( из цикла «Одни большого города» )
Любые совпадения имён и событий
не случайны, ибо всё не случайно…
Оранжевое солнце Океании истекало тягучим слепящим соком. Над изумрудным атоллом колыхалось удушливое марево. Небо, опрокинутое в лагуну,кипело ленивой рябью…
Крохотная пичуга, привычно молотя по влажному, горячему воздуху пёстрыми крыльями, зависла над полнотелым, бордовым цветком. Длинный, изогнутый клюв чуть подрагивал, трамбуя в маленькое тельце тёплый нектар. Антрацитовые бусинки глаз от вожделения затягивались радужной плёнкой…
Если бы диковинная птаха обладала долей любопытства и способностью видеть сквозь земную твердь, то прямо под собой, в каких нибудь 12 тысячах километров, разглядела бы сначала рифлёную подошву моих ботинок, затем тощий зад, впечатанный в железный стул, а после, - всего меня целиком.
Я учил плавать чайный пакетик в зелёной чашке с кипятком. Чашка, как впрочем, и стул, принадлежали кафе автосалона. Чайный пакетик принадлежал мне, я же себе не принадлежал, и был привязан к этой точке пространства на приличное время.
За окнами кружила блёклая непогодь. Ветер - шатун недовольно бродил по крышам, беспардонно тренькал проводами, вышибал слезу у встречных прохожих…Внутри же было тепло и сонно. Пахло новой кожей и праздностью.
Купание чайного пакета, грёзы наяву о коралловом бублике атолла, созерцание паучков – иероглифов на бамбуковых стенах салона, перемежалось вялой СМС перепиской с приятелем. Иваныч принимал экзамен по экономике у заочниц. Зрелые студентки исходили томительной и томной тревогой, Власов же, откровенно скучал….
На экранах автосалона умные дяди дыбили раскосые машины подъёмниками, и с солидной основательностью проктологов копались внутри…
- «Отвечает Альбина», - сообщал Власов. «Идеальная жена, - немногословна… Третий номер. Волновалась, как перед свадьбой, даже пятнами пошла!.... Пожалел,
поставил тройку» , - делился скучающий педагог.
-« Типичный невротик», - ответствовал я. – « Кстати, многие девушки пишут и произносят это слово раздельно. Ты поосторожней там, старый развра…», - написал я, и услышал за спиной дробный приближающийся топоток…
В сантиметрах от левого локтя, замерла худенькая девчушка лет четырёх, в неприметном платьице, с тревожными голубыми глазищами. Кажется, я видел её за стойкой, рядом с мамой, подававшей чай…
Пигалица решительно заявила: - «А мне мама не р-разрешает с незнакомыми р-разговаривать!» При этом бровь вопросительно изогнулась, а ручонка упёрлась в бок. Ты ещё сандаликом топни, - подумал я, а вслух выразил полную солидарность с родительскими наставлениями!
Видимо моё непротивление мудрым заповедям предков удовлетворило пигалицу.
Сандалеты ушлёпали восвояси… «…-тник!», - дописал я СМС, и нажал нужную кнопку. Неласковый ветер подхватил послание и понёс в сторону кафедры, где плавились мозги привлекательных заочниц, а Власов всё больше ослаблял галстук, освобождая повлажневший воротничок сорочки…
И вновь торопливым прибоем уже знакомый перестук нахлынул со спины. Сандалики замерли. Цепкие ручонки прижимали к тощему тельцу груду детских причиндалов: игрушки, альбом для рисования, коробка пластилина, и что-то там ещё…
- « Меня Анютой зовут!», - пропищала пигалица, - «А тебя?»…
- «Саша…», - не очень солидно представился я.
Анюта важно кивнула, свалила на столик свои сокровища, и принялась усаживаться на соседний стул. Вот как ловко мы мамины запреты обходим,-
оценил я уловку. И впрямь, - теперь я не незнакомый дядька, а старый, во всех смыслах, друган Саша!
- «Ты р-рисовать умеешь?» - Анюта сразу дала понять, кто здесь главный.
- «Немного…», - отчего-то заробел я.
- «Это хор-рошо,» - подбодрила меня Анюта,- «Нар-рисуешь мне подр-ружку?»
- Ладно,- удивился я собственной покладистости,- А ты недавно букву «р» научилась говорить? Хорошо получается!
Девчушка улыбнулась. Не сказать, чтобы зубов было в избытке……
-Почему подружку,- заинтересовался я, - у тебя подруги нет?
-Есть.- Анюта скорчила скорбную рожицу, - её в другой садик перевели. И немного посопев носом, добавила: На-сов-сем…
- Ух, ты, горюшко моё…, - отозвался я., - ну что, кулёма, давай рисовать что ли?
