Отряд в полной боеготовности построился во дворе хутора. Ковалев окинул своих бойцов внимательным взглядом, что-то прошептал одними губами и дал приказ выходить.
На сей раз порядок движения был иным, нежели, когда мы шли сюда. Если тогда сталкеры двигались колонной, то теперь они взяли меня в «коробочку», максимально закрывая от возможных неприятностей. Ковалев и Партизан вели группу, сверяясь с картами и последними данными со спутников. Танк и Вано двигались замыкающими, прикрывая отряд от возможной атаки с тыла.
Темп, который задали Партизан с Ковалевым, для меня был чрезмерным – примерно через час я начал задыхаться и сбиваться с ритма. Чтобы как-то помочь, сталкеры разделили между собой часть моей поклажи – технику, которую я использовал для наблюдения за собаками. Рюкзак с необходимыми для выживания в Зоне вещами остался при мне.
Мы возвращались не тем путем, которым выходили к хутору. Я слышал о сталкерском поверье, что по своим следам возвращаться нельзя, но считал это суеверием, недостойным современного образованного человека. Однако, мне пришлось с удивлением убедиться, что все бойцы, не исключая Ковалева, без слов согласились с Партизаном, категорически отказавшимся возвращаться прежним маршрутом.
В Зоне чувствовалось какое-то напряжение, хотя, возможно, это следовало приписать моему воображению и общему настроению отряда. Вороны каркали как-то взволнованно. Небо, хотя и оставалось голубым, приобрело какой-то зловещий оттенок, трава шелестела не как вчера… Словом, все было не так, все было тревожно.
Часа через полтора от момента нашего выхода, когда до первой контрольной точки оставалось совсем немного, навстречу отряду, с юга, выскочил косяк каких-то крупных животных. Они вылетели из перелеска метрах в ста и понеслись прямиком на нас, не разбирая дороги. Я только мельком успел увидеть мутантов, когда они показались из-за деревьев. В следующую секунду я ощутил мощный толчок в бок и упал в небольшую канавку. Вслед за этим на мою голову опустилась чья-то рука, и голос Амира строго настрого запретил мне шевелиться. Я счел за благо послушаться.
Говорят, когда человек лишается одного из пяти чувств, другие обостряются, частично беря на себя функции утерянного. Не знаю, насколько быстро это происходит в обычной жизни, тут же все случилось моментально: я перестал видеть, потому что лежал лицом вниз, но по шуму экзоскелета и вибрации почвы понял, что кто-то из «тяжелых» сейчас вступит в бой.
Действительно, через мгновенье раздался шум заработавшего привода, сопровождаемый лязганьем раскручиваемых стволов, и увидел, в мыслях конечно, как Танк вышел в авангард отряда, расставил ноги и приготовил свою машинку к бою. Только эта картинка встала перед мысленным взором, земля содрогнулась от грохота выстрелов. Уши мои заложило, и я перестал понимать, что происходит.
Продолжалось это, как мне показалось, довольно долго, хотя, на самом деле, побоище заняло не больше полуминуты. Когда тяжесть руки Амира исчезла с моей головы, я позволил себе встать и осмотреться.
Атаку отбили. Сталкеры стояли, взяв оружие наизготовку. Танк все еще водил стволами пулемета из стороны в сторону, выискивая жертву. Впереди на тропе громоздилась куча мяса, только что бывшая мутантами.
Я подошел к Партизану, стоявшему немного в стороне, и спросил, почему-то шепотом:
- Это кто был?
- Кабаны. – так же шепотом, не поворачивая головы, ответил сталкер.
- А почему они на нас напали?
- Не знаю, - сталкер, наконец, опустил автомат и посмотрел на меня. – Я думаю, что не нападали они на нас, а просто убегали от кого-то.
- Кто же их напугать-то мог?! – удивился я, вспомнив массивные туши, видимые мной мельком. – Это кем надо быть, чтобы кабанов в бегство обратить? Они и за Периметром-то тупые и бесстрашные, а тут-то, подавно…
- Вот и я про то же говорю, Док. – Партизан согласно покивал головой. – Нечисто что-то здесь.
- Эй, Партизан! –это Ковалев окликнул сталкера. – Подойди.
Проводник выполнил просьбу старлея. Я, движимый любопытством, последовал за сталкером. Когда мы подошли, Ковалев уже раскинул планшет и изучал карту, водя по ней пальцем. Старлей неодобрительно посмотрел на меня, но промолчал.
- Что думаешь? – Спок обращался к сталкеру, игнорируя мое присутствие.
- Шуганул кто-то кабанов. – ответил Партизан. – Не просто же так они с лежки снялись. И этот кто-то – не мутант. Разве что химера...
- Не каркай, - проворчал старлей. – Делать-то что будем? К Рассохне теперь нам хода нет. Кто его знает, чего там.
- Согласен, давай так. - кивнул Партизан и указал точку на карте. –Вот тут, километрах в двух, есть хутор. Не помню, как называется. Туда пойдем. Там, хоть и людно бывает, но поспокойней, все же, чем на этой дороге сейчас.
