1.В ЦАРСТВЕ ВОЛШЕБНЫХ СНОВ
I.
Стены комнатушки были выкрашены в такой чёрный цвет, что казалось, будто полный мрак, безраздельно царивший в этом месте, густым слоем намазывается на каменные, сплошь покрытые влажным мхом, неровности. Галактион привычно скучал, забившись в самый сырой угол камеры. Смена сегодня выдалась и правда не весёлой: сантехнику из Вероны снова снились водопроводные трубы; балерина из Чикагского театра опять танцевала на крышах любимого города в золотых пуантах; подростку из Мюнхена приснился кошмар о проваленном экзамене. Словом, ничего выдающегося. Минуты медными струнами надрывно звенели в тишине, а потом лопались одна за другой и сплетались в растрёпанный клубок ожидания.
Тут стоит отметить, что Галактион – морфелун среднего звена: бестелесное существо, готовое стать кем и чем угодно в любом из существующих и ещё парочке выдуманных миров. Кабинет его находится на 185 уровне Замка Фантазии, в 18 башне Хребта Безмолвия. В сферу деятельности нашего героя входит контроль над сновидениями, а также прочие околосонные дела (как записано в должностной инструкции штатного расписания второй редакции «Кодекса законов Сумеречного Мира о труде»).
Дабы не залипать в трясинах магической бюрократии, не будем особо вдаваться в подробности обширной деятельности морфелунов. Нюансов там тьма. Скажем только, что данные представители мира, находящегося по другую сторону человеческой реальности, занимаются безболезненным погружением своих подопечных в состояние сна, дремоты и прочих ощущений на грани реальности и воображения. Да, и самое главное правило деятельности этих существ: ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ЗНАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЕМУ ПОЛОЖЕНО, И НЕ БОЛЕЕ ТОГО. Дело в том, что когда люди спят, они перестают безоговорочно верить во весь тот ворох предубеждений и глупостей, которые они сами себе внушали на протяжении жизни. А это значит, что барьеры пропадают. Нет барьеров – нет границ. Что будет, если чудеса начнёт творить каждый смертный? Тогда и понятия «чудо» не останется. Нельзя, чтобы человек заглядывал за пределы своей реальности. Это просто НЕДОПУСТИМО.
Галактион работал морфелуном ну очень давно. Точнее сказать, он сам не помнил себя до того, как стал морфелуном. Иначе говоря, он был им всегда.
Наивный читатель тут же представит себе идеальных работников. Чётко отлаженный конвейер по производству снов. Очень ясно представит. И … ошибётся. Разные черты характера свойственны каждому жителю любой из тысячи вселенных. Существа волшебные – не исключение. Часто случалось, что морфелун, приписанный за человеком, был ленив. И тогда его клиент неизменно страдал хроническими бессонницами. Не помогало ни снотворное, ни физические упражнения перед предполагаемым сном, ни даже умеренные дозы спиртного, в качестве лекарства. Всё было напрасно до тех пор, пока нерадивая сущность не бралась-таки нехотя за работу.
Бывали и случаи злоупотребления служебным положением. Иногда морфелун захватывал тело спящего человека. Тогда он проникал в нашу реальность. Мог видеть, слышать, ощущать её, но вместе с тем, был ограничен физическим состоянием тела своего подопечного. Так появлялись те, кого люди называли лунатиками и ночными ходоками.
А однажды, когда один престарелый клиент Галактиона пребывал в состоянии своей обычной послеобеденной дремоты, читая свежую газету, нашему бестелесному герою удалось через полуприкрытые веки пожилого мужчины разглядеть любопытную статью. Она повествовала о явлении, которое население земли называло парасомнией, то есть таким типом расстройства сна, в результате которого человек предпринимает совершенно неестественные для этого процесса действия. В статье приводилась удивительная статистика, которая гласила, что только в одних соединённых штатах за прошлый год зафиксировано больше сотни преступлений, совершаемых людьми, страдающими от парасомнии. Среди них были подделка чеков, угоны автомобилей и даже убийства.
Заинтригованный Галактион даже попытался спросить о данном явлении у Иеронима – младшего услужника, который приносил новые задания. На что получил крайне раздражительный ответ:
- Занимайся ка ты, бедолага, лучше своим делом и в чужие проблемы не суйся. Но коли надумаешь чего учудить, то знай, что всех этих неслухов лично наказали верховные гипносисы, принявшие подобие огненных крылатых львов. Они дожидаются, когда человеческая оболочка, захваченная морфелуном, устанет. И тогда сам воришка чужих тел засыпал. Но снов он увидеть не успевал, поскольку мгновенно раздирался клыками наших разгневанных хозяев. Бойся гипносисов…
… бойся гипносисов … бойся гипносисов… - звонким эхом разнеслось по всей каменной башне.
И гипносисов правда боялись. Не то чтобы все морфелуны были безоговорочно довольны своей участью. Просто существовать хоть как-то всё же лучше, чем не существовать вообще.
