, за знакомство.
; Нет, ; отказался он, представив себя на ужине при свечах со старушкой: сервированный стол, полусонные родственники вокруг вымученно улыбаются. ; Нет, уже поздно. Доведу до двери, и – домой! Говори адрес.
; Четвёртый подъезд, второй этаж, первая дверь направо.
; Всё ясно. Делаем последний маршбросок…
; Петров, Саня! ; раздался громкий мужской знакомый голос.
; Виктор? ; неуверенно позвал Петров.
; Да, это я, ; обрадовался Виктор. ; Ты где?
; Возле первого подъезда, ; ответил Петров, немного стушевавшись от неожиданной встречи.
; Стой на месте, я сейчас подойду к тебе.
Это был Виктор Крюков, фрезеровщик из его цеха. Одногодок, среднего роста, лысеющий, всегда весёлый, рассказчик анекдотов и заводила в их компании. Отвлёкшись на перекличку с ним, Петров сразу не заметил, что рука его освободилась от спутницы. Обнаружив пропажу, он забеспокоился: и старуху не довёл до квартиры! Потерял, ; вот так провожатый!
; Бабуся, ты где? ; громко прокричал он, разводя в стороны руки,; Бабуся!
; Чего шумишь? ; спросил подошедший к нему Виктор. Они вторично за день пожали друг другу руки. ; Кого потерял?
; Была тут одна… ; рассеянно ответил Петров.
; Сбежала? ; Виктор коротко, но задорно хохотнул. ; Крепче надо было её держать! Теперь ищи – свищи в темноте. Знакомая? Молодая? Чего ты молчишь?
; Старуха, ; коротко ответил Петров, ему не хотелось лишних вопросов с последующими подковырками. И добавил, усмехнувшись: ; Знакомая.
; А со мной сейчас приключилась такая катавасия, расскажу ; не поверишь! ; загадочно произнёс Семён. ; Сидел я на лавочке с соседом возле дома у подъезда ; курили. Подходит женщина, по голосу ; молодая. «Проводите, ; говорит, ; молодые люди меня домой, а то у меня голова закружилась, не знаю в какую сторону идти». Петрович крякнул с расстройства: ему уже под шестьдесят, на молодого даже в темноте не тянет! Тычет меня кулаком в бочину: давай, мол, не теряйся! Шепчет: « Прикрою от твоей ». Я – в атаку! «Что ж вы, ; говорю, ; одна в такое позднее время гуляете, без всякой охраны»? « Нет, ; отвечает, ; у меня никакой охраны. А возвращаюсь я из зубной поликлиники. Неожиданно, погас свет, вокруг мрак, шорохи, топот, крики…; меня всю затрясло от страха! Вас услышала, и подошла». « Правильно, ; говорю, ; сделали! А теперь успокойтесь, доставим вас по месту жительства, как говорится, в целости и сохранности».
; Прямо: масть пошла, ; продолжал Виктор свою историю. ; А я, как назло, сижу в майке, трусах и тапочках на босу ногу, ; диванный вариант! Я же покурить вышел к Петровичу!
; Ты ; короче, ; перебил его Петров, мысли которого всё ещё были заняты пропавшей старушкой: «Куда она могла деться? Ни звука, ни шороха, ; как провалилась! А, вдруг, она рухнула, и валяется сейчас без сознания на асфальте, уронив голову на бордюрный камень».
Петров стал загребать ногами по сторонам. Два раза обогнул кругом Виктора, нагибаясь и шаря руками по земле, но тело так и не обнаружил.
«Пожалуй, поиски могут затянуться, ; с грустью подумал он, ; придётся на корточках ползти до второго этажа, обшаривая кустики и смахивая руками пыль со ступенек»…
; Короче, довожу её до дома… ; увлечённо продолжал свой рассказ Виктор ничего не подозревая о странных перемещениях Петрова.
; В трусах, что ли? ; перебил его Петров.
; Ну, а в чём же! ; удивлённо воскликнул тот. ; Ты такие странные вопросы задаёшь!.. Не перебивай, слушай дальше! Остановились мы возле её подъезда, думаю: надо на лицо глянуть, а то потом в квартире не до этого будет! Снимаю с уха сигарету, щёлкаю зажигалкой, ; я её в кулаке держал. И, как будто прикуривая, с замахом подношу фитилёк к её лицу. Веришь, чуть ноги не подкосились! Передо мной – старуха! В возрасте бабы-яги!
; Как это? ; поёжился Петров.
; Я, думаешь, знаю, как?.. А она шепелявит мне в лицо древним голосом: «Что ж ты, голубок, остановился, веди меня до квартиры, как обещал».
; Отвёл? ; поинтересовался Петров. Привыкший к постоянным россказням невероятных баек своего товарища, он отнёсся к его новой истории довольно снисходительно. Доля правды, конечно, в этом имеется не ветром же его сюда задуло! Но с метаморфозами он явно перегнул.
; Какой там!.. Как дёру дал, аж тапочки полетели в разные стороны!
; Интересно, ; задумчиво произнёс Петров. ; Ты теперь босиком?
