1
Мариам лежала тихо, прислушивалась к мерному храпу родителей и братьев. Нет, сегодня она решится на побег. Мать на ее желание уехать из дома на заработки ответила категорическим отказом. Отца она боялась, и говорить об этом с ним даже не решилась. Развал СССР породил у миллионов граждан неразрешимые проблемы. В ее родном Казахстане, некогда процветающей и богатой республике, поселилась, чуть ли не у половины населения, катастрофическая нищета. Семьи большие, прокормить на случайные мизерные заработки не под силу.
У Мариам шесть братьев, мал-мала меньше. Она старшая среди них. Мальчишки с утра уходили на работу, кто на рынок грузчиком, кто к богатым двор мести, кто вообще неизвестно куда и неизвестно зачем. Денег не приносили, расплачивались с ними жалкой едой с барского стола. Но они и этому были рады.
Сестра с тоской смотрела на своих братьев. Им бы еще учиться и учиться. Все смышленые, любят книги, двое самых младших хорошо рисуют. Но об учебе пока никто не думал, у всех была забота о хлебе насущном. А Мариам все думала и думала, как помочь семье. Но в их селе о работе даже смешно было думать.
Причиной побега из дома ко всему был еще и отец: грубый, деспотичный, прямо сказать – человеконенавистник. Домочадцы боялись его пуще неволи. Открытая ненависть скользила ко всем членам семьи. С его устоями вернуться бы ему в прошлое, лет на двести назад.
Долгими ночами Мариам мечтала о спокойной, сытой и красивой жизни. На побег из дома решилась не сразу. Боялась, что родственники проклянут. Но готовилась к нему давно. Спрятала в сарае сумку и в нее украдкой складывала вещи.
В доме стало совсем тихо. Это не входило в планы Мариам. Если раздавался храп, значит, все спят, а так бабка надвое сказала. Она села на кровать. Вроде все идет по плану. Босая, на цыпочках подошла к двери. Приоткрыла, скрипа не было, девушка заранее ее смазала.
В сарае темень, Мариам наткнулась на что-то острое, поранила ногу и почувствовала, как струйка крови медленно стекает вниз. Но она ни на что не обращала внимания. Лихорадочно стала искать сумку. Мариам не верила сама себе: сегодня днем проверяла, пожитки лежали на прежнем месте. Ужас захлестнул девушку так, что чуть не лишилась чувств. Ей казалось, сейчас сюда войдет с фонарем отец и начнет избивать за ее преступный план, который вовремя раскрыл, за то, что покрыла позором их семью. Она села в сено и зарыдала.
Потом вдруг вспомнила, что впопыхах сумку перепрятала поближе к двери. Так и есть. Беглянка быстро бросила в нее туфли и отправилась в ночь.
2
До ближайшей станции километров десять. Надо было до рассвета добраться до вокзала, чтобы в дороге никто из односельчан не увидел Мариам. Пыль за ночь не остыла, и она шла будто по теплой морской глади. Только перед станцией навстречу в сторону их села двигалась машина. Видно, кого-то встретили с ночного поезда. Мариам вовремя заметила автомобиль и присела в редкие кусты у дороги.
Совесть все-таки мучила девушку. Сердце терзалось от жалости к родителям. Она представляла: вот сейчас первой проснется мать. Пойдет кормить немногочисленное хозяйство, пять кур, три утки и два барана. Их держат на случай, вдруг из детей кто-нибудь надумает жениться. Мариам была уверена, что в такое смутное время создавать семью нецелесообразно. Тут как бы самому прокормиться, а вдруг дети пойдут. Нет, с этим в их семье всем нужно повременить. Эту мысль она тут же прогнала прочь, а сама, ускоряя шаг, мысленно представляла семейную картину дальше. Вот отец вышел во двор, сел, потянулся к яблоне. Сидит, ест сочный плод, наблюдает за женой, изредка на нее покрикивает. А вот мать, поздоровавшись и поклонившись отцу, идет ее будить.
Мариам остановилась, как автомобиль перед неожиданным светофором. Нужно сейчас же возвращаться назад. Когда отец узнает, что дочь сбежала, начнется такое … Даже представить трудно. Маму жалко. Он ведь не даст спокойного житья до самой смерти. Каждую минуту будет попрекать, унижать, оскорблять, сваливать всю вину за воспитание семерых детей на мать, безграмотную, слабую здоровьем, но очень душевную и спокойную женщину. Мариам сто раз признавалась себе, что такого мужа, как ее отец, она не хочет. Лучше всю жизнь жить одной, чем с таким деспотом. Бедная мама, в своей жизни она ничего хорошего не видела. Мариам создаст ей нормальную безбедную жизнь, это она обещает. Только вот все бы у нее сложилось как в сказке. Так хочется счастья!