Да и в сравнении с другими коллегами, Галактиону ещё более-менее повезло. Разные сны разных людей - всё лучше, чем сны животных. Как-то к нему приписали морскую свинку, которой снилась только её клетка и миска с едой. Ещё никогда ему не было так скучно.
От других морфелунов своей иерархии он слышал, что собаки во сне преимущественно за кем-то бегают, да так, что у них даже лапы подёргиваются, а коты - трапезничают. А один из коллег Галактиона как-то хвастался, что у него в клиентах был настолько ленивый кот, что во сне он … спал.
Да уж, с людьми было поразнообразнее. Одни из них видели исключительно яркие цветные сны, другие только черно-белые. У кого-то был смысл, у кого-то – набор дневных воспоминаний.
Порой морфелунам становилось нестерпимо грустно от того, что их никто не видит, и тогда они встречались друг с другом, но для этого требовалось пересечение снов разных людей. В такую пору людям снились особенно странные вещи. Бухгалтер Дробышевская в таких снах ехала сдавать ежегодный отчёт о финансовых результатах на американском военном танке «M48A3 Patton», о котором сроду не слышала. А то и жителю индийской деревушки Махавиру-Ману в самых мелких деталях снился огромный город, в котором он никогда в жизни не бывал.
Иногда было задание помочь или подсказать что-то очень важное своему клиенту. Только так тонко, чтобы пробудившись человек думал, что эта идея принадлежит ему. Святая наивность. И даже если подопечный помнит о своём сне об открытии, то рассказывает это друзьям и журналистам как хохму. Забавное происшествие, имевшее место быть с ним великим. Обидная несправедливость. Но что тут поделаешь? Морфелуны жили в тени, и там же им было предписано оставаться в подобных случаях.
Чего стоит только это испытываемое абсолютно всеми смертными чувство де жа вю? Когда, например, до мельчайших деталей узнаёшь улицу в незнакомом тебе районе. Даже уверен, что за поворотом окажется большое здание с надписью «Апте_а № 54», в которой буквы «К» обязательно не будет хватать. Ты даже знаешь, что она пару лет назад отвалилась. Тысячи учёных сотни лет бьются над загадкой этого странного феномена. А это всего-то проделки шаловливых морфелунов. Им просто важно хотя бы так обратить на себя внимание. Разве в праве мы винить их за это?
Понятное дело, что приоткрыть завесу будущего и раскрыть тайны прошлого тоже было в их силах. Но не всегда в их власти.
Вот так, думая обо всём сразу и ни о чём конкретно, Галактион изо всех сил пытался хоть чуть-чуть отвлечься, чтобы не оглохнуть от этой грохочущей отовсюду симфонии ожидания. Но вот отзвучал её последний аккорд и наш герой ясно почувствовал, что то, наступление чего он так хотел приблизить, совсем рядом. Ещё мгновение … и … О, ДА! Вот оно…БЛАЖЕНСТВО.
II.
Сначала был звук. Точнее шум. Клубок звуков. Потом появились запахи. Пахло терпким сладким вином, восточными пряностями и немного шашлыком. Чуть заметно потянуло мягким ароматом водорослей. Когда звук и запах встретились, стены расступились и внезапно стало очень тепло и светло.
Каменная брусчатка. Люди с разной степенью загара куда-то не спеша движутся. Разношерстные палатки и лавочки. Маленькая девочка в зелёном платьице и розовой панаме идет, крепко вцепившись в руки родителей. Она широко улыбается, как умеют только дети, и отчаянно пытается что-то разглядеть по правую сторону от себя. Сквозь всех этих бесконечных прохожих, торгашей, кафешки … Наконец череда помех прекращается, музыка и разговоры за её спиной затихают, и прямо перед глазами появляется бесконечная водная гладь. Волны разбиваются о берег, чайки кружат у самой ватерлинии многочисленных прогулочных яхт и кораблей. Горы отражаются в морском зеркале. Всё это так ожидаемо и, вместе с тем, до такой степени внезапно, что просто захватывает дух. Дыхание замирает и какое-то время нужно, чтобы прочувствовать, разглядеть, осознать происходящее.
Галактион сидел на близлежащем отвесе скалы. Если бестелесные сущности вообще могут сидеть. Ну, скажем так, он там пребывал. Место было выбрано не случайно. Утреннее солнце поднималось как раз из-за этой горы, прекрасно освещая пляж из-за спины нашего героя, не слепя морфелуна и не затрудняя обзор. Отсюда ему было прекрасно видно, как девочку отпускают родители, как она радостно бежит к морю по песку и мелкой гальке, как становится старше с каждым сделанным шагом. И вот в пенную волну она врывается уже 30-тилетней женщиной, только радуясь, словно в детстве, будто далёких 25 лет назад. Галактион чувствует безудержную радость девушки всем своим естеством. А ещё он знает - то купание в пятилетнем возрасте было последним для Ирины. И что она больше никогда не была на море. Постоянно собиралась, но так ни разу и не поехала. Тому всегда находилось миллион веских доводов и логичных причин. Только в ответ на вопрос «почему?» все эти отговорки всё никак не складывались. Почему мы так отчаянно не делаем то, чего действительно хотим? Лишь во снах мы смелее, решительнее и честнее. Честнее перед самими собой.
