***
Скалистый обрыв над пляжем; балкон, нависающий одним краем прямо над ним, а с другой стороны упирающийся в камень, словно бы вырезанный прямо в нем. Раннее серое утро, когда редкие лучи солнца с трудом пробиваются через тучи над океаном. Едва слышный, чуточку резковатый и в то же время ленивый говорок глубокой американской провинции доносится откуда-то со стороны - это соседи или телевизор, что, в сущности, в этот момент не играет никакой роли. Свежий ветер с океана забирается под одежду и - нет, не холодит - бодрит разгоряченную, распаренную со сна кожу. Поеживаясь под его порывами, Он прикрывает за собой дверь на балкон, в руках - большая кружка горячего кофе... Волосы растрепаны со сна, на лице - умиротворенная, добродушная, чуточку непонимающая улыбка только что проснувшегося человека... Он опирается на перила балкона, ощущая, как влажный ветер гладит неспешными, но сильными порывами по лицу, теребит непричесанные волосы. Закуривает первую сигарету - острый табачный запах, одновременно сладкий и горький, ударяет в нос, цепляется к расстегнутому воротнику рубашки, улетает тонкой струйкой дыма с кончика сигареты. Грохот бьющихся о каменистый берег волн перекрывает шум, доносящийся от соседей... Он безумно, до ужаса любит этот момент - когда еще нет никого и ничего, когда есть только он, океан, ветер, кофе и сигарета...
Он смотрит на пляж, выискивая что-то известное только ему, с той же добродушной легкой усмешкой на губах... делает глоток обжигающе горячего кофе, не замечая, что капелька напитка скользит по колючему, небритому подбородку... далеко, на дальнем конце пляжа, что-то белеется... Он смотрит на эту белую точку и не замечает, как губы расплываются в глупой радостной улыбке, не очень идущей к его неправильному, вытянутому лицу... точка растет, приближается, и вот это уже не одна точка, а две, и уже можно разглядеть девушку, гибкую, манящую, в ослепительно белом развевающемся парео, играющую с большой собакой... она идет, и хотя он не видит ее лица, но чувствует, что она улыбается, ощущает в ней непосредственность ребенка, незамутненную, чистую радость от того, что она есть, что она идет, играет с собакой, дразнит большого, мощного белобрысого пса, и тот, зараженный ее открытостью, играет с ней, то подскакивая, пытаясь прыгнуть на нее, то отбегая, шлепает лапами по мокрому песку, уворачивается от волн...
Остатки сигареты обжигают пальцы, и он, перегнувшись через перила, с той же чуть насмешливой улыбкой точным щелчком отправляет оранжевый в желтых пятнышках окурок в спрятанную внизу, у дальнего конца балкона, среди камней, пепельницу. Делает большой глоток изрядно остывшего кофе и уходит с балкона в дом, подбирая по пути утреннюю почту...