Еще минутой назад Мариам была полная решимости покинуть отчий дом и начать где-то там, в неизвестной дали, новую жизнь. Она даже не знала, куда несет ее судьба. Денег только до границы с Россией. А там как Бог распорядится… Но мама, мама… Как болит о ней душа… Мариам то поворачивала обратно, но, сделав несколько шагов, разворачивалась опять в сторону станции. Уже светало. Казахские степи, это не российские просторы, в них такая тишина, будто находишься на другой планете, птицы не поют, кузнечики не чирикают, трава не шелестит. Мариам была благодарна Всевышнему, что он не послал ветер. Тут так бы запуржило, занесло, что света белого не увидишь днем. Легко потерять ориентиры, сбиться с пути и погибнуть в степи. И никто даже не узнает, куда делась Мариам.
Мариам так стало себя жалко, что она разрыдалась. Однако желание уехать подальше от дома, устроиться на работу, начать помогать братьям и маме, еще больше подхлестнуло ускорить шаг. Она практически бежала к вокзалу. Пассажиров было совсем мало: бабушка с внучкой лет 19-ти ковыляла к нужному вагону и несколько военнослужащих, вероятно, покидавших Казахстан из-за отказа присягнуть чужой стране.
Девушка остановилась у стоящего на перроне поезда, прочитала на вагоне станцию назначения, но не могла вспомнить, где расположен такой город. Знания географии в голове путались. Сесть в этот поезд она не решилась. Рисковать нельзя, денег в обрез, а вдруг завезет он не в Россию?
Не успела Мариам отдышаться, как к платформе подошел другой поезд. Она несколько раз прочитала вслух «Душанбе-Астрахань». Этот ей точно подойдет, да и последний пункт назначения созвучен со столицей ее родной республики - Астаны. И она смело шагнула в вагон.
По своей наивности она не знала, что необходимо было на станции купить билет. Двигаться по вагону она не могла, ее удивлению не было предела: в вагоне людей было в несколько раз больше, чем она прочитала о вместимости на составе поезда. Выражение «яблоку негде упасть» именно о жизни этого вагона. На нижних полках плечо к плечу сидели люди, в проходе, прямо на полу, расположились тоже пассажиры. Спали по очереди, периодически выкрикивали имена счастливчиков, кому предстояло хоть немного отдохнуть, расслабить тело. В поезде было как-то гнетуще тихо.
Тут как тут появился проводник, молодой веселый таджик. «Куда, красавица, путь держим? Пора расплачиваться». Мариам молча, с нескрываемым ужасом, смотрела на парня. «Ты что, немая? Тогда смотри». И он быстро написал на листе бумаги цену проезда. Мариам за проезд отдала все деньги, теперь не знала, как быть дальше, что будет есть, куда садиться.
Молодая женщина поманила ее к себе. Но это было через три купе. Каким образом туда попасть? Парень лет 30-ти ловко пробежал между спящими и сидящими людьми в вагоне и вмиг оказался рядом с ней. Взял сумку Мариам и также быстро, увлекая за собой девушку, вернулся на свое место. Долго теснились, но попутчицу усадили.
Как водится в дороге, стали знакомиться, Мариам тут же окрестили в Марину-казашку, так как здесь же была еще одна Марина-узбечка, хотя она была русская, родившаяся в Узбекистане. Парень, что помог ей разместиться, ехал с женой, той самой, которая позвала ее к себе. Звали их просто - Маша и Ваня, и ехали они из Душанбе к каким-то дальним родственникам в Волгоградскую область. Их гнала гражданская война. Они часами рассказывали о райской жизни в Таджикистане до распада Союза, на чем свет стоит ругали перестройку и все, что с ней теперь связано: войны, безработицу, вынужденные переселения миллионов граждан некогда могучей страны.
Марину-казашку сразу приняли в свой интернациональный коллектив, всю дорогу угощали восточными сладостями и всем, чем были богаты. Девушке было неловко, ведь она в суете ничего из еды в дорогу не припасла, и теперь кормилась за счет хлебосольных попутчиков.
Марина-казашка смертельно хотела спать, ведь уже двое суток без сна. Если бы она стояла, то и стоя уснула, но она сидела, в мгновение отключилась, голова упала на плечо Маши, и больше ей уже ничего не снилось, и не виделось. Маша уложила ее на свои колени, и так они проспали до утра.
Марина-казашка проснулась рано. Поднялась с колен Маши, благодарно посмотрела ей в глаза. Остальные еще спали. Марина погрузилась в свои невеселые мысли. Ну, куда она едет? Послушала попутчиков - все имеют какую-то цель, а она… так, перекати-поле. Мариам вслушивалась в мерный стук колес. Что он там ей отсчитывает, что предвещает? Как хочется счастья, любить, быть любимой, иметь работу. Она уверена, все у нее сложится, только бы добраться до России.
