Вишнёвые стихи
Памяти Веры Кричевской
Пометка в календаре: 8 апреля – поздравить Веру...
Ошибка, сделанная по рассеянности? Или аллюзия, жест неслучайности – примета неразрывности нити, соединяющей пространства по непостижимому закону – пугающему и обещающему почти синхронно...
Всякий раз, открывая новый ежедневник, я методично переношу в него из предыдущего важные для меня и моих друзей даты. Собственно, напоминания мне ни к чему, и только генетическая педантичность заставляет меня из года в год делать эти записи.
Поначалу праздничная кривая шла вверх: дни рождения и свадьбы отмечали уже не только сами друзья, но и их дети. Незаметно наступила пора, когда день рождения дополнялся и другим днём... Можно ли заставить память принять эту данность и смириться с ней?
... С Верой мы не дружили и даже не приятельствовали. Просто работали вместе много лет. "Просто работали" – как это небрежно звучит, будто бы и не скрыт в проходной фразе подтекст, сотканный из множества ситуаций, картинок, эмоций... Нельзя назвать чужим никого, с кем я провела эти 13 прекрасных лет. Только-то? Странно... А кажется, что полжизни...
Многое ли мне известно о Вере? Не более, чем другим рядовым сотрудникам.
Элегантная женщина, талантливый инженер, умница. Работать с ней интересно, спокойно: своё мнение не навязывает, точку зрения собеседника уважает. Ни в панибратстве, ни в заносчивости не замечена, умеет, если нужно, и деликатно держать дистанцию, и поддержать шутливый тон беседы. И цитата из Цветаевой или из Верлена не вызовет у неё недоумения, и креативно сострить, пополняя коллекцию патентованных хохм нашего отдела, для неё не фокус. Никогда не слышала, чтобы Вера на кого-то повысила голос, даже если минор зашкаливал (пресловутый квартирный вопрос мотал нервы) или самочувствие оставляло желать лучшего. Почему она осталась одна, не возьму в толк. Но ведь во все века мужчины, ищущие спутницу, на фоне которой они выглядели бы более презентабельно, – в большинстве...
Да, с кем-то Вера откровенничала, но не со мной. Такое произошло только однажды, когда, видимо, поделиться с посторонним человеком проще, чем с посвящённым. Не помню, что именно она мне тогда говорила, но ясно поняла: была любовь – и, похоже, взаимная, но... несостоявшаяся.
Вот, пожалуй, и всё.
... На вопрос, что бы она хотела получить ко дню рождения, Вера ответила: "Подари мне вишнёвые стихи..."
От датских опусов не требовалось быть шедеврами, сочинялись они в иронично-лирическом ключе, что в нашем кругу умели оценить. Тем не менее, изящество слога приветствовалось, поэтому набросать текст "на ходу", экспромтом, удавалось редко, тем более, что относиться к этому формально, "для галочки", никому и в голову не приходило.
Стих долго "не вытанцовывался", рутина мешала настроиться на подобающий лад, мелкие и крупные каверзы житейской прозы (и дома, и на службе) пошли косяком, в отделе обсуждали неполученную за солидный проект премию. Восьмое апреля наступило... неожиданно.
Весна в 1988 году выдалась невзрачная, и Боттичелли, будь он нашим земляком, изобразил бы свою героиню анемичной институткой, выпившей уксус, чтобы придать лицу благородную бледность...
Накануне фривольно нарушающий интонацию сезона роскошный августовский ливень с классической осенней нотой явил фантасмагорию импрессионизма, расставляя акценты согласно своему сценарию, всем нам, что греха таить, симпатичному и созвучному, и обещая остаться с нами надолго... надолго... навсегда...
А утром, продолжая традицию отступления от правил, пленяя тревожной поэтичностью, пошёл снег и осветил за окном, как сказочных персонажей на балетной сцене, драгоценные мгновения февральской феерии...
Стих возник словно бы сам по себе – в те несколько минут, пока я пересекала перрон станции метро "Технологический институт" – между Московско-Петроградской линией и Кировско-Выборгской. Три непритязательные строфы, не претендующие на родство с Поэзией, но с экстрасенсорной точностью принявшие импульс: вишня под хрустальными каплями дождя или в вуали снежной волны... Да это же она – Вера...
***
Вишнёвые стихи в честь твоего рожденья
хотели бы блистать, как райские цветы,
но охладил их пыл апрель дождём осенним,
он снегом замести решил свои следы...
