В О Р.
( Казус…случился.)
Николай Борисов
Посвящается Красавину Д.М и военным судьям военного суда Казанского гарнизона.
Храни Вас Бог от искушений…
Военный судья Энского гарнизона Красников Михаил Дмитриевич, уже вторую неделю, находился в озабоченном состоянии.
Министерство обороны, издавало приказы по вооруженным силам, порою, юридической и финансовой безграмотности.
Взаимоисключающие приказы, трактовка которых заводила в тупик видавших всякое судей и юристов, заставляла пристально отслеживать канцелярские «ляпы» и подчищать «хвосты» не до конца обдуманного юридического творчества министерских клерков.
Последним, не продуманным, актом деятельности министерства стал созданный Единый расчетный центр. Теперь всё финансирование вооруженных сил должно происходить именно из этой финансовой структуры.
Командир части стал фигурой номинальной, все кадровые назначения, даже гражданского персонала, происходили только с согласия министра. Даже ежедневные приказы по войсковым частям подписывались непосредственно министром. Как будто он ведал и знал, что происходит в любой части, любого захолустного гарнизона.
Служивый народ уже не в изумлении, а с любопытством взирал на неожиданно свалившего деятеля от торговли.
Поток жалоб офицерского состава, да и не только офицерского, нарастал.
Люди шли в суд «косяками» с просьбой разобраться в неожиданных финансовых коллизиях по всевозможным финансовым выплатам.
И, Михаил Дмитриевич, встречал такое очередное дело, уже без недоумений, вздыхал, мурлыкал про себя популярную у военных песенку: «…А те, кто увольняется, всё по судам болтается…»
Но, разобраться в подобных делах было сложно, потому как, приказы издаваемые министерством обороны издавались, но, почему-то, по инстанции не передавались.
Вот и приказ о создании Единого расчетного центра никто найти не мог. Хотя финансовая часть получила телеграммки из министерства о переходе на всевозможные выплаты через Единый расчетный центр.
Проблемы службы переплетались с домашними проблемами и если на службе, с ведением документации существовал регламент их рассмотрения, то семейные дела такового регламента не предусматривали.
Семейные проблемы необходимо было решать быстро и эффективно.
Он иногда задумывался о своей жизни. О сложных делах, которые ему приходилось решать, распутывать. Выносить судебные приговоры, от которых ломались чьи-то судьбы, а от некоторых наоборот восстанавли-валась, казалось, навсегда потерянная жизнь.
Многое что в его жизни было. Служба в Афганистане, служба в следственном отделе и вот уже пятнадцать лет судьёй.
У них с Ларисой ни как не получались дети. Что только они не предпринимали и где не лечились.…Словно злой рок витал над их браком.
Чувствуя, как годы растворяются в повседневности, и движется время телесной немощи, Михаил Дмитриевич предпринял, как ему казалось, последний шаг в достижении их, с Ларисой цели, он,… крестился.
И, о, чудо! Случилась то, о чём они не только мечтали, а о чем думали и чем жили, что было их делом, их совместного существования. Лариса родила.
Наверное, только женщинам известна, радость материнства. Мужчины не могут ощутить всю полноту и прелесть данного состояния. Мужья довольствуются только фактом своего отцовства, но, уже это, является высшим актом блаженства и удовлетворения мужского я.
Михаил Дмитриевич был в восторге от рождения сына.
Своего Славика они не то, что лелеяли, благотворили, они в нем души не чаяли.
Но, неделю назад он из детского садика принёс две чужие машинки.
Зайдя в детскую комнату, Михайлович Дмитриевич несколько минут наблюдал за сыном, а тот не замечая отца, возился с кубиками, строил из них домик.
Размышляя о том, сейчас забрать сына на прогулку или подождать когда тому надоест играть с игрушками. Он вдруг обратил внимание на машинку, с которой играл сын. Внимательно всмотревшись, определил, этой игрушки они не покупали.
Переведя взгляд на остальные разбросанные предметы, он с удивлением обнаружил ещё одну чужую машинку.
Взяв её в руки, подошел к сыну, присел перед ним на корточки:
- Сына, Славик, а что это за машинка? - Славик мельком посмотрел на отца и, продолжая, детским голосом, имитировать работу двигателя машины, повез очередной кубик к недостроиным стенам домика.