Мариам обвела взглядом пассажиров. В основном, все едут на заработки. Кто строителем, кто дворником, кто разнорабочим на рынок… А ведь, наверное, многие из них имеют образование, еще недавно работали в каком-нибудь НИИ, занимали достойные должности…
Девушка своими сомнениями поделилась с Машей. Как ей лучше поступить, на какой станции сойти, как искать работу? Маша призадумалась. Она бы с радостью взяла Мариам с собой к родственникам на Волгоградщину, но сама еще не знает, как примет их там многодетная семья троюродного брата. «Что-нибудь придумаем, ехать ведь еще трое суток», - сказала Маша и погрузилась в раздумья о судьбе новоявленной подруги.
В следующую ночь вторую полку ей уступил молодой таджик, ехавший тоже на заработки. Мариам устроилась на верхней полке и смотрела в окно, как убегают почерневшие в ночи посадки. Небо хмурилось и нагнетало тяжелые мысли, от которых не было сил избавиться. Она вспоминала, как волновалась, собираясь в дальнюю дорогу, как прятала свои вещи, как нервничала, когда бежала на вокзал. А потом всю дорогу рыдала от отчаяния. Она не знала, что ждет ее впереди.
Ночью, когда все уснули, Маша и Ваня шепотом решали этот важный для Мариам вопрос. Утром Ваня прошелся по вагону, то тут, то там посидел с попутчиками, послушал их планы и нашел выход. Вернулся к женщинам радостный, загадочный. Так весь и светился. «Марина из Казахстана, я нашел тебе работу! - заявил он. «Сейчас пойдем договариваться».
Они пробрались в нужное купе, где сидел немолодой таджик, которого звали Рустам. Он спокойным голосом, не торопясь, повторяя дважды то, что считал главным, рассказал о работе в Астраханской области по сбору арбузов. Рабочие – все приезжие из разных уголков бывшего Союза. Работа трудная, но деньги платят и вдобавок кормят. «Не ресторанная еда, но жить можно. Витамины и глюкоза рядом, арбузов ешь, сколько хочешь», - в заключение сказал он.
Марина-казашка сразу приняла решение, эта работа ей подходит: она молодая, сильная, на здоровье никогда не жаловалась. Теперь больше всего боялась, что Рустам обманет, и выйдет ночью на какой-нибудь станции без нее. Поведала Маше эти предположения. Та рассмеялась и успокоила: «Это будет конечный пункт остановки поезда, так что живи спокойно. Да и не похож Рустам на пустозвона, сразу бы сказал, что работы нет». Марина успокоилась, но с Рустама не спускала глаз.
Все пассажиры уже по несколько раз рассказали о своей жизни, чуть ли не с пеленок. В глубине души Марина восхищалась каждым, радовалась, что в дороге ей попались такие хорошие люди, с открытым сердцем и светлой душой. Но о себе она так ничего и не рассказала, боялась осуждения и презрения, ведь она сбежала из дома, и там ее, наверное, ищут всем селом, а отец... Нет, об этом лучше не вспоминать и не думать. Она покается потом, когда заработает денег и вышлет им большущую посылку с подарками и гостинцами. И обязательно денег, хоть немного, но и они будут в радость семье. От этих мыслей стало тепло на сердце и впервые за столь долгую дорогу она улыбнулась. «Ой, наша Мариша оттаяла, как снегурочка весной», - заметила Маша, обняла попутчицу и поцеловала. Маша чувствовала, что у Марины-казашки на сердце камень и его скребут кошки.
3
Мать Мариам под неодобрительным взглядом мужа отправилась будить дочь, приговаривая:
- Бедная ты, моя кровинушка, несладко тебе, неуютно в родном доме с таким отцом. Мало того, что я уже третий десяток каждый день вся в слезах, так теперь, горемыки, вдвоем маемся. Ни слова доброго, ни взгляда теплого не дождешься от этого ирода. Но, видно, такая наша судьба-злодейка. И никуда не деться. Так и умру, не зная, что такое любовь и взаимопонимание…
Она остановилась у кровати Мариам. Девочка свернулась в клубок, укрывшись одеялом с головой. Матери не хотелось нарушать ее сон. Она оглянулась. Муж пристально наблюдал за ней в окно.
- Доченька, вставай, утро за окном, я накормила скотину. Иди, готовь отцу второй завтрак.