- Давай, - согласилась «кулёма».
Альбом произвольно открылся на традиционном домике с трубой. В далёком детстве я с упоением несколько лет транжирил мелки и краски в изостудии, что-то рука ещё помнила…
Стараясь не умничать, мы с Анюткой довольно быстро освоили законы перспективы, обозначили горизонт и сделали домик трёхмерным, усилили ветхое строение каменным фундаментом…
-Хор-рошо, - оценила Анна, но почивать на лаврах не пришлось, - А почему ты
непр-равильной р-рукой р-рисуешь?
- Ну, Анют, все люди разные… - засмущался я, - Мне так удобней, - рисую левой, пишу правой, думаю вообще неизвестно чем!...
- А мама тебя не р-ругает? – с сомнением продолжило допрос это неуёмное создание.
- Последние лет 20 не особенно, - сегодня, почему-то, я был честен, как никогда.
Дал знать о себе Власов, продолжающий неравную борьбу… Депеша гласила:
«-Я буду долго жить, до самой смерти,
Господь устанет отпускать грехи…..»
- подсоби с продолжением, начало, мне кажется,- хорошо…»,- Интересы Иваныча не ограничивались симпатичными заочницами и экономикой, даже во время самих экзаменов….
Дошёл черёд и до подружек. На нескольких листах пришлось набросать контуры « дам »: в платьях, строгих костюмах, шубах, в конце-концов… Я не такой уж и древний, чтобы не помнить, с каким упоением девчонки моего детства раскрашивали наряды нарисованных кукол…
Когда малявка, высунув язык, раскрашивала в немыслимые цвета шубу очередной «подружки» , а я заканчивал ремонт куклы, вновь ожил телефон: Серьёзные дяди извещали об окончании диагностики, и настоятельно советовали забрать машину. Я согласно кивнул, натянул резиночки, вставил кукле руки, вздохнул…
- Ань,- отвлёк я художницу, - Пора мне…
Анютины глазки налились влажной синевой…. Альбом и карандаши были тут же забыты…. Я вложил в опустевшие ладошки куклу, сам же почему-то потянулся к альбому ….
На прощальном рисунке набрякшее небо Океании гнуло одинокую пальму,
грустный, пряный, горячий воздух лохматил пушистые тучи, раскалённый за день песок отдавал жар фиолетовым волнам прибоя…
…………………………………………………………………………………………………..
День, одинаково нескладный и длинный, был на исходе. Родной подъезд встретил запахом свежей краски и несвежего пива, хлорки, табака и усталости …
Сумерки как-то не случились сегодня…. Мир зажмурился сразу. Окна как будто кто-то завесил одеялом. Мы делали так на флоте полярным днём. Время загустело. В полумраке комнаты, освещаемой лишь приглушённым бра, свет, излучаемый телефоном, казался особенно ярким. Время гусиных перьев давно миновало, поэтому попросту, большим пальцем, я закончил власовское:
*
- Я буду долго жить, до самой смерти,
Господь устанет отпускать грехи,
И вечерами, заунывный Ветер
В каминных трубах будет петь мои стихи….
Тот же большой палец отправил послание в ночь…Юркой ящеркой, потешно перебирая лапками-запятыми, все 110 букв выскользнули в приоткрытое окно, отбросив изумрудный хвостик грусти…
Краем бокала с янтарной, густой, ароматной жидкостью я звякнул о «краб» бескозырки, водружённой на плюшевого осьминога, и произнёс краткий спич-оберег: -«Вр-рагу не сдаётся наш гор-рдый «Вар-ряг»!...
Изумрудная грусть, не успев разрастись в зелёную тоску, отступила, пропала …
Завибрировал чёрный параллелепипед, замигал желтоватым глазом, и просигналил морзянкой: Три точки, два тире, три точки (SMS)…
«Иваныч отозвался», - был уверен я. Однако, против ожидания, отнюдь не Власов взбаламутил ночную гущу…
-«Открыт банкомат на пересечении улицы Северных радистов и переулка Синего», - горделиво значилось в сообщении…..
Сон был цветным и тревожным…
Снилось мне как тропическое солнце с шипением садилось в потемневший океан…. Снилась початая бутылка коньяка «Нахимов», дрейфующая в чужеземных водах… Снились пышногрудые русалки с зачётками в полных руках… Снилась одинокая пальма, нелепый банкомат, занесённый песком, снилась крохотная пичуга с грустными васильковыми глазами….
Безымянный атолл проваливался в жерло ночи….
*
*
______________________________________________
Рисунок автора, - первый, спустя много-много лет…
______________________________________________