...Вечерами появилось немного свободного времени. А когда заходил к родителям, то остановился перед полками с библиотекой отца, и рука как-то сама ухватила книгу в потёртом переплёте, что свидетельствовало о том, что её читали не раз, и не два. И значительную часть своей жизни книга провела - не красуясь на полке, а в руках читателей. Издание, называемое остряками «макулатурным» - для покупки книги сначала требовалось сдать определённое количество макулатуры, и материалы очередного съезда КПСС - для этого не годились. На мой взгляд - замечательное произведение. «Сорок пять», принадлежащее перу некоего А.Дюма. Если я не ошибаюсь - драматурга, журналиста, одного из самых читаемых французских писателей и основателя ЗАО «Дюма, Дюма и негры». Шутки-шутками, но глядя на безудержный прогресс в области образования всё больше представляешь, что уже скоро «Александр Дюма» для «образованных людей», заточенных не творить что-то новое, а «грамотно применять» то, что уже натворили (чаще – «нафигачили», не сказать ещё сильнее) другие - не будет значить ровным счётом ничего, а словосочетания «Дюма-отец» и «Дюма-сын» вызывать неподдельный когнитивный диссонанс.
Ну, да ладно... не все ещё карты разыграны: глядишь - и обойдётся в очередной, уже который по счету раз. «Бог помогает дуракам, пьяницам и Соединенным Штатам Америки», и Штаты в списке только третьи. А, пока - вернёмся к «Сорока пяти». С первого прочтения (давно дело было) озадачил финал книги, вернее – какая-то недосказанность. Точно оборвали на полуслове, когда «во взгляде короля в последний раз вспыхнула гордость». А «Шико заметил этот взгляд и шепотом прочитал... стих из псалмов: «Низведет со престола сильных и вознесет смиренных». Кстати-кстати... в «этих ваших интернетах» наткнулся на текст в переводе тех же самых Рыковой и Кулишер, но там вспыхнувшая гордость во взгляде короля – не сопровождается словами «в последний раз». В этом тексте также «подчищена» и неувязочка от мэтра Дюма или от переводчиков по части способа, которым королевский шут Шико оплатил свой долг герцогу Майенскому: ничего не сказано о том, чем именно он отделал ягодицы герцога. А в «бумажном» издании, которое у меня в руках - Шико упоминает, что расплатился за палочные удары ударами ножен шпаги, хотя согласно «Графине» Шико платил долги Майену «веревкой, которой он незадолго перед тем бичевал Горанфло», хотя рядом действительно валялась брошенная герцогом шпага. Встретятся этак два почитателя таланта Дюма, затеют разговор, что-то вроде:
- А, славно брат Шико отделал герцога верёвкой!
- Нет же! Ножнами он долги платил, ножнами!
Дальше – больше. Аргументы, упрёки, оскорбления... Дуэль... Бах! Бах! И «Мертвые Души»...
А, мы вполне закономерно подошли к персоне королевского шута Шико, который лично мне видится героем, по «главности» не меньшим, чем те, в чью честь названы книги. И не мне одному - не зря же в ряде британских изданий «Графиня де Монсоро» называется «Шут Шико». Кого оставит равнодушным этот обаятельный, умный, сметливый и отважный персонаж. Прототипом его стал реально существовавший Жан-Антуан д’Англере, чье прозвище «Шико» можно перевести как «обломок зуба». А на экранах роль Шико превосходно сыграли Мишель Кретон во французском фильме «Графиня де Монсоро», и Алексей Горбунов – в отечественной версии.
В завоевании симпатий читателя (и зрителя) Шико здорово способствует и Жак-Непомюсен Горанфло – «недостойный брат монастыря Святой Женевьевы, сирый и убогий сборщик милостыни». Жизнерадостный обжора, пьяница и главный собутыльник Шико. Да, есть маленькая неувязка с обеими экранизациями – уже от киношников: согласно «Графине» - у Шико борода «была того же цвета, что у Горанфло». А на экране - Шико-Кретон безбород, Шико-Горбунов носит аккуратную бородку, но Горанфло в обоих случаях выбрит.