Мать ждала, что, как всегда, дочь рывком сбросит одеяло, пожелает ей доброго дня, потом потянется, немного еще поваляется в кровати, вскочит и закружит мать по комнате, приговаривая: «Какая ты у меня замечательная. Если бы не ты, я бы уже давно покоилась на краю села». Матери горько становилось от слов Мариам, она только приговаривала: «Все у тебя будет, доченька, хорошо, лучше, чем у меня».
Но в этот раз было все по-иному. Дочь не откликнулась и даже не пошевелилась. У матери в голове синхронно пробежало две мысли: отравилась и сбежала. Она потянула одеяло и с ужасом увидела пустую кровать. Без сил, опустившись на одеяло, она смиренно ждала приговора мужа.
Наблюдавший за всем происходящим муж, что-то причитая, ушел в сторону конюшни. Мать знала, сейчас он выйдет с кнутом и будет ее стегать, как скотину. Она, обессиленная и покорная, пошла ему навстречу. Муж в ярости сбил ее с ног, и стал хлестать кнутом, приговаривая:
- Это чтобы ты знала, как воспитывать своих детей. Одну… , - он видно хотел произнести ненормативное слово, но сдержался, - уже воспитала, что та удрала из дома. Позор! Позор! Пережить бы мне его…
Подбежал старший сын, поднял мать, увел в дом. Юноша принес в тазике теплой воды и обмыл кровь с матери. Он не понял, за что в очередной раз отец избил мать. Спрашивать не стал. Не до этого ей сейчас. Он уложил ее на кровать Мариам, а сам отправился к отцу выяснять отношения. Но только он подошел к нему, тут же получил кнутом. Сын понял, отец вне себя. Лучше не будить в нем зверя.
У матери болело все тело, не могла встать. Так и пролежала голодная до поздней ночи. Она готова каждый день приносить себя в жертву, только бы дочь была счастлива.
- Девочка моя, как ты там? Молю Всевышнего, чтобы он во всем помогал тебе. Ты будешь счастливая! Только, наверное, меня живой уже не увидишь. Не доживу до светлых и счастливых дней своих детей. Сживет меня муж с белого света. Такой он, видно, уродился – жестокий и своенравный», - шептала мать разбитыми в кровь губами.
Поднялась она через месяц, похудевшая и еще больше постаревшая. Она постоянно думала о Мариам. Теперь мать каждый день ждала почтальона, вдруг принесет весточку от дочери. Но сообщений никаких от нее не было.
4
В Астрахань прибыли в первой половине дня. Поезд, как растревоженный улей, пассажиры покидали торопливо. Кого-то встречали, на них смотрели с завистью, значит, у них все определенно. Кто приехал на заработки, толпились гурьбой, ждали «хозяев», теперь этим забытым дореволюционным словом называли работодателей.
Марина-казашка тепло распрощалась с Машей и Ваней. Те наставляли ее:
- Если что не сладится, приезжай к нам. Авось, места всем хватит. Адрес не потеряй, будем молиться о твоем благополучии.
И быстро зашагали к другому поезду. Марина, а теперь она и сама себя так называла, грустно смотрела им в след и думала, встретятся ли они еще когда-нибудь вместе.
Рустам, как и обещал, не забыл о Марине-казашке. Он подхватил ее сумку и сказал:
- Поспевай за мной. Надо торопиться, до темна добраться на бахчу. Марина, окрыленная удачей по поиску работы, не шла, летела, будто за спиной у нее выросли крылья.
Едва успели до отправления какого-то автобуса. Многие из попутчиков сели именно в него. Марина, не отрываясь, смотрела в окно. Пейзажи астраханских степей напоминали ее родину. «Значит, мне должно здесь повезти, я найду здесь счастье».
Добрались как раз то наступления темноты. Вышли из автобуса прямо в поле. Люди, трудившиеся на бахче, бросили работу и стали подтягиваться к новобранцам. Разглядывали их, искали земляков, односельчан. И, как не странно, многие друг друга нашли и очень радовались встрече. Марина стояла поодаль и ждала, что кто-нибудь и к ней обратится. Но ожидания были напрасны, на нее даже никто не обратил внимания.
«Хозяин» приехал примерно через минут сорок. Тоже пристальным взглядом оглядел прибывшую новую рабочую силу. С каждым побеседовал. Марина не могла дождаться, когда, наконец, придет ее черед. Она чувствовала, что от нервного напряжения у нее поднялась температура, все боялась: вдруг не возьмет на работу. «Хозяин», молодой человек лет 35, по внешности калмык, к Марине отнесся снисходительно.
- С казахских степей? – спросил учтиво. – Почти земляки. Что умеешь делать? Арбузы только сладкие, но очень тяжелые, тебе нетрудно будет грузить их на машины?»
Марина честно призналась, что готова на любую работу, лишь бы платили побольше, помогать нужно семье, а их семь человек. Так что пойдет на самый трудный участок работы.
