Швейцария, Люцерн
По многолюдным улицам Люцерна – величественного европейского города, среди тысяч туристов, восхищающихся отсутствием шахт, заводов и фабрик, шли два неприметных человека.
— Без пяти минут девять, – поджигая пластмассовой зажигалкой сигарету, сказал один из них.
— Подождем, – второй нервозно озирался по сторонам.
Мимо проходили интеллигенты с белыми воротничками, спешащие на работу, симпатичные швейцарки постукивали каблучками по асфальту, голуби облепили весь тротуар, а владелец ломбарда, похоже, не торопился встречать ранних клиентов.
Затушив окурок, изношенным ботинком, ступавшим и по Красной площади, и по великой китайской стене, Дейк Ломан опустил обе руки в широкие карманы водонепроницаемой куртки, где приглушенно позванивало ожерелье стоимостью в целое состояние.
Его компаньон последнее время пребывал в депрессионном состоянии, и это не могло не отражаться и на самом Дейке. Прищуренными щелками хитрых глаз он постоянно следил за ним. «Что произошло? В самом то деле? И не такие дела приходилось проворачивать вдвоем…» Но после поездки в Австралию одинокий волк Манфред совсем расклеился. На его висках уже белела седина, выгоревшие сухие волосы безжизненно свисали вниз, как уши рыжего спаниеля – он будто постарел на несколько лет за несколько дней.
— Расслабься, – Дейк похлопал по плечу напарника. – Господин Аким Колеями на месте.
Черный автомобиль дорогой марки «Rolls-Royce Drop head Coupe» бесшумно остановился на парковке. Первым вышел водитель в униформе и почтенно открыл дверцу с затемненным стеклом. Вслед за остроносыми замшевыми туфлями появилось деревянная трость, сжимаемая желтоватой рукой с ярко выраженными пигментными пятнами и вздутыми венами, потом солидный костюм делового человека, и Аким Колеями собственной персоны предстал перед мужчинами, ожидающими с ним встречи.
— Доброе утро, – одергивая наглаженный пиджак, сухой голос поприветствовал довольно частых посетителей своего ломбарда.
— Доброе утро, господин. Как и договаривались, мы принесли то, что сделает вас еще богаче, – Дейк вынул руки из карманов, и пожал жилистую кисть Акима Колеями.
— Пройдемте, – указав на стеклянную дверь с табличкой «Открыто», Аким повел клиентов за собой.
В светлом зале за пуленепробиваемым стеклом специалист по кредитованию в круглых очках протирал пыль с золотых украшений, выставленных на продажу. Посетителей, решивших воспользоваться услугами ломбарда, предоставляя помимо залога еще и паспорт, в тот момент в помещении не было. Дейк неоднократно сталкивался с подобной схемой получения наличных, и давно научился избегать официальных договоров с указанием хоть малейшей информации о себе. Его паспорт всегда был под рукой, ведь путешествовать без документов по всему миру нельзя, но вот разглашать свои данные по всем ломбардам, где сплавляешь краденые драгоценности, неразумно. И Дейк в этом плане отличался холодным умом и предусмотрительностью.
— Здравствуйте, господин, – приглушенный голос работника донесся через проём в защитной конструкции. Мужчина учтиво склонил голову, и вскоре продолжил приводить в порядок витрину.
Кивком ответив на приветствие, Аким Колеями открыл дверь в уютный кабинет. В оливковых тонах боковой стены выделялся новый прямоугольный сейф. Его заметил даже растерянный Манфред, отрешенно рассматривая обстановку при входе. А Дейк, наоборот, сделал вид, что кроме сапфирового ожерелья его ничего не интересует.
— Итак, 47 ограненных сапфиров василькового цвета, рыночная стоимость каждого 9000-10000 условных единиц, – Дейк сразу перешел к делу, рассевшись без приглашения. – Итого, на этих камнях можно заработать почти пол миллиона!
Аким махнул тростью застывшему на месте Манфреду, указывая на белый кожаный диван с лакированными поручнями явно из ценных пород дерева.
— Сколько вы хотите? – сухо произнес владелец ломбарда, заняв коронное место за столом.
— 300000 долларов, – деловито ответил Дейк.
— 300000? Вы в своем уме? – возмутился Колеями, сверкнув огоньками блеклых глаз.
— Не жадничайте, господин. 170000 прибыли это всегда хорошо! – Дейк положил на стол массивное ожерелье, заигравшее в дневном освещении ярким блеском глубокого синего цвета.