- «Людно»- это что значит? – решил уточнить Ковалев.
- Мародеры там периодически ошиваются.
- Мародеры… - пожевал губами старлей. – Мародеры –хрен с ними, они сами убегут, когда нас увидят. А вот кто кабанов напугал? Мне, к слову сказать, с этим товарищем ручкаться не хочется.
- Мне тоже. – согласился Партизан. – Ну, что? Решили? К хутору?
- Решили. – ответил Ковалев . – Внимание, отряд! – командир повысил голос. – Курс: три –семь, три – двенадцать. Идем в квадрат двадцать- два-пять. Оттуда – на прежний маршрут.
Отряд вновь построился коробочкой, спрятав меня в центр, и двинулся в сторону от предыдущего нашего направления. Сразу почувствовалось, что мы сошли с нахоженной тропы: продвигаться стало сложнее из-за высокой травы и неровностей почвы, которых на торном пути было значительно меньше. Да и отряд шел медленнее. Как я понял, растительность мешала отслеживать аномалии и мутантов.
Ковалев заметно нервничал, постоянно крутил головой и приостанавливался, осматриваясь. Нет, он и раньше так делал, но сейчас у него это выходило как-то неспокойно, напряженно, что ли… Партизан тоже был не в восторге от изменения маршрута, хотя сам же его и предложил. Волнение командира и проводника передалось и мне. Еще мне казалось, что в окружающем пространстве повисло что-то, что мешало спокойно дышать. Воздуха, конечно, хватало, но проникал он в легкие с каким-то натужным, как у астматика, свистом. По кустам, в отдалении, совершенно явственно шуршала какая-то живность, не решаясь, однако, напасть на большой отряд. Это тоже не добавляло спокойствия. Опять же, небо начало наливаться какой-то ртутной тяжестью…
Через некоторое время мы вышли к логу, в километре за которым, по словам Партизана, должен быть хутор. К этому времени тварь, что преследовала нас, отстала. Во всяком случае, кусты больше не шуршали.
Ковалеву что-то не понравилось в окружающем. Он поднял руку, сжатую в кулак, а потом махнул ей, ладонью вниз. Отряд, подчиняясь немому приказу, остановился, а потом бойцы присели, рассредоточившись по секторам стрельбы. Партизан, бывший в этот момент рядом, толкнул меня в сторону и тоже присел, напряженно всматриваясь куда-то.
Тишина стояла такая, что казалось, можно услышать, как растет мутировавшая трава. Даже ветер не шелестел пожухлой листвой. Даже птицы замолчали. Только тишина и невероятное напряжение были с нами.
Неожиданно, из недалекого перелеска раздался хлопок, а потом, совсем близко от нас, с невероятным гротом распустился цветок взрыва. Там, в перелеске, мелькнуло несколько фигур, одетых в серо-голубой камуфляж и послышались автоматные очереди.
- «Монолит»! – крикнул Ковалев, стараясь перекрыть грохот стрельбы. – Отряд! Огонь по опушке! Вано, давай! Тель, радио на базу! Партизан, уводи Дока!
Последнее он мог бы и не говорить. Опытный сталкер, поняв, в какую передрягу попал отрад, схватил меня, впавшего в ступор, за лямку рюкзака и поволок в кусты. В этот же момент что-то ударило меня по руке, и я почувствовал острую боль, сведшую пальцы судорогой. А за моей спиной разразился ад выстрелов.
Только в кустах я осознал, что отряд вступил в бой с «Монолитом» - сектой фанатиков, охраняющей мифический кристалл Монолита – «Исполнитель желаний»,- а мне прострелили руку.
Партизан рывком поставил меня на ноги и крикнул: «Бегом, Доктор! За мной! Ребята прикроют!». И я побежал…
Сзади творилось что-то невообразимое. Там грохотало, скрежетало, трещало, кричало, бахало, горело… Глухо взрывались гранаты, тяжело и басовито работал пулемет Танка, слышался злобный перелай автоматов. Там шла война! Я все это чувствовал и, поэтому, бежал со всех ног, пытаясь не упустить из вида спину Партизана, петлявшего в нескольких метрах передо мной. Страх гнал меня вперед, не позволяя оглянуться. Лишь однажды я обернулся. Этого хватило, чтобы навсегда запомнить ребят, которые сейчас выполняли свой долг – спасали мою жизнь.
Танка - поливающего лес свинцовым дождем из пулемета. Казалось, что раскаленная спица тянется от война к деревьям, срезая на пути мелкие кусты.
Вано – держащего свой гранатомет. Сталкер вздрагивал всем облаченным в экзоскелет телом, когда очередная граната покидала ствол.
Амира – замершего у дерева с «Винторезом». Снайпер кого-то выцеливал на той стороне.
Хруста – лежащего за камнем. Он бил короткими очередями, от чего его печи ритмично подергивались.
Ярь – он стоял на колене, держа на плече разложенную трубу гранатомета. Сейчас он нажмет кнопку, и реактивный снаряд понесется во врага.
Тель – закладывающего гранату в подствольник. Я, ведь, так и не узнал, как правильно склоняется его позывной!