«Хозяин» что-то пораскинув в уме, предложил ей поработать на кухне. Но Марина стояла на своем: пойдет в поле. Ее тут же увлекли за собой женщины в какой-то сарай. Оказалось, это теперь ее жилье, вернее, ночлег, потому что трудиться придется от зари до зари.
Имя «Марина-казашка» так и прилипло к ней. Спокойная, воспитанная в традициях востока, красивая, стройная Марина пришлась ко двору всем работникам. Уставали так, что порой и говорить не хотелось. Те, кто работал здесь уже не один год, поясняли новеньким: сейчас сезон, все силы брошены на сбор арбузов, промедление грозит потерей урожая.
Несмотря на адский труд, Марина обрела покой. Измотанная за день, она сразу погружалась в сон, и только в короткие минуты отдыха вспоминала о маме. Этот родной человек на расстоянии придавал ей силы. Она незримо помогала своей дочери, чем могла, но Марине в реальной, кошмарной жизни мамы не хватало. Каждый день считала дни до получения заработка, платили тут за две недели, что очень устраивало Марину.
Полученные деньги дрожали в руках Марины. Впервые у нее были заработанные собственным трудом деньги. Для нее это целое состояние. Выходных у работников не было. Но она упросила «хозяина» дать ей полдня для сбора посылки. Марина ходила по магазинам, базару с чувством человека, получившего в наследство миллиард долларов. Нет-нет, да и проверит, на месте ли ее сбережения.
Марина каждому члену семьи купила подарок. Долго думала, что отправить отцу. Взгляд остановился на витрине с трубками. Да, это настоящий подарок для аксакала: как закурит, а это бывает очень часто, сразу вспомнит свою дочь. Быть может, и в сердце хоть маленький островок оттает.
От своих новых подруг Марина узнала, что в бывшие республики СССР денежные переводы не принимают. Она и тут нашла выход из положения: купила в подарок маме красивого кота-копилку, куда бросила деньги на пропитание семьи. Работники почты наблюдали, с какой теплотой и радостью Марина паковала посылку, и во многом помогли ей советами. Посылка отправилась на родину беглянки.
Через месяц от старшего брата Марина получила письмо. Тот писал, какой неописуемый восторг вызвала посылка не только в их семье, а во всем селе. Подарками все очень довольны, даже отец улыбался, разглядывая трубку. С этого момента, казалось, что все у Марины сложилось так, как она рисовала себе жизнь долгими казахскими ночами. Марину в письмах интересовало все о доме, родителях, братьях, какие новости у соседей, какая погода.
5
Тут и любовь грянула, как в песне: «нечаянно…, когда ее совсем не ждешь». Марина за работой и воспоминаниями о семье ничего вокруг не замечала. А ее приметил молодой и тоже очень симпатичный парень – Илюмжин, сын калмыцких степей. Он давно заметил, что от Марины-казашки он заряжается положительной энергией. Наслушавшись о девушке из уст ее подруг, он понял, что эта Марина в столь короткой жизни была лишена праздников, она у нее была сплошь серая и скучная. Но подойти к Марине, тем более открыться в своих чувствах, он боялся. Для всех она казалась неприступной.
Но Илюмжин находил пути общения с Мариной. Теперь при погрузке арбузов он всегда становился впереди нее. Подавая арбуз, он касался ее рук. Кому-то они бы показались натруженными, грубыми, совсем не женскими. Но для него кисти ее рук были теплыми, трепетными и родными. Но Марине прикосновения казались случайностью. Вероятно, так бы ничего и дальше не замечала, если бы на это ее внимание не обратила подруга.
Марина от слов девушки опешила, стала убеждать, что это показалось. Но та стояла на своем: «Одна ты слепа, все уже давно видят, как по тебе сохнет Илюмжин». Теперь Марина стала обращать внимание на этого парня. Они, оказываются, и за трапезой сидят рядом…Чем больше она всматривалась в Илюмжина, тем больше ей казалось, что он похож на старшего брата. Так пришла к Марине первая в жизни любовь. Она всецело доверяла Илюмжину. Что он может ее разлюбить, предать, такого даже в мыслях не было. Их роман на фоне извечно измотанных тяжким трудом и жарким солнцем людей казался сказкой. За ними все наблюдали так, будто смотрят многосерийный телевизионный фильм, который остался в той, далекой теперь, жизни.
После работы, на смерть уставшие, влюбленные уходили в поле, ложились на кучи арбузов и часами смотрели в небо. Илюмжин читал Марине чьи-то стихи, которые запомнил со школы, их им, сельским детям, читала молодая учительница, приехавшая по распределению после окончания Новгородского пединститута -Любовь Дмитриевна Демидова. «Лежу, гляжу, над головою дна нет. Плывут на север тучи, не спеша, и все мне душу трогает и ранит. Так беззащитна сделалась она». Им обоим казалось, что это стихи о них.