; Босиком, ; ответил он весело. ; На лету тапочки не поймал, а возвращаться за ними назад – плохая примета! Завтра утром пойду на работу и подберу, если найду! Слушай, я с Семёном только что столкнулся, он тоже кого-то провожает, просил его подождать.
; Если не до утра, то подождём, ; согласился Петров. ; Дай сигаретку.
; Сейчас сбегаю домой, и принесу!.. У меня трусы без карманов! Может быть, ты сбегаешь?
; У тебя же была одна, по крайней мере.
; Лежит где-то рядом с тапочками.
; Придётся доставать свои.
Едва они успели прикурить, как тишину разрезал резкий свист.
; Это он, ; сказал Виктор, и крикнул в темноту: ; Семён!
Свист повторился, и знакомый голос отозвался:
; Иду! Где ты!
; Иди на голос, не ошибёшься! ; ответил Петров.
; Санёк, это ты? ; удивлённо и радостно воскликнул Семён, узнав голос Петрова. Он приближался, послышалась осторожная поступь шагов.
; Кому ж ещё не спится в ночь глухую? ; речитативно прочитал Петров.
Семён, по прозвищу Самоделкин, работал в том же, где и они, ремонтно-механическом цехе слесарем-инструментальщиком. Лет на пять был моложе их. Небольшого роста, невзрачный, постоянно что-то конструирующий, подрабатывающий, и всё равно страдающий от недостатка денежных средств имея троих детей на иждивении.
; Ещё пару дней тренировки, и я буду бегать в темноте как кошка, ; сказал Семён, подходя к друзьям. ; Привет, мужики. Приятно удивлён встречей. По какому поводу собрались в столь поздний час?
; Мы культурно проводим время, ; ответил Виктор. ; А ты с кем здесь разгуливаешь? Я, как настоящий товарищ, не буду закрывать глаза на твои ночные шашни, и всё выложу твоей благоверной Светлане.
; Это подтвердит моё алиби. Она сама меня послала на этот подвиг.
; Да ты что? ; удивлённо воскликнул Виктор. ; Какая душа у этой женщины! Как она понимает нас, мужиков!
; Подвиг то не особенно велик: проводить домой бабушку, ; благодушно сообщил Семён.
; Лет восемнадцати, ; подсказал Виктор.
; Нет, древнюю, ; рассмеялся Семён. ; Она домой к нам постучала, ; мы же на первом этаже живём, к нам постоянно и стучат, и звонят! Расплакалась: не могу, говорит, дом найти, помогите, ради бога! Вот жена и послала меня провожать эту доходягу!
; Проводил? ; спросил Виктор.
; Да, завёл прямо в квартиру!
; Тогда – идём ко мне, ; закончил свою мысль Виктор. ; На сегодня хватит подвигов, товарищи Гераклы!
; Я, только, хочу сказать, что мне с этой бабкой повезло, ; заторопился поделиться новостью Семён, ; Сын у неё работает начальником цеха на автозаводе! Обещала меня завтра с ним познакомить. Сейчас звала в гости, но какие в темноте могут быть знакомства!
«Сегодня в городе - необыкновенное обилие блуждающих старух, ; подумал Петров. ; К дождю, наверное!»
Он взглянул на ясное, чистое небо. Нашёл созвездие Большой Медведицы, через Полярную звезду, напротив, сверкала Кассиопея, - ничего необычного, и ведьмы в ступах не летают!
; А твоя доходяга до завтра не помрёт? ; спросил Виктор у Семёна. ; Всякое бывает: шла старушонка, бодренько держалась, а ногу в квартиру через порог занесла, и ; рассыпалась. Пропадут тогда все твои надежды на лучшую жизнь. Ты об это подумал?
; Нет, ; растерянно отозвался Семён.
; Может быть, она уже сейчас себе место выбирает: где бы ей удобнее опрокинуться! Ты вот что… ; Он замолк на секунду, затем обратился к Петрову. ; Санёк, надо друга выручать! Придётся выкурить ещё по сигаретке!.. А ты, Семён, возвращайся, к своей бабке. Культурно извинишься, ; сможешь? Скажешь: обстоятельства изменились, бабуся, срочно знакомь меня со своим сыном! Вопрос – жизни и смерти! Только долго там не рассиживайся, мы тут не собираемся встречать рассветы! Одна нога здесь, другая – там. Где она живёт?
Семён замялся под напором друга, смекая, конечно, что тот над ним подшучивает, но адрес скрывать не стал:
; Здесь, в этом доме: четвёртый подъезд, второй этаж, первая дверь направо.
; Я с тобой, кажется, серьёзно разговариваю, ; обиделся Виктор. ; Шутить можно в тёплом месте, со всеми удобствами.
; Он не шутит, он говорит правду, ; мрачно отозвался Петров. Смутная тревога, исподволь маявшая его душу в этот необычный вечер, неожиданно сформулировалась в мысль: над ним, и с его товарищами посмеялись. Розыгрыш прошёл блистательно: они все попались на крючок!
- Как не шутит? ; шумел Виктор. ; Он же говорит адрес моей бабы-яги.
- И моей, ; добавил Петров. ; Чего теперь орать на всю улицу!
- Вы это о чём сейчас, мужики? ; как то робко поинтересовался Семён, он явно не желал верить услышанному.