- Всё своей любимой клиенткой восхищаешься? – вывел его из состояния умиления Келлиодор.
- А тебе-то что? Я же просил не шляться в сны моих подопечных, когда … - Галактион запнулся на полуслове, поняв, что едва не проговорился.
- Когда это ЕЁ сны? – иронично предположил коллега, зная, что попал прямо в точку.
- Много ты понимаешь? Не мешай мне работать. - сказал Галактион нарочито злобно, чтобы замаскировать смущение.
Но пытаться скрыть уязвимость за маской грубости - это как тушить костёр бензином. Да и к чему все эти ужимки? Сколько эти морфелуны знакомы друг с другом? Десять? Двадцать? Тридцать столетий? Они существуют ровно столько, сколько существуют сны, так что считайте сами, если, конечно, у Вас нет более важных и интересных дел.
- Ну, так чего же ты не подъедешь к ней на белой лошади в образе принца чистых кровей? Они это вроде страх как любят.
- Больно мне это нужно. Я всё-таки вхожу в тройку лучших морфелунов десятилетия. А это, между прочим, прекословит всяким там глупостям, вроде запретного общения с подопечными. Шёл бы отсюда. А то, не ровен час, прилетят гигантские пчёлы из кошмара какого-то твоего подопечного энтомолога и выпьют море. Что мне потом Ире сказать, когда она встревоженной проснётся?
- Ире? Ты зовёшь своих сновидящих смертных по имени?
- Извини, вырвалось. Но тебе и в правду лучше сейчас же уйти. Приходи позже. Этот сон я не хочу смешивать ни с одним из других снов в мире.
- Ну что затрясся весь, как лебединое пёрышко на осеннем ветру? Не бойся. Мой клиент уже месяц, как в коме. Всё видел какие-то смутные картинки, размытые образы, лица. А вчера этот весь калейдоскоп картинок вдруг вспыхнул и погас. Вот уж сутки, как пустота. Скукотища. Ну, ничего, Иероним шепнул, что у него не больше пары земных дней жизни осталось. Если это вообще можно назвать жизнью. И родных у него нет. Так бы хоть сквозь сон их разговоры послушал, а тут только сплетни сиделок о личной жизни главврача Степанкова. Ну, ты его знаешь, он ещё многим пациентам, которые чудом после его лечения не окочурились, потом в страшных снах приходит – холодный пот из них вышибает.
- Знаю-знаю. Не обижайся, ты мой единственный в этом мире друг, но сейчас я попрошу простить меня и уйти. Пойми, мне нужно побыть наедине с Ир… с представленной ко мне смертной.
- Ладно. Исчезаю. В состоянии клинической комы - и то веселее, чем тут с тобой. Передавай Ир… своей подопечной привет, если всё же перестанешь быть трусливым олухом и решишься с ней заговорить … загоВОРИТЬ … заговоРИТЬ … - эхом разнеслось по горам. Келлиодор растворился в воздухе.
На самом деле, оба морфелуна знали реальную причину нерешительности Галактиона. Он мог стать кем и чем угодно в этом мире сладких грёз. Мог высказать всё, что так давно таил в самой глубине своей сущности. Слова непременно, обязательно нашлись бы. И вовсе не исключено, что этот сон стал бы самым прекрасным видением Ирины. Вот только её сон – это его явь. А она даже не вспомнит обо всей этой истории через каких-нибудь пару часов после пробуждения. Нет, пожалуй, был способ оставить себя в памяти Ирины. Для этого нужно было быстро, посреди ночи, на пике эмоционального всплеска разбудить её. Это обязательно заставит её помнить всё мельчайшие детали сна неимоверно чётко. Именно ЗАСТАВИТ. А это было недопустимо в данном случае. Тот, кто любил, сразу поймет о чём речь. А объяснять суть стихий, бушевавших внутри Галактиона, тому, кто никогда не испытывал этого великого чувства, представляет, пожалуй, ещё более жалкое зрелище, чем раздосадованный свирепый человек, пытающийся растолковать кучке собравшихся в чём же соль рассказанного им только что анекдота. Ужасная, доложу я Вам, картина. Причём жалко всех её участников.
Между тем, Ирина, громко смеясь и махая руками, в очередной раз врезалась всем телом в высоченную волну, разбивая ту в пену. Какая-то любопытная чайка шумно влетела в солёные капли и, громко крикнув, умчалась, крутнувшись в воздухе и немного сбившись с курса. Откуда-то слегка потянуло йодом и, едва заметно, водорослями. Жёлтое солнце, зеленоватое лазурное море, белый песок, небольшие тёмные островки из камня и ракушняка на пляже, необъятные серо-зелёные громады великанов-гор и, наконец, чистая, ярко голубая краска неба – вся эта палитра цветов вырисовывала на лице Иры одно единственное слово. И слово это было – СЧАСТЬЕ.
