тут всё слилось - и мелкое, ещё Николаем Васильевичем (Гоголем) "с болью высмеянное" застарелое под-халим-ство нашей "челяди номенклатурной"
и Древняя мечта греческого Икара
и великодушие Правителя и
высокие таланты в-купе с искренней молитвой обыкновенного, всеми
битого, но так и несломленного,
бедного, да ещё "к тому же и неграмотного", русского мужика..
А вот "что касательно" его самого, Главы строителей тех,
то увы, а скорее "как раз-таки хорошо, именно "не-увы",
что "живьём", покорный Ваш слуга, правда, не застал, но
"в Здании том пребывал не единожды и не дважды..", а
"аш с" 77го по 83й годы..
В дипломе, что выдали, надо б, конечно, было сделать
одну "существенную приписку", причём ,
тем же самым Шрифтом (-так,"на будущее")
"закончил Храм сей без особой, однако, пользы"
(а далее "уже на нынешний лад", буковками по-мельче)
"для развития математических наук"
Однако, кое что всё ж, хочется надеяться,"в пороховницах" осталось,
если, разумеется, "постараться по-скрести"..
Эти "ЧеКанные строчки" из поэмы "210 шагов" Роберта Рождественского
как раз и напомнили "подобный случай из истории"
строительства сего Столичного Храма (наук).
**
- Что творишь, холоп?..
- Не худое творю...
- Значит, хочешь взлететь?..
- Даже очень хочу...
- Аки птица, говоришь?..
- Аки птица, говорю...
- Ну а как не взлетишь?..
- Непременно взлечу!..
...Мужичонка-лиходей -
рожа варежкою, -
появившись из ворот
скособоченных,
дня тридцатого апреля
на Ивановскую
вышел-вынес
два крыла перепончатых!
Были крылья угловатыми
и мощными,
распахнулись –
всех зажмуриться
заставили.
Были тоненькими очень -
да не морщили.
Были словно ледяными -
да не таяли.
Отливали эти крылья
сияющие
то ли - кровушкою,
то ли - пожарами...
Сам боярин Троекуров
со товарищами
поглазеть на это чудо
пожаловали...
Крыльев радужных таких
земля не видела.
И надел их мужик,
слегка важничая.
Вся Ивановская площадь
шеи
вытянула,
приготовилася ахнуть
вся Ивановская!..
Вот он крыльями взмахнул,
сделал первый шаг.
Вот он чаще замахал,
от усердья взмок.
Вот на цыпочки встал, -
да не взлеталось никак!
Вот он щёки надул, -
а взлететь не мог!..
Он и плакал,
и молился,
и два раза отдыхал,
закатив глаза,
подпрыгивал по-заячьи.
Он поохивал,
присвистывал,
он крыльями махал
и ногами семенил,
как в присядочке.
По земле стучали крылья,
крест болтался на груди.
Обдавала пыль
вельможного боярина.
Мужику уже кричали:
«Ну чего же ты?
Лети!
Обещался, так взлетай,
окаянина!..»
А когда он завопил:
«Да где ж ты, господи?!.»
и купца задел крылом,
пробегаючи,
вся Ивановская площадь
взвыла
в хохоте,
так, что брызнули с крестов
стаи галочьи!..
А мужик упал на землю,
как подрезали.
И не слышал он
ни хохота,
ни карканья...
Сам
боярин Троекуров
не побрезговали:
подошли к мужичку
и в личность
харкнули.
И сказали так боярин:
«Будя!
Досыта
посмеялись...
А теперь давай похмуримся...
Батогами его!
Но чтоб -
не дo смерти...
Чтоб денёчка два пожил
да помучился...»
Ой, взлетели батоги
посреди весны!
Вился каждый батожок
в небе
пташкою...
И оттудова -
да поперёк спины!
Поперёк спины -
да всё с оттяжкою!
Чтобы думал -
знал!
Чтобы впрок -
для всех!
Чтоб вокруг тебя
стало красненько!
Да с размахом -
а-ах!
Чтоб до сердца -
э-эх!
И ещё раз -
о-ох!
И -
полразика!..
- В землю смотришь, холоп?..
- В землю смотрю...
- Полетать хотел?..
- И теперь хочу...
- Аки птица, говорил?..
- Аки птица, говорю!..
- Ну а дальше как?..
- Непременно взлечу!..
...Мужичонка-лиходей -
рожа варежкой, -
одичалых собак
пугая стонами,
в ночь промозглую
лежал на Ивановской,
будто чёрный крест –
руки в стороны.
Посредине государства,
затаённого во мгле,
посреди берёз
и зарослей смородинных,
на заплаканной,
залатанной,
загадочной Земле
хлеборобов,
храбрецов
и юродивых.
