Начиная первую главу второй части своего волшебного романа я хочу ещё раз представиться. Я - Кира Кукушкина, жена волшебника. Как то давно уже, хотя для меня только почти вчера, а на самом деле два года назад взялась я за перо и решила написать про себя, про свою жизнь. Так и вышла первая часть моего романа «Жена волшебника». Может там всё запутанно было написано, как я теперь подозреваю, перечитав, и это не делает мне чести . Чтобы исправить ситуацию, я решила немного аккредитоваться и написать очередную часть романа. Так уж дорогие мои в настоящем прижилось. Все куда то бегут и прочитать большую книгу – не досуг. Написать тоже времени нет. Поэтому я и поспешила выпустить первую «серию», так сказать. Теперь вот села за вторую.
Дело ещё и в том, как я уже намекнула, тогда два года назад я так и не успела больше ничего написать. Мой муж, Дима, чтобы наколдовать что-то там, точнее сволшебнуть или счудесить, колдует то понятное дело только Игнат, то есть Юрка, перенёс меня во времени на пару лет вперёд. Что было со мной за эти два года? Где я была и что делала, если вообще была – я не знаю. Так что вот так мои дорогие. Совсем недавно очнулась я в нашем времени и ни за что бы не поверила, что так возможно, если бы в интернете всюду не апрель десятого года, а май двенадцатого. Наверное, у мужа были очень уважительные причины, чтобы так поступить со мной. Но я не сожалею. Мне даже лучше. Я стала как бы на два года моложе своих подруг. Правда прибабахов у меня могло прибавиться. Но Вы же знаете, я привыкла к таким чудесам с собой. Так что чудней я от этого стать не должна была.
Ещё один фокус, который получился со мной, что чуть не переполнил чашу моих эмоций. Моя дочь, Таня, которой два года назад было двенадцать лет превратилась в девочку Алёну, которой вот только должно исполниться пять. Ужас. Это опять учить с ней букварь, читать по слогам, отдавать в школу. Я так была рада, что вот наконец-то моя доча вырастит и слезет с маминой шеи, а она здрасти приехали – опять села. Я с кулаками набросилась на мужа.
- Димка, гад. Ты что наделал?! Как ты так мог со мной поступить? Опять всё по новой. Я когда нибудь выращу себе ребёнка. Увижу, как она познакомится с молодым человеком, выйдет за него за муж. У меня будет зять. Я его буду гонять. Заставлять всё делать по хозяйству. От тебя то не дождёшься.
На что мне муж ответил:
- Дурачка ты моя. Это же замечательно, когда у родителей дети маленькие. Значит и они молодые. А ты на меня с кулаками напрыгиваешь!?
Меня это только разадорило:
- Олух. Если тебе так хочется маленького, давай заведём. Я же не против. Зачем же над дочерью то издеваться?
- А кто сказал, что я издеваюсь? – парировал Димка.
- А что, не издеваешься что ли. Что твориться у неё в голове, я представляю. Таня, Таня, моя Таня, - кинулась я к дочери.
- Мам, я Алёна, а не Таня. Что с тобой? Ты что-то перепутала? - мило улыбаясь, девочка смотрела на меня.
- Да, мам. Ты что-то перепутала. Забыла как нашу драгоценную девочку зовут, - ухмыляясь собственной улётности хохмил Дима. Я готова была его убить. Но что я могла сделать. Вот ребёнок. Называет меня мамой. Ещё бы узнать как меня зовут, подумала я и спросила.
- А меня как зовут, гуси Вы мои лебеди?
- Надей. Мамой Надей. Как же ещё, - сказал Димка.
- Мама забыла как её зовут, - спросила экс дочь у Димки
- Да нет, Алён. Не забыла. Это она шутит. – поставил точку в моей маленькой забастовке рабочих муж – гад и волшебник.
***
Прошло несколько дней и я привыкла. Теперь я была Надей. По документам. Но я же помнила, что я Кира Кукушкина. Хотя может быть и Лена Петухова? Ну уж точно не Виктория Игнатова. Это только мой писательский псевдоним. А вот Кира я или Лена, я уже забыла. А какая разница то вообще? Дима рассказал, что я Надя, родила девочку вне брака, так что он опять не при делах. В смысле, что он якобы хотел сразу всё склеить, волшебнуть так, чтобы он тоже был папой Алёны, но у него ничего не получилось. На то он сказал и волшебство, что до конца никогда не знаешь, что получится. Как в песне про волшебника недоучку: «Сделать хотел грозу, а получил козу…» Так что ему даже очень есть и было чем гордиться. Девочка получилась умная, ну в смысле не глупая, подвижная. Ну это с его слов. Нет, я конечно тоже не слепая. Вижу. Но опять от меня ничего не зависело. Дима всё решил за меня. И мне ничего не оставалось, как смириться. Вот так иметь мужа волшебника.