Именно сейчас Галактиону в очередной, миллионный раз, показалось, что у него наконец таки хватит духу подойти к ней и заговорить. Представиться, поболтать о погоде, рассказать о своих чувствах. СКАЗАТЬ ХОТЬ ЧТО-ТО. Уже безропотно смиряясь, что всего этого никогда не произойдёт, наш герой любил вот так побаловать себя пустой надеждой.
В этот момент из башни замка Фантазии поступил вызов на получение суточной разнарядки и Галактион поспешил туда, постоянно оборачиваясь и оставляя подопечную самостоятельно радоваться прекрасному миру своих удивительных грёз.
- Вечно тебя не дозовёшься!!! – гневно вопил Иероним, который и до этого-то не слишком отличался сдержанностью, а после повышения стал совсем уж невыносим.
- Извини, я работал, – проконстатировал факт Галактион, не желая препираний и спеша поскорее вернуться в тёплый и радостный сон.
- Ладно, на этот раз прощаю. Тебе повезло, что в эту лунную декаду я в настроении. Тут с одним из заместителей верховных гипносисов произошёл забавный инцидент. Он, дурилка, значится, не далее, чем в прошлый квартал, отправился прямиком…
- Иероним, дорогой, я бы твои истории век слушал, да забот не в проворот. Давай ка ближе к делу.
- Зря. Прелюбопытнейшая история. Это в тебе зависть говорит. Ну да ладно. Слушай наряды на следующие земные сутки…
Дальше он детально перечислил 2 754 фамилии и их подробное местонахождение в момент засыпания. Как хорошо, что время морфелунов течёт в тысячу раз медленнее, чем людское, а иначе ему с этим заданием вовек бы не совладать.
Стоп. Клиентов должно быть 2 755. Кого-то не хватает. Нет. Этого не может быть. Неужели… Галактион попытался придать своему голосу оттенок равнодушия и даже с явным заискиванием произнёс:
- Иероним, тут у тебя явная ошибка. Не хватает наряда к Ирине. Она что не будет больше спать? Я сейчас, кстати, в её сне работаю.
- Профессионалы моего уровня никогда не ошибаются, друг мой. Сейчас вспомню. Ах, да. Это та женщина, которой всё время снится море? Что же. Советую сделать её сон незабываемым, так как он последний в её жизни. Завтра она умрёт. Как же я в такие моменты радуюсь нашему бессмертию. Ну, ничего, меньше работы будет. Ты же знаешь этих недотёп из отдела назначений. Вечно у них какие-то накладки. Минимум пару недель уйдёт на замену клиента. Ну, бывай, услужникам моей квалификации в пустую болтать некогда.
Лишь только дверь каменного кабинета захлопнулась, как морфелун снова забился в тёмный угол камеры, дрожа всем своим существом. Впервые в жизни он искренне жалел, что не умеет плакать. Людям это вроде как в подобных случаях помогает.
Вот так рушится мир, который ещё секунду назад казался непоколебимым. Вот так сдувается ветром судьбы человеческий карточный домик, который он ещё недавно считал непреступной каменной крепостью.
Медлить было нельзя. Всё решено! Будь, что будет.
III.
На этот раз в сон Галактион вернулся уже в людском подобии. Ни белых лошадей, ни сказочных принцев. Впалые глаза, костлявые щёки, болезненная худоба. Но взор горел решимостью и отвагой. Твёрдым и уверенным шагом проследовал мужчина по мягкому ковру прогретого песка. Подошёл к женщине, сидящей у самой кромки моря. Положил руку ей на плечо. От неожиданности она резко вздрогнула, а потом обернулась и с интересом посмотрела на него в упор.
- Ничего не говори. Только слушай. У нас мало времени. Прости, что именно я принёс тебе столь плохие новости, но завтра ты умрёшь, – глаза Ирины округлились от страха и удивления, но иначе поступить морфелуну было нельзя. – Исправить ничего уже не получится. Но можно УСПЕТЬ! Понимаешь, можно сделать то, без чего твоя земная жизнь останется незавершённой. Посмотри на меня внимательно. Запомни. Слышишь, ЗАПОМНИ моё лицо. Завтра, возле паркового фонтана, который ты иногда видишь во сне, ровно в 8-30 утра к тебе подойдёт человек с этим лицом… то есть я… к тебе подойду я. У тебя впереди бессонная ночь раздумий. Прости меня за это. Прости и приходи. Иначе было нельзя. До встречи.
Берег внезапно затрясся под их ногами, море стало бурлить, горы дрогнули и провалились под землю. А когда небо загрохотало и рухнуло на землю, всё вдруг исчезло. Ирина проснулась в своей постели. Было полвторого ночи. Но уснуть снова ей так и не удалось. Всё как в предсказании того странного человека из увиденного только что сна.
- Ты знаешь, чем это тебе грозит? – единственный вопрос, который задал ему Келлиодор.
- Лучше умереть так, как хочешь ты, чем жить так, как за тебя решили остальные.
- Что же. Мне будет очень тебя не хватать. Спасибо, что ты был … что ты есть моим другом.
Это стало последними словами перед тем, как Келлиодор полностью передал коллеге власть над своим подопечным. Единственное, чего он всё никак не мог понять – почему ему было так грустно, если он твёрдо знал, что поступает правильно.