Посреди иконных ликов
и немыслимых личин,
бормотанья
и тоски неосознанной,
посреди пиров и пыток,
пьяных песен и лучин
человек лежал ничком
в крови
собственной.
Он лежал один,
и не было
ни звёзд, ни облаков.
Он лежал,
широко глаза открывши...
И спина его горела
не от царских батогов, -
прорастали крылья в ней.
Крылья-крылышки.
**
История строительства МГУ - Московского Государственного Университета.
Это сейчас в Москве полно университетов, каждый институт счел своим долгом в конце прошлого 20 века переименоваться в "Университет". Универистет - это звучит гордо :)
А раньше при слове "Университет" - все понимали, что речь идет именно о МГУ.
МГУ включает в себя множество институтов. Здесь можно обучится практически любой специальности.
Ранее МГУ распологался на Моховой улице и помещений категорически не хватало.
Поэтому в 1948 году сотрудники отдела ЦК партии, курировавшего науку, получили из Кремля задание: проработать вопрос о строительстве нового здания для МГУ. Докладную записку они подготовили совместно с ректором Университета – академиком А.Н. Несмеяновым, предложив возвести для «храма советской науки» высотку. Из ЦК бумаги перекочевали к московским властям. Вскоре Несмеянова и представителя «научного» отдела ЦК пригласили в горком партии: «Ваша идея нереальна. Для высотки нужно слишком много лифтов. Поэтому здание должно быть не выше, чем в 4 этажа.» Через несколько дней у Сталина состоялось специальное совещание по «университетскому вопросу», и Главный Строитель и Зодчий страны объявил свое решение: построить для МГУ здание высотой не меньше 20 этажей на вершине Ленинских гор – чтоб издалека было видно. «…И чтобы предусмотрели каждому студенту отдельную комнату в общежитии! – добавил великий вождь и уточнил у Несмеянова: – Сколько предполагается у вас учащихся? Шесть тысяч? Значит, должно быть шесть тысяч комнат!» Тут в разговор вмешался Молотов: «Товарищ Сталин, студенты ведь народ компанейский. Скучно им будет жить поодиночке. Пусть хоть по двое селятся!» – «Хорошо, оставляем три тысячи комнат!» Проект нового здания университета готовил известный советский архитектор Борис Иофан, придумавший небоскреб Дворца Советов. Однако за несколько дней до утверждения «в верхах» всех чертежей зодчего от этой работы отстранили. Создание самой грандиозной из сталинских высоток было поручено группе архитекторов, возглавляемой Л.В. Рудневым. Причиной столь неожиданной замены считают неуступчивость Иофана. Он собирался строить главный корпус прямо над обрывом Ленинских гор. Это в точности соответствовало пожеланиям «отца народов». Но к осени 1948-го ученые-специалисты сумели убедить Главного Строителя и Отца Народов, что такое расположение огромного здания чревато катастрофой: район опасен с точки зрения возникновения оползней, и новый Университет попросту сползет в Москву реку! Сталин согласился с необходимостью переноса главного корпуса МГУ подальше от кромки Ленинских гор, а вот Иофана такой вариант совершенно не устраивал. Возражать «лучшему Другу и Учителю советских архитекторов»? – немедленно в отставку! Лев Руднев перенес здание на 800 метров в глубь территории, а на месте, выбранным Иофаном, создал смотровую площадку. В первоначальном эскизном варианте предполагалось увенчать высотку скульптурой внушительных размеров. Персонаж на листах ватмана был изображен абстрактный – фигура человека с задранной к небу головой и широко раскинутыми в стороны руками. Видимо, такая поза должна символизировать тягу к знаниям. Хотя архитекторы, показывая чертежы Сталину, намекнули, что скульптура может получить портретное сходство с вождем. Однако Иосиф Виссарионович распорядился соорудить вместо статуи шпиль, чтобы верхняя часть здания МГУ была похожа на остальные шесть высоток, строящихся в столице. Торжественная церемония закладки первого камня высотного здания МГУ состоялась 12 апреля 1949 года, ровно за 12 лет до полета Гагарина. В репортажах с ударной стройки на Ленинских горах сообщалось, что высотку строят 3000 комсомольцев-стахановцев. Однако в действительности здесь работало гораздо больше людей. Специально «под университет» в конце 1948 года в МВД был подготовлен приказ об условно-досрочном освобождении из лагерей нескольких тысяч заключенных, имевших строительные специальности. Этим счастливчикам предстояло провести остаток срока на строительстве МГУ. В системе ГУЛАГа существовало «Строительство-560», преобразованное в 1952-м в Управление ИТЛ Особого района (так называемый «Стройлаг»), контингент которого занимался сооружением университетской высотки. Начальником этого «гулаговского острова» был сперва полковник Хархардин, а после него – полковник Смирнов и майор Архангельский. Курировал стройку лично генерал Комаровский, начальник Главного управления лагерей