***
Димы опять не было дома. Каждое утро он уходил, как говорил «по делам». Знала я его дела. Алкоголик он и есть алкоголик. Да к тому же безработный. Как сидел на моей шее, так и собирался продолжать сидеть. В этом я нисколько не сомневалась. Интересно зачем он опять на этот раз «вынес» мне мозги? Хотя может быть это совсем и не так. Я же как и раньше всё помнила. Дим не стирал мне память. Он говорил, что он бы и мог это сделать, сам или попросить Юрку, но это ему совсем не нужно было. Кто бы знал о том, что он волшебник? Знаю, ему было одиноко. Не с кем было делиться тем, кто он есть на самом деле. Хоть в чём то так тогда я его понимала и старалась в меру своих сил поддерживать. Я была с ним согласна. Нельзя так жить в мире, не имея возможности кому то рассказать о себе.
Вот мне тоже было тяжело. Ну кому, спросите, я могла рассказать в реальной жизни про то, что со мной происходят такие чудеса? Могла бы, конечно. Но никто бы не поверил. Сочли бы что у меня «крыша поехала» и отправили в санаторий на принудительное лечение. Так что мне только и оставалось что сидеть, как сейчас и набивать эти строки, чтобы рассказать на страницах своего романа, кто есть я. Главное что? Главное – кто есть я. А совсем не муж. Вы не подумайте так. Это я ведьма, Кира Кукушкина. Знайте и бойтесь. Зачем кому то знать, что не я колдую, а другие. Но если я попрошу чего сделать с Вами, то это исполнится. И пусть я хожу на работу и теперь я работаю продавщицей в продовольственном магазине. Ничто мне не мешает быть ведьмой. А как ведьме, никто мне не запрещает быть писательницей. Конечно, это уже мои фантазии. А Вы как думали? Писатели на то и писатели, чтобы прибумывать. Читатели, на то и читатели, чтобы любить читать только фантазии. Правда никому не нужна. Это я Вам говорю, как писательница со стажем.
Вот в прошлой части своего романа я объясняла мужу, что из него писатель никудышный. Но пишешь, говорю ему о событиях в своей жизни, так и называй это дневником, а не романом. Без таланта сочинительства никуда. Сколько у тебя не была бы жизнь интересна, она интересна в первую очередь для тебя, а любому другому на случаи из твоей жизни по барабану. Ну зачем ты хвастаешься? Чтобы вызвать зависть у других? Думаешь, позавидовав, кто-нибудь захочет читать дальше? Нет. «Не захочет. Уверяю тебя», - сказала я тогда. А дальше у нас развернулся следующий диалог:
- Вик, а почему ты считаешь, что ты такой продвинутый писатель, что тебя будут читать?
- Как так не будут. Будут. Я же продвинутый, - убеждала я Димку.
- Вик, это ты уверена, что продвинутый. А как со стороны – ещё не известно видно.
- Стас, я понимаю, о чём ты мне хочешь сказать. Это даже интересно обсудить.
Я называла Диму Стасом, когда хотела обращаться к нему, как к герою своего романа, капитану корабля по имени «Жизнь». Мой Стас. Литературный герой, выдуманный мной, был умён и «продвинут» во многих вопросах. Не факт, конечно, что Дима был глупей, но он часто так хорошо придуривался, так что я обращением к нему по другому имени, хотела его призвать к серьёзности обсуждаемой темы. Вот и в этот раз это подействовало и Стас, то есть Дима-Стас сказал:
- Давай обсудим.
- Дим, так почему ты считаешь, что меня не будут читать?
- Я же сказал тебе, что любой автор может ошибаться по уверенности в своей гениальности.
- Да я знаю, Стас. Как Кира, я очень высокого мнения о себе, но как Лена Петухова, я знаю, что говорю. Если я говорю, что неинтересно писать про нашу жизнь – значит неинтересно.
- Кир, но бывают же интересные люди. Они путешествуют и пишут увлекательные книги.
- Ага, одну за всю жизнь. Называется: «Как я путешествовал». Да все путешествовали. Все хотят рассказать. Ну ладно не одну. Ещё другую: «Моя кулинария» со своими любимыми рецептами. Да у каждого есть свои любимые рецепты. Каждый хочет написать такую книгу. Зачем её писать?
- Не знаю. Я об этом как то не думал, - признался Стас. Лёгкий румянец загорелся на моих щеках. Мне было приятно что я поставила Стаса в тупик. Это всегда тешило моё самолюбие. Было от чего. Не так часто можно было показать, что я не глупая курица, как эта Надя. То есть как бы я, только я ли?
- Ты, Дим не обижайся. Я тоже долго летала в облаках, считая себя такой растакой гениальной и разъедакой. Только потом, спустя тысячу печатных страниц поняла, что так как я и другие могут. А вот как бы так написать, чтобы другие не могли? Призадумалась и начала изобретать свой стиль. Принялась изучать классические произведения. Те, которые популярные были. Стала задавать себе вопрос, а в чём гениальность того же «Робинзона Крузо», как литературного произведения. В чём гениальность серии рассказов о Шерлоке Холмсе. И оказалось что всё не сказать, что просто, но и не неповторимо.
- Это как заинтересовался муж.
- А вот так, - сказала я с искоркой в глазах и лёгким прищуром.