- Ну и дела! ; изумился Виктор. ; Ничего не понимаю!
- Разыграли нас, как последних-распоследних, чего тут ещё понимать! ; ответил Петров. ; Кто-то удовольствие получил. Ладно, что хоть кому-то было приятно во всей этой истории!
- Ты тоже провожал бабку, которая живёт по этому адресу? ; удивлённо спросил Виктор.
- Да, ; ответил Петров. ; Провожал. Приглашала в гости, обещала ужин при свечах, и знакомство с сыном.
- Вот это номер! ; нервно хохотнул Виктор. ; Давно меня так не умывали! Сегодня вроде не первое апреля.
- И провожали мы, заметь, не девочек, ; заметил Петров.
- Это верно. Кому взбрела в голову такая дикая идея? ; удивлялся Виктор. ; Всё было так правдоподобно! Честное слово, я поверил!
- Мне попалась настоящая артистка, ; поддался самоиронии Виктора Петров. ; Драмкружок по ней плачет, так естественно голосила на всю улицу: «Помогите!.. Люди!..»
- Да, моя, любой народной артистке фору даст! Пела как соловей, чертова ворона! А потом как каркнет!.. ; Виктор вновь обрёл свою естественную форму весельчака-острослова.
- А у тебя от страха тапочки полетели в разные стороны, ; закончил фразу товарища Петров. ; Хорошо, что только тапочки откинул.
- А представляешь, ; весело вторил Петрову Виктор, ; у меня вчера весь день живот ныл! Если б это случилось вчера, загадил бы всю округу! Меня бы утром дворники по следу нашли, без всякой собаки.
- Да ты, по-моему, и сейчас уже… ; Петров, похихикивая, демонстративно засопел носом.
- Пока – нет! Я бы почувствовал облегчение! – Виктор веселился во всю, скорее всего, отходя от недавно пережитого стресса. - Так, может, слегка подмочил.
- Мужики, вы чего с ума сходите? ; возмутился сбитый с толку Семён. ; Я что-то не пойму: вы надо мной издеваетесь?
- Как ты мог подумать такое о своих друзьях! ; картинно изумился Виктор. ; Никогда!.. А вот с твоей стороны наблюдается пренебрежение к коллективу: сходки игнорируешь, по полному стакану не поднимаешь за здоровье и процветание населения, скрытен…
- Кто, я? ; возмутился Семён.
- А кто же! ; нагло напирал Виктор. ; Получил премию и скрыл от товарищей!.. Поэтому, посовещавшись в коллективе, мы решили тебя испытать, проверить, так сказать, твою благонадёжность и порядочность в экстремальной ситуации: подсунули тебе шаткую старушонку и теперь ходим за тобой по пятам всю ночь, следим: доведёшь, хворую, до места проживания, или бросишь на полпути!
- Больные… ; вымолвил Семён.
- А как ты думал, родной мой! Ты работаешь в коллективе, и мы должны знать о тебе всё! Сознавайся честно: бросил бабушку в подъезде?
- Хватит болтать-то всякую чушь! ; вспылил Семён. ; Как у тебя язык не отвяжется, или не вспухнет от бестолковой трескотни!
- Не увиливай от ответа, сознавайся честно, бросил? ; буйствовал Виктор.
- Нет! ; почти крикнул Семён, чувствуя, что тот, как заноза в заднице, сам не отстанет, пока не доиграет свой спектакль до конца. ; Завёл в подъезд! Помог открыть дверь, запустил её в квартиру, и захлопнул за ней дверь. Чего тебе ещё надо от меня?
- Всё! Молодец!.. Слышал, Санёк?
- Хоть, одна дошла, слава богу, ; ответил Петров. ; Хватит этому начальничку одной мамки, три ; это перебор!
- Согласен, ; поддержал друга Виктор. ; А теперь: объявляю построение, все идём ко мне! Посидим на кухне.
- Поздно уже, ; засомневался Петров, хотя предложение было более чем заманчивое, опрокинуть рюмочку – другую за воротник после ночной прогулки было бы сейчас в самый раз! Но время вышло для посиделок: Витькина Люська, после десяти вечера если кто из подвыпившей компании мужа не успевал выскочить из квартиры, ; спускала всех с лестницы, не взирая на личность.
- Как собрались! Могли бы вовсе не встретиться, ; напирал Виктор. ; Дома у меня все дрыхнут без задних ног: Люська уложила девчонку с пацаном ещё при мне и сама ушла в спальню. Там ей только стоит кинуть голову на подушку ; сразу в храп! Потом делай с ней чего захочешь, даже не вякнет!
- Нет, ; вдруг решительно возник Семён. ; Это совсем не смешно! Я должен сейчас до конца разобраться со всей этой каруселью!
Друзья слегка опешили от непривычно громкого, резкого тона всегда спокойного и рассудительного товарища; затем справились о его здоровье, и участливо поинтересовались: не роняли ли его в детстве на бетонный пол головой, если он ни с того, ни с сего так зычет! Семён, не обращая внимая на реплики друзей, по-прежнему звенел сталью голоса:
; Я этой бабке свой номер телефона написал на газете, она обещала его передать своему сыну, понимаете?