— Я готов дать вам за него 235000, – не проявляя никаких эмоций, Аким предложил свою цену.
Взяв в руку тяжелое ожерелье, он нисколько не сомневался что камни настоящие. Более того, это были наиболее ценные сапфиры во всем мире, их можно отнести к «королевским» за безупречный васильковый цвет.
— 275000 и договорились, – торговался Дейк Ломан, чувствуя, что Аким Колеями непременно согласится со столь выгодным предложением.
— 250000, четверть миллиона. Это последняя цифра. Большего я дать не могу.
— По рукам, – согласился Дейк, искоса посмотрев на Манфреда, не принимающего никакого участия в торге.
— За деньгами приходите, – Аким раскрыл блокнот и провел пальцем по неразборчивым записям, – в 13:30. К сожалению, в данный момент необходимой суммой я не располагаю. Мне еще нужно будет съездить в банк…
— В 13:30, так в 13:30, – Дейк забрал со стола ожерелье и положил снова в карман. – Не прощаемся, – он резко встал и пошел к двери, не дожидаясь пока Манфред поднимется с мягкого дивана.
Австралия
За долгие годы трудовой деятельности в научной сфере Ираклий позабыл, что значит настоящий отдых. Чертежи и формулы, расчеты и опыты вытеснили, казалось бы, естественную потребность в элементарном отпуске, проведенном скажем где-то в горах или на берегу моря. Если в подростковом возрасте будущий косметолог получал грандиозное удовольствие от горнолыжных курортов, то с годами возможность со свежим ветром сорваться вниз по трассе его привлекала уже не так. От ярких впечатлений и восхитительных эмоций остались одни воспоминания и незабываемые ассоциации слова «горы» с хрустящим белым снегом, искрящимся под ногами. Незапланированный отпуск, подаренный судьбой, напомнил Ираклию о давних пристрастиях, когда он с дядей покорял крутые вершины. Но в этот раз горы были другими.
Впервые за последние дни обветшавшее жилище Лафиты стояло за спиной Ираклия, наслаждающегося чудесной погодой. В лучах ослепительного солнца сияли далекие горные вершины. С каждым вздохом освежающий воздух наполнял легкие насыщенным ароматом горных цветов и хвои. Хотелось дышать всей грудью и напевать веселые мелодии, соревнуясь с незаметными птичками, порхающими в зеленых зарослях.
Босиком утопая в мягкой траве с хрустальными каплями утренней росы, Ираклий собирал белоснежные ромашки и лимонные лютики. Он в россыпях горных цветов снова почувствовал себя мальчишкой, готовым на романтические поступки и необдуманные действия. Зачем думать, если руки, подвластные горячему сердцу, сами невольно тянутся к прекрасному? К цветам, которых повсюду множество, и одним скромным букетом можно скрасить пробуждение девушки, которой (скорее всего) никогда не дарили цветы, но, не смотря на это, у неё их несчитанное количество. Весь этот чарующий мир принадлежит ей.
Бесшумно возвращаясь в серый поникший дом, где сладким сном спит его принцесса, разбросав черные локоны по подушке, где еще несколько минут назад была и его голова, Ираклий и не вспомнил о боли, еще вчера напоминающей о себе. Как рукой сняло и синяки, и отечность, и кто бы мог подумать, что такое возможно.
В бежевых порванных брюках, скорее больше похожих на бриджи, и кремовой рубашке с подвернутыми рукавами Ираклий совсем не был похож на нудного профессора. Легкий беспорядок на голове, отсутствие и очков, и галстука, носков и обуви делали его обычным человеком – неотъемлемой частью живой природы. Непринужденная улыбка украшала лицо. Не было смысла напрягаться, чтобы сосредоточиться на очередном эксперименте, хотелось получить от жизни все то, что не успел – вторую половинку, о важности наличия которой косметолог раньше и не задумывался.
Ираклий нежными лепестками ромашки, позаимствованной у благоухающего букета, провел вдоль лица спящей Лафиты. Начиная от переносицы по ровному продолговатому носу и приоткрытым створкам розовых губ до вытянутого подбородка. Не устояв перед соблазном, он коснулся румяных щек: гладких и нежных. Ванильная кожа будто светилась насквозь. Розовые капилляры расположенные близко к поверхности были похожи на крохотные звездочки. Но даже такие мелочи теперь стали подвластны острому зрению Ираклия.