Не унывай, ma chere, своё возьмёт природа:
ударами судьбы насытив нас вполне,
исполнит дифирамб в любое время года
и подарит рублём не только по весне.
Живи не торопясь – легко и вдохновенно,
доверчивых прими, неверящих прости.
Всё к лучшему, а что не так – второстепенно.
Смотри: вишнёвый стих маячит впереди...
... В начале девяностых Вера, следуя за семьёй брата, уехала в Америку.
О продолжении карьеры речь не шла, растила чужих детей, выявив к этому занятию неожиданный талант. Сейчас я сочла бы это предсказуемым, ведь и сама Вера, с её тонким чувством меры, такта, добра, юмора, стиля, с чуткостью к любой подделке, умеющая легко войти в игру и, искусно поймав мяч, мгновенно передать его партнёру, ранимая, совестливая и непосредственная, была в некотором смысле ребёнком...
Когда Вера в 1995 гостила у своей израильской родни, она навестила и нас. Мы бродили по древней Кейсарии и современному музею Ралли, допоздна сидели – по ленинградской привычке – на нашей кухне, которую и назвать-то так нельзя из-за нелепой моды совмещать "американскую" кухню с гостиной, и говорили, говорили... Я подарила Вере соломенную шляпу с широченными полями и ещё раз убедилась: так носить шляпы, как она, не умеет никто...
Больше мы не встречались. Изредка перезванивались, болтали о том о сем, поздравляли друг друга с праздниками. Я знала, что Вера нездорова, она догадывалась о несчастьях, постигших нашу семью, но мы предпочитали не касаться этих тем.
Примерно лет 5 назад Вера переехала из Нэшвилла в Бостон, где получила квартирку в доме престарелых, – вынужденный шаг, но она не жаловалась, только несколько раз намекнула на дурной контингент и на отсутствие сколько-нибудь приемлемого общения. Хвалила живописный парк, в котором часто гуляет, библиотеку… Когда представлялась возможность получить доступ к интернету в общем компьютерном зале, Вера присылала мне коротенькие письма. Наверняка дело объяснялось не неудобством пользования интернетом, – не хотелось рассказывать о грустном, а его с каждым днём становилось всё больше…
... Вечный поединок между главным и второстепенным держит нас в постоянном напряжении, не позволяющем принять единственно правильное решение, которого, быть может, и не существует, но которое мы ищем, обманывая себя ежесекундно, а что катастрофичнее всего, причиняем боль тем, кто перманентно зачисляется во второй состав – не потому, что они не достойны быть в первом, а только из-за тесноты на подмостках. Фортуна виртуозно жонглирует фактами, роли распределяются с мнимой спонтанностью, гениальные артисты равно безупречны и в главных ролях, и в мимансе, пристрастия зрителя неуправляемы...
O смерти Веры мне сообщила по телефону сослуживица...
Вчера, перелистывая ежедневник, приметила для себя: восьмое апреля – место постоянной вериной прописки. И вспомнила, как в 1987 две мои сотрудницы попросили написать для именинницы стишок – по размеру известной в те времена песни...
Вот он – этот незатейливый пустячок, неумолкающее, протяжное, многоголосое эхо зазеркалья...
***
Вера нам необходима,
мы без веры пропадём,
верим мы, что мы любимы
не жалеем о былом,
провидением хранимы
и самих себя поймём,
верим, что незаменимы,
что умны, неотразимы, –
вера в нас неистребима,
только верой и живём.
Как ужасно подозренье,
знаем точно ты и я,
в милом имени – прозренье,
карта верная твоя,
в нём ищи своё спасенье
от целебного вранья,
от неверия и лени,
унизительных сомнений,
неизбежного презренья
к тусклой прозе бытия.
Суета ль тебя закружит
или оскорбит молва,
веруй в истинную дружбу
и высокие слова,
будь к обидам равнодушна
и в терпении права,
если даже будет скучно,
верь, что всё идёт как нужно,
от похвал, а не от службы
пусть кружится голова.
Выход свой на эту сцену
неудачным не зови,
за удел обыкновенный
ты судьбу благослови,
и без тени сожаленья
этой силою живи,
каждый день, как в день рожденья,
веря в наше восхищенье,
принимая поздравления
от Надежды и Любви.
Подарить Вере настоящие вишнёвые стихи я так и не успела. Ешё один долг, который уже никогда не смогу отдать.
Bis dat, qui cito dat...
9.4.2012