Немного удивляет, что Шико отсутствует на страницах «Марго» - реальный персонаж не просто служил королю Карлу IX, но и занимал должности при дворе. Но читателей своих Дюма знакомит с ним только во второй книге, где Шико отводит неприятность за неприятностью от своего короля Генриха III, не получив взамен в общем-то... ничего. Даже личной безопасности: куда разумнее оказалось «умереть», чем надеяться на защиту со стороны монарха. Но даже будучи «мёртвым» Шико берётся выполнить поручение короля. И, по «иронии судьбы» в ходе своей миссии уже окончательно проникается уважением к Генриху Наваррскому – будущему воспетому в песнях славному королю Генриху IV, что «любил вино до черта, но трезв бывал порой». Симпатизировал-то он ему ещё на страницах «Графини», а уж во время взятия Кагора, когда Генрих показывает себя расчетливым политиком и полководцем, и отважным воином... Черти полосатые, упоминание Кагора навеяло лёгкую грусть - тяжело ныне найти православную версию одноименного напитка хорошего качества. Бурда какая-то на полках... Кстати, вино Шико с собутыльниками распивали из бутылок, опустошая одну за другой. Хотя достаточно "массовая" бутылка для вина была впервые произведена только в 1630 году англичанином Кенелмом Дигби. Да и это поначалу применялось скорее как декантер - графин, в который наливают вино из стоящей в подвале бочки, чтобы потом разлить по бокалам. Хранить и продавать вино в бутылках начали позже, и даже шестьдесят бутылок испанского вина, прикупленного по случаю Атосом - анахронизм.
А, теперь о том, что меня заинтриговало по прочтении книги в «зрелом» возрасте, когда доверие и романтизм уступили место сомнениям и цинизму. В самом конце повествования, уже на последних страницах «Сорока пяти», когда отважный и проницательный Шико пришпиливает замешанного в заговоре Гизов капитана Борроме к стене кабинета в «Роге изобилия», читает столь нужное ему письмо, и после этого встречает маленького Жака, которого окликает по фамилии – Клеман. Таки – «Ой»! Перед нами Жак Клеман - в реальной истории тот самый монах ордена доминиканцев, который и убил короля Генриха III первого августа 1589 года. Утверждают, что против короля Клеман был восстановлен своим приором и герцогиней Монпансье - сестрой убитого по приказанию короля герцога Генриха Гиза, но… интересен финал диалога между Маленьким Жаком и блистательным шутом, которого Жак знает, как мэтра Брике:
- Доброй ночи, мой маленький Жак, до скорого свиданья, и если ты хочешь...
- Чего, господин Брике?
- Я сам буду давать тебе уроки фехтования.
- О, я очень хочу!
Простите!!! Что же это было? Сложности перевода? Шутка автора? Ведь прекрасно понятно, что для того, чтобы просто отвязаться от «расколотого» в ходе блиц-допроса и ставшего более ненужным Жака – Шико не нужно было обещать ему уроки фехтования! Тогда зачем автор их упомянул, зачем вообще «устроил» их встречу? Да что там «отвязаться»! Ведь с момента первой встречи Шико-Брике и Клемана понятно было, что парня натаскивали для некой «силовой акции», нетрудно догадаться – против кого направленной, и благоразумнее было бы превентивно отправить его на тот свет следом за его учителем Борроме. Во имя безопасности короля. Но мэтр Шико готов учить его фехтовать! И надо полагать - более «качественно», чем предыдущий наставник. Кажется, мистер Холмс уже набивает трубку, а месье Пуаро подкручивает ус? А если учесть, что в действительности, после убийства Генриха III, который, прежде чем пасть от руки Клемана, успел «зачистить» конкурента Генриха Наваррского - Генриха Гиза, Шико не только сразу же признал королём Генриха IV, но и был при его дворе в большом почёте и воевал на его стороне…
И наконец - «эта странная фраза»… "Низведет со престола сильных и вознесет смиренных". Только какого из Генрихов он имел в виду? Третьего, которого почитал уже скорее не «смиренным», а беспомощным? Или – Четвёртого, что как раз смиренно ждал своего часа?
Мда… как сказал однажды уважаемый мной Остап Ибрагимович: «Кислое дело, пещера Лехтвейса…»