2. В МИРЕ ЗЕМНЫХ РЕАЛИЙ
I.
Новый рассвет ещё дремал в утробе ночи. Было без десяти четыре, когда в палате 148 открыл глаза тот, кому было суждено стать лишь транспортным средством по дороге к цели другого существа.
На мгновение Галактиону показалось, что его план провалился и он всё ещё находится в своей тёмной камере. Но уже через несколько секунд комната начала прорисовываться перед ним, так, словно опытный художник делал своей умелой рукой скорые наброски для очередного шедевра. Вот из тьмы вынырнул стул, в углу забелела раковина, дверной косяк едва угадывался в полумраке.
Морфелун попытался привстать. Получилось не сразу. Ещё большего труда стоило ему дойти до умывальника. Ноги были словно налиты чугуном, руки, будто плети, болтались по сторонам. Даже дышать и собирать вязкую слюну в пересохшем рте было ужасно тяжело. Где та лёгкость и невесомость, которая была присуща ему меньше часа назад? Её будто и не бывало. Как ни крути, тленное человеческое тело – тюрьма для сильного, бессмертного духа. И за какие только провинности людям достаются эти странные наказания?
Огромных усилий стоило Галактиону выпрямиться в полный рост и взглянуть в зеркало. Оттуда на него смотрел абсолютно чужой профиль. Это лицо теперь будет принадлежать ему. Всего на один день. Это так мало. Но и на всю оставшуюся жизнь. А это уже кое-что значило.
Всё задуманное казалось очень сложным, но нынче у него было то, чем он не мог похвастаться никогда до этого. Теперь у него была мечта. А значит - всё непременно получится. Иначе и быть не может.
Времени было мало. Неуверенной походкой вышел он в коридор. Но каждый шаг становился уже всё твёрже. На своём рабочем месте крепко спала дежурная медсестра, положив голову на сложенные вдоль стола руки. Морфелун тихо прокрался мимо неё в подсобное помещение, где очень быстро нашёл подходящие по размеру джинсы и рубашку каких-то пациентов. Вот теперь он уж точно не станет привлекать внимание людей и даже плотно сольётся с окружающими.
Всё было рассчитано верно и уже к первому рейсу метро он успевал без особой спешки. В вагоне этой отдалённой станции кроме него ехал только ещё один пожилой мужчина. Он был очень гладко выбрит и с явным удовольствием листал вчерашнюю газету.
Галактиону неимоверно захотелось поговорить с попутчиком.
- Хорошая погода, - нерешительно сказал он.
Пассажир медленно отложил прессу в сторону.
- Да, молодой человек. Замечательное летнее утро.
- Вы правы. Я слышал, что днём в центре города такая жара, что просто ад?
- Что Вы знаете про ад? Застрять с женщиной в 40-градусную жару в магазине «Сто пар босоножек для Ваших ножек» - вот настоящий ад. А знаете почему? Потому что каждую из пар она обязательно примеряет минимум дважды. Её даже не остановит то, что не подходит ни цена, ни размер.
Дедушка мило улыбнулся, морфелун непроизвольно сделал то же в ответ. Было приятно вот так просто болтать ни о чём. Как всё-таки важно, когда тебя замечают, а не смотрят сквозь, так, слово ты не существуешь.
- А Вы не местный?
Галактион замялся.
- Нет. Я прибыл издалека. Мне очень нужно провести сегодняшний день с одной особенной девушкой.
- Это замечательно. Такие прекрасные молодые, тёплые деньки обязательно нужно проводить с особенным для нас людьми. Когда делишь с кем-то радость, то она умножается во сто крат.
Галактион не совсем понял смысл последнего предложения. До этого ему пару раз приходилось бывать во снах довольно известных математиков, и с точки зрения алгебры всё сказанное выше выглядело полнейшим абсурдом. Если что-то разделить, то оно станет меньше, но уж точно никак не больше. Он решил, что это просто странная местная шутка и заулыбался ещё шире.
- У Вас замечательное чувство юмора.
- Я женат уже 25 лет. В этом деле без юмора никуда.
На следующей станции в вагон ввалилась целая толпа людей и до конечной остановки наш герой ехал молча. Это был автовокзал. Ещё полтора часа на маршрутке, и вот он уже мчится в сторону парка культуры и досуга небольшого уютного городка.
II.
Она ждала. В парке. У фонтана. Как и было условлено. Стояла и нервно мяла в руках сумочку. Когда их взгляды встретились, Ирина попятилась назад и медленно, словно потерявшись в пространстве, присела на краешек лавочки. Потом были слёзы. Много слёз. Галактион просто сидел рядом и молчал. Смотреть на это было больно, но ничего лучшего он сделать не мог.
Наконец девушка немного успокоилась и, совладав с собой, слабым голосом произнесла:
- Значит, сегодня я … умру?
Он кивнул в ответ.
- А ты? Ты пришёл, чтобы проводить меня в другой мир?