Ковалева – прижимающего рукой наушник и что-то кричащего в трубку радиостанции. «Будь спок – утрясется!», - наверное.
В следующее мгновенье я увидел, как на бок заваливается Танк, все еще зажимающий гашетку минигана, и как черточки трассеров уходят куда-то вверх, сбивая ветки с деревьев…
«А я, даже, не знаю, как их зовут! - мелькнуло у меня голове. - Я знаю только их позывные!»
Все, больше я ничего не помню из того боя…
Я бежал за Партизаном, выводящим меня из-под обстрела. Тело мое стонало от напряжения и боли, легкие мои готовы были разорваться от недостатка воздуха, но глаза мои, хоть их и заливал горячий пот, плотно держали спину сталкера. Однако, это была только моя плоть.
Дух мой был там, на поляне, с ребятами, ставшими родными братьями мне в эти краткие мгновения. Мой дух был с ними. Он тоже бился с врагом. Он тоже погибал там, закрывая собой мое тело. Он был там, с войнами, сейчас, покупающими своими жизнями жизнь мне.
Звуки боя отдалялись, выстрелы становились реже. Мы с Партизаном бежали, петляя между аномалиями, которые сталкер умудрялся высмтривать на ходу. Я повторял все шаги проводника: он прыгал через овражек, и я тоже, он огибал небольшую лужицу, и я, вслед за ним. Партизан поднырнул под узловатую перекрученную ветку какого-то мутировавшего деревца. Я, уже сбивший себе дыхание, не смог повторить ловкий маневр ведущего и зацепился подсумком за сучок, оказавшимся, на редкость, крепким. Я рванулся вперед. Раз, другой и почувствовал, как затрещала ткань костюма. Освободившись от объятий растения, я прибавил скорости, чтобы догнать Партизана, спина которого мелькала метрах в двадцати впереди.
Еще какое-то время мы бежали. Я начал выдыхаться, внимание мое стало рассеиваться. Видимо, почувствовав (или поняв) мое состояние, Партизан немного сбавил темп, и мне удалось догнать сталкера. Когда я приблизился почти вплотную, проводник вынул из кармана гайку и кинул ее куда-то вбок рядом с нашим маршрутом. Раздался хлопок, и маркер устремился ввысь.
- «Трамплин», - на бегу выдохнул Партизан. Это он мне напомнил, значит, чтобы я не отвлекался.
Наконец, впереди показался хутор, про который говорил Партизан. Мы остановились в кустах, недалеко от прогнившей изгороди, чтобы осмотреться. Ну, хутор, это громко, сказано. Так, охотничий домик: два окна, забранные фанерой, покосившаяся крыша, развалившееся крыльцо. Над домиком мрачно нависали черно-зеленые вековые ели, довершая картину заброшенности.
Но, все эти подробности мне удалось рассмотреть только после того, как я немного отдышался. А пока я стоял, согнувшись пополам и упершись руками в колени, и жадно пил воздух Зоны. Фильтрующая маска болталась на шее, но мне было все равно. Я дышал полной грудью, насыщая тело живительным воздухом, пусть и с радиоактивной пылью, дышал, превозмогая раздирающую боль в груди. Партизан, присев рядом, в бинокль разглядывал домик. Осмотром, похоже, он остался доволен.
- Пойдемте, Док, - сталкер положил руку мне на плечо, - передохнуть надо.
- Сейчас.- я все еще не мог отдышаться после марш-броска. – Сейчас.
- Пойдемте, пойдемте! – Партизан тянул меня за собой. – Нечего на виду торчать. Пойдемте. Там отдышитесь.
Влекомый проводником, я, так и не успокоив дыхания, вошел в дом. Внутри было сумрачно и пахло опятами. Партизан быстро обвел комнату детектором аномалий и, удостоверившись в безопасности, скинул рюкзак.
Я тоже освободился от ноши и без сил опустился на пол. Меня била крупная дрожь. Виновата в этом была не усталость. Нет! Виной этому было другое.
Впервые увидев погибающего человека, я не мог понять, как такое возможно? Меня воспитывали в осознании священности человеческой жизни. Жизнь человека неприкосновенна! Жизнь – табу! Не тронь! А только что я видел, как люди гибли от рук людей, нарушая основы мироздания. Люди гибли, спасая самое священное, что есть у человека – жизнь. В данном случае – мою жизнь. Люди гибли, чтобы я жил дальше. Для чего? Что должно произойти, что я должен сделать, чтобы смерть ребят не была напрасной!? На этот вопрос у меня не было ответа.
- Док! – позвал меня Партизан, отвлекая от мрачных мыслей. – До-о-ок! Эй, Док! У вас маяк должен быть…
А ведь он прав! У меня должен быть алярм-маяк! Я протянул руку и, неожиданно, понял, что подсумок, где лежал маяк, пуст. Вернее, подсумка, как такового, нет вообще. Я с удивлением разглядывал разволокнившийся, висящий на нескольких ниточках передний бортик подсумка. Маячка, естественно, там не было. Он выпал, видимо, у дерева, за ветку которого я зацепился.
