21
Ниже по течению Оломокит стал шире, появились протоки, между которыми попадались даже большие островки. На них росли такие же деревья, как по всей долине, и если бы не разделявшая их водная преграда, можно было даже подумать, что это берег реки. Соломыт, куда они шли, начинался высоко в горах и впадал в главную водную артерию района — Маймакан. По словам Клочкова, это была большая горная река, которую даже в малую воду вброд не перейти. В устье Оломокита Клочков хотел порыбачить. Озерная пелядь ему надоела, и теперь он думал поймать ленка, а если повезет - тайменя.
Однообразие их перехода нарушил пролетевший вертолёт. Он неожиданно показался из-за гор и звенящим звуком наполнил тайгу. Николай даже остановился и проводил его взглядом. Через некоторое время звук стих, и Ивану показалось, что вертолёт сел где-то за горой.
- Странно, — нарушил молчание Николай. — Кого это сюда занесло? Может, старатели? Вроде не должны бы. Недавно к ним залетали. Сейчас часто не полетаешь — слишком дорогое удовольствие.
- А может, санрейс? От болезни никто не застрахован.
- Это вполне вероятно.
Назад вертолёт не возвращался, и, постояв, они пошли дальше. Впереди залаяла Чара. Весь этот переход она бежала где-то сзади, и её не было видно и слышно, но как только долина реки стала шире, собака стала убегать вперед или бежала параллельным курсом.
Возле ручья Николай заметил примятую траву, и ему показалось, что это следы человека. Потом он засомневался и подумал, что тут их быть не может. Чара убежала вперед, и вскоре послышался её лай. Тропа пошла под склоном крутой сопки, заросшей лиственницами и кустами высокого лохматого стланика. Ветки больно стегали Николая по лицу, но ходьба его снова вернула к событиям тех давно минувших дней.
Впереди вовсю лаяла Чара. Её лай не приближался и не удалялся. Если бы не тайга, то можно было бы подумать, что она сидит на цепи. Но лаяла она не так злобно, как на медведя или сохатого, и Николай решил, что это белка.
Они только подошли к повороту долины, как перед ними неожиданно выскочили два человека в камуфляжной одежде с автоматами в руках.
- Стой, стрелять будем! — Сзади раздался шум раздвигаемых веток, и подбежавшие взяли их в плотное кольцо.
- Ложись! Лицом к земле! — кричали люди в камуфляже, толкая их автоматами. Николай, среагировав, сразу подчинился команде. Иван растерялся и на секунду замешкался. Его толкнули, и, пробежав несколько шагов вперёд, он упал. Рюкзаком придавило к земле, ствол ружья больно ударил по голове.
- Рюкзаки и оружие снять! — командовал кто-то стоявший над ним. Лёжа снимать было неудобно, он хотел встать, но его снова толкнули. Потом им приказали встать.
Иван поднялся и увидел, что со всех сторон они окружены автоматчиками, рослыми парнями примерно его возраста. Только один был пониже и худощавей. Он понял, что это спецназовцы. Больше всех кричал и суетился самый здоровый, который, видимо, был старшим. Их поставили рядом и стали допрашивать.
- Документы есть?
Иван сделал движение в сторону рюкзака, но его сразу остановили. Выручил Николай.
- Да вы что, ребята, мы же из посёлка. Идем на Соломыт порыбачить.
- Вытаскивай металл! — перебил его спецназовец, угрожающе передернув затвор автомата.
- Какой металл? Ребята, да вы нас с кем-то спутали, — сказал Николай.
- Ты тут дуру не гони, — наседал здоровяк. Автомат он держал наготове. — Обыщите их! — приказал он подчинённым.
У них вывернули карманы, заставили раздеться. Процедура была унизительной, но под прицелом пяти автоматов можно было потерпеть. Металла нигде не было, и от этого спецназовцы завелись ещё больше.
- … вашу мать, а ну вытряхивайте рюкзаки! Быстро, вот сюда. — Здоровяк ткнул пальцем возле ног. Николай медленно развязал рюкзак и спокойно стал вытаскивать своё имущество.
- Ты что, б…, с нами играть собираешься? — матюгнулся спецназовец. Он оттолкнул Николая, схватил рюкзак и стал его трясти. Всё посыпалось на землю. То же самое он сделал и с рюкзаком Ивана. Спецназовцы сапогами сгребли их снаряжение в две кучи и стали разбирать. Они заглядывали в мешочки с крупой, разворачивали свертки с продуктами, но ничего того, что они искали, не обнаружили. Тогда они принялись за одежду, осторожно перетряхивая её, словно это было грязное бельё.