; Обещала, значит – передаст, чего ты волнуешься? ; успокаивающе ответил ему Петров.
; Что передаст? Кому передаст? ; горячился Семён. ; Я, ведь, не мальчик, чтобы со мной так шутили! Я к ней со всей душой! Зачем врать! А ещё – пожилой человек!
; Вы посмотрите на эту красну девицу! ; картинно возмутился Виктор. ; Его ни разу не обманывали! В пробирке вырос, а не в России.
; Ты о каком вранье говоришь, Семён? ; Петров продолжал успокаивать товарища. ; Что ты себя накручиваешь? Тебя зачем послали? Помнишь? Проводить бабушку! Ты проводил? Проводил! Довёл её до квартиры, помог открыть дверь, в общем, нянчился с ней, как мать Тереза! И всё! Ты совершил благородный поступок. Молодец. Иди домой и с чистой совестью досматривай оставшиеся серии сна! Но если ты свой благородный поступок захотел изгадить меркантильным интересом, так это не делает тебе чести! Это над нами слегка пошутили, да и то совершенно безобидно: без крови, трупов и мордобития.
; А я сейчас выясню, шутка это была, или нет! ; заявил Семён. Он решительно развернулся, и зашагал в обратную сторону.
; Эй, псих, ты куда? Нас подожди! ; крикнул ему вдогонку Виктор и ворчливо добавил. ; Как будто, я не хочу кому-нибудь врезать!
; Надо его догнать, ; поддержал решение Виктора Петров. ; Пока ему не попортили сковородкой физиономию, ; словами-то теперь его вряд ли образумишь!
Друзья с трудом догнали взбесившегося Семёна. Отговаривать от затеи не стали, пристроились сзади, с любопытством ожидая скорой развязки своих ночных похождений. Молча дошли до нужного подъезда, поднялись на второй этаж и застопорились у заветной двери.
; Ты что встал? ; Виктор наткнулся на Семёна. ; Стучи, тебя что, парализовало!
; Сейчас. ; Семён замешкался, чувство такта довлело над бешенством, виновата во всём проклятая врождённая интеллигентность - как он её сейчас ненавидел! ; Подожди, чего прёшь, как конь! Люди спят уже, тишина за дверью, слышишь?
; Я что-то не пойму, ; возмутился Виктор. ; Мы что, сюда подслушивать пришли? Ты ещё в замочную скважину глянь! Санек, ; обратился он к Петрову. ; У Семёна жилка заиграла.
; У кого заиграла? ; огрызнулся Семён.
; Не у меня же, ; наседал на друга Виктор.
Громкий стук в дверь гулко раскатился по спящему подъезду, легким оцепененьем отозвавшись в сердцах друзей.
; Молодец. ; Виктор, вполголоса, одобрил поступок Семёна. ; Чувствуется мужская рука.
; Чего ты привязался ко мне! ; вспылил Семён. ; Не я это! Сам, наверное, своей пустой башкой прогромыхал об дверь!
; Тихо, вы! ; цыкнул на друзей Петров. ; Вас, как культурных людей пригласили в гости, а вы свару у дверей устраиваете! Приводите себя в порядок! ; Петров взял инициативу на себя. Не потому, что друзья слегка заробели, и не из-за крайнего любопытства увидеть виновника их необычных вечерних приключений ; оно было вполне умеренным; а попросту захотелось уже любого разрешения этой странной затянувшейся истории, томила усталость. ; Входить будем по одному: сначала запускаем представительного Семёна… Ты в штанах?
; Я же не на пляже, ; Семён, явно, нервничал.
; За ним ; я, ; Петров продолжал распоряжаться. ; Замыкающим ; босоногий мальчик, он же ; голопузый.
; Кто это? ; перебил его Семён.
; Кто надо! ; огрызнулся Виктор.
; Первыми не хамить! Предъявляем претензии строго по протоколу! ; инструктировал друзей Петров.
; Какому протоколу? ; переспросил Семён.
; Международному! ; отрезал Петров и продолжил: ; Встречать нас должны при свечах, возможно с канделябрами, так что приветливо улыбайтесь, чтобы с порога не получить половником по черпаку, или наоборот. ; Петров мысленно торопил время и просто болтал, ожидая, когда щелкнет, открываясь, дверной замок, и на пороге появятся, как три капли воды, три веселых «божьих одуванчика» в ночных чепчиках. Но за дверью молчали.
; Лишь бы не мётлами! ; тоскливо сострил Виктор. ; А то налетят в ступах…
Петров вновь забарабанил в дверь, словно короткими выстрелами разметав тишину.
; Полегче, не высади! ; едва успел проворчать Виктор, как из квартиры раздался мужской голос:
; Кто там?
; Разбудили, ; почти шепотом проговорил Семён. ; Это сын её, Николай…
; Здравствуйте! ; громко отозвался Петров. ; Позовите, пожалуйста, бабушку.
; Вам кого надо? ; голос за дверью был спокойный, даже участливый.
; Нам бабушку надо, бабушку! ; запальчиво взялся объяснять Семён. ; Она только что зашла домой, мы её провожали.
