Минут без десяти одиннадцать, на подъезде к Сухиничам, народ в нашем вагоне поезда "Киев-Москва" изрядно оживился. Стряхивая остатки сна и завтрака - в виде крошек, - разминая ноги, люди начали прохаживаться вдоль окон, поглядывая наружу и приговаривая: "Сейчас игрушки понесут!.." Мои попутчики - молодая пара с сынишкой лет пяти - тоже воспряли. Всё утро они ссорились по мелочам, ребёнок капризничал, не желал есть вчерашний хлеб с варёными яйцами, холодными и влажными, и в конце концов разревелся в голос, когда у мамы лопнуло терпение, и та силой затолкала их ему в рот, прошипев: "Попробуй только, не съешь у меня!.." Последние минут двадцать мальчик упорно глазел в окно, всё ещё всхлипывая. Папа с головой ушёл в кроссворд, мама шумно возилась с сумками.
- Сухиничи?.. - Папа привстал с нижней полки напротив и отложил кроссворд.
- Угу... - отозвалась мама. - Сейчас игрушки понесут...
Всхлипывания мгновенно стихли. Проводница летящей, привычной к качке походкой проследовала вдоль вагона, нараспев оповещая несведущих:
- Сухиничи!.. Стоянка - двадцать минут... Сухиничи!.. Двадцать минут стоим...
- Какие игрушки?.. - спросил ребёнок с надеждой.
Мама предпочла погасить искру его нездорового любопытства, отрезав:
- Тебе - никаких!.. Это для хороших детей игрушки - которые слушаются и матери нервы не мотают...
Папа вздохнул, переводя взгляд с жены на сына. Всхлипывания возобновились и даже участились. Мальчик громко засопел, давясь подступающими рыданиями. Назревала истерика. До истошного, раскатистого, с надрывом "уа-а-а-а-а-а-а" оставалась минута... Мама было вскинулась на него, поджав губы и сдвинув брови, но сразу поняла, что поздно. Волнообразный, играющий всеми оттенками тембра детский рёв огласил вагон. Заливаясь слезами, ребёнок откинул голову назад и под скрежет колёс тормозящего состава выдал второй куплет, ещё более протяжный и душераздирающий. За ним - третий... Мама в отчаянии швырнула в папу полотенце и схватилась за голову:
- Всё!.. Я не могу больше!.. Я сейчас с ума сойду от вас от всех!.. А тебе хоть бы хны - сидишь, как памятник!..
Поезд дёрнулся и стал. Звякнула дверь вагона. Глухо лязгнула выдвижная лесенка. Мимо нас к выходу заспешил мужчина в куртке, спортивных штанах и шлёпанцах.
- Ну, так кого - пса или медведя?.. - бросил он назад, оборачиваясь.
- Собачку, собачку!.. - раздался из глубины вагона детский голос.
Ужаленный завистью, мой юный попутчик зашёлся в диком приступе плача, переходящего в визг. Мама бессильно пробормотала:
- Замолчи сейчас же... - Бороться со стихией было бесполезно. Оставалось только ждать, уповая на прочность собственных барабанных перепонок. Папа обречённо встал, одёргивая футболку. Сунул ноги в кроссовки. Мама тревожно вскинула на него взгляд.
- Кого тебе купить, сынок?.. Зайца купить?.. Или кого ты хочешь?.. - Папа натянул куртку и мельком заглянул в бумажник. - Ну, скорее только - двадцать минут стоим...
- Ещё чего!.. - возмутилась мама. - Ты что, сдурел?.. Дома полно игрушек. Да ещё за такое поведение!..
Она осеклась на полуслове, услышав под боком нарастающий гул девятого вала рыданий.
- Мишку купи. Смотри, что подешевле, да поменьше... Кто его попрёт?.. Да не самого облезлого там выбери... А то ты сейчас купишь... как всегда... - Последние наставления прозвучали папе вслед, и он их вряд ли расслышал.
Паводок пошёл на убыль. Утирая ладошкой глаза и шмыгая носом, мальчик попытался соскользнуть на пол.
- Куда это?.. - Мама подхватила его под мышки и усадила на место.
- Я зайку хочу!..
- У тебя есть зайка!.. Кому на День рождения дарили серого урода больше тебя ростом?.. Мне, что ли?.. С морковкой, как варёная ракета?.. Кто орал, как резаный, на весь магазин?.. Опять начинаешь?.. - Мама промокнула сыну глаза платком, зажала им нос ребёнка. - Ну, сморкайся... Всё?.. Успокоился?.. Вымогатель...
- За-а-айку, - затянул мальчик.
- Тебе сказано, мишку!..
- Большого мишку!.. - пошёл на компромисс сын.
- А чёрта лысого не хочешь?!.. - вспылила мама.
