***

        Мой американский родственник
У нас почему-то перебор во всем. Если начинают писать или показывать наш военно-морской флот, то непременно про атомные субмарины. Будто у   нас других судов нет. Я говорю про дизельные подводные лодки. Оно и понятно. По сравнению с ракетоносцем с неограниченной дальностью плавания  она кажется на первый взгляд анахронизмом. На  «реакторе» поражает все- мощь, скорость,  вооружение. Чего греха таить, когда мы возвращались на базу после похода, ребята с «атомника» на нас сверху вниз смотрели, мол, путаются под винтами всякие «мазутчики- керосинщики». Не скрою, поначалу обидно было слышать такое, вроде как за  второй сорт принимали, хотя мы порой в нейтралке  по три с лишним месяца болтались. А по большому счету морю –океану все равно, чьи корпуса на дне ржавеют.
Вероятный противник в первую очередь изо всех щелей и углов следит за ракетоносцами. Здесь действуют спутники, авиация, противолодочные корабли, субмарины, береговые посты, подводные станции. На нас внимание постольку поскольку. А зря. Хотя периодически нам приходится для подзарядки выходить на шнорхель, чем демаскируем себя, но наш капитан все равно оптимистично поднимает палец и многозначительно говорил: «мы тоже кое-что можем…»
На флоте я служил в группе гидроакустиков. Это про нас воспыренно говорят- глаза и уши корабля. Мичман Панков, мой непосредственный командир всегда добавлял : «Разведчики. Мы идем впереди корабля!». Помню, когда я после учебки впервые поднялся на борт подлодки Панков мне сказал: «Я не знаю, чему вас там научили Волков, но если будете хреново служить, под килем протяну!»  Поэтому с перепугу я быстро стал классным специалистом. Но в любом случае, мне до мичмана было, ой как далеко! Огромный, сильный, обладающий феноменальным слухом и потрясающей памятью он мгновенно классифицировал любой шум.
Панков был прав- мы разведчики. В мирное время нашей основной задачей было следить за различными целями и писать шумы. Каждый боевой корабль имеет только ему присущие акустические, электромагнитые, тепловые, волновые и иные характеристики. Собранные и классифицированные данные хранятся в бортовом компьютере.  Перед пуском  торпеды они вводятся в блок самонаведения, и тогда ее практически невозможно сбить различными  помехами с курса. Вероятный противник в свою очередь пишет нас, а мы его. Для этих целей дизельные лодки подходят лучше всего. Мы на порядок малошумнее  «реактора». Там, как ни старайся, но не удается убрать свист пара, визг турбины,  и прочих многочисленных механизмов. Морская среда имеет свой шумовой фон, если  подводный объект имеет частотные параметры, превышающие этот уровень, то цель проявляется, словно беременный  таракан на белой простыне. Когда частоты моря и цели совпадают, классифицировать ее очень сложно, ну, а если лодка работает ниже уровня, то она практически становится невидимкой. Каждый объект издает прямой и сопутствующий  шумы.   Современные субмарины ходят настолько тихо, что во многих случаях их можно выявить по вторым признакам.
Тот поход у нас был особенным. Американцы спустили на воду новейшую многоцелевую АПЛ с неизвестными для нас характеристиками. По данным разведки она шла к нашей базе атомоходов на Камчатке для сбора данных. В заданном квадрате мы цедили все, что ловила наша станция. Обнаружить ее не удалось также и противолодочным кораблям и авиации, хотя от горизонта до горизонта закидали гидроакустическими буями. Пару раз летуны засекали что-то подозрительное, но становить принадлежность не удалось.