Дело шло к свадьбе. Настроение у обоих было безмятежное. Раньше, Марине все вокруг казалось серым и скучным. А теперь будто неожиданно выглянуло солнце, запели птички, в общем, случилась неожиданная весна!
Илюмжин отпросился у хозяина на неделю, достроить комнату к родительскому дому, чтобы было, где молодым жить. Марина сердцем почувствовала беду: вдруг родители не разрешат ему на ней жениться. Вдруг присмотрели другую невесту. Вдруг за эти дни он ее разлюбит…» Илюмжин, обнимая невесту, смеялся над фантазией ее мысли. «Лучше меня проводи до дороги. Не успеешь возвратиться, я уже буду рядом с тобой». Марина исполнила желание любимого, они долго шли по дороге, потом Илюмжин настоял, чтобы она вернулась. Марина долго смотрела в след уходящему жениху, махала рукой, пока его вообще не стало видно в степи.
В назначенный день Илюмжин не приехал. «Вот оно, мое предчувствие, я не ошиблась». Вся бригада смеялась над ней: «Что, нельзя опоздать и на день?» Но Марина потеряла покой окончательно. Не приехал он и через неделю, и через месяц.
Сезон арбузов заканчивался. Все меньше и меньше их оставалось в поле. Реже стали за товаром приходить машины из других республик. Однажды, когда Марина в очередной раз ушла в степь и рыдала в голос по своей первой любви, к ней пришел водитель очередного трайлера. Он, как мог, успокаивал Марину, не зная повода ее горьких слез. Она, сама, не зная, почему, рассказала ему о своем горе.
- Я из Кабардино-Балкарии. Аскер меня зовут. Скоро у нас сюда рейсов не будет. Да и Арбузовы заканчиваются, куда тогда подашься? Если хочешь, поехали со мной. Как-нибудь устроишься у нас. Климат в республике теплый, еще долго будут солнечные дни. Найдешь работу, а там, может быть, и жилье.
Марина сразу окончательного ответа не дала, решила подумать доследующего его рейса. Все надеялась: вдруг Илюмжин вернется. Видно, Марина обладала даром предвидения. Как-то грузили очередную машину. Марина все в степь смотрела, работала как робот. Вдруг увидела еле заметную человеческую фигурку. «Илюмжин!» - раздался по всей степи ее крик. И она бросилась навстречу то ли человеку, то ли ее видению.
Да, это был молодой парень, но не Илюмжин. Он обнял ее и тихо сказал: «Я его младший брат. Илюмжина мы похоронили». Сердце ледяной стрелой пронзил ужас. Марина билась в истерике. Носилась по степи, падала и рыдала так, что было слышно ее друзьям по бригаде за несколько километров. Потом будто опомнилась от дурного сна, стала расспрашивать о своей первой любви.
Брат рассказал, как они всей семьей достраивали дом, новая кладка туфа упала и придавила Илюмжина. Еще сутки жизнь в нем теплилась. Теряя сознание, он просил, съездить к Марине и рассказать о случившимся. Даже в таком состоянии думал о Марине, боялся, что невеста будет расстраиваться, не увидев его в назначенный день.
- Он так не хотел умирать, рыдал, метался, просил врачей ему помочь, но травмы были не совместимы с жизнью.
Брат сказал эту фразу, тут же развернулся и ушел в степь, откуда только что пришел. Он не считал себя сентиментальным, слабым, но видеть неподдельное горе этой девушки он не мог.
6
Марина была на грани нервного срыва. Хорошо, что вновь приехал Аскер. Теперь она точно решила уехать с ним в горы, о которых он так красиво рассказывал. Загрузившись арбузами, они тут же отправились в обратный путь. Марина всю дорогу молчала, думала, что ждет ее на новом месте. Куда везет этот малознакомый человек. Она ему доверилась, а вдруг он ее предаст? Это будет большой удар. Такого она уже не переживет.
Аскер всю дорогу думал, как пристроить Марину. Домой везти нельзя, там родители, жена и дети. Скандал учинят грандиозный. Обвинят во всех смертных грехах. Кто поверит, что взял с собой из жалости к несчастной девушке. В уме перебрал все варианты, всех своих знакомых, кто смог бы хотя бы на короткое время приютить Марину. Но о своих сомнениях девушке не сказал ни слова. Только вдруг неожиданно спросил:
- А почему тебя называют Марина-казашка?
- Потому что я из Казахстана, - не вдаваясь в подробности, ответила Марина. Ей даже не хотелось говорить свое настоящее имя.