; Какую бабушку? Куда провожали? ;полусонный мужчина за дверью явно пытался разобраться в происходящем.
; К вам домой минут пятнадцать назад я, Семён, привёл бабушку…
; Но у нас нет никакой бабушки, ; голос за дверью был удивлённый.
; Как нет? ; Семён взбеленился. ; Она своим ключом открыла вашу дверь и вошла в неё.
; Уверяю вас, здесь нет никакой бабушки, ; голос казался искренним. ; Вы ошиблись этажом. Вам, наверное, нужна Клавдия Михайловна, так она живёт этажом выше, а у нас второй этаж.
; Нам и надо второй, как вы не поймёте! ; Семён терял самообладание. ; Она ещё рассказывала, что сына её звать Николаем, работает он начальником цеха на автозаводе… Извините, вас как зовут?
Ответ последовал не сразу. Мужчина явно колебался: стоит ли ему на ночь глядя представляться незнакомцам! Но, не найдя в этом ничего предосудительного, ответил:
; Меня зовут Николаем Ивановичем, работаю я там, где вы сказали, но… ; послышался звук открывающей двери, и тихий голос рядом произнёс: ; Моя мама умерла три года назад. Так что, ничем помочь вам не могу. Приходите завтра, засветло, попробуем вместе отыскать вашу бабушку.
Теперь смолкли друзья, не зная как реагировать на последнюю новость.
; Хотя, странно всё это, ; продолжил голос. ; Вы не первый, кто её ищет.
Какое-то мгновенье друзья стояли не шелохнувшись, будто замерли в скорбном молчании на похоронах безвременно ушедшей бабушки, которая, между тем, до конца не окоченев, весело подглядывала за ними из своего гробика, насмехаясь: « Как, мол, я вас!»; затем, не сговариваясь, поспешили вниз. Выйдя из подъезда, повернули направо, и гуськом широко зашагали по тротуару домой, благо, что все жили недалека друг от друга. Минуты через две взвыл замыкающий Семён:
; Чего вы несётесь, как лошади на скачках! Давай покурим!
; Угощай, ; сразу согласился Виктор, будто ждал команды, и обратился к шагавшему впереди Петрову: ; Санёк, тормози!
Они остановились, стали прикуривать. Вскоре запрыгали в воздухе три огненные точки от сигарет, иногда разгораясь, выхватывая из мрака светлячковым светом знакомые черты друзей. Вокруг уже ничто не нарушало тишины. Возможно люди, намытарившись за день в трудах и заботах, махнули рукой на испорченный без привычных удовольствий цивилизации вечер и угомонились в своих постелях. А, возможно, и само время встало, словно сбитая программа компьютера, и ночь навсегда зависла над городом.
; Ну, и как вам вся эта фантасмагория? ; первым нарушил молчание Виктор. ; Кому расскажешь, ; не поверят!
; Чего делать то будем, мужики? ; сникшим голосом обратился к друзьям Семён.
; Сейчас пойдём, ; сухо ответил Петров.
; Куда? ; Семён удивился спокойному голосу друга. После произошедшего с ними ирреального события, казалось все непременно должны были бы свихнуться.
; Домой! ; так же спокойно, и несколько удивлённо ответил Петров.
; Спать давно пора, а ты всё кудахтаешь! ; подтрунил над другом Виктор. ; Или ещё кого хочешь проводить?
; Нет, на сегодня хватит! ; выдохнул тот, и добавил: ; Конечно, - домой! Только сейчас и не уснёшь.
; Уснёшь, куда ты денешься! ; успокоил его Виктор. ; От этого ещё крепче спится! Вот у меня был случай: помер сосед мой, Николай ; не успел похмелиться! А ночью будит меня в кровати: «Пойдём, ; говорит, ; Витёк, выпьем за упокой моей души!», и две бутылки водки показывает. «Пойдём, ; отвечаю. ; Чего не выпить за хорошего человека!». Пошли мы с ним на кухню. Достал я, как сейчас помню, из холодильника колбаски, сыра, настрогал всё это на блюдце, салатику добавил, налил по полному стакану; затем встал, как полагается, чинно помянул его добрым словом и залпом выпил. Николай опростал свой стакан. На этом официальная часть поминок закончилась и пошла обычная пьянка с разбором мировых событий и отношений друг с другом. Утром проснулся за кухонным столом, рожа, как говорится, в салате, рядом стоят почему-то три пустые водочные бутылки и два пустых стакана. Да ещё синяк пылает под глазом! «Люська, ; говорю. ; Это, ведь, ты мне скалкой приложила! Больно, как ты думаешь!». «Нет, ; отвечает. ; Что я, ; дура, с пьяным связываться! Трезвому заехать стоило бы, что бы помнил, чем лишний стакан может обернуться!».
; Это у тебя была белая горячка, ; определил Петров.
; Может быть, ; спокойно и по-прежнему весело согласился Виктор.
; Но я то не спал, ; опять взъерепенился Семён. ; Я входную дверь за ней закрыл!
; Сдалась тебе эта старуха! Чего ты переживаешь за неё так! ; отечески пожурил Виктор Семёна и спокойно предположил: ; Дома, значит, сидит она!
