Грязь чавкала под ногами. Было ветрено, холодно, тоскливо, темно. Срывался пышными хлопьями снег. В свежевырытую могилу, наполненную грязной водой, молча, опустили дорогой гроб. Немногочисленная толпа, уставшая за день в поисках этого сельского кладбища, сгорбившись, закрывала шарфами лица. Усопшая не была прописана в краевом центре, где умирала дома у дочери под присмотром сиделки. В последний день изнурительной болезни её трудно было узнать. Она ничего не ела и почти не говорила. Всё было высказано ею за полвека. Конечно, она бы могла прожить на этом свете и больше, но видно столько ей было отпущено Господом. В памяти крутились нехитрые слова песни, которую сочинила и пела одна из её подруг:
«Царь, царевич, король, королевич, –
Считалочка в детстве была…
Хоть замужем все побывали подруги,
Никто не нашёл короля!»
Именно эту последнюю строчку произнесла Нина, когда прилетевшая из очередной командировки в Германию дочь склонилась над нею, чтобы попрощаться. Вряд ли бы кто из них тогда понял смысл её последней фразы, если бы не сиделка, которая объяснила дочери и сыну, что эта песенка была любима матерью, потому что она была одной из тех подруг, которые в юности мечтали быть королевами…
Хоронили Нину Васильевну далеко за городом, там, где наконец-то разрешили. В этой стороне из родственников никто не жил, поэтому все присматривались, как сюда попасть утром, чтобы по обычаю привезти завтрак. На других кладбищах мест не было, поэтому и привезли сюда после панихиды, которую священник отслужил только в семь вечера.
Поминки проходили в тесном кругу: дочь, сын, сёстры с мужьями, внучки, внуки и бывший муж, который как раз приехал к сыну по каким-то делам. Тогда Виктор даже не предполагал, что вскоре тяжело заболеет, будет с горя пить, и его ровно через три года убьют пьяные собутыльники возле калитки его собственного кирпичного дома, где он жил один последнее время. На поминках плакали больше, чем на похоронах. Каждый чувствовал себя в чём-то виновным. А судьба у Нины на этом божьем свете была не из лёгких…
Выросла она в детском доме – интернате, куда красивая мать Наталья отдала её в связи со вторым замужеством. Первого практически не было, она просто повесила фото какого-то военного красавца и сказала маленькой Ниночке, что это был её отец. Разумеется, брака никакого не было, и не по годам развитая молодая мама решила, наконец-то, выйти замуж.
Брак был недолгим, так как муж на третий год после свадьбы поднял краснощекую пухленькую девочку – плод совместной любви – на руки и бодро сказал: «Ну что, Вера-Веруха, Наталья-горюха, прощаться будем?» Его двухлетняя дочурка бодро кивнула головой. Так же бодро он посмотрел на Наталью: «Не реви, Бог даст, свидимся…» Бог действительно дал встречу через пять лет в другом районе, куда Наталья приехала по обмену опытом. Всю жизнь она работала в торговле. Ее суженный сам подошел к ней в ДК и представил двух близнецов: «Полюбуйся на моих красавцев!» А затем подвел рыжую Надьку, их бывшую соседку: «Прости, но Надежда Петровна теперь моя жена…»
Наталья про себя подумала: «Не родись красивой…»
В семье прибавилось. Наталья забрала Нинку из интерната. Так было легче. И дома дети вдвоем, и платить не надо. Недолго думая, Наталья увела себе мужа от давней подруги. Увела от троих детей, что было трудно, потому что Михаил был порядочным немногословным семьянином. Это его жена жаловалась Наталье о какой-то зазнобе. Это она прибегала к ней через огород, чтобы поплакаться в очередной раз. Скандал разразился в канун женского праздника, когда Михаил опять не пошел домой. Его жена Зинаида, не дождавшись мужа, увидев, что у соседки в летней кухне горит свет, захватив бутылочку столичной, решила в очередной раз поплакаться и заодно отметить праздник. Прильнув к стеклу, она остолбенела: ее Миша спал в обнимку с Наташкой, а свет просто забыли выключить. Крики слышны были далеко по округе. Михаил, боясь разборок в райкоме, быстро забрал Наташин нехитрый скарб и ее двух дочурок, тем более, что Наталья прямо в дороге родила ему Катюшу.
Денег для покупки хаты в далеком предгорном районе им вполне хватило. Наталья опять устроилась в магазин, а Михаил стал заведовать пекарней. Дети Зинаиды от него вначале совсем отвернулись. Старшая, как и жена, тоже Зина, оканчивала фармацевтический, сын Николай учился в восьмом классе, а дочь Неля – в седьмом.
