Наша наука бывает ленива и нелюбопытна, потому история болезни Владимира Семёновича Борзокопытина до поры до времени её не интересовала. Человек страдал бессонницей сколько себя помнил. Бывает, вечером зевает, глаза слипаются, а как ляжет, так сон, как корова языком слизала. Не помогают ни китайская дыхательная гимнастика, ни клизма, ни другие советы доктора Бутейко. Лежит Борзокопытин, и отары овец пересчитывает, через такое усердие в Дагестане давно бы знатным животноводом стал, а тут только бесцельно ночное время суток проходит.
Сосед по дому посоветовал перед сном слонов или верблюдов считать, начал Владимир Семёнович считать, а как дошёл до двадцати тысяч верблюдов, будильник прозвенел – пора на работу.
Другой сосед посоветовал на ночь стакан водки скушать. Скушал Владимир Семёнович водку, не помогла она ему, наоборот тошнило всю ночь и голова кружилась, что не удивительно учитывая его малопьющесть.
А утром добрая душа дворничиха подарила ему настой дремотного корня.
— Выпьешь и тут же захрапишь, — говорит, — этим настоем ещё моя прабабка-покойница пользовалась.
Выпил Борзокопытин старинную настойку, и следующей ночью к сортиру бегал, оправдывая свою фамилию, стремительно, можно сказать борзо. Он и в местную поликлинику обращался, там его после сдачи анализов немножко полечили электричеством и таблетки выписали. Таблетки были дорогущие, но с виду очень мелкие. Доверие к себе они не вызывали, поэтому Владимир Семёнович вместо одной десять зараз употребил. Еле откачали. Жена вовремя вернулась. Она же его и к гипнотизёру устроила. Но на первом же сеансе, голубые, по детски широко открытые, добрые, доверчивые глаза Борзокопытина, опрокинули в транс дипломированного целителя, который по возвращении отказался возобновить процедуру и посоветовал иглоукалывание.
Попав в клинику к рефлексотерапевту Григоряну на иглоукалывание, Владимир Семёнович пропустил его приглашение «Лажыс» и лишь присел на краешек топчана и зачем-то спросил:
— Доктор, а вы долго учились?
— Нэт, — честно признался заросший чёрной щетиной юморист-иглоукалыватель, — зачэм долга, иголки есть, пациэнты есть, совсем учится не нада!
— Как не надо? – испугался Борзокопытин, встал и попятился к выходу.
Однако, Норик Аристокесович, привычным движением ухватил пациента за шиворот, швырнул на топчан, прижал огромной лапищей к лежанке, и посоветовал:
— Лэжи смирна, возможны побочные аффекты!
«Какие эффекты?» — хотел возмутиться Владимир Семёнович. Но уже в следующее мгновение он вообразил себя Спасителем перед распятием, и тут же не успев возгордится от дерзкого сравнения, стал бабочкой в заботливых руках коллекционера-лепидоптеролога. А потом из памяти выплыла картина детства: мама вышивающая крестиком незамысловатый сюжет «Ленин на коммунистическом субботнике». Спасаясь от её проворной иголки с хвостиком пёстрого мулине торчащим из ушка, он оказался на Куликовом поле, среди русских дружин, стоящих под тучами чёрных ордынских стрел. Затем покинувшего строй дезертира под сладкозвучные звуки волынок долго преследовал славный парень Робин Гуд, а некто по прозванию Джон «Мщу за всех» размахивал арбалетом и орал ему вслед: «Моей стреле Владимир мил…». Наконец утомлённый погоней Борзокопытин превратился в маленького мальчика, которому бородатый дядька в тирольской шляпе сунул в руку яблоко, и с нехорошей улыбкой сообщил: «Сейчас, сынок, тебе папка фокус покажет!» Яблоко задрожало в руках, лопнуло и в наступивших вдруг сумерках, наполнившихся грозной песней москитов, Владимир Семёнович различил силуэт странного растения, вокруг которого горел ореол рекламных субтитров: «Лишь раз в году расцветает папоротник, и если успеешь загадать желание…». Замогильный голос за кадром повторял надпись пока Борзокопытин поспешивший бухнутся перед цветком на колени, не сорвался в потаённый овраг и сопровождаемый полчищами кровожадных жалящих насекомых заорал:
— Хочу излечиться от бессонницы!
Голос смолк, а полёт был прерван острой болью возникшей пониже спины и сравнимой с нападением стаи иглозубых пираний или с хваткой резвого питбуля. Вокруг цинично комментировали: «куда же ты на ежа голой жопой полез», советовали: «захвати кислинького… ширнёмся», и требовали: «холопа на кол!».
Трудившийся в свободное от бессонницы время рецензентом в одной из московских издательств Владимир Семёнович про себя отметил: «Постмодернизм какой-то!» и открыл глаза.
Что за новаждение?! Пропали доктор Григорян и кабинет с топчаном. Вокруг образовалась просторная больничная палата, в ней обнаружились штатиф для капельниц, кровать и рядом с ней тумбочка. На тумбочке стояла полная абракадабра светящихся приборов, знакомых по сериалам об американской мечте, реализуемой по медицинской страховке. Здесь же седой профессор вещал перед выводком будущих медиков:
— А это наша гордость, можно сказать раритет. Сегодня десять лет как он у нас!
— А какой диагноз? — обратился к профессору вездесущий отличник-подхалим, — летаргический сон?
— Нет, хроническая бессонница.
06 06 2010