— Уже утро? – спросонья спросила Лафита, поднимая пушистые черные ресницы. – Ты встал? А как же ноги? Ты нарвал цветов?
Ираклий зачарованно внимал каждое слово, льющееся песней, каждое изменение в мимике и жестах, и мысленно восхвалял небеса за возможность здесь и сейчас находиться рядом с удивительной девушкой. И пусть она не была эталоном женской красоты, но с ней он чувствовал себя настолько живым и полным сил, что могло показаться, будто он сбросил десяток лет. Энергия наполняла тело и просилась наружу, выливаясь разговорами о звездах и бесконечности, о человеческих чувствах и законах природы.
— Я хотел сделать тебе небольшой сюрприз, – Ираклий вложил ей в руки полевые цветы. – После этой ночи я почувствовал такой прилив сил, что, поддавшись желанию выйти наружу, безболезненно встал и пошел!
— Это замечательно! – порадовалась Лафита, поднимаясь. – А я после твоих историй о космосе спала как младенец, и даже не слышала, когда ты проснулся.
— Я сам удивляюсь! Мы полночи разговаривали, а мне ничуть спать не хочется! И я снова могу ходить!
— Значит, сегодня пойдем вместе купаться на озеро, – разминая косточки ото сна, предложила Лафита.
Странное ощущение: она впервые чувствовала себя сонной. «Наверно, отразились слишком частые за последнее время бессонные ночи» – нашлось разумное оправдание.
Швейцария
Пожилая женщина управляла автомобилем вдоль берега Фирвальштетского озера, не обращая внимания на его красоту, поскольку прошли те годы, когда она не могла налюбоваться его живописными пейзажами. Трепетно вцепившись за руль, и обеими руками сжимая его, женщина прилагала немалую силу. В напряжении, втянув голову, она сгорбилась так, что со стороны выглядело, будто у неё нет шеи.
Крашенная огненно рыжая пенсионерка время от времени поглядывала в зеркало заднего вида, не забывая краем глаза убедиться, что ни прическа, ни макияж не испортились. Крупные локоны на коротких волосах неподвижно застыли в идеальной укладке, выполненной в салоне профессионалом. По случаю юбилея Венера Барбет даже попросила сделать татуаж бровей, что ранее считала не столь важным элементом во внешности. Крупные очки не скрывали живых зелено-голубых глаз с черными накладными ресницами, отчего, если не принимать во внимание глубокие морщины, женщина казалась весьма привлекательной особой. Она явно была модница с изысканным вкусом. Об этом могли поведать круглые серьги из белого золота, украшенные десятком небольших синих корундов – сапфиров. Именно сапфир Венера считала своим талисманом, придающим мудрость и наделяющим жизненной энергией и зарядом бодрости. На ней и платье было васильковое в белый горошек, и кофточка цвета бирюзы в тон туфлям и сумочке, лежащей на переднем сидении.
Управляя подержанным Крайслером серебристого цвета, Венера Барбет постоянно чувствовала себя как на иголках. Массу волнений доставляли и туристы, снующие туда-сюда в поисках достопримечательностей. В очередной раз, бросив взгляд в зеркало, женщина отвлеклась от дороги, а когда посмотрела перед собой, в ужасе дернула руль вправо, нажимая на педаль тормоза. Но это не спасло положения – она сбила человека.
— Только не это, – завизжала старушка, бросая руль и закрывая уши от противного звука трения резины об асфальт.
Мужчина, перед тем как на него налетел Крайслер, затаил дыхание в оцепенении. В распахнутых глазах застыло недоумение, и волосы, закрывающие уши мгновенно поседели. Все произошло настолько быстро, что перепуганная женщина и не заметила, как лобовое стекло треснуло и превратилось с хрупкую картину с изображением паутины.
Авто наконец-то остановилось, упершись в дорожный знак. К горлу подошел ком, и Венера Барбет, трясясь всем телом от боязни совершить преступление, выскочила из машины, понимая, что виновата. Лужа крови растекалась у ног. Над лежащим мужчиной склонился какой-то турист в куртке для походов в горы из водонепроницаемого материала. Он что-то несвязное бормотал на ломанном немецком языке, нащупывая пульс на шее окровавленной жертвы ДТП.
— Он жив? – собравшись с духом, спросила женщина, растерянно присаживаясь на корточки.