Когда Неля окончила девять классов, она с братом приехала к отцу. Наталья потребовала, чтобы дети Михаила сразу назвали её мамою и подарила им наручные часы. С глазами, полными слез, Неля повернулась к отцу: «Папа, как ты мог променять маму на эту дуру?» Она бросила часы на пол и выскочила на улицу, за ней Николай.
Вечером дети вернулись в дом отца, но калитку Наталья закрыла на замок и потребовала опять, чтобы они назвали ее матерью. Они этого не сделали. Отца дома не было. Он искал своих детей в это время по посёлку.
Ночевали тогда оба у нас дома под навесом. Мой отец привел их к нам. Дом был полон гостей – маминых родственников с Урала. И мне, и Неле с Колей пришлось ночевать на сеновале.
Знакомство было кратким. Но оставило след на всю жизнь. Мои новые друзья до утра рассказывали о своей больной маме. Это для неё они просили денег у отца. Дядя Миша деньги дал. А потом он учил Колю в техникуме, а Нелю в ВУЗе.
Нину, с которой я познакомилась после девятого класса, отправили в Туапсе учиться на метеоролога. Она приезжала из Туапсе на высоких каблуках, в кожаной вишневой куртке, с сумкой через плечо.
Пухлые крашеные губы выглядели капризно, а густые рыжие разбросанные по плечам волосы делали ее только нарядной. И хотя она была старше меня на четыре года, мы подружились. В интернате ее многому научили. Летом мы шили вместе нарядные платья, красили хной волосы, умудрялись делать сарафаны в тон красивым купальникам, которые тоже шили сами.
На свадьбе нашей соседки Нина познакомилась с молодым офицером и пошла с ним на танцы, но тем же вечером на танцплощадке ей понравился другой, тоже офицер, только что закончивший училище. Роман с ним продлился недолго. Он женился на коренной ленинградке и уехал в Монголию.
А Нина жарким летом уехала на преддипломную практику. Вернувшись домой, она объявила, что через месяц приедет жених. Виктор приехал, но позже, когда свадебные столы хотели разбирать. Зато явился со всей родней, и загудела пышная Нинкина свадьба, на которой и вино лилось рекой, и «был жених веселый очень, а невеста ослепительно была молодой».
А потом Нина ходила беременной, а Виктор присылал ей многочисленные вырезки из журналов с рецептами, где было написано, чем надо питаться женщине в ее положении. Родилась хорошенькая девочка Наташа, которую назвали в честь бабушки. Более счастливых родителей в ту пору я не видела. Виктор ходил в море штурманом. Сначала третьим, потом вторым, затем первым. Он привозил Нине полные сумки добра, а его теща удачно их реализовывала. У Нины родился и сын Максим. С детства его стали называть Макс. С легкой руки тети Наташи вскоре у Нины с Виктором появился свой большой дом, у тети Наташи тоже. Нина обставила дом с большой по тем временам роскошью. Нам тогда не снились ни такие ковры, ни такие паласы, а тем более кофты и отрезы. Дети Нины росли, и появились первые трудности. Дочь Наталья родила девочку на первом курсе от дагестанца и привезла Нине растить свою дочку. Брак ее так и не состоялся. Макс не только пылко влюблялся в своих одноклассниц, но и резал себе из-за любви вены. Учился он хорошо: и в школе, и в техникуме, и в институте. Было время: сидел на наркотиках. Трижды женился, трижды разводился. Есть дети. Сейчас он один, преуспевающий бизнесмен, строит огромный дом. Нинина дочь Наталья заведует крупной фармацевтической компанией. Внучка Нины помогает матери. Вдвоем они объездили полмира. И тёти Наташи, и дяди Миши давно нет в живых.
Серьёзно заболев после развода с мужем, который обвинял ее в плохом воспитании его детей, Нина несколько раз пыталась устроить личную жизнь, но безрезультатно. Ее только обсуждали в округе.
На одном моём юбилее Нина призналась мне, что серьезно больна… Она продала свой шикарный дом, купила в крайцентре трехкомнатную квартиру дочери, двухкомнатную – сыну, а сама поселилась в каком-то краевом строительном общежитии. Зачем? Не знаю. Видно, где-то в душе жил и дорог был дом-интернат, или детский дом, где прошло ее детство.
Уже тяжелобольную, оттуда ее забрала дочь и наняла сельскую молодую сиделку. О смерти её все мы узнали только после похорон. До сих пор не могу поверить, что Нины нет. Она часто снится мне во снах: молодая, красивая, с копной рыжих густых волос, в очень модных вещах и шпильках на высоком каблуке. С озорством улыбаясь, она обращается к нам, своим подругам: «Девчата! А ведь никто из нас не нашел короля! Никто!» И это, к сожалению, правда.
Декабрь 2012г