- Потерял… - сказал я удивленно и, одновременно, растерянно. –Вот, порвался… - я виновато показал рукой на подсумок. – А маяк выпал… У дерева… Я за сук зацепился… Вот… - пришлось закончить мне.
- Ну, значит, без маяка обойдемся. – философски заключил Партизан и огляделся. – Выброс переждем, и по пеленгу ПДА нас найдут. Вас через Зону я один не потащу.
- Э! Э! Погодите! – заволновался я. – Какой Выброс? Вы что, Партизан. До него еще сутки!
- Какие сутки?! – в тон мне ответил Партизан. – Вы в окно давно смотрели? Так поглядите? Часа три осталось, не больше.
- Но, синоптики же… - начал я.
- Врут ваши синоптики.
- Как, врут? – удивился я.
- Как обычно – нагло! – Партизан встал, подошел к окну и выглянул в щель между рамой и фанерой. – Идите сюда, Док, сами увидите!
Я приблизился к сталкеру и тоже заглянул в щель. Небо, не так давно блестевшее ртутью, сейчас начало стремительно наливаться красным. Краснота наступала с горизонта, вытесняя жидкий металл к центру небосвода, где он собиралась в огромную каплю, готовую упасть на землю. Казалось, что мы сидим под перевернутой чашкой, со дна которой свисает огромный серебряный сталактит.
- Это что? – в изумлении спросил я у Партизана, указывая на небо.
- Это – предвестники. – сталкер отошел от окна. – Они перед Выбросом всегда появляются. Ну, как перед бурей затишье, что ли.
- И что же нам теперь делать? – я опустился на корточки, а потом сел, вытянув гудящие ноги и опираясь спиной на стену.
- Ничего. Надо Выброс переждать, для начала. А потом – гон. Когда все закончится – скинем сообщение вашему начальству и посмотрим, что оно ответит. А, для начала, Док, давайте-ка я вас перевяжу.
В самом деле, я же был ранен, но, за всеми переживаниями, забыл об этом! Однако, стоило только Партизану сказать про перевязку, простреленная рука заныла, напомнив о себе. Я и не думал, что ранение – это так больно. Руку дергало с каждым ударом сердца, будто оно гнало по моим сосудам не кровь, а кислоту.
Я передвинулся к окну. Хоть оно и было забито фанерой, но через многочисленные щели пробивалось немного света. Сталкер аккуратно снял комбинезон моего плеча и принялся осматривать рану.
- Ничего страшного, - наконец сказал он. – Навылет, кость не задета, сосуды, вроде, тоже. Вот… Даже кровь уже не идет. Перебинтую, и все чих-пых будет. Давайте, Док, сейчас оформим.
Сталкер вынул перевязочный пакет и какой-то баллончик. Из баллончика он побрызгал на рану, отчего боль только усилилась. Потом Партизан туго перебинтовал руку. Закончив с перевязкой, он немного отодвинулся, оценивая результаты своей работы.
- Нормально, Док! – сталкер удовлетворенно кивнул головой. – До свадьбы заживет. Вы женаты, кстати? – неожиданно спросил он.
- Нет еще, не успел. – мне, почему-то, не хотелось сейчас обсуждать свою личную жизнь.
- Ну, - ободряюще махнул рукой Партизан, - точно заживет. Как она сейчас-то?
- Кто? – не понял я.
- Рука, кто же еще?
Я пошевелил пальцами. Болело, конечно, но, вполне терпимо. О чем я и сообщил Партизану.
- Нет, Док, так дело не пойдет. Рука беспокоить не должна совсем. Сейчас урегулируем. – с этими словами сталкер вынул какой-то шприц-тюбик и воткнул иглу (я даже возразить не успел) мне в мышцу.
- Вот так получше будет. – Партизан выкинул пустой шприц.
Пока я одевался, лекарство успело подействовать, и рана совершенно перестала меня беспокоить. Я несколько раз взмахнул рукой, и, удостоверившись в качестве анестезии, подошел к сталкеру.
- Спасибо, помогло.
- Нормально все. Если ходоки друг друга выручать не будут, то тут не выжить. Да и не только тут...
- А дальше что делать будем? – поинтересовался я.
- К Выбросу готовиться. – ответил Партизан. - Здесь подвал должен быть. Надо люк открыть и проветрить, пока возможность есть.
Сказав это, Партизан вышел на середину комнаты, и принялся расшвыривать мелкий хлам, скопившийся тут, видимо, за много лет. Я с трудом встал (адреналиновый всплеск уже прошел, и усталость начала сказываться) и принялся, по мере сил, помогать сталкеру.
Через несколько минут мы освободили от мусора часть пола. Партизан вытащил из рюкзака маленькую лопатку, загнал ее штык в щель между досками и налег всем телом на черенок. Раздался скрип, и несколько досок приподнялись, отстав от пола.
-Помогите, Док, - просипел Партизан, красный от натуги.