Марина неожиданно вскочила и чуть не выпрыгнула на ходу из машины. Аскер затормозил так, что несколько арбузов скатились на кабину и вдребезги разлетелись по земле.
- Ты что, с ума сошла? Что случилось?
Марина выскочила из кабины и вновь так заголосила, что Аскер от растерянности дар речи потерял. «Ну, связался на свою голову», - вслух сказал он.
Девушка кругами ходила вокруг машины, все причитала и причитала о своей несчастной судьбе. Аскер сел у обочины дороги, закурил и стал ждать, когда попутчица успокоится и объяснит прилив обиды. Наконец-то она села рядом с Аскером и сквозь слезы выдавила:
- Я забыла у хозяина свой паспорт.
Аскер злился на Марину: не могла вспомнить, когда проехали хотя бы километров сто. Однозначно вернулся бы. Но они уже подъезжали к городу Прохладному, здесь нужно было сдать товар. Его ждали на рынке. Увидев знакомый автомобиль, грузчики радостно замахали руками. Машину быстро разгрузили и предприниматель, кому предназначались арбузы, пригласил всех на ужин. Марина отказалась выходить из машины, и Аскер принес еду в кабину.
Он не знал, что делать с этой девушкой. Потом вспомнил, что знает одного парня из Прохладного, с которым служил в армии. Водитель с облегчением вздохнул, будто уже определил Марину к нему. «Он местный, все равно что-нибудь придумает, даже если у него уже есть семья »- думал Аскер.
Аскер судорожно листал свою записную книжку. От волнения не мог найти нужный адрес. «А вдруг он записан в другом блокноте? Что делать?» Он, как мог себя успокаивал, ведь ничего трагического пока не произошло. Точно. Вот и адрес. Он ведь на него не один раз смотрел и от волнения не видел.
7
Сослуживец – Виктор - ужинал, когда к нему вошел Аскер с Мариной. Другу был рад, усадил обоих за стол, стал угощать. Разговор шел ни о чем. Аскер не знал, как остаться с Виктором наедине и договориться оставить у него Марину. Виктор сам почувствовал, что однополчанин не в себе и решил пригласить на улицу покурить, хотя знал, что Аскер не курит.
- Аскер, давай начистоту, что у тебя случилось? Это твоя любимая женщина?
Аскер подробно изложил историю жизни Марины-казашки и его знакомства с ней. Виктор проблему решил быстро: он живет один, родители умерли, а свою семью пока не создал: «Так что милости прошу». За стол оба вернулись в хорошем настроении, остаток вечера посвятили воспоминаниям двум годам службы в Сибири.
Марина понимала, другого варианта у нее нет, нужно оставаться у Виктора. Мужчины предоставили ей целую комнату, пожелали быть как дома, а сами удалились в другую комнату и продолжили воспоминания. Так началась новая страница жизни Марины-казашки.
Виктор постоянной работы не имел, перебивался случайными заработками, после которых домой приходил навеселе. Но Марину не торопил с работой. «Привыкай, осваивайся, присматривайся, работа тебя сама найдет», - так он наставлял каждый день Марину. Девушка, привыкшая трудиться, не покладая рук, с утра до вечера находила себе работу по дому. За короткое время жилище Виктора было не узнать, будто дом другой. Все блестело и сверкало белизной. Однако Виктор часто заставал Марину в слезах. Он не лез к ней в душу, а она предпочла ничего не рассказывать. Больше всего ее тяготило отсутствие денег, ведь там, дома, так ждали от нее помощи.
Ночи вновь проходили в думах. Как-то днем она вдруг решила, что нужно пойти на рынок и поискать работу. Первый же выход из дома увенчался успехом: какой-то продавец попросил ее вынести за пределы рынка пустые коробки. Это заняло полдня, но мужчина расплатой не поскупился, угостил спиртным. Марина не отказалась, ей хотелось забыться от проблем, вновь свалившихся на ее голову.
Так Марина иногда находила себе работу, а порой просто без дела слонялась по рынку. Пьянство уже прочно вошло в ее быт, ей казалось, что жить стало легче.
Аскер в следующий раз приехал в Прохладный спустя несколько месяцев. Заехал навестить Марину. Виктор с неохотой говорил о своей постоялице.
- Присела на стакан», - резюмировал он. «Деньги у меня украла, что я собирал на покупку телевизора, упрашивал отдать по-хорошему, все отнекивалась. Потом узнал, что она их отправила своей семье.