- Куда спрятали? — не выдержав, подскочил к Николаю один из досматривавших. – Говори, где? Он замахнулся, но Николай резко уклонился, и кулак пролетел мимо. Он приготовился повторить, но тут залаяла Чара. Она подбежала к обидчику. Николай с трудом её остановил.
- Если твоя собака ещё раз дёрнется, я её пристрелю. – Спецназовец опять матюгнулся.
- Вася, давай сначала закончим, — сказал главный, — а потом ты их хоть убивай. Мне не жалко.
Спецназовцы ничего не нашли и тогда они стали пинать их вещи и продукты. Разноцветными лоскутами, как заплатками на красивом покрывале, была покрыта зеленая трава и мох. В кусты улетел противень. Из полиэтиленового пакета шустрый круглолицый вытащил карту.
- Товарищ сержант, посмотрите, — показал он здоровяку. - На этой карте нарисован какой-то квадрат.
К ним подошёл худощавый. В этой «разборке» он не участвовал и до этого только наблюдал за происходящим. Из пакета спецназовец молча вытащил паспорт и не спеша пролистал.
- Вот этот квадрат — в верховьях Уйгура, — ткнул круглолицый спецназовец в карту. - Это на крайнем северо-западе листа. Вот здесь.
Взгляд сержанта ненадолго задержался на небольшой площади, выделенной шариковой ручкой, и он уставился на Ивана. Было видно, что такую карту он видит не первый раз. Зато худощавый сверлил её глазами. Особенно его интересовала та площадь, которая была выделена на карте.
- Это что за квадрат? — не вдаваясь в детали, спросил он парня. — Туда идете?
Иван замахал головой, всем своим видом показывая, что они идут не туда и квадрат тут ни причём.
- Далеко собрались, господа, далеко, — издевательски заявил сержант.
- На Соломыт мы идём. Это здесь рядом.
- Ну, раз на Соломыт, значит, вам карта на х… не нужна, — сердито сказал сержант. Он злобно улыбнулся. — И так дойдёте, не маленькие.
Он свернул карту и положил в карман.
- Если понадобится, то нас найдёте в райотделе. Двести второй кабинет.
Иван не ожидал такого поворота дела, но карту отдавать было нельзя.
- Товарищ сержант, мы же заблудимся в тайге. Как в тайге без карты?
Сержант был неумолим. С невозмутимым видом он смотрел на Ивана. Было видно, что это ему доставляет безмерное удовольствие.
- Ничего с тобой не случится, здесь рядом. Тебя друг выведет. Я вижу, он поопытней.
Николай тоже пытался уговорить сержанта, но тот даже взревел.
- Вы сейчас довыступаетесь, ещё и оружие заберём. У вас нет разрешения. Но на это я пока закрою глаза, а в следующий раз если попадетесь, заберем. Так и знайте.
Он разошёлся, как закипевший самовар, приписывая ребятам все мыслимые и немыслимые грехи. Это вывело спокойного Николая из равновесия, он вспылил и пригрозил пожаловаться начальству.
- Я тебе, б…, пожалуюсь. — взревел сержант. — Я тебе покажу, как жаловаться. На всю жизнь забудешь, как это делать. Ты не забывай, что мы в тайге. — Стволом автомата он резко толкнул его в грудь.
- Потише, начальник, я всё понял. Только за нами ещё люди идут, а в тайге тоже есть глаза и уши.
- Кто же там ещё идёт? Ты мне тут сказки не рассказывай. Никого там нет.
Николай всё-таки озадачил сержанта. На его лице промелькнула растерянность.
- Ладно, хрен с тобой, забирай свою карту. Теперь мы и так знаем, где вас искать. Если надо будет, из-под земли достанем.
Еще засветло ребята дошли до устья Оломокита, и Николай решил порыбачить.
- Тут конкурентов у нас нет. Я думаю, спецназовцы сюда не попрутся, для них это очень далеко.
После досмотра в его рюкзаке был полнейший беспорядок. Тряпки перемешались с нехитрым снаряжением, но больше всего пострадало содержимое брезентового мешка, где лежала «кухня». Так называл Клочков всё, что относилось к приготовлению еды. Самое неприятное — разорвался пакет с мукой.
- Николай, а откуда они там взялись? В тайге спецназ! Кого же они ловят? Тут ни души. Это же не город.