Мальчик умолк, видимо, всерьёз озадаченный такой альтернативой. Я подошла к окну. Платформа пестрела яркими пятнами. Вдоль перрона курсировали нагруженные здоровенными мишками, зайками и собачками всех пород и расцветок мужчины, семенили увешанные котиками, белочками и бог весть кем ещё женщины. Пассажиры сновали туда-сюда, придирчиво разглядывая товар и прицениваясь. Неторопливо, величаво, словно паром, плыл, рассекая толпу, квадратный дядька с громадным бурым медведем, восседавшим у него на плечах. Сапожищи, ватник, руки глубоко в карманах, заросшие щетиной шея и физиономия с перекошенным ртом, с намертво зажатой в зубах папиросой. Полутораметровый медведь мерно колыхался поверх голов в такт его суровой поступи. Послышались грузные шаги на лесенке, в дверях тамбура показался мужчина в шлёпанцах с крупногабаритной вислоухой псиной в целлофане под мышкой. Он прошёл мимо под одобрительные возгласы пассажиров первых трёх купе и скрылся во втором после нашего. Оттуда раздались восторженные, до писка, междометия. Состав тряхнуло, вагоны рассчитались по порядку номеров. Мама выглянула в коридор:
- Не видно там нашего?.. А то уедем...
- Нет, не видно. Но пока стоим. Успеет, не волнуйтесь.
Мы вернулись в купе. Присели. Мальчик громко чавкал сочным яблоком, вертя головой по сторонам.
- Вы до Москвы?..
- Да. Вы тоже?..
- Нет, нам уже через час выходить. К маме едем - в Калугу, а потом ещё автобусом...
- К бабушке в деревню, - уточнил повеселевший в ожидании обещанного подарка ребёнок.
Поезд вздрогнул и тронулся. Загремела лестница. Хлопнула дверь вагона. В дверях купе вырос папа, запыхавшийся и сияющий.
- Как всегда?.. - завелась мама. - Как всегда!.. Ты ж не можешь, чтоб нервы мне не помотать!.. Вечно в последнюю минуту... И довольный, аж смотреть тошно!.. Ну, купил?..
Папа вынул из-за спины добычу. Мы втроём оторопело уставились на неё. Первой вновь обрела дар речи мама:
- Что это?.. Что это за мутант?..
- Обезьянка! - горделиво возвестил торжествующий папа. Он повернул её к себе и окинул восхищённым взором. - Нравится, сынок?
Ребёнок выронил яблоко и в нерешительности посмотрел на маму. Та с каменным лицом протянула к папе руку:
- Ну-ка, дай сюда!..
Пока она подозрительно вертела в руках тщедушное мохнатое тельце с похожей на полуочищенную картофелину головой в дурацкой ситцевой бандане поверх клочковатой волосни, с оттопыренными ушами, в одно из которых было вдето кольцо, с непомерно длинными, висящими плетьми руками и короткими кривыми, как ножки старых комодов, нижними конечностями, с хвостом, торчащим наружу сквозь отверстие в цветастом то ли халате, то ли кимоно, папа скинул обувь, куртку, повесил её на крючок и растянулся на своей полке в полном удовлетворении. Мне показалось, что внутри он сотрясался от хохота. Мальчик сидел слева от мамы, я - справа, и все мы с любопытством разглядывали зоологический шедевр портняжного искусства.
- Первый раз такое вижу, - призналась мама и повернула игрушку ко мне лицом, предлагая оценить её достоинства. - Чёрт-те что, а не обезьяна... Разве похожа?..
- Похожа, вроде бы, - покивала я.
- Ты вечно найдёшь... Лишь бы не как у людей!.. Сказала ж, мишку купи ребёнку... Нет, надо назло, назло... - бубнила мама, нахмурившись, так и этак крутя папино приобретение, дотошно ощупывая его, одёргивая на нём причудливую одёжку, поправляя бандану.
Папа привстал на локте и пристально следил за выражением её лица, явно ожидая чего-то. И дождался:
- Не пойму, - задумчиво проговорила мама, - вроде, она мне кого-то напоминает... Только кого?..
Папа хлопнул себя по ноге.
- Хех!.. Ты что, не узнаёшь?!.. Я, как увидел её, - обалдел!.. Сразу узнал!..
- Кого?..
- Тёщу!!!... - Папа разразился долго сдерживаемым хохотом и рухнул на спину.
У мамы вытянулось лицо и задёргались губы. Ребёнок хихикнул было, но тут же притих, почуяв неладное. Мне захотелось испариться.
Впрочем, им было не до меня.
Не находя слов, грозно потрясая злополучной обезьяной, мама в праведном гневе была страшна и величественна. Окажись у неё под рукой раскалённая сковорода, папа бы так долго не содрогался в немыслимых конвульсиях, не хватался бы за бока и щёки, не сворачивался бы ёжиком, подтягивая колени к самому подбородку и рывком выпрямляясь в струнку. И в вагоне не повисла бы мёртвая тишина. И не сказали бы, наконец, за стенкой завистливо вполголоса: "Дурдом какой-то... То плачут, то смеются..."