; Как это? ; изумился тот.
; Как? На табуретке на кухне, и сало с хлебом наворачивает! ; огорошил друга Виктор. ; Ты, Семён, не принимай всё близко к сердцу, здоровее будешь!
; Одно мне непонятно, ; в раздумье поделился своими мыслями Петров. ; Почему это произошло именно с нами?
; Вот и я думаю, ; таинственно произнёс Семён, загоревшийся этим вопросом. ; Вдруг, вся эта мистика неспроста, а знак свыше.
; Мужики, вы вроде трезвые, а разговор ведёте, как после третьего залпа! ; заворчал Виктор. ; Ещё раз повторяю: если вам хочется поболтать на умные темы, то лучше моей кухни вам места не найти!
; Нам нельзя отсюда уходить, в том то и дело! ; вдруг, заявил Семён.
; Почему? ; удивились его друзья.
; Надо понять для чего мы здесь! ; в голосе Семёна звучала настойчивость.
; Ты это серьёзно? ; спросил Виктор тоном лечащего врача психоневрологического диспансера.
; Да! ; запальчиво ответил тот.
; А зачем нам это? ; удивился Петров. ; Честно говоря, я не умираю от любопытства.
; Ну, как же! ; возмутился Семён легкомысленности друзей. ; Надо стремиться понимать всё, что с нами происходит!
; Хороший тост, ; определил Виктор.
; Причём здесь тост! ; обиделся Семён. ; Я серьёзно говорю.
; Если серьёзно, то на этом месте мы вряд ли чего выстоим, ; сквозь зевоту пропел Петров. ; Разве что дождемся Светопреставления. Тогда, точно не уснём до утра - такая кутерьма начнётся, до дома не протиснешься! А завтра ещё только среда, на работу с утречка надо топать.
; Да здесь стоять не возможно! ; вдруг возмущённо воскликнул Виктор. ; Вот, опять какой-то тип меня толкнул. Эй, жмурик, осторожнее нельзя!
Ему никто не ответил. Звуки шагов вокруг них учащались и множились.
; Давай сойдём с тротуара в сторону, пока курим, а то откуда-то толпа повалила. Затопчут, слоны! ; Предложил Семён.
Все согласились. Дружно сделали несколько шагов в сторону от тротуара в неизвестность, за что немедленно поплатились: споткнувшись о деревянный приступок, обрамляющий детскую песочницу, все втроём, дружно полегли в ней, уткнувшись носами в свежую горку влажного песка. Падая, они не молчали, щеголяя друг перед другом облегчающими душу междометиями, попутно выплёвывая изо рта песок.
Лежать кучкой на кучке, было неудобно, потому как не только трудно было шевелить частями тела, но и дышать. Каждому захотелось единоличной свободы, и, елозя, размахивая руками, хватаясь, и отталкивая друг друга, непрестанно продолжая изощряться в нелингвистической словесности, они стали расползаться. Не без труда, но это им удалось.
Первым связно и членораздельно заговорил Петров, занятый, как и все процедурой очистки:
- Вот и вспомнили детство. Приду домой, моя не поверит, что трезвый!
; Мужики, вы не видели, куда я свою сигаретку положил, когда падал? ; отозвался из темноты Виктор. ; Я её только раза три успел дёрнуть! Проглотил, что ли? Давай ещё по одной, Семён!
; Я их с собой чемодан ношу? ; буркнул тот в ответ.
; Как голова у меня не отлетела? ; продолжал страдать Виктор, разминая шейные позвонки. ; Верите, я её руками вправлял на место, на одной коже держалась!
; Трусы проверь, ; съязвил Петров. ; А то пока летел, они сиганули с тебя, и теперь развеваются флагом на ветерке! Уличные фонари зажгутся, а ты нарисуешься, в чем мать родила. Людей перепугаешь! Срама с тобой не оберёшься, пока до дома доведёшь!
; Ага, этим их сейчас напугаешь! Сейчас такое показывают по телевизору, что у меня, старого гуляки, и то глаза, как у пацана, из орбит вываливаются! Вот где срам! Только диву даёшься: как у них фантазии на всё это хватает! Видно, думают об этом день и ночь, психи!
; Я такие фильмы не смотрю, ; признался Семён.
; Правильно, - поддержал его Виктор. - Тебе нельзя, у тебя и так трое детей.
; При чём здесь дети, ; спокойно возразил ему Семён. ; У меня времени не хватает на телевизор: прихожу с работы, поем, и ; в гараж, то старенький «Запорожец» свой латаю, то столярничаю. Видели, какие у меня шкафчики получаются?
Друзья подтвердили, что шкафчики у него выходят отменные. Делает он их на заказ своим знакомым, а те, в свою очередь, приносили ему заказы от других знакомых. Ему бы денег мешок на голову свалился! Или бог помог бы прилично выиграть в лотерею, глядя как он упирается на своей трудовой ниве, чтобы развернуться по настоящему: приобрести цех, или гараж пошире, не как свой: два на четыре; купить станки, инструменты, качественный материал, тогда бы он зажил, как человек! Впрочем, имея всё это, он, с не меньшим успехом, мог бы латать чужые запорожцы с более именитыми собратьями! Это же ; Самоделкин!