Клочков вытащил поржавевшую жестяную банку из-под леденцов. Здесь у него лежали рыболовные снасти. Заблестели блесны.
- Я думаю, золотарей, - отложив одну мушку, сказал Николай. — Здесь за горами, относительно недалеко, стоит артель старателей. Золотишко моют. Видать, кто-то стукнул — вот они их и пасут. Обычно такие делами занимается «Дагестанзолото» — это их хлеб.
Иван не понял и переспросил.
- Ну дагестанцы или другие кавказцы. Их тут «дагами» называют. У этих ребят по всей Колыме свои люди. Ну а в том месте, где нас встретили спецназовцы, они, видать, на Оломокит выходят, а дальше на Маймакан и по нему сплавляются. Странно вообще-то получается, — задумался Клочков, — зачем им сюда через горы забираться?
- А что они их, ближе поймать не могли?
- Да и я сейчас также подумал. А может, они тебе сели на хвост? Ты же в посёлке бегал по разным инстанциям. Зачем-то бывший лагерь зэков ищешь, интересуешься репрессированными. Разве ты не знаешь, что у нас такие дела не приветствуют? Так что, может, весь сыр-бор-то из-за тебя? Если это так, то дела наши несладки, это очень опасно. Как бы они теперь не стали нас отслеживать, поэтому больше им лучше не попадаться.
Николай взял полиэтиленовый пакет с полотенцем и пошёл к реке. Было слышно, как он плещется в холодной воде и фыркает от удовольствия.
- А спецназовцев забросил тот вертолёт, который пролетал, - вымывшись, подошёл он к костру. — И надо же было, ни раньше не позже, а именно сегодня они там оказались, как будто всё точно просчитали. Там и место такое, что его не обойдешь. Ну грамотеи.
Николай быстро попил чай и, сделав удочку, ушёл рыбачить. Вместо наживки Клочков прицепил лохматую рыжую мушку, сделанную из птичьего пера. Она была похожа на гусеницу, её украшали даже похожие зеленые полоски, которыми служили защитные нитки. Издалека Иван видел, как Николай бегал по берегу, забрасывал в ямки свою лохматую гусеницу, но с клевом, видно, ничего не получалось. Он даже подумал, что рыбы тут нет и Николай сейчас завяжет. Но после нескольких успешных забросов в одной яме ему попалось три приличных хариуса. Самый крупный был с большим цветастым плавником. Выброшенный на берег, он недолго подёргался, показав свою красоту, и затих. Закрылся его яркий плавник, поблекла игравшая в лучах вечернего солнца чешуя.
После этого у Николая как обрубило: ни одной поклёвки. Перекат бурунами пересекал реку. Возле берега вода сливалась между крупных камней, и мощная струя устремлялась в глубокую яму. Забрасывать здесь можно было прямо с крутого обрывистого берега, просматривая сверху всю яму. Видно, это место и имел в виду Николай, когда говорил о рыбалке на устье.
При первом же забросе он почувствовал резкий рывок. Леска натянулась и зазвенела, как струна. Он потянул на себя, рыба стала сопротивляться. От непомерной нагрузки удочка выгнулась дугой и, казалось, что ещё немного и она не выдержит. Николай медленно подтянул рыбу к берегу и спокойно снял с крючка. Это оказался приличный ленок. Следом он поймал еще двух поменьше.
Прямо на угли Клочков поставил небольшой низкий противень. Скоро в нём заскворчало, а возле зимовья вкусно запахло жареной рыбой. Прибежала Чара. Чувствуя остроту момента, она побродила возле рюкзаков и улеглась рядом с костром. Собака наблюдала за происходящим процессом, облизываясь. Рыба жарилась быстро, и Николай только успевал снимать подрумянившиеся куски, подкладывая очередные. Получилось две большие миски. О хариусе Иван только знал, что эта рыба похожа на форель, но его вкус превзошёл все ожидания, а от ленка он вообще остался без ума.
В горах, куда им надо было идти, висели черные тучи. Они закрывали самые высокие вершины и опускались всё ниже. Между ними местами виднелись разрывы и просматривались лоскутки голубого неба.
- Погода портится, — закуривая, сказал Клочков. Было видно, что он серьёзно озабочен. — Завтра будет дождь и, чувствую, подмочит он нам репутацию. А нам бы проскочить один очень тяжелый отрезок пути. Если там поднимется вода, то мы его уже не пройдём и главное — назад не сможем вернуться. Пройти этот отрезок нам нужно за один переход.