Мама горестно сникла, осознав своё бессилие. Сын забился в угол у окна и сидел, как мышь. Папа же, пребывая наверху блаженства, всё не мог отдышаться, постанывал и периодически выдавал ещё короткие взрывы смеха, постепенно сходившего на нет.
- Вот, так и живём, - со вздохом повернулась ко мне мама, явно ищя поддержки.
Я не смогла ей в этом отказать - укоризненно посмотрела на папу и сочувственно на неё.
- Я её вышвырну к чертям или распотрошу, - заверила мама папу, пытаясь отвоевать утраченные позиции. Но тщетно.
- Попробуй только, - внушительно сказал папа и вынул из кармана телефон. Помахал им, добавив: - Я её сфотографировал. Тёще первой снимочки покажу, если посягнёшь. И вообще, она не твоя... Я сыну купил, понятно?..
- На, держи свою Читу, - сдалась мама и сунула игрушку ребёнку в руки. - Только смотри, чтобы бабушка не увидела!.. Дома будешь играть, как вернёмся, ладно?..
Мальчик обрадовался и закивал. Женщина вернулась к прерванной возне с сумками. Подбрасывая и ловя обезьянку, сын вдруг громко продекламировал:
- Чита-Кончита!..
Мама всплеснула руками, повернулась к нему:
- Что?.. Ты где это понабрался?..
Папа приподнялся, внимательно глянул на чадо и успокоил маму:
- Да, не-е-ет... Это он случайно ляпнул... Он этого ничего ещё не понимает, - и растянулся на своей полке. Он был слишком близок к нирванне, чтобы обращать внимание на такую ерунду.
- У тебя и понабрался, - не унималась мама, - что большой, что малой...
В коридоре послышались шаги проводницы:
- Калуга через десять минут!.. Стоянка - две минуты!.. К выходу готовьтесь заранее, пассажиры!.. Калуга!.. Две минуты всего стоим!.. Кто выходит, готовьтесь, пожалуйста, заранее!.. - Она постучала в нашу дверь. - Калуга, подъезжаем!..
Я открыла. Проводница заглянула к нам в купе, окинула нас всех любопытным взглядом:
- Калуга через десять минут!.. Вы же - до Калуги?.. Две минуты стоим, так что... - Не закончив фразу, она двинулась дальше по коридору.
Папа, зевая, сел и начал обуваться. Мама засуетилась, стянула с сына футболку и стала второпях натягивать на него свежую майку. Я вышла, чтобы им не мешать.
За окном хвойные перелески перемежались берёзовыми рощицами, мелькали островки пашни, отдельные домики с огородами, будка на переезде с одиноким велосипедистом за полосатым шлагбаумом. Из-за двери нашего купе слышалась приглушённая нервная перебранка под шум торопливых сборов. Нижние полки со скрипом поднимались и опускались, гулко плюхались тяжёлые сумки, взвизгивали "молнии" и клацали кнопки, шелестел целлофан. Наконец, дверь открылась, пропуская папу с дорожными сумками в обеих руках. Следом шла мама с большим пакетом в руке и своей сумкой на ремне через плечо, подталкивая впереди себя сына. Все в джинсах, кроссовках, ветровках и кепках.
- Счастливо вам добраться, - сказала я. - Всего доброго!..
- Спасибо, - обернулся папа, - и вам счастливо!..
Мама улыбнулась мне:
- Повеселили вас... Мы такие!.. Да?.. - Она поправила на мальчике бейсболку.
- Да!.. - захихикал он в ответ.
- Ничего не забыли? - спросила я. - Может, помочь вам с багажом?..
Мама обернулась и окинула взглядом купе. Из тамбура уже слышался скрежет отпираемой двери вагона. Мимо нас к выходу протиснулись ещё трое человек с поклажей.
- Нет, вроде, ничего мы не забыли... Ну, счастливо вам, спасибо за компанию!..
- И вам спасибо!.. Удачно добраться, всего хорошего!..
- И вам!..
- А Читу не забыли? - встрепенулся ребёнок.
- Нет. В большой сумке на дне Чита твоя. Но чтоб я про неё не слышала, пока домой не вернёмся!.. Ты понял?..
- Понял.
- Смотри!.. Помаши тёте ручкой.. Ну, всё, до свидания!..
- До свидания!..
Состав, всё это время замедлявший ход, наконец остановился. Грохнула лесенка. Папа из тамбура окликнул своих:
- Так, в темпе!..
Мама с сыном поспешили к нему и скрылись за дверью. Почти сразу объявили отправление, поезд тронулся. В тамбуре вновь загремело и захлопало. Я вернулась в купе. Моя сумка сиротливо жалась у самого окна в открытом багажном отсеке. Я подвинула её ближе и опустила полку. Мне под ноги выкатилось покусанное, порыжевшее яблоко. Прямо на нос ботинка приземлился обрывок бумаги. Кусочек ярлыка с надписью "Игрушка мягкая "Пират" (Обезьяна)"...