— Его уже спасти, – прозвучало в ответ.
Вокруг образовалась пробка. Автомобили, водители, прохожие – всё смешалось. Стоял шум, давящий на мозги обескураженной пенсионерке, чей взгляд плавно переводился с неподвижного тела на холодный блеск синих камней массивного ожерелья, вывалившегося с кармана бородатого туриста. Пристрастие к сапфирам было присуще Венере Барбет с незапамятных времен, её мать тоже любила васильковые корунды, и подобное ожерелье она всегда носила на шее, как оберег от завистливых людей.
«Ожерелье!» Широкая ладонь крупного мужчины утащила его обратно в карман. Дейк Ломан, убедившись в смерти компаньона, резко поднялся, намереваясь скрыться. Из-за угла уже доносился вой сирены, а быть замеченным в дорожном происшествии он не хотел. «Мало ли, а вдруг кому-то станет интересно, почему я был с Манфредом и что у меня в карманах. А если полиция узнает о сапфирах? – Так и сделка может не состояться. Зато теперь четверть миллиона достанется только мне, и не нужно ни с кем делиться. Бедняжке Манфреду деньги больше не понадобятся».
Беспрепятственно вырвавшись с замкнутого круга, Дейк поспешил скрыться в «пряничных» улочках старого Люцерна. Но к его удивлению бойко настроенная старуха в голубом наряде побежала за ним. «И чего ей от меня надо?»
— Эй, бабуля, вам нельзя скрываться с места аварии! – прокричал он, оборачиваясь.
— А сам чего бежишь?
Преодолев несколько домов с узкими двориками, Дейк запыхался и подумывал остановиться передохнуть, но ему в спину дышала сумасшедшая и одновременно физически крепкая бегунья.
— Вы чего меня преследуете? – бросил он, не оглядываясь.
— А ну, стой! – Венера Барбет принажала, чувствуя еще и спортивный интерес помимо острого желания выяснить, откуда взялось это ожерелье.
— И не подумаю!
Дейк продолжал бежать, выискивая более безлюдное место, но повсюду как завороженные прогуливались любители старины. «Нет, чтобы наслаждаться видом на озеро с набережной, они весь город заполонили. Еще и эта ненормальная не отстает…» Свернув на глухую улочку и прижавшись к стене, он жадно хватал воздух, переводя дыхание. Не решаясь высунуть нос из ненадежного укрытия, Дейк Ломан вынул раскладной нож, и со щелчком блестящее лезвие отразило солнечный свет.
Быстрые шаги приближались. Вот уже и рыжая спортсменка в небесно-голубом платье оказалась на расстоянии вытянутой руки. Набросившись сзади, бородатый турист приставил к её горлу нож.
— Снимай серьги, госпожа. И без резких движений, а то ведь могу и ненароком ускорить твою встречу с Манфредом, которого ты только что чуть не переехала.
— Меньше трёпа, сынок!
Венера Барбет ловко выкрутилась и, ударив коленом между ног, выхватила нож из рук болтливого грабителя.
— Помогите, убивают, – во всю глотку заорал Дейк, пришедший в замешательство от действий старушки.
— Заткнись, иначе ведь и я могу «ненароком ускорить твою встречу с Манфредом», – леденящим голосом произнесла женщина, схватив мужчину за шиворот и приставив к его горлу его же нож.
— Что вам от меня надо? – Дейк Ломан был шокирован подобным поворотом событий. Еще никогда ни одна дряхлая старуха не угрожала ему ножом. А эта еще бегает как солдат во время марш-броска.
— Ожерелье!
— Что? Оно моё, – огрызнулся он, предположив, что бабуля промышляет воровством, как и он.
— У моей матери было точно такое. Где ты его взял?
— Где… – поразмыслив долю секунды, – так оно досталось мне от бабушки!
— От какой? – расслабив руку, более спокойно спросила Венера Барбет, засомневавшись.
— От австралийской! – находчиво ответил Дейк и, воспользовавшись смятением, охватившим старушку, повалил её на землю, заставляя выронить нож.
— Как её звали? – Венера Барбет уже не сопротивлялась, строив догадки о степени родства с этим мужчиной.
Вернув нож, Дейк Ломан поспешил скрыться. И в этот раз за ним не было погони, потому что четверо запыхавшихся охранников порядка в погонах наконец-то остановили «виновницу дорожно-транспортного происшествия, пытающуюся скрыться с места преступления».