- Сынок, Славик, отвлекись на минуточку, ты не слышишь, что папа тебя спрашивает? - Михайлович Дмитриевич опустился на колени перед сыном. – Чья это машинка? Мы с мамой тебе её не покупали и тебе её никто не дарил. Чья это машинка? И вот эта?
Он нагнулся и осторожно взял её из рук сына:
- Славик, откуда эти машинки?
- Оттуда,- сын ухватился за отобранную у него машинку, потянув её на себя. Михаил Дмитриевич потянул игрушку тоже на себя.
- Нет, ты мне скажи, откуда у тебя эти машинки. Давай поговорим как мужчина с мужчиной.
- Отдай,- Славик обоими ручонками ухватился за машинку.
- Нет, нет и ещё раз нет. Пока мы с тобой не выясним, чья игрушка я тебе её не дам.
- Моя машинка, моя, - Славик тянул игрушку на себя.
- Славик, как она может быть твоя, если мы её тебе не покупали и эти машинки тебе никто не дарил. Где ты их взял? Они чужие?
- В садике взял, отдай, папа, отдай! Они мои! - личико его скривилось в обиде и слезы навернулись в глазах, готовые крупными каплями выплеснуться наружу. И вот прорвались, потели струйками по щекам.
- Отдай папа, это мои машинки. Они мне нравятся, отдай!- Славик заплакал.
- Стоп! Стоп! - Михаил Дмитриевич встал, держа машинки в руках. - Слёзы это удел слабых людей, а ты будущий мужчина, воин и я тебя успокаивать не собираюсь.
Расскажи мне, откуда у нас в доме чужие игрушки? Ты взял чужие вещи без разрешения и никого об этом, не уведомив? Так?
- Папа, отдай, они мои! Они мне нравятся, они хорошие!- Славик размазывал слезы по щекам, с мольбою смотря на отца.
- Та-ак! Сын, ты взял чужиё игрушки, никому об этом не сказал? Спрятал их в свой рюкзак и тайком принес домой? Так? - Михаил Дмитриевич поймал себя на том, что заводится. Что эта вроде бы пустяковая ситуация с чужими игрушками почему-то болезненно им воспринимается. Его правая бровь поползла вверх, а это верный признак возбужденного, душевного состояния.
- Сынок, я тебя спрашиваю, прошу тебя ответить на поставленные мной, твоим папой, тебе вопросы. Это чужие игрушки?- Славик заплакал ещё громче.
- Не плачь, будь мужчиной и имей смелость за свои поступки отвечать. Я спрашиваю тебя? Это чужие игрушки?
- Да-а, а-а, - Славик на мгновение затих.
- Ты взял чужие игрушки без спроса и принес их домой? Так?
- Да-а.
- Если это так, то ты их украл,- Михаил Дмитриевич сделал удивленное лицо. При этом так расширил глаза, что сын перестал плакать и уставился на отца.
- А если ты эти игрушки украл, значит, ты вор! - и он указательным пальцем вперил в грудь сына.- Мой сын вор!
Славик замотал головой:
- Нет, папа, я не вор, они мне понравились,…и я просто взял их домой…поиграть.
- Нет, сын, если ты взял чужую вещь без спроса, то ты вор! А вора надо судить и сажать в тюрьму! Место вора в тюрьме! Ты же знаешь, что чужое брать нельзя, ни в коем случае! Ты знаешь это?
- Да,- Славик понуро опустил голову.- Михаил Дмитриевич сделал свое лицо грозным, даже злым:
- Сын, ты раскаиваешься в своем неблаговидном поступке? - Михаил Дмитриевич наклонился к сыну с таким ужасающим видом, что тот пролепетал:
- Раскаиваюсь, пап…. Казус… случился, - и, подняв заплаканные глаза, обреченно добавил.- Чёрт попутал.
После этих слов, сказанных его четырехлетним сыном, Михаил Дмитриевич онемел. Он вдруг осознал себя в этом плоском, материальном мире своего чиновничьего бытия. Словно молния прошила его сознание. Он увидел себя в мантии и своего сына с двумя чужими игрушками в руках.
И то ли по инерции, или в пику сказанных слов скомандовал:
- Рюкзак к досмотру! - На что сын непонимающе уставился на отца.