- Нет. Я пришёл, чтобы напомнить тебе, как красив мир этот. А ещё – ты хороший человек. А хорошие люди заслуживают того, чтобы их мечты сбывались. Вот и всё.
- Это как последнее желание приговорённого к смертной казни?
- Что же. Можешь называть это так. А можешь считать это неожиданным подарком того, кто давно и безнадёжно в тебя влюблён. Выбор за тобой.
- Подарком? Да что тебе стоит этот «подарок»?
Галактион крепко сжал её запястье и притянул Иру к себе.
- Он будет стоить мне жизни. Только это удивительно мизерная плата за возможность просто быть с тобой. Прошу, не вгоняй нас в рамки временных условностей. Час. День. Год. Век. Всё это только деления на шакале бесконечной вселенной. Не важно, сколько длится счастье, главное – что оно случается с человеком.
Потом он без утайки рассказал о себе всю правду, Ирина внимательно выслушала и тоже пожелала выговориться. Не прошло и пары часов, как они уже совершили удивительное путешествие по самым укромным уголкам душ друг друга.
- Ну, хватит разводить сопли. Пойдём ко мне. Я соберу вещи. Смотри, как прекрасен летний парк. До этого ты видел его только в моих снах. Но явь во сто крат прекрасней.
III.
И вновь вагон. На сей раз поезд. 9 часов до берега детства, 3 пересадки перед прибытием к манящему причалу беззаботности.
Билеты были только в плацкарт. Людей в вагоне набилось много. По душам не поговоришь. Но просто быть рядом с родным человеком – самая великая награда. Даже молчать. Даже не смотреть друг на друга. Не касаться и ничем не выдавать своего присутствия. Но, при всём при этом, твёрдо знать: вот она с тобой - родная душа. И что она сейчас чувствует то же самое. Это осознание не имеет цены.
На очередном вокзале все пассажиры, кроме задремавшей у окна напротив бабушки, вышли освежиться. Наша парочка тоже решила прогуляться по перрону. Они уже почти покинули вагон, как вдруг костлявая кисть пожилой женщины молниеносно быстро и беспощадно вцепилась в руку морфелуна. Старушка резким движением бросила Галактиона перед собой на пол и принялась изо всех сил душить его.
- Никто ещё не уходил от гнева верховных гипносисов, – шипело существо с широко открытыми, но закатанными под лоб глазами.
Волосы на голове бабушки растрепались, жилки на исхудавшей шее напряглись, а вены на запястьях ярко вырисовывались сквозь тонкую паутину кожи. Голос её прозвучал глухо, словно из-под земли, и больше походил на рык:
- Бывший морфелун среднего звена Галактион, ты проговариваешься к смерти в этом и в остальных мирах. Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит.
Силы покидали бренное тело нашего героя. Вот-вот он совсем перестанет дышать. Всё вокруг закружилось. Голова сама запрокинулась назад, а тело онемело.
Тут бы эта история и подошла к концу, если бы Ирина со всего размаху не ударила злобную тварь, захватившую тело старушки, по лицу. Открытой ладонью. Наотмашь. Как умеют только женщины. Бабушка отринула в сторону и грузно повалилась на вагонное сидение.
- О-о-о. Что это со мной? – спросила она и потёрла покрасневшую щёку.
- Вы говорили во сне. Должно быть, Вам приснился кошмар.
- Да… Наверное… простите, если побеспокоили или напугала Вас.
- Ничего страшного. Теперь уже всё в порядке.
Страх так и остался витать в воздухе до самого прибытия в пункт назначения, заставляя Галактиона и Ирину ежесекундно быть начеку.
IV.
Уже смеркалось, когда море открыло перед нашими уставшими путниками свою тайну. Солнце пряталось за огромной горой, бросая последние томные взгляды на полуголые спины загорелых туристов. Галактион и Ирина переглянулись и мгновенно побежали в воду, на бегу сбрасывая с себя одежду.
Вот она – долгожданная расплата за все муки нелёгкой дороги. Усталость мигом скрылась из виду, а настроение подскочило до невиданных высот, словно теннисный мячик, брошенный с крыши пятиэтажки.
- Жаль, что мы успели приехать только к закату.
- Что ты, Галактион, я сотни раз видела во сне дневное море. А вечерним - никогда. Господи, как оно прекрасно.
- Даже лучше, чем в твоих снах?
- В миллион раз лучше. Ведь теперь ты со мной, – она высоко поднялась на огромной волне и крепко обняла Галактиона.
Морфелун вдруг просиял и громогласно расхохотался.
- Что случилось? Почему ты смеёшься?
- Утром один добрый человек сказал мне, что можно преумножить радость, разделив её с кем-то. Только теперь я понял, что математика тут ни при чём. Как же я счастлив, что успел всё осознать. Спасибо тебе за это.
- Ты словно ребёнок. Как же мне с тобой хорошо.
Вот так они стояли у самой кромки воды и целовались, не обращая ни на кого внимания. Тёплые волны назойливо тёрлись им о ноги, словно котята, которые просятся на руки. С пляжной кафешки потянуло чем-то заманчиво вкусным, где-то кричала чайка, ночь гордой и неприступной королевой мира готовилась искупаться в прохладном море.