-Сдается мне, намудохаемся мы с этим американцем.- Ворчал Панков.  Из штаба нам сообщили предполагаемое имя командира вероятного противника. Вообще-то, флот без разведки превращается в груду металла. Любой уважающий себя командир боевого корабля стремится знать не только технические параметры и огневую мощь визави, но и биографические данные вражеского капитана, его психологические и умственные способности, возможность  находить неожиданные решение в сложной обстановке.  Примеров здесь масса. Во время второй мировой войны для полного разгрома печально известного каравана под литерой -17 немцы послали свою эскадру во главе с «Тирпицем». Британский адмирал, не смотря на превосходство в силах, дрогнул и бросил транспорты на произвол судьбы. Так же и еще одни капитан английской подлодки, имея выгодную позицию для атаки не выдержал,  и ушел в сторону. Лишь наш капитан Лунин выжимая из аккумуляторов все, бросился на перехват на мощной по тем временам лодке К-22. Атаковать пришлось в не выгоднейших условиях, но тем не  менее -  цель поразил. До этого в подобных условиях еще никто так не  поступал. Благодаря решительным действиям удалось спасти остатки конвоя. Порой одна удачно выпущенная торпеда может резко изменить ход истории.
         -Кстати, нашего оппонента зовут Вульф. По -русски  это звучит, как Волков. Не твой ли родственничек часом, Сашка?- меланхолично заметил штурман Сергеев.
-А что, может быть, - ответил я без всякой задней мысли,- отец рассказывал, что у деда родной брат с другими казаками  из Севастополя с эскадрой ушел в Бизерту.
-Во, встретились родственнички. Кстати, и куда наши особисты смотрят? На борту советского боевого корабля находится, так сказать, потенциальный агент мирового импереализьма.- съехидничал мичман.
-Вам, товарищ мичман, я вам,  как более старшему по званию, и, теоретически более умному, могу ответить лишь в вежливой и корректной форме, - отреагировал я.
-Ну-ну,- Панков многозначительно подул на свой огромный кулак и фальшиво пропел,- «напрасно-о  ста-а-рушка-а  ждет, значит, сына-а домой-й…все  Саня, таперича ты на фотографии останешься в памяти потомков молодым, красивым, с явными признаками интеллекта в зачаточной форме.
  Информация и в мирное время может служить мощнейшим оружием. Ребята, которые еще служили на  «атомках» старых и шумных типов рассказывали, как американцы, подловив их, в открытом море во время похода прямым текстом передавали новости типа: «Поздравляем командира  Иванова с рождением сына. Вес такой-то, рост такой-то.  А в таком-то квадрате вас ждет эскадра. До нее осталось двадцать миль».  Подобная расторопность, понятное дело, энтузиазма среди экипажа не вызывала. Естественно, наши вояки  тоже в долгу не оставались. Агентура поднапрягалась, и перехватив янки,  врубив передатчики на полную мощь,  наши по изуитски вежливо долбили ихний ракетоносец сообщениями, дескать, у капитана все о кей, правда жену видели в ночном клубе с неким Уильямом, а немного погодя она сдавала анализы. У помощника дочка связалась с наркоманом, предположительно срок беременности две недели. У механика собака с глистами, а кошка с  блохами. И еще ребята, когда через несколько часов начнете проводить учебные стрельбы, будьте осторожны, крейсер вашего типа имеет нехорошую особенность «проваливаться».  Американцы,  между прочим, первыми предложили отказаться от методов психологического воздействия на экипажи субмарин. Они не выдержали особенностей нашего национального подхода к информационной войне. Ихние специалисты –психологи и психоаналитики  не успевали приводить в чувство моряков подлодок, которые в условиях замкнутого пространства под действием деструктивных информаций не могли адекватно реагировать на внешние раздражители и  испытывали сильнейшую депрессию.  Весть о мифическом забугорном  родственнике мигом разнеслась по отсекам. Начались обычные подколки.
-Братцы, Волкова к  торпедным аппаратам не подпускать. Иначе через них в штаты слиняет. А может и в солнечный Израиль.
-Мистер, сотню баксов до получки не одолжите?
 Обижаться на это бесполезно. А вскоре и не до этого стало. С берега вновь прислали радиограмму с требованием во что бы то ни стало обнаружить  цель, которую штурман назвал «неуловимый Джо». Первым его засек, как и следовало ожидать, Панков.
-Слева по курсу слышу шум винтов! Попался, зараза! Держись, родственничек! Все, братцы, пишем супостата!
 Я не представляю, как ему удалось  отследить в фоновом шуме практически незаметное пробулькование винтов. Лично я, как ни старался, ничего не услышал. Мы работали в пассивном режиме. Гидролокатор не включали. Его работа нас сразу бы выдала, словно яркий фонарик ночью.