- Как? – переспросил мой волшебник.
- Ну, - растянула я. – Не достаточно писать от первого лица, как Робинзон Крузо. Не достаточно описывать интересную жизнь друга, как делал Ватсон. В каждом произведении должна быть изюминка, свой неординарный подход, но самое главное, что необходимо быть честным с читателем и всё.
- И всё, - передразнил Димка.
- И всё, - утвердительно сказала я.
- А как это всё? Уточните, пожалуйста, - попросил Стас.
- Всё – это значит, что в произведении должно быть всё продумано.
- Это как? – задал вопрос Дима. Я видела смену ролей, которые играл муж, по складочкам в уголках глаз. Так и хотелось Диме сказать: «Каком», но Стасу я такого сказать не могла.
- Например, нельзя часто писать от первого лица.
- Это почему? – заинтересовался муж.
- Дим, ты хоть и волшебник у меня. Может к Вам, ваше величество нужно обращаться и не по этому имени. Подозреваю, что своё имя волшебника ты хранишь от меня в тайне. Ладно, дело не в этом. Сказала бы я тебе: «по кочану», да обидишься. Пойми – не во всём волшебники сильны.
- Согласен, - признался муж. – И что, ты будешь мне объяснять или мне использовать какое-нибудь из своих заклинаний?
- Буду, буду, - поспешила я согласиться. Я уже достаточно раззадорила своего, чтобы ретироваться. – Продолжаю лекцию. Господин, студент. Использование приёма «повествование от первого лица» накладывает определённые обязательства, выраженные в необходимости в тексте литературного произведения отвечать на вопросы: «Кто пишет произведение, если герой не писатель?»
- Стоп, стоп, - прервал меня Стас. Я заметила, что муж стал серьёзным. – Кир, давай остановимся на этом. Почему ты считаешь, что только писатели могут писать романы, ну или как бы истории про себя?
- Ну хотя бы потому, что нужно уметь писать.
- Кир, если написано, то написано.
- Стас, Вы хотели сказать, мой капитан, что написать может каждый?
- Вроде как. Я так думал. У тебя другая версия?
- Безусловно. Писать может не каждый.
- Что ж, можно согласиться, - что мне нравилось в Стасе, так это то, что он мог признавать свои ошибки. Чего никогда не делал Димка. Это очень ценное качество капитана.
- Продолжаю, капитан. Не каждый умеет играть на музыкальных инструментах. Согласны? Вы это не оспариваете?
- Нет.
- Хорошо. Не каждый умеет петь. Уточню. Не фальшивя. Согласны?
- Да. Я понял, к чему Вы клоните. Писать сочинение про то, как ты провёл лето – это не литература. Так?
- Возможно. В смысле, наверное, определённо это я и хотела сказать.
- Я тоже начинаю понимать. Караоке поют многие, только не многие слышат себя со стороны. Иногда это звучит ужасно. Так?
- Так, мой капитан. Вы схватываете всё на лету. Я горда собой и Вами.
- Леди-писательница, разрешите продолжить юному кадету.
- Разрешаю, сэр.
- Мне так видится, леди – писать произведение от первого лица может только герой писатель? Я прав?
- Да, сэр, только во-первых, чтобы было о чём писать, нужно чтобы с такой что-то случилось интересного, чтобы можно было описывать, во вторых – нужно быть писателем. В итоге, если соединить первое со вторым, то процент такого совпадения резко падает. Писатель - путешественник или Писатель – попавший в какую-то историю – это двойное совпадение. В итоге, такое творение, о своих приключениях можно назвать только дневником. Даже у Робинзона Крузо его роман был написан по дневникам. Так что это только так. Конечно в последнее время всё больше и больше писателей пишут от первого лица, не заморачиваясь вопросами, а кто в таком случае герой. В головы читателей вносится сумятица. Если даже не в сознание, то в подсознание. Параллельно такое произведение, написанное от первого лица, на порядок проникновенней. Доверительней и действует на психику, как наркотик.
- Интересная теория.
- Это не теория, Дим. Это правда. Очень забытая правда, как новое – хорошо забытое старое. Ведь задача любого литературного произведения показаться правдой. Кстати многие верят в то, что такие многие события из книг существовали в реальности. Тем не менее, литературное произведение – хорошее литературное произведение – это вымысел. Оно может содержать описание реальных событий или героев, но не описание реальности. Поэтому все писатели – фантасты. И те, которые пишут исторические романы, и те, что современные, и те, что фантастику.
- А у тебя Кир, это не фантастика то, что ты пишешь?
- Нет. У меня – правда, - разозлилась я тогда.
Этот разговор происходил два года назад, когда я писала первую часть романа и перерабатывала дневники мужа. Он же возомнив себя тоже писателем, пробовал что-то писать, только текст, который получался у него очень был похож всё таки на дневник, а не на что-то литературное. Как шутил один сатирик: «если заставить архитектора, который строил бараки построить дворец…тот построит большой барак». Литература, как и музыка, как и живопись – удел немногих. Это нужно было признать. А мой спорил.