А потом были танцы до упаду и вино. Много вина.
V.
- Почему ты смеёшься?
- А отчего мне грустить? Я провела лучший день в своей жизни, – она внимательно посмотрела на сандалии, которые несла в руках, потом – на свои босые ноги, которые то и дело прогрузали в тёплом песке. Одно движение – и обувь улетела в ближайшие кусты. Сама Ирина пир этом так сильно закружилась, что точно упала бы если бы её не подхватил Галактион.
Она крепко прижалась к нему и еле слышно заплакала.
- Пожалуйста, не дай мне упасть. Держи меня за руку. До последнего дыхания. Ты сможешь?
- Смогу. Я смогу всё, пока твоя рука - в моей.
Ира вновь расхохоталась.
- А знаешь, что меня рассмешило именно сейчас?
- Думаю, что сейчас узнаю.
- Деньги.
-?
- Я годами их копила на своём зарплатном счету. Я жила в постоянном стрессе и страхе, что потеряю работу. Каждое утро на протяжении последних 8 лет… ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО – 8 ЛЕТ… я играла роль прилежной служащей. Вставала чуть свет, приходила домой уставшей, улыбалась тому, кому не хотела улыбаться и не успевала проводить время с людьми, которые для меня действительно очень много значат. Прошло бы ещё восемь, десять, двадцать пять, тридцать лет, а я всё так же занималась бы коллекционированием этих глупых фантиков. А жизнь – настоящая жизнь, пролетела бы мимо меня, словно дикие чайки мимо этих мёртвых скал. Теперь я сняла все деньги. И что? У меня есть всё, что нужно для счастья, а я не потратила и половины. И уже не успею потратить. Не денег жалко, времени. Время – это та самая валюта, которая стоит немыслимо дорого, но продаётся нами по самому низкому и невыгодному курсу. А знаешь почему? Потому что мы, по глупости своей, уверены, что этой валюты у нас много. Как же мы ошибаемся. Вот если бы люди умели проживать каждый день, как последний. Сколько радостных лиц и искренних улыбок было бы вокруг…
Веки Ирины медленно сомкнулись. НЕТ! Только не сейчас. Они должны уйти вместе. Только так и не иначе. Прожить на этой земле ещё час без неё – всё равно, что ещё 60 веков просидеть в своей холодной камере. В полном одиночестве и адских страданиях.
Галактион сильно встряхнул любимую и взмолился:
- Морфелуны, милые, поймите меня. Я просто хотел жить. Я научился любить…
Она всё ещё спала, не обращая внимания ни на то, с какой силой Галактион сжимал её руку, ни на его отчаянные попытки докричаться до неё сквозь нарастающую стену сна. Секунда за секундой, кирпичик за кирпичиком. Всё дальше и надёжнее скрыта его родная душа.
- Отдайте мне её, ТРУСЛИВЫЕ ПОДЛЫЕ ТВАРИ!! Признайтесь, что завидуете мне. Я умру, познав счастье, а Вы останетесь жить без малейшего представления о нём…
Несколько горячих капель прокатилось по щетинистой щеке нашего героя и упало на румяные щёки Ирины. Так вот каково оно – плакать. Плакать – не значит бояться, злиться или расстраиваться. Плакать – значит чувствовать. А чувствовать – значит жить.
Нежная ладонь ласково погладила его по лицу. Ирина медленно открыла глаза.
- Нужно спешить. Они сказали, что у нас есть два часа. Два часа вместе. О, Боже, какие же мы с тобой счастливые…
VI.
Очень жаль, но верховные гипносисы никого не прощают и не жалеют. Галактион еле успел отпрыгнуть, когда прямо на него из-за поворота выскочил здоровенный лысый мужик с огромным ножом для рубки мяса в руке.
Шуууф – просвистело остриё прямо над головой нашего героя. Мясник потерял равновесие и едва не свалился назем. Но удержался. А потом посмотрел невидящими белками глаз на Ирину и Галактиона и кинулся их догонять.
То, что началось потом, слабо поддаётся описанию. Изо всех окрестных домиков, санаториев и баз отдыха один за другим выходили люди. В руках у них были ножи, вилки, топоры. Один мужчина даже размахивал сувенирным самурайским мечом, купленным, скорее всего, на местном барахольном рынке. Кроме наличия холодного оружия, всех объединяло ещё одно – глаза. А точнее отсутствие в них зрачков. Невидящим туманным взором глядели они по сторонам, но безошибочно продвигались в сторону наши героев.
- Спящие. Нам не прорваться через них, – Галактион схватил ошарашенную Иру за руку. – Бежим к причалу!
Слава Богу, что причал находился прямо по правую руку от них. Они бегом пересекли небольшую полосу препятствий из ступенек, шезлонгов и катамаранов, после чего оказались на выдвинутой в самое море рукотворной части суши. На горизонте плавал загулявшийся в ночи прогулочный кораблик. Луна уже заняла своё привычное царское место посреди неба, в кругу суетящейся вокруг её важной персоны свиты звёзд-пажей.