Аскер не верил своим ушам: это тихое, безропотное создание не могло увлечься спиртным. А тут и Марина прибыла, точь-в-точь, как только что рассказал Виктор. Аскер смотрел во все глаза на пьяную Марину. На ее лицо упала уже тень пагубного пристрастия, она теперь больше походила на женщину без определенного места работы и жительства. Аскер хотел дать Марине денег, но Виктор категорически запретил: «Пропьет в один день». С тягостным чувством вины покидал Аскер дом Виктора.
8
Милиция проводила профилактические мероприятия, связанные с предупреждением террористических актов. Замир Питович Сохов, начальник криминальной милиции Прохладненского ГРОВД, руководил действиями подчиненных. Несмотря на то, что день был рабочий, народу на рынке было много.
Сохов наблюдал со стороны, как реагирует население на их работу. Трудно объяснить почему, но его внимание привлекли мужчина и женщина. Работа обязывала знать весь контингент судимых лиц района. Но эта парочка была ему незнакома. Люди как люди, идут между рядами, что-то присматривают, прицениваются. Но взгляд от них Сохов оторвать не мог. Так и проводил их до выхода из рынка.
Прошло три дня. В 11 часов в дежурную часть отдела внутренних дел поступил анонимный звонок. Звонивший сообщил, что на центральном кладбище города труп женщины. Сборы, как всегда, не долги. Прибыли на место, приступили к осмотру. Эксперт-криминалист уже диктовал свое видение: «вывихи наружных резцов и клыков верхней и нижней челюстей, ушибленная рана верхней губы, кровоподтек в области лба. Смерть наступила от механической асфиксии на месте происшествия, сразу после введения ей кляпа из трусов в дыхательные пути».
Убитую никто из следственно-оперативной группы не узнал. Замир Питович внимательно присматривался к потерпевшей. Он ее тоже не знал, но что-то неуловимо знакомое в ней было. Уже вернувшись в кабинет, он все думал не о версиях преступления, а именно о женщине. И тут вспомнил. Это ее он видел на рынке с незнакомым парнем. Ее попутчик был одет в камуфлированную форму, она - в желтый сарафан, напоминала девочку-китаянку из рекламных плакатов ширпотреба. Сомнений не было: эта молодая женщина и была убита.
Сохов собрал оперативный состав. Поделился своими наблюдениями. Начинать розыск преступника надо именно с рынка, в установлении личности убитой, он уверен, помогут торгующие. У всех сотрудников была уверенность, что не только начальник обратил внимание на эту парочку.
Опросили десятка три продавцов. Точно, многие их запомнили, оказывается, они часто вместе посещали рынок, зачастую были в нетрезвом состоянии. Нашлись те, кто знал парня по имени, другие - по фамилии. А вот о девушке информация была скудная. Кроме того, что ее называли Марина-казашка, никто ничего о ней не слышал.
Виктор, узнав об обнаружении трупа Марины, к вечеру сам явился с повинной. Говорил о случившимся неохотно. Ему казалось, что когда он уходил с места происшествия, Марина была жива. О смерти Марины он узнал случайно. Примерно через 3-4 дня, на рынке встретил своего знакомого, он-то и рассказал, что на кладбище нашли труп Марины-казашки. Отпираться от своего участия в убийстве своей квартирантки, не собирался, был уверен, что милиция все равно выйдет на его след.
В кабинете оперативника Виктор попросил воды, потом сигарету. Курил медленно, насупив брови, будто мысленно писал объяснение. Потом неожиданно заговорил и поведал все по порядку: от знакомства с Мариной до момента убийства.
…Виктор и Марина, купив на рынке нехитрую закуску и бутылку водки, отправились на кладбище. Место тихое и милиция не увидит. Спиртное всколыхнуло у Виктора прежнюю обиду на Марину за кражу денег. Виктор припомнил, что он ее приютил, обогрел, даже хотел жениться. Марина в ответ засмеялась: «Я тебя не люблю, какой может быть брак? Я всю жизнь буду любить Илюмжина». После таких обидных слов Виктор стал избивать Марину руками и ногами до тех пор, пока она не потеряла сознание. Затем снял с нее трусы и затолкал их в ротовую полость. Виктор бежал домой, еще полностью не осознавая, что совершил убийство.
Марина на мгновение пришла в себя. Она смотрела в небо глазами, в которых уже угасала жизнь. По небу плыли облака. И в памяти опять эти строчки, которые читал Илюмжин: «Лежу, гляжу, над головою дна нет…» «Я иду к тебе, любимый» – подумала Марина. Перед ней вновь возник образ матери: «Не смогла я стать счастливой, мама. Видно, на роду так написано…»
Сообщить родственникам о смерти Марины не представилось возможным. Никто не знал, кто она, откуда. Ни паспорта, ни адреса в оставшихся ее вещах не нашли. Быть может, до сих пор родители ждут свою беглую дочь домой.