- Ну, что, строимся и по домам, - прервал хвалебные оды Семёну Петров. – Я думаю, мы сегодня точно нагулялись!
- А я вот до сих пор думаю, - перебил его Семён, - почему это произошло именно с нами?
- Только не начинай опять излагать свои премудрости! – Попытался остановить его Виктор. – По твоей милости, я уже наигрался в песочнице.
- Странно всё это! – Набирал обороты Семён, не взирая на личности и предупреждения. – Мы же не сошли с ума! Нас втроём для чего-то здесь собрали!
- И для чего? – Спросил Петров, опять широко зевнув.
- Я не знаю, но мне кажется, чтобы встряхнуть нас, мы же не плохие парни…
- Я болтанки не переношу! – перебил его Виктор. - Помню в Ялте садились на прогулочный катер, а на море объявили четыре балла, я с похмелья был, так меня как замутило…
- Я серьёзно говорю! – Обиженно возмутился Семён. – Просто жизнь сейчас от зарплаты до аванса стала просто невмоготу. Не знаю, как вырваться из этого плена нищеты.
- Зарплата смешная, - поддержал его Виктор. – Стоишь в магазине и думаешь: то ли сейчас её израсходовать, чтобы нажраться вдоволь, то ли растянуть на месяц.
- Да, рабочих поприжали! – Подытожил Петров. - Закончилась диктатура пролетариата. Теперь нам достаются только крохи с барского стола. История вильнула хвостом, вернув нас в отношениях в феодальный строй, когда богатые и сильные жили за счёт бедных и слабых.
- Вот именно, - согласился с ним Семён, - так я думаю, может быть, мы сами в этом виноваты, надо больше работать, чтобы жить хорошо?
; Работай, работай, агитатор капиталистического труда! ; пробурчал Виктор. ; Чувствуется закалка профсоюзного работника.
; Ладно тебе, ; отмахнулся тот. ; Один месяц десять лет назад членские взносы собирал и всё! А ты запомнил! Кстати, с тех пор и тянется твой должок в семь копеек!
; Ишь, как тебя заело, смотри, не иссохнись от ожидания! ;огрызнулся Виктор.
;Ты извини меня, Семён, но что толку в том, что ты работаешь, как вол, если ходишь безвылазно в долгах, ; вступил в разговор Петров. Его тоже волновала эта тема выживания. Тревожно было на сердце от нехитрых наблюдений над тем, как его финансовые вознаграждения за одну и ту же работу с каждым годом, даже месяцем катастрофически уменьшались, сегодня их едва хватало на неполноценное питание и умеренные запросы детей, а завтра?
; А что делать? ; сокрушённо отозвался Семён. ; Если руки опустить, можно ноги протянуть.
; Не знаю, ; признался Петров. Он неожиданно тяжко вздохнул, и сокрушённо добавил: ; Мир сильно изменился. А мы ; нет.
Петров рухнул на деревянный край песочницы. Эх, не трогать бы сейчас этой больной темы, не бередить душу на ночь глядя! Без неё на сердце тоскливо от ночных мытарств и много от чего прочего, произошедшего с ним и вокруг него за последнее время! Целый огромный мир всеобщего равенства и братства, дитём которого он являлся, безвозвратно разрушился! Какие-то хапуги рвали страну на части, увозя награбленное за границу, оставляя после себя разруху, голодные и злые глаза простых людей. От всеобщего достояния страны остался только пух от одуванчиков и тополей, всё поделили. Ему хотелось высказаться, пожаловаться на то, как из него: простого, честного, порядочного обывателя, потребителя земных благ и красот, по характеру ; добросовестного исполнителя, какие-то недоношенные выскочки пытаются сделать дикого зверя, монстра, отвоёвывающего себе угол в созданных ими первозданных прериях. Не принимал он всем сердцем правила новой жизни, но и по-прежнему жить стало невмоготу.
; Знаете, мужики, ; мысли Петрова потекли вслух. ; Я часто вспоминаю прежние времена, когда после работы мы бегали на премьеры в театр, или кинотеатр, не пропускали ни одного концерта с очередным эстрадным гастролёром, ведь самые дорогие билеты стоили всего три рубля пятьдесят копеек!
; Красиво жили, чего говорить, ; перебил его Виктор. ; Ели, пили, сколько влезет; на курорты летали самолётами, в дома отдыха, квартиры бесплатно получали.
- Ещё как получали, - согласился с ним Петров. - Поженились – на тебе однокомнатную, родился один ребёнок – меняли на двухкомнатную…
- По ресторанам ходили, помнишь? – воодушевлялся воспоминаниями Виктор.
; Помню, ; вклинился в разговор Семён. ; Каждый Новый год встречали там…
; Это ты раз в год вливался в нашу компанию, ; упрекнул его Виктор. ; А мы там сидели безвылазно все праздники, юбилеи и просто так!
; Вечерами я любил читать журналы, ; продолжал Петров. ; Я их выписывал в год до пяти наименований! Или книги...
; Я тоже любил читать, ; с удовольствием продолжал беседу Семён. ; У нас дома огромная библиотека, томов пятьсот.
