Мы расстались: как же горько осознавать, что сегодня ночью не будешь окутана ласковой негой твоих объятий, и не услышу перед сном твоё нежное "спокойной ночи, солнце моё".
Где тебя носит сейчас: мотаешься ли по делам, топча запылённой обувью изнывающие от жары дороги, упорно избегая узких тротуаров; может, в гордом одиночестве гуляешь по бульвару, вдыхая морскую прохладу и попутно обозревая прогуливающихся мимо женщин, предмет твоего обожания и нескончаемых насмешек; может, мирно сидишь на работе, заперев свой кабинет изнутри на ключ, чтобы кто-нибудь случайно не вломился на "огонёк", и ищешь в своём верном друге компе что-то интересное, смешное и необычное.
"Отпусти, если оно вернётся, значит, оно твоё; если нет - то твоим оно никогда и не было." Как часто ты цитировал эту простую истину и даже проверял её на своей задубевшей от жизненных невзгод шкуре. Однажды ты вернулся ко мне, вернулся тогда, когда отчаялась дождаться; вернулся к женщине, которая умеет любить искренне и нежно, горячо и страстно, не забывая иногда царапать тебя своими острыми коготками, тогда, когда ты изредка бываешь со мной груб и жесток. Но чаще ты добр, ласков и неимоверно нежен - именно в такие мгновения я люблю тебя, нет, не до слёз, а до просто благодарности за это великое чувство, ощущая себя всадницей на благородном вороном коне.
Что тебе нашёптывают твои тараканы, избравшие местом своего постоянного обитания твою буйную голову, в которой вечно роются грустные и порой даже мрачные мысли, радостные и не очень воспоминания о бывших женщинах, друзьях, родных... и плещется и бушует своими синими водами бескрайний океан упоительно красивых стихов. Ты любишь купать меня в этой стихии, мешая рифмованные строчки со своей страстью и тысячами килобайт нерастраченной нежности; моё тело обволакивают волны счастья и я таю от твоего тёплого голоса, разбиваясь как морская пена о горячий, накачанный жаром желтого небесного светила, песок; в благодарность за доставленное наслаждение я впускаю тебя, исстрадавшего, измаянного пеклом путника в райский уголок, окруженный миллиардами песчинок и даю тебе напиться вволю из источника, воды которого способны оживить мертвеца и нет сил, да и не хочется тебе покидать мой оазис.
Я не умею писать стихи, я даже не умею их читать так, как это делаешь ты; но тем не менее я великолепный и единственный зритель в театре одного актёра, каким являешься ты. Скажу больше: ты напоминаешь мне смельчака-дрессировщика, взявшегося укрощать дикую и непокорную тигрицу. Кто знает, поддастся ли моя тигриная сущность дрессировке, но... укротителя я выбрала верно. И только о тебе одном я могу смело сказать: этот мужчина - моё всё!
Накануне я металась как заплутавшая голубка в безбрежном воздушном океане и, не найдя родного гнёзда, впала в глубокое уныние. Не выдержав гнёта одинокой и пустой квартиры, я выпила красного вина. Один бокал, другой, налив третий, я долго и заворожённо любовалась на покрасневшие то ли от волнения, то ли от стыда капели вина. Наконец, мои захмелевшие пальцы выпустили бокал на смертельную свободу: ослепительно белые тысячи хрустальных осколков, капли вина на чёрном граните, похожие на кровь - красота, подвластная лишь кисти настоящего художника. Какая-то неведомая сила подхватила мое одурманенное пьяным хмелем тело, и уложила в кровать, не забыв прикрыть меня простыней.
"Ты спишь?" - тихо спросил твой голос и сквозь полудрёму-полуявь я поняла единственно важную для меня истину: ты никуда и не уходил, ты наконец-то вернулся из своей заграничной командировки, а неделя разлуки показалась мне вечностью. "Просыпайся же, солнышко" - в твоём голосе звучат командирские нотки, ты едва прикасаешься горячими губами к моим еще сонным глазам, и больно кусаешь мочку моего правого уха - оно всегда становится жертвой твоих острых зубов - и нетерпеливо теребишь меня за плечо. Окончательно проснувшись и вскочив с постели, я от большой радости бросаюсь тебе на шею, нечёсанная, но все равно желанная твоя очень женщина. В углу, за твоей спиной, я замечаю чёрного как смоль кота с глазами, полными зелёной тоски. Прочь и вон, кыш и брысь, мои пьяные ночные кошмары!
Не выдержав моего шипения и поняв, что его ждёт по меньшей мере кастрация, если он не уберёт подобру-поздорову свои лапы и хвост, чёрный кот недовольно фыркнул в ответ и растворился в полумраке спальни, оставив нас наедине...