 У нас проснулся охотничий азарт. Мы плотно висели у янки на хвосте. Нас, они похоже не замечали. В боевой обстановке это обозначало верное поражение. Шансов у них не было. всего одна противолодочная торпеда, и все.
  -Купаться вам, ребята, в лучах славы. Какую зверюгу раскусили.- повеселел командир.
 -Ага, теперь и звездочки сверху попадают на погоны, - вставил штурман, давно мечтавший о повышении.
 -Наблюдаю резкое повышение радиоактивного фона! Цель теряет скорость и «проваливается»!- Прозвучал тревожный доклад. «Джо   свистел» целых полчаса. Наконец утечка радиации прекратилась, но, судя по всему,  в отсеке начался пожар. Мне показалось, что наша система уловила отчаянный стук в замурованном отсеке. Видимо там заживо сгорали американские моряки. Мы сочувствовали своим коллегам подводникам, попавшим в беду. Никто из нас по этому поводу не злорадствовал, прекрасно понимали, подобное могло произойти с каждым.
 -Тяжело им приходится. Наверняка  дозы хватили через  край.-  Покачал головой Панков.- Ситуация критическая. А твой родственничек крепеньким оказался. На аварийный режим перешел. К Японии тянет. Сигнал бедствия не подает- наши воды рядом.
 С  самого  мы включили  регистрирующую аппаратуру и фиксировали все подряд. Но  ничем, естественно, им помочь не могли. Из штаба пришла очередная  депеша, следовать за  аварийной лодкой, и в случае начала неуправляемой реакции, расстрелять янки самонаводящимися   торпедами. Иначе возможный ядерный взрыв  захватит нашу территорию. Слава Богу, все обошлось. Поврежденная подлодка кое - как доковыляла до берегов Японии и всплыла. На помощь ей подошли около десятка различных кораблей.  В наушниках стоял сплошной шум от винтов. У американцев даже мысли не было, что под ними затаилась советская субмарина. Похоже, неразбериха у  них была еще та. Под вечер мы даже рискнули выйти на перископ. Атомоход стоял с дифферентом на корму и с креном на правый борт. Я на  правах бедного родственника упросил нашего командира на секундочку посмотреть  на эту картину. Конечно, по инструкции это было  не положено, но мне разрешили. У рубки толпились  американские моряки в защитных костюмах. Но мне запомнилась одна фигура, которая стояла чуть в стороне и, как мне показалась, смотрела в сторону нашего перископа.
Про аварию, свидетелями которой мы были, ни американцы, ни японцы не сообщали. Молчали и наши власти. В стране свирепствовала горбачевщина, демократия и гласность. В СССР взяли курс на тотальное разоружение. Вскоре к власти пришли демократы и нам вообще порекомендовали забыть об эпизоде из времен холодной войны. Вскоре в прессе начались систематические накаты на армию и флот, всячески выставлялись напоказ любые    нештатные ситуации. Я давно отслужил. Вернулся домой. Женился. Воспитываю дочку и сына. Но все равно тот случай забыть не мог. Однажды взял и наудачу отправил в Америку несколько писем в поисках некоего Вульфа. К моему удивлению пришел ответ. Написала жена этого самого Вульфа. Оказалось, у него в самом деле были русские корни. К сожалению, капитан ВМС США  Александр Вульф, потомок белоэмигранта, не так давно скончался от тяжелой болезни. Я продолжаю переписываться с его семьей и обмениваться фотографиями. На одной из них он вместе со своей женой и двумя сынишками. Как сообщила супруга, ребята мечтают продолжить карьеру отца  и стать подводниками. Кстати, и мой сын грезит о дальних морских походах. Пусть сбудутся у них мечты, но чтоб никогда не смотрели друг на друга через перископы. В день военно-морского флота я надеваю свою тельняшку, достаю дембельский альбом и в очередной раз перелистываю его страницы, на которых снимки моего боевого корабля, друзей и американского родственника. А может и не родственник он мне вовсе, но не зря же говорят, что все моряки братья.
   Александр Кузнецов