Галактион указал на маленькое белое пятнышко в дали:
- Нам нужно туда.
Он забрал у Ирины сумку, достал оттуда бутылку красного вина, схватил в зубы кошелёк.
Заложники могучих гипносисов полностью оккупировали причал. Размахивая нехитрым орудием тянулись они ровной колонной вдоль всей пристани кораблей.
Других вариантов не было. Ирина сбросила сарафан и в одном купальнике прыгнула в прохладный плен морской пучины.
Галактион замешкался лишь на секунду, но эта секунда едва не стала для него роковой. Старенький рыбак, дремавший на самом краю причала, резко выскочил из-за спины морфелуна и неимоверно сильно обхватил его таким образом, что трудно было не то что двигаться, но и дышать.
Тем временем, процессия спящих уже вплотную приблизилась к объекту своей агрессии. Неужели это всё?
В глазах окончательно потемнело. Казалось, что луна тоже играет по вражеским правилам. Ирина громко кричала из воды. Волны глухо разбивались о прибрежные валуны. Из группы преследователей вышла маленькая девочка лет 10-12. Она подняла высоко над головой руку, и в руке у неё блеснуло холодное, мёртвое серебро ножа. На секунду собравшись с силами, Галактион даже смог разглядеть мелкие округлые косточки на его острие. Этим ножом недавно резали арбуз.
Вот рука с ножом потяжелела и быстро опустилась вниз, взрезав футболку Галактиона и слегка поцарапав его самого. Но он уже сильно оттолкнулся и летел в воду вместе с рыбаком, который, словно присосавшийся клещ, не отпускал его от себя ни на сантиметр.
Они пошли на дно камнем. Но вот хватка ослабла. Старик открыл глаза. Галактион воспользовался моментом и всплыл наверх.
Ирина снова крепко прижалась своим холодным телом к нему
- Ты жив? Какое счастье. Скорее, плывём к кораблю.
- Но рыбак. Вдруг он утонет?
В этот миг они услышали отборную моряцкую брань прямо из-под пристани.
- Матерится? Это хорошо. У нас страна такая. Матерится – значит жив.
Вскоре наши герои уже влезли на прогулочный катер. Ирина протянула кошелёк хозяину лодки. Возьмите всё, только отвезите нас в самую одинокую и дальнюю бухту, которую только сможете найти.
Моряк заглянул в кошелёк и обомлел.
- Здесь намного больше, чем стоит эта услуга.
Ирина улыбнулась.
- У Вас есть любимая женщина?
- Есть.
- Цветы. Купите ей огромный букет цветов. Не забывайте показывать ей, как она Вам дорога. Клянитесь в любви ежесекундно. Жизнь так коротка. А любовь так прекрасна. Просто купите ей самый красивый в мире букет.
VII.
Огни причала едва заметно разбросали своё золотистое отражение по водной глади где-то вдалеке. Там же остались люди, проблемы, планы, заботы. Завтрашний день прыгнул с того причала вместе с ними. Только они выжили, а он утонул и уже никогда не подымится новым солнцем над их шальными головами. В бухте было прохладно. Пахло можжевельником. О чём-то перекрикивались бакланы. Галактион и Ирина сидели обнявшись под небольшой скалой. По очереди они отхлёбывали из бутылки вино. Им казалось, что они попали в оркестровую яму именно в тот момент, когда вечность давала свой сольный концерт. Так красиво и многоголосо в ту ночь звучали раскатистые напевы мелодичных волн.
- Теперь ты знаешь меня лучше. Скажи, я стою всего этого? Я правда заслуживаю любви?
- А заслуживает ли кто-либо из нас любви? И можно ли её вообще заслужить? Это чувство нельзя спровоцировать, как сердечный приступ или хроническую ангину. Ты или любишь или нет. Всё, что вне этих двух состояний – обман. – говорить ему было уже тяжело. Слова становились всё более вязкими и их буквально приходилось пережёвывать перед тем, как сказать
- Спасибо тебе, что подарил мне жизнь. Настоящую. Без наигранности и фальши. Спасибо, что провёл со мной целый день, - её губы слабели, а веки закрывались, – спасибо, что провёл со мной целую жизнь.
Последнее, о чём они подумали перед тем, как в последний раз уснуть – как прекрасно ночное небо, когда знаешь, что видишь его в последний раз. И что оно никогда не было бы и на сотую долю так же великолепно, если бы вместе с тобой на него не любовался твой самый любимый и дорогой в этом мире человек.
А откуда-то сверху на них уже опускались разъярённые клыкастые гипносисы, лязгая огромными когтистыми лапами и дыша огнём. Только они опоздали. Впереди у влюблённых душ – вечный рай. С тем, кто познал любовь, иначе быть и не может. Это самый главный закон всех существующих и ещё парочки выдуманных миров.
***ЭФЕМЕРИДА (от •греч. ephemeris, •букв. - годный на день) - редкий вид бабочки-поденки. Кроме своей удивительной красоты, знаменита ещё и тем, что её жизненный цикл не превышает одних суток с момента появления бабочки из кокона.