Старый дом воспоминаний
Состояние какой-то нервозности, раздражительности началось неожиданно. После обеда, на работе, во время перекура. Без каких бы то ни было на то причин. Это было странно и неприятно. Раньше тоже, бывало, накатывала беспричинная тоска. Чувство, что чего-то не хватает. Потребность куда-то двигаться, не сидеть на месте. Спасала работа. Она увлекала и хандра уходила. На ее место приходил азарт, стремление, во что бы то ни стало завершить начатое. Затем - радость от успеха и эйфория от новых идей. Ажиотаж и загруженность мыслей.
Теперешнее же состояние не имело с беспричинной тоской ничего общего. Внутри себя было не уютно. Душа не находила себе места. Она была похожа на потревоженного во время спячки медведя. Медведь стремится вылезти из берлоги, дабы наказать нарушителя, а природа требовала продолжения сна. Он ворочается в берлоге, не может уютно устроиться и спокойно заснуть и от того злится еще и еще. Наконец медведь с ревом выползает наружу и не находя обидчика, злится еще больше. Медведю не до сна и он, обойдя несколько раз вокруг берлоги, запоминая ее тепло и безмятежность своего пребывания в ней, идет, с досадой, бродить-шататься по зимнему лесу.
Вот так и душа моя сейчас была похожа на этого медведя. Растревоженная неизвестно чем или кем, она устремилась в дебри воспоминаний. Не очень приятных и отнюдь не веселых. Работа уже не приносила ни удовольствия, ни облегчения. Приходилось прилагать немало усилий, что бы сдерживать себя, казаться быть нормальным, обычным, каким был всегда. Это только усиливало напряжение, нагнетало злость, провоцировало на нервный срыв. Непременно надо было что-то предпринимать. Долго так продолжаться не может – понимал я. Воспоминаниям нужно было проторить дорогу, обозначив ее образами-вешками. И я начал потихоньку мысленно нащупывать тропку.
Вспомнился дедовский дом на острове. Чуть покосившийся, но еще довольно крепкий. Он стоит на пригорке. Фасад дома окрашен в грязновато-желтый цвет. Широкий фасад, в четыре окна. И тут же моментально мысль перенеслась в коридор с большой, по моему детскому восприятию, лестницей. Он одновременно представлял собой и крытую застекленную веранду.
Что ж, неплохой приятный образ и направление, вроде бы верное – подумал, и тут же образ исчез. Поблек, размылся. Однако в душе оставил приятный след детских воспоминаний. Ну что ж, - думаю, - и то хорошо. Надо попробовать еще раз. Позволить увлечь свое сознание образами дома и всего, что с ним связано. А связано было немало и больше хорошего, нежели плохого. А пока, удовлетворившись некоторым облегчением, принялся за работу уже спокойно, привычно. Не покидала мысль повторить эксперимент дома, в более спокойной обстановке.
Удивительно, что мимолетное воспоминание так кардинально изменило мое внутреннее состояние. Сколько до этого было затрачено усилий, чтобы обуздать метания души. И я с радостью и некоторой гордостью поблагодарил себя за находку. К вечеру на душе уже было легко, но это не избавило от стремления к игре с воспоминаниями.
Придя домой и, совершив в кругу семьи обычный вечерний ритуал, – ужин, общение, почта, отход ко сну, устроился поудобней в постели. Мысли как обычно метались туда-сюда, комкались, прыгали с места на место. Но память нет-нет да возвращалась к последнему уже размытому образу. Мысленно представил весь остров целиком. Внизу деревня как на ладони. Знакомая, манящая. Солнечный день. Неподалеку вьется речушка, огибающая остров. Она берет начало и впадает в одну и ту же реку – Северную Двину. Старый стогометатель на ее берегу. Дорога, полого поднимающаяся в горку. Она проходит мимо дедовского дома – дома моего детства. Мысль, моментально проскочив коридор-веранду, оказалась в просторных сенях. В доме пахло уютом и теплом. Справа, со стороны повети, доносились запахи прелого сена древесины и еще чего-то родного, близкого и не выразимого словами, не имеющего определения. В сенях, в прочем, как и на повети, всегда было темно. Слева – дверь, ведущая в комнату. Взрослые пользовались ею крайне редко в отличие от нас, детворы. Прямо из сеней – дверь в кухню. Тяжелая, обитая пухло дерматином, она открывалась с шипящим вздохом – Ввввхх и закрывалась с облегченным выдохом – Пфффха. Я, как и в детстве, ощутил ее приятную тяжесть. Она была для меня живой. Войдя в светлую, просторную кухню, в комнату не спешил никто из входящих. Проходили, сняв обувь, к большому кухонному столу, стоявшему у окна. Мы же непременно устремлялись на русскую печь, расположившуюся тут же, справа. Там, на печи, прошло чуть ли не все основное время моего пребывания в доме. Не считая конечно верхней повети. Печь была для меня родной. Она всегда связана с бабушкой и ее пирогами.
Слева от кухни располагалась небольшая спальня с одним окном, высокой кроватью и дедовской библиотекой. Я почему-то всегда считал эту спаленку дедовой и любил листать книги из его библиотеки. Особенно – подшивку журналов «Крокодил». Толстую, изрядно потрепанную и от того – близкую, родную. Книг было очень много. Их количество позволяло испытывать гордость за деда, возбуждало и будоражило сознание. Если повернуть еще раз налево, попадаешь в большую, просторную, светлую залу. Посреди огромный, круглый стол. По праздникам за ним располагалось все многочисленное семейство. Возле левой стены небольшая печь – Голландка. Рядом – дверь, выход в сени. В детстве, играя, мы любили этот заколдованный, волшебный круг.
Насладившись кухонными воспоминаниями, мысль, игнорируя комнаты, устремилась на верхнюю поветь. Там было мое царство. Вот как можно назвать запахи, царившие здесь! Это были запахи детства. Здесь я стал тем, чем стал. Именно поветь оказалась тем волшебным Образом, позволившим пережить в памяти все детство. Пережить в обратной последовательности – взрослости, юношества, детства. А затем, первые детские страхи перед ней, ее темнотой и неизвестностью. Детское любопытство, победившее страх. Ночные походы в ее темень, что бы доказать себе, что не трус. Комнатка с маленьким самодельным топчаном и вентиляционным оконцем вверху. Стеллажи вдоль всей стены с самодельным наждаком, старым, но пока еще рабочим лодочным мотором. А в центре мотоцикл «Восход» - притягивающий как магнит…
В какой момент я уснул окончательно, трудно сказать. Скажу только, что спал без сновидений. Проснулся бодрым, полным энергии. Ни о какой раздражительности, хандре, тревоге речи быть не могло. Теперь же, как только становиться дискомфортно в душе, всегда вспоминаю этот волшебный образ и дедовский дом с высоты птичьего полета. С такой же высоты смотрю на сложности вокруг и, о чудо, вижу их в другом свете и не такими уж сложными. Образ этот остался со мной думаю уже навсегда. Стал одной из тех волшебных палочек в моем багажнике способов улучшить свое настроение. Думаю, каждый из нас может с радостью вспоминать что-то подобное и благодарить за это свою память. Хочется пожелать читателю удачи в его воспоминаниях, а также поблагодарить деда.
Спасибо дед, что построил такой чудный дом! Спасибо поветь за то, что ты осталась в моих воспоминаниях!
Май 2012г.