; А я, представляете, люблю поэзию! ; распалялся Петров. И, на секунду, задумавшись добавил: ; сейчас прочту. Борис Смоленский.
И он не дожидаясь согласия друзей, стал декламировать стихи:
Пустеют окна. В мире тень.
Давай молчать с тобой,
Покуда не ворвется день
В недолгий наш покой.
Я так люблю тебя такой —
Спокойной, ласковой, простой...
Прохладный блик от лампы лег,
Дрожа, как мотылек,
На выпуклый и чистый лоб,
На светлый завиток.
В углах у глаз — теней покой...
Я так люблю тебя такой!—
Давай молчать под тишину
Про дни и про дела.
Любовь, удачу и беду
Поделим пополам.
Но город ветром унесен,
И солнцу не бывать,
Я расскажу тебе твой сон,
Пока ты будешь спать.
; Молодец! ;Виктор искренно изумился. ; А, я ничего не помню, кроме как: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить».
; Это не из школьной программы, ; пояснил Семён Виктору.
; Да? ; удивился тот.
; Он погиб в сорок втором в Карелии, ему было двадцать лет, - сообщил Петров друзьям суровую информацию.
- А интересно, - после короткой паузы заметил Семён. – Что бы он сказал по поводу сегодняшней куцей страны…
- Да… - протянули все и замолчали. Первым нарушил молчание Виктор:
; Стихи запали в душу. Я только сейчас понял, что стихи ; это блаженное состояние души. Я вот такое же состояние испытывал у себя на даче. Ни смейтесь, это правда! Сами знаете какие там места: Волга ; почти без берегов, перелески, воздух чистый; на грядках растёт всё, что можно вообразить себе в нашей средней полосе! Наползаешься по огороду, устанешь, кинешь своё тело под яблоньку на покрывало, ; косточки млеют от радости! А сверху на тебя из-под листьев яблочки, как пугливые воробьи, выглядывают, солнышко играет в глазах. Закроешь глаза, и такая нега разольётся по телу, словно ты уже в раю, и не Люська это щекочет тебя травинкой по лицу, а чья-то ангельская рука водит, оберегая твой покой…
А теперь всё как перед концом света: прибежим, вскопаем, засеем, и ; домой! Потом ещё несколько раз прибежим: прополем, окучим, урожай в охапку, и ; назад рысью: Люське некогда, она теперь постоянно пропадает на шабашках. Нанимается в паре с кем-нибудь на отделку квартиры, или коттеджа, потом пашет все вечера, выходные, да ещё и отгулы, которые берёт в своём ЖЭУ, всё равно там ничего не платят! Отдыхать не приходится, работает на износ, прямо жалко её! Уговариваю её порой остаться, хватит, говорю, ломать себя! А она мне: « У меня дети раздеты, а я, как квашня, рассядусь!» А мне одному торчать на даче ; не в радость, да и дома приходится хозяйничать вместо неё.
Виктор умолк. Друзья не нарушали тишины, понимая, что разговор по душам не терпит суеты, ждали продолжения исповеди, тем временем обдумывая каждый свои больные думки. Виктор тяжело вздохнул, встрепенулся, шмякнув, вставая, себя по коленкам, как бы заминая свою минутную слабость, и воскликнул:
; Что мы здесь застряли, как три витязя на распутье, не пора ли определяться на ночлег, а то я уже теряюсь: не во сне ли я тут, как в детстве, в песочнице…
Виктор не успел договорить, как раздался сильный, раскатистый гром, блеснули вспышки молний, ослепив друзей, разметав по сторонам в полутенях какие-то причудливые строения, полусказочные кроны деревьев; обнажив перед ними совершенно незнакомую местность. Пошёл дождь. Сначала мелкий, робкий, исходящий из полупрозрачного края могучей тучи, по черноте, более схожей с космической бездной. Она довольно быстро надвигалась и, вдруг, разверзлась, выпустив из себя огромные потоки воды. Друзья заметались по двору, потеряв всякие ориентиры, натыкаясь: то на какие-то ограждения, то на коммуникационные трубы, то на стены жилых зданий с кодовыми замками на дверях. Наконец, забежали в открытый подъезд: промокшие, грязные уселись на железобетонные ступени лестницы и несколько минут тревожно вслушивались в шум низвергающегося ливня.
Дождь резко прекратился, ; это был обычный летний, короткий дождь. Друзья вышли из подъезда, но дальше крыльца не двинулись, оставаясь под навесом, ; с неба ещё слетали последние, заблудившиеся капли, гулко цокая по жестяным карнизам, бетонному навесу, весело булькая по лужам. Ждали они недолго, какие-то минуты, а затем робко шагнули в густой сумрак ночи.
Два часа они искали знакомую дорогу домой. Скоротав на постели в бессоннице остаток ночи, первым делом, что они сделали придя на работу, это все трое, не сговариваясь, подали заявление на увольнение. Руководство подписало их сразу, а что прикажите делать, если каждый отработанный день работника требовал неимоверных усилий, чтобы его оплатить! А через три дня, устроившись в какой-то иногородний мостострой, дружной командой они поехали строить мост в Подмосковье. Обещали прилично платить.
март 2007 г.