«Тыдык-тыдык, тыдык-тыдык» – стучат колеса. «Еду к тебе, еду к тебе» – отстукивает метроном в висках. Стрелки на часах неумолимо движутся к полночи. Соседи по купе – пожилая пара после выпитого чая мирно посапывают на своих нижних полках, а я – наверху, свернувшись калачиком, тщетно пытаюсь заснуть. Ща-а-з! Не приходят сладкие соники!
Да и как заснуть-то? Совсем скоро, уже завтра утром я увижу тебя, мой хороший! А ты, небось спишь сейчас в своей одинокой постели и даже не догадываешься, какой чудесный подарок ожидает тебя завтра утром.
Нет, не прекрасное кожаное портмоне, купленное для тебя в Испании, не моднейший шарф, который так классно должен подойти и к твоему новому плащу, и к цвету твоих глаз. Просто своим приездом я решила сделать тебе главный подарок: ведь мы с тобой не виделись УЖЕ ТРИ МЕСЯЦА! Это будет потрясающий сюрприз! Ты и не ожидаешь его в эти дни – просто мне совершенно случайно удалось на неделю раньше вырваться из командировки: приложив неимоверные усилия, я завершила все свои командировочные дела в самый короткий срок!
И вот: «Тыдык-тыдык, тыдык-тыдык!» - «Еду к тебе, еду к тебе!» Уже под утро я погрузилась в сладкий сон: постель, усыпанная лепестками – нет, не роз, а почему-то - ромашек, и на каждом лепестке написано: ДА! Сразу вспомнились девичьи наивные гадания: любит-не любит, и так далее. Ты протягиваешь ко мне свои руки, чтобы отнести меня на это волшебное ложе любви, но в этот момент с грохотом открывается дверь купе и проводница зычным своим голосом сказала, сказала - как протрубила: через 30 минут поезд прибывает на станцию N! Всем пассажирам сдать постельное белье!
Я, раздосадованная этим бестактным вторжением в мой сказочный сон, беспрекословно выполнила все требования грозной «начальницы» и первая выскочила на перрон.
Подставив лицо свежему утреннему ветерку, влюбленная и восторженная, я шагала, я чуть ли не бежала по знакомым улицам южного города и, в предвкушения праздника души, даже напевала про себя какую-то незатейливую мелодию.
Не став дожидаться лифта, я взбежала на 3-й этаж, представляя себе, как, открыв потихонечку заветную дверь, я на цыпочках подкрадусь к нашей постели и поцелуем разбужу тебя! И погружу свои пальцы в твою роскошную шевелюру, и вдохну вкусный запах любимого тела, и…
Задуманному сценарию не дано было осуществиться: ключ в замке не повернулся. Пришлось звонить. Только через три минуты, показавшиеся вечностью, приоткрылась дверь. Эту, как говорится, «картину маслом», мог бы гораздо лучше изобразить художник Репин, написавший когда-то картину «Не ждали». Скажу только, что в этот момент в дверях ванной нарисовалась некая дива, завернутая по грудь в мое любимое полотенце!
Опешив, я не смогла остановить поток слов, которые посыпались из меня, как из рога изобилия. Я кричала и кричала, лишь бы не зарыдать в голос. Помню только, что больше всего меня взбесило это самое полотенце, прикрывающее все «прелести» разлучницы.
Почему-то я более всего настаивала, чтобы она сию же минуту отдала мне мою собственность, даже не отдавая себе отчет, что последствия этого поступка были бы еще более ужасающи, чем до того. На него я старалась не смотреть вообще: несколько минут назад он просто умер для меня! Тем более что он, мой бывший любимый, пытался оправдаться - как в плохом кино - пошлейшими, банальнейшими фразами типа : «Я сейчас тебе все объясню!» или «Ты все неправильно поняла!» На душе было мерзко и почему-то стыдно за него.
Уже в дверях я выдавила из себя: «С днем рождения, дорогой!» - и громко хлопнула дверью.
Плохо помню, как оказалась я на вокзале, как дрожащей рукой протягивала в кассу деньги, как на все вопросы кассирши до какой станции оформлять мне билет, я твердила «А нам все равно!» и щурила красные зареванные глаза. Но все когда-нибудь заканчивается, и вот я уже в вагоне поезда, который везет меня назад, в мой родной город; забрасываю сумку на верхнюю, ставшую уже привычной, полку, и выхожу в коридор.
По нему мчится запыхавшийся пассажир с гитарой за спиной, едва успевший вскочить в последний вагон и вот, наконец, добравшийся до своего. Я даже не успела рассмотреть толком нового пассажира, т.к. он неожиданно вошел в купе, которое я уже считала своим. Не прошло и секунды, как из-за двери донесся громкий вскрик и следом – ужу тише - всем известное русское выражение.
Оказалось, едва вошедшему мужчине в первую же секунду всей своей тяжестью на его голову свалилась моя дорожная сумка. Я влетела в купе, вытирая и растирая по лицу все еще неконтролируемо текущие слезы и стала умолять незнакомца простить меня. Он не сразу ответил, потирая ушибленное темечко. Когда, наконец, он поднял на меня свои глаза, то понял обо мне все и сразу. Затем представился: Павел!
«Тыдык-тыдык, тыдык-тыдык» – стучат колеса. «Прощай-прощай, прощай-прощай!» – отстукивает метроном в висках. И вот мы уже уплетаем за обе щеки купленную на каком-то полустанке свежайшую домашнюю курочку, хрустим пупырчатыми огурчиками, запиваем чаем и говорим, говорим…
Я не понимаю, почему вдруг так быстро высохли мои горючие слезы, почему я смеюсь над его шутками, почему подпеваю этому почти незнакомому парню, который нежно перебирает струны своей гитары. Я не понимаю, почему мы выходим на одной станции и идем, взявшись за руки, в одну и ту же сторону.
И вот уже 20 лет я, не понимая, задаю себе один и тот же вопрос: «Ну почему же я не встретила своего любимого Павлушу раньше - до той памятной поездки в теплый южный город?