промышленного строительства. Численность заключенных в «Стройлаге» достигала 14290 человек. Практически все они сидели по «бытовым» статьям, «политических» везти в Москву побоялись. Зону со сторожевыми вышками и колючей проволокой построили в нескольких километрах от «объекта», рядом с деревней Раменки, в районе нынешнего Мичуринского проспекта. Когда возведение высотного здания подходило к концу, было решено «максимально приблизить места проживания и работы заключенных». Новый лагерный пункт был оборудован прямо на 24-м и 25-м этажах строящейся башни. Такое решение позволяло сэкономить и на охране: нет необходимости ни в сторожевых вышках, ни в колючей проволке – все равно некуда деваться! Как оказалось, охранники недооценили свой подшефный контингент. Нашелся среди узников умелец, который летом 1952 года соорудил из фанеры и проволоки некое подобие дельтаплана и… Дальнейшие события молва трактует по-разному. По одной версии, он сумел перелететь на другой берег Москвы-реки и благополучно скрылся. По другой – его еще в воздухе расстреляли охранники. Есть вариант с счастливым завершением этой истории: якобы «летуна» уже на земле схватили чекисты, но, когда о его поступке стало известно Сталину, тот лично велел отважного изобретателя отпустить… Возможно даже, что крылатых беглецов было двое. По крайней мере так утверждал вольнонаемный строитель высотки, который сам видел двух людей, планирующих с башни на самодельных крыльях. По его словам одного из них подстрелили, а второй улетел в сторону Лужников. С уникальной «высотной лагерной зоной» связана еще одна необычная история. Это происшествие даже считали тогда попыткой покушения на вождя народов. В один прекрасный день бдительная охрана, проверяя территорию «ближней дачи» Сталина в Кунцеве, вдруг обнаружила на дорожке винтовочную пулю. Кто стрелял? Когда? Переполох был серьезный. Провели баллистическую экспертизу и выяснили, что злополучная пуля прилетела… со строящегося Университета. В ходе дальнейшего расследования стала ясна картина произошедшего. При очередной смене караула, сторожившего заключенных, кто-то из конвоиров, сдавая пост, нажал на курок винтовки, в стволе которой оказался боевой патрон. Прогремел выстрел. По закону подлости оружие оказалось направлено в сторону находящегося вдалеке правительственного объекта, и пуля все-таки «дотянула» до сталинской дачи. Главное здание МГУ сразу же побило многие рекорды. Высота 36-этажного высотки достигает 236 метров. Для стального каркаса здания потребовалось 40 тысяч тонн стали. А на возведение стен и парапетов ушло почти 175 миллионов кирпичей. Столь полюбившийся Сталину шпиль имеет высоту около 50 метров, а венчающая его звезда весит 12 тонн. На одной из боковых башен установлены часы-чемпионы – самые большие в Москве. Циферблаты сделаны из нержавеющей стали и имеют диаметр 9 метров. Стрелки часов тоже весьма внушительны. Минутная, например, вдвое длиннее минутной стрелки кремлевских курантов и имеет длинну 4,1 метра, а весит 39 килограммов. В высотке было создано и уникальное лифтовое хозяйство. Специалисты изготовили 111 лифтов особой конструкции, в том числе и высотные скоростные кабины. Весьма вероятно, что Главное Здание Университета является рекордсменом и по количеству колонн. Подсчитать их число практически невозможно. Часть колонн поставлена исключительно ради украшения, и не несет никакой конструктивной нагрузки. Иосиф Виссарионович не дожил до этого окончания строительства МГУ семь месяцев. Построенное по его инициативе высотное здание «храма науки» торжественно открыли 1 сентября 1953 года. Проживи он еще немного, и Московский государственный университет стал бы вместо «имени М.В. Ломоносова» – «имени И.В. Сталина». Планы подобного переименования были уже вполне реальны. Смену Васильевича на Виссарионовича собирались приурочить как раз к вводу в действие нового корпуса на Ленинских горах. Но Отца Строителей не стало, и проект остался неосуществленным. А ведь зимой 53-го даже буквы для нового названия университета были готовы. Уже размечали их установку над карнизом главного входа в высотное здание.
Мало кто знает, но территория МГУ должна была быть в два раза больше современной. Участок за Ломоносовским проспектом, ограниченный проспектом Вернадского и Мичуринским проспектом, в плоть до современной улицы Удальцова, должен быть частью МГУ. Территория огромная! Уже в 21 веке, Интеко построило библиотеку МГУ на этой территории на Ломоносовском проспекте на против МГУ, а до этого построила на углу Мичуринского и Ломоносовского жилой комплекс "Шуваловский".
Почему территория не была застроена? Почему МГУ построили на территории в двое меньше, чем планировалось? Может быть из-за известного подземного города "Раменки" - бункера на случай атомной войны?