- Что не понятного, папка, сказал? Казус, так знаешь и черта приплёл к месту, а что такое досмотр не знаешь? Ну, так вот, сын, теперь каждый день, приходя из садика, ты выкладываешь из своего рюкзака всё его содержимое, и я смотрю…,то есть, досматриваю, как в тюрьме, - он нагнулся к сыну и с нажимом стал выговаривать слова:
- Мне необходимо будет знать, каждый день, не спёр ли мой любимый сынок какую-нибудь чужую вещь у своих друзей или недругов! Ни вор ли мой сын! Рюкзак к досмотру!
Славик нехотя достал свой рюкзак из шифоньера и волоком подтащил его к ногам отца.
- Ну, что стоишь и смотришь на меня словно дитя невинное? Открывай, вытрясай, отец досматривать будет, на предмет воровства чужих игрушек. Давай, давай, выкладывай и не строй из себя честного!- Михаил Дмитриевич поставил руки на бёдра:
- Сейчас посмотрим, в чём здесь твой казус таится. Простое детское любопытство или симптомы клептомании.
Славик сел на пол, с усилием прострочил несколько раз молниями замков. Поймал низ рюкзака, дернул его вверх так, что всё его содержимое, разлетелось в стороны, образовав несуразную горку. Отец в удивлении уставился на то, что явилось его недовольному взору.
- Это…это, что у тебя в рюкзаке? И это ты, каждый день, носишь с собой?- Славик утвердительно мотнул головой.
- А-а, мама, видит, что у тебя в рюкзаке?
- Да, она каждое утро выбрасывает лишне, а я вечером складываю то, что мне нравится.
Михаил Дмитриевич присел на корточки и стал разбирать содержимое горки, с неудовольствием отмечая, что давно не заглядывал сыну в рюкзак. Когда досмотр был закончен он с облегчением констатировал:
- Вот так, сын, будет каждый день и, если я найду, хоть одну чужую, даже незначительную вещь, я тебя буду судить по всей строгости нашего семейного закона. Семейного закона судьи, как государева человека. Мы не смеем брать ничего сверх того, что нам назначило государство. Ничего! Даже того что валяется на улице! Ты понял меня, сын? - Славик стоял, понурившись и, по-видимому, думал о чем-то своём.
Михаил Дмитриевич присел на корточки перед сыном и заглянул ему в глаза:
- Чужого брать нельзя! Взять чужое это преступление, это воровство. Если ты что-то взял, то надо срочно отдать! Так-как берущий чужое, становится вором!- Славик вдруг скривился лицом и навзрыд заплакал. Михаил Дмитриевич в недоумении уставился на сына:
- Ну, что ещё? Что за слезы?
- Я Сашкину жвачку съел. Я её взял, когда он не видел… Как я ему её отдам? - Завхлипывал так безнадежно, что Михаил Дмитриевич озадачился.
- Ну ладно, сынок, успокойся, успокойся. Мы купим жвачку и, ты, ему её отдашь,- он прижал вздрагивающее тело сына к себе. И подумал, что надо бы разослать запросы по войсковым частям с тем, что бы они сбросили по электронной почте копии всех телеграмм касающихся Расчетного центра.
- А сейчас аккуратно сложи всё, что тебе будет завтра необходимо в садике и пойдем гулять на улицу.
Михаил Дмитриевич подумал, что на этом инцидент с чужими игрушками исчерпан, ан, нет.
На пятый день, во время очередного досмотра, в куртке у сына он обнаружил чужой трансформер. Игрушка превращалась из машины в робота и наоборот.
И, что самое обидное, то, что таких трасформеров у них, целая коробка. Разнообразного сочетания и раскраски.
На вопрос, зачем сын взял чужую игрушку тот заплакал, твердя одно и тоже, что она ему нравится.
Теперь в перерывах между работой Михаил Дмитриевич думал о судьбе сына. С ужасом представляя, что ждет в дальнейшем его маленькое чадо.
Обзванивая знакомых психологов, осторожно интересовался сутью проблемы. На некоторое время, вроде, успокаивался, но червь сомнения грызет не уставая. Рисуя картины будущей жизни сына в чёрных красках обрамленных решеткой и колючей проволокой. Ведь он то, судья, как никто другой, знает, что всё начинается с малого…
* * * *