31.
Я не верю. Что порок обязательно наказуется, а добродетель ведёт в лучшее, хотя и такое встречается. Порок, правда, наказуется в том смысле, что разрушает душу порочного, делает его злобным, ущербным, примитивным даже при большом уме. Но при этом может сохраняться внешнее благополучие, удачливость в делах. Самолюбие всё же мешает мне быть на стороне «тьмы».
32.
Я не надеюсь на спасение, не жду Спасителя, не ищу рая, не боюсь ада. Я просто живу и изживаю свой теоретический, практический, творческий потенциал. Делаю то, к чему зовёт меня моя естественная природа, характер. Я ищу благое, мудрое, лучшее, ничего не находя окончательно. Разве я противоречу верующим в лучшем? Что до ответственности, то она начинается с осознания проблемы и выбора оптимальной альтернативы в её решении. Этот способ поведения общий как для верующего, так и для атеиста.
33.
Существует нечто (абстракция, идеал, принцип, явление) и наше отношение к нему. Или мы оказываемся причём придатком этого нечто, или оно наш придаток.. (итог творчества и стремленья-пониманья). Таковы явления, которые мы называем по разному – « Дух», « разум», «Бог» … Это суть одно – преднайденное. Культ явления или сущности – это подчинение человека ему, рабское отношение. Сделать явление своим придатком можно двояко – подчиняя и эксплуатируя его, господствуя над ним или ассимилируя его психологически (духовное и душевное отношение). Во втором случае явление, оставаясь самоценным, становится и частью нашей души. Относясь к нему разумно и творчески, мы ещё более разви ваем душу и явление раскрывается нам с новых и неожиданных сторон. Вместе с тем у нас вырабатывается представление о степени ценности явления. Словесно оформить его и наше знание явления можно сакральным языком (религиозным, церковным) или мирским. Мирское не обязательно «профанное». В таких языках есть понятия тождественные для обоих типов, хотя и выражаемые словесно по разному. Это если говорить о сути терминов. Рассуждение о них может обрастать деталями, приводя к несогласию религиозного и мирского подхода к реальности. Таковы понятия «Бог», «Разум», «Добро» … Разум – Бог в душе, Бог – объективиро ванный разум космоса и человека. Отношение к этому нашей сущности-самости и есть проявление нашей свободы воли. Качество этого акта определяют ряд наших установок, а они могут исходить из развитой или неразвитой души. Вот почему основа основ не вера или атеизм, а общее развитие личности.
Борьба христианство за Бога часто сводится к борьбе за слово «бог», за религиоз ное выражение мыслимого. Причём эрудит ты или примитив не имеет особого значения, так как главное – благочестие.
34.
Но на практике верующие не могут использовать только предписанное, им приходится то и дело прибегать к волеизъявлению. Здесь объективно важен уровень развития личности. Более развитые оказываются «пастухами», остальные «стадом» (хороший заменитель этого выражения слово «паства».
35.
Если Бог есть Истина и Любовь, то ВЕЗДЕ, ГДЕ СУЩЕСТВУЮТ ЭТИ ЯВЛЕНИЯ, пребывает и Бог, даже если это Истина и Любовь атеиста. Бог может скрываться под разными именами (явлениями) и даже в форме совершенно безрелигиозной. Моральность как таковая здесь важнее деления людей на верующих и атеистов. Что как раз последовательные христиане отрицают нравственность у атеиста, противоречит опыту жизни и многим соображениям сердца и разума. Атеист оказыва ется недочеловеком. Но атеист от верующего отличается лишь формой жизни и мышления, языка.
36.
Верующие говорят, что человек свободно выбирает веру или неверие. Но реально вера навя зывается изначально, как нечто более ценное. Выбрать безверие – согрешить, стать сыном Дьявола и врагом религиозного сообщества. Человек оказывается психологически подготовленным принять то, что угодно Церкви и вере.
37.
Крестя младенца, делаем его христианином автоматически. Если он вырастет и изберёт атеизм, то станет грешником вдвойне – отступником, предателем, иудой.
38.
Если же наш выбор лишён личной свободы, он аморален. Поскольку «Бог есть Добро», то такой выбор – не от Бога. Следовательно, он – от Дьявола. Сам выбор веры превращается в грех. Выбор осуществляется ещё до выбора, подсознательно, эмоционально, в контексте требования выбрать именно должное.
39.
Далее. Верующий должен следовать самости Бога, сообразовывать с нею свою самость, которая изначально грешна и ничтожна. Приход к Богу, подражание Богу и есть для верующего «нравственность». Атеист исходит из своей самости. Это может обернуться эгоизмом, аморализмом, человекобожием. Но это же исток и свободный и сознательный выбор «добра». Атеист полагает, что его природа если и грешна, то не всёцело.
Верующий исходит из принципа покорности. Если бы Бог повелел творить зло, верующий должен был бы исполнить его Волю, даже наперекор влечениям и зовам собственной природы. Вспомним принесение Авраамом в жертву своего сына. Так и Бог приносит «в жертву» Христа. Люди же должны подражать Богу. Орудие зла и пытки – крест – оказывается в то же время и орудием Добра, символом новой веры и благодати, культивируется как святыня. Верующий обязан нечто сделаь и подчиняет свою волю другой, пусть и высшей. Атеист исходит из своей подлинно сти, конечно, не всякий атеист. Верующий ответственен в меру своего Писания и Бога (своего представления о Боге).
40.
Тайная пружина покорности – страх греха и наказания, трепетанье перед внешней силой, рабская зависимость от того, чему покоряются. Речь не о том, чтобы быть непокорным добру, злым. Речь о свободном и личном выборе добра – не из страха и обязанности. Даже выбор зла лучше рабского «исполнения долга и предписания», которое часто лишь прикрывается словом «любовь». Лучше быть открытым грешником, чем скрытым под личиной благочестия. Если же самость тяготеет ко злу и выбирает веру, то в итоге получается ханжа. Что вера спасает и преображает - это всего лишь миф. То есть она может сделать это, хотя бы с помощью самовну шения, но лишь тогда, когда человек психологически, думорально созрел для этого.