Я ухватился за поднятые доски, напрягся и потянул. Заскрипело еще сильнее, полетела пыль, и, наконец, мне удалось откинуть деревяшки в сторону, обнажая земляной пол и крышку люка. Что интересно, сам дом и доски пола были старыми, а люк, если и не блестел свежеотчищенным металлом, то выглядел, определенно, значительно новее постройки.
Партизан поднял кольцо, укрепленное у края крышки, продел в него черенок лопаты, и мы вдвоем, без особого труда подняли железную плиту. В нос мне ударил затхлый запах носков. У ребят в общаге универа так же пахло. Было понятно, что этим схроном давно не пользовались.
- Ну вот, - Партизан довольно отряхнул руки, достал фонарь и посветил вниз. – Ничего, вроде. Можем Выброс тут переждать. Ели повезет, то все нормально будет.
- А если нет? – задал я риторический вопрос. – Если не повезет?
- А если нет, - сталкер серьезно посмотрел на меня и почесал щетину на подбородке, -то может случиться всякое. Тут Зона, между прочим. Нас может запереть аномалия, сместившаяся во время Выброса, нас может завалить обломками дома, сюда могут прийти мутанты… Ну, и далее по списку. Поэтому, как говорил один умный товарищ, будем готовиться к худшему и надеяться на лучше. Что у вас с припасами?
- Сухпай на два дня и вода нетронутая.
- Продержимся, думаю, - одобрительно кивнул Партизан. –Хотя, воды маловато. Но, тут уж ничего не попишешь. А что с оружием?
- Три пистолетных магазина – полные, и почти весь боезапас к «ВАЛу» - шесть полных обойм и восемьдесят патронов так осталось. Ножи…
- Ножи – ладо. – прервал меня Партизан. – Гранат нет у вас?
- Нет. – честно ответил я.
- Вяло. – расстроился сталкер. – А у меня – пистолет с дополнительной обоймой, три гранаты, полных магазинов тоже шесть, и россыпью патронов - сотни полторы. Прорвемся... Тем более, что в бою нам никто не позволит магазины снаряжать. – Партизан криво усмехнулся и махнул рукой. – Ладно, Док, давайте к Выбросу готовиться.
- Что делать?
- Подсветите. – Партизан уперся руками в обечайку люка, собираясь спрыгнуть.
Я вынул тактический фонарь и направил его вниз. В ярком луче весело плясала пыль. Пока сталкер не спустился внутрь погреба, я успел разглядеть старательно выровненный земляной пол и низенький стол, сколоченный из обрезков досок.
Внутри погреба Партизан осмотрелся, освещая фонариком закутки, откуда-то достал и зажег лампу, похожую на керосиновую, и вновь рассмотрел подвал - уже в ее неровном свете.
- Нормально, жить можно. –вынес он свой вердикт. – Давайте рюкзаки.
Я подтащил к люку сначала вещи Партизана, а потом – свои и передал их сталкеру. Тот повозился немного внутри схрона, а потом опять показался в проеме люка и протянул мне руки.
- Тяните, - приказал Партизан и уперся ногой в стену. – Да тяните же!
Я напрягся, и выдернул сталкера из-под земли.
- Ну что, Док? – Партизан отряхнул руки. – Все, вроде. Схрон готов, минут через сорок надо спускаться и закрываться. Выброс, как вы сами понимаете, лучше под землей переждать. Так оно спокойней будет.
- А сейчас что делать? – мне казалось, что подготовка к глобальному катаклизму не может ограничиться просто переноской вещей и проветриванием подвала.
- Ничего. – Партизан сел у стенки и закурил. – Можете, пока, до ветру сбегать и покурить, а то потом долго терпеть придется. Только от крыльца не отходите и автомат из рук не выпускайте.
Предложение сталкера было дельным. Я вышел из дома и встал возле крыльца, осматривая кусты и прогалину между деревьев. Все было спокойно, только небо почти все стало красным, да вороны каркали как-то зло. Интересно, а птицам Выброс не повредит, или они тоже по дуплам попрячутся?
Облегчившись, я выщелкнул (лихо так, почти по-ковбойски) из пачки сигарету и прикурил. В голову мою опять полезли мысли о военсталах. Как они? Боя-то уже не слышно. Все? Кто-нибудь из наших выжил? В этот момент внимание мое привлекло какое-то движение вдалеке. На недавно приобретенных инстинктах я кинулся в дом и скрылся за дверью. Мое спешное появление озадачило Партизана.
- Что такое, Док? – сталкер поднялся и взял автомат наизготовку. – Что случилось? Мутант?
- Нет, - отрицательно замотал головой я и указал рукой в стену. – Там люди какие-то.
- Люди? – напрягся Партизан. – Сейчас разберемся, что это за люди.
Он вынул бинокль и через щель в окне стал разглядывать лес. Волнение сталкера передалось и мне. Бинокль остался у бойцов, вместе со всем «научным барахлом», когда ребята, стремясь облегчить груз, забрали у меня лишнюю тяжесть. В отсутствии оптики, мне ничего не оставалось, как приставать к Партизану.
- Ну, что? Что там? – переживал я. – Что видно?
- Ничего, пока. Шарится кто-то. – сталкер на секунду оторвался от окуляров. – Да сядьте вы, Док, не отсвечивайте!
Я повиновался и присел рядом. Сталкер продолжил наблюдение. Через некоторое время он проворчал:
- Ни хрена не вижу. Но, есть там кто-то. Однозначно.
- Это хорошо? – вновь заволновался я.
- Поди-ка разберись! Кто ж там ползает? И аккурат перед Выбросом? Не иначе – переждать хотят.
- Мародеры?
- Вряд ли. – ответил Партизан. – Слишком профессионально для них. Они, обычно, чуть не песни орут, когда идут. Да и ветки не трещат под ногами. Бандюки так не умеют. Кто-то посерьезней там.
- Может, наши? – выразил я надежду.
- Нет, не может! – отрезал Партизан. – Они, если после боя кто-то в живых останется, должны к Замолью выходить. Так мы со Споком договорились. Чтобы противника не навести на нас.
- Так кто же? «Монолит»?
- Не кар… Твою мать! – Партизан оторвался от бинокля и взволнованно посмотрел на меня. – «Наемников» принесло! О, Зона, им-то, что здесь надо? Чего они рядом с монолитовцами забыли?
- «Наемники»?! – испугался я.
Инструктор, помнится, на одном из занятий говорил, что в Зоне есть несколько группировок, занятых различным промыслом внутри Периметра. Более подробно, естественно, он рассказывал нам про «Долг» - полувоенную организацию, поддерживающую нейтральные отношения с учеными, а, иногда, и помогающую им. Нам –то есть. Про остальные группировки – «Свободу», «Ренегатов», «Ядро», «Мародеров», «Грех» - он упомянул вскользь.
А вот на «Наемниках» инструктор становился особо. По его словам выходило, что «Наемники» - сборище профессиональных военных, по разным причинам пришедших в Зону и вступивших в группировку. Промышляли они разными щекотливыми заданиями, зачастую, связанными с серьезным, даже по меркам Зоны, риском. Свидетелей деятельности группировки, тут следует оговориться – живых свидетелей, не было. Все те, чьи интересы шли вразрез с интересами «Наемников», либо погибали, либо бесследно исчезали. А «Наемники» жили. О них ничего никто не знал, зато – говорили на всех перекрестках.
Словом, я испугался. Испугался, пожалуй, даже больше, чем при встрече с «Монолитом».
- Что им надо? – почти в панике спросил я.
- Выброс пересидеть. Что им еще может быть тут надо? – Партизан передернул затвор автомата. – А это значит, что нам здесь места нет.
-Как нет? – я глядел на Партизана, широко раскрыв глаза. - Что делать-то?! Может, договоримся?
- Нет, Док, не договоримся! –сталкер поднял оружие и посмотрел мне прямо в глаза своим пронзительным взглядом. – «Наемники» не договариваются. Они сюда пришли, чтобы от Выброса спрятаться. И нам в их планах места нет. Поэтому, вариант у нас только один – воевать. Если получится их на подходах пострелять, считайте – в бронежилете родились. И еще, Док, ПДА выключите.
- Так он выключен. – я продемонстрировал Партизану свой компьютер, пребывающий в «спящем» режиме.
- Нет, Док, совсем выключите. – сказал Партизан и сам же подал мне пример.
Мы приготовились к бою. Я лежал возле щели, располагавшейся невысоко над полом, и прижимал к плечу приклад «ВАЛа». В оружии сейчас воплотилось вся моя сила. Патроны были моими вассалами. В этих маленьких кусочках металла, калибра 9 мм заключалась вся моя надежда на спасение. Казалось, каждый патрон шепчет мне: «Стреляй! Убей!». От напряжения руки мои подрагивали и прицел, сквозь который я рассматривал кусты, ходил ходуном. Да, это не школьный тир, где я стрелял из мелкашки! Там подстилка была, а не подгнившие доски пола, и мишени, нарисованные на бумаге, а не живые люди, которые в ответ тоже выстрелить могут.
В кустах почувствовалось движение, и я положил палец на спусковой крючок.
«Как глупо я сейчас погибну, - подумалось мне. – Бог мой, как глупо! Почему?! Зачем?! Как все это глупо!». И, в то же время, в голове звучал второй голос – безумный и злой: «Нет, Андрюша! Умереть должны они! И только они. Стреляй первым, и ты победишь! Убей человека, а потом еще и еще! И ты спасешься. Ты будешь сидеть на берегу речки с друзьями, лопать шашлык, запивая его водкой, и рассказывать, как ты воевал. А друзья и девушки будут смотреть на тебя с восхищением, слушать, раскрыв рот от изумления. Будут гордиться, что пьют и едят мясо с одного шампура вместе с героем. А враги, которых ты убьешь, будут гнить в земле. И никто не придет на их могилы – у них нет семьи и близких, они никому не нужны в этом мире. Да и самих могил, этих глупых холмиков с крестами и вычурными памятниками, тоже не будет. Убей их!»
- Док! – шепотом позвал меня Партизан. – Дайте им на открытое место выйти. А там уж лупите длинными очередями. Я постараюсь кусты удержать.
- Угу. – пробормотал я.
Наемники вышли из леса и направились к нам. Видимо, они уже осмотрели дом и решили, что он пуст. Я держал на мушке первого идущего человека. На нем был серый камуфляж, черный разгрузочный жилет, шлем. Лицо наемника прикрывала фильтрующая маска. Вооружен боец был какой-то длинной черной штурмовой винтовкой, которую я видел первый раз в жизни.
Следом за первым показался еще один наемник, потом еще несколько. Они шли гуськом к дому. С каждым их шагом, я чувствовал, как сердце стучит все быстрее и быстрее, и каждый его удар гулко отдается у меня в голове. Пот лил с меня рекой и застилая глаза, но я боялся утирать его, чтобы не быть замеченным противником. Во рту пересохло, и воздух, проникая в легкие, больно царапал гортань.
Наконец, первый наемник приблизился, по мнению Партизана, достаточно, чтобы я не промахнулся.
- Огонь! – очень тихо, но властно произнес Партизан и нажал на спусковой крючок.
Вслед за сталкером начал стрелять и я. Оказалось, что нажать на спуск не так уж и сложно. Мне показалось, что палец только коснулся крючка, а «ВАЛ» уже послушно выплевывал пулю за пулей, приговаривая свое «тац-тац-тац-тац» - словно монетки в жестяной банке перекатывались. При первом же выстреле приклад ткнул меня в плечо, и отдача повела очередь в сторону от противника. Однако, я успел заметить, что первый наемник упал, поймав в грудь бронебойные пули патрона СП-6. Очередь прервалась очень быстро- закончились патроны. Я повернулся на бок и принялся менять магазин. Партизану повезло больше: он сумел снять двух последних бойцов из всех семи.
Как только раздались выстрелы, наемники бросились в стороны – влево, вправо, влево, вправо – и принялись в оставшиеся четыре ствола расстреливать наше убежище. Над поляной разнеслась слаженная трескотня автоматов.
Деревянное подгнившее строение – не лучшее место, где можно спрятаться от пуль. Выпущенные с близкого расстояния, они пробивали тонкие стены насквозь. Нам не давали высунуться, методично расстреливая дом. Однако, в щель мне хорошо было видно, как бойцы, попеременно прикрывая друг друга, продвигаются в нашу сторону, держа сены под постоянным огнем. Ни мне, ни Партизану не удавалось ответить на выстрелы противника. Мы боялись поднять голову от пола, чтобы не поймать пулю. Хорошо, что нижний брус не сгнил и давал нам возможность спрятаться от обстрела.
Когда наемники еще немного приблизились, Партизан перекатился в угол комнаты и через разбитую в щепы фанерку окна кинул гранату, и, сразу же - вторую. На улице послышалось: «Граната!», глухие удары тел о землю, а потом – взрывы.
Как только, снаружи прогремело, Партизан вскочил и выглянул в окно, намериваясь, видимо, добить тех, кто выжил после атаки. Однако, с улицы раздались выстрелы, и я увидел, как тело сталкера отлетело к дальней стене, в нескольких местах пробитое тяжелыми пулями.
Время почти остановилось. Как в замедленном кино я наблюдал за сползающим по стене Партизаном. Было похоже, что он просто устал и решил немного передохнуть, присев на пол. Казалось, будто сталкер опускался, оставляя за собой красные полосы на стене, целую вечность. На лице Партизана появилась странное выражение –грустная улыбка, вперемешку с безмерным удивлением. И взгляд его из пронзительного превратился в понимающий, вернее – понявший что-то, что мне, пока, недоступно. Когда тело его осело на пол, а голова безвольно поникла, время для меня понеслось как скорый поезд.
Вот - я лежу на полу, пытаясь впихнуть непослушный магазин в автомат.
А вот - я уже стою в дверях дома и стреляю из «ВАЛа» по врагу, заглушая своим криком «А-а-а-а-а!» негромкие хлопки автомата.
Я не видел, кто из наемников выстрелил в меня. Я помню только несколько сильных толчков в грудь и резкую до тошноты боль в животе. Потом свет померк, и только протяжный бронзовый звон, разносившийся под сводами моего черепа, как под куполом собора, напоминал некоторое время, что я еще не умер. Потом и он исчез…
***
- Ну, что ? Все, что ли? – Шах встал из травы и осмотрелся. – Похоже, двое было?
- Точно, двое!- слева от Шаха поднялся второй наемник - Алеб. – Мужики, давайте шустрее, Выброс скоро! Не успеем же!
- Все мы успеем. – еще один боец – Фраймар – вынырнул из небольшой канавки. – Вот же твари! Троих наших положили!
- Так, бойцы, хорош трындеть уже. – к группе приблизился четвертый оставшийся в живых наемник – Скип - командир. - Давайте, быстро уходим. Шарахнет вот-вот.
- А с ребятами что делать? – Фраймар все не мог успокоиться.
- Ничего ты с ними не сделаешь, оставим как есть. Ели после Выброса что-то получится собрать из снаряги – заберем. А сейчас- бегом в подвал. – и сам пошел первым
Возле порога лежало тело человека, облаченного в грязный комбинезон. Тело человека, только что стрелявшего в наемников. Проходя мимо, Скип нагнулся над ним и взглянул убитому в лицо. Что-то привлекло его внимание, и наемник присел на корточки, загородив проход. Остальные бойцы встали сзади небольшим полукругом и повернулись лицом к лесу – охранение.
Похоже, что человек, лежащий на пороге, был еще жив. Скип приложил пальцы к его шее и уловил пульсацию артерии.
- Этот живой еще. – сказал наемник ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ненадолго! – Фраймар развернулся и наставил на раненого автомат, намериваясь добить. Однако Скип ударил снизу по стволу, и автоматная очередь ушла в красное небо.
- Ты охренел?! – Фраймар обозлено уставился на коллегу.
- Глаза разуй, чудило! – Скип холодно взглянул на несдержанного подчиненного. – Это же научник.
- Да хоть Папа Римский! Он Ларка угрохал, сука!
- Ага, а еще Шагрита и Митмана. И все – он один. – спокойно-свинцово проговорил Скип, а потом добавил, будто гвоздь в доску забил: - Утихни, я сказал!
Было видно, что Фраймар борется с эмоциями. Остальные наемники участия в споре не принимали. Наконец и Фраймар успокоился.
- Так, Шах, Алеб! – Скип выпрямился. – Берите толстолобика и тащите его в подвал. Постарайтесь, чтобы он не издох к тому времени, как я спущусь.
Бойцы молча взяли тело ученого и поволокли его в дом. Как только они скрылись внутри, Скип коротко, практически без замаха ударил Фраймара в печень. Тот не успел сгруппироваться и пропустил удар. И, пока наемник пытался продохнуть, согнувшись пополам, Скип сказал ему на ухо свистящим шепотом: «Еще раз на меня голос повысишь, тварь, я с тобой иначе поговорю!»
Похоже, Фраймар урок усвоил: он, отдышавшись, выпрямился, и виновато посмотрел на командира.
- Извини, командир! – наемник протянул руку. – Вырвалось! Больше не повторится! Забыли?
- Иди в подвал! – зло ответил Скип и стукнул подчиненного по ладони. – В руках себя держать надо! Эти же двое – новенькие, а ты такое позволяешь при них.
- Ну, ладно, командир, ладно! – Фраймар примирительно взмахнул руками. – Забыли?
- Хрен с тобой, золотая рыба! – Скип кивнул. – Забыли! Но, чтоб в последний раз! -при этих словах командир поднес к лицу Фраймара кулак.
- Договорились! – наемник сморщился, будто кулак нюхал.
- Иди уже!- командир качнул головой. – Надоел!
Боец скрылся в доме. Скип постоял еще немного на пороге, посмотрел на небо, из красного превратившееся из красного в вино-рубиновое.
- Шарахнет… – задумчиво проговорил наемник и шагнул через порог.
Внутри он увидел Фраймара, разглядывающего тело второго убитого сталкера. Наемник снял с него шлем и теперь вертел голову трупа влево-вправо, стараясь добиться лучшей освещенности.
- Ты чего не в подвале? – спросил Скип.
- Знакомого, вот, встретил! – не поворачиваясь, ответил Фраймар.
- В смысле? - решил уточнить командир. – Ты его знаешь, что ли?
- Угу. – наемник кивнул, потом встал, отряхнул ладони и продолжил, все еще глядя на мертвое тело и, время от времени, показывая на него рукой: - Это Партизан. Мы пересекались несколько раз. Он ученым был, на «Янтаре». Биолог, что ли?.. Не помню… Я тогда еще сталкерил. Вот, раза два или три он мне работенку подкидывал. Потом, когда у него крыша на почве Зоны съехала, и он во «фри-ланс» подался, мы с ним еще пару раз пересекались. Нормальный, вроде, мужик был: водку пил, песни пел, анекдоты рассказывал. Только, что-то у него в голове не все дома были. Все он говорил, что Зона – живая. Когда я в «Наемники» ушел, то его как-то из виду потерял. Думал – артефактами Партизан промышляет. А он, вишь как –в проводниках у яйцеголовых. Не смог от науки совсем уйти.
- Ладно, - Скип положил руку на плечо Фраймару. – Пошли. Сейчас шарахнет.
Наемники спустились в подвал и с грохотом опустили за собой люк.
Зона притаилась. Ветер стих. Тучи не бежали по красному до черноты небу. Животные попрятались в своих норах. Только глупая ворона, игнорируя грядущий катаклизм, несколько раз протяжно каркнула на разлапистой ветке ели и прислушалась к эху, наклонив голову. Потом птица слетела с дерева и приземлилась недалеко от одного из погибших в перестрелке наемников.
Опасливо, бочком-бочком, она поскакала к трупу, чуть взмахивая крыльями при прыжках. В метре от тела ворона остановилась и наклонила голову, видимо решив, что под таким углом зрения умерший выглядит интереснее. Что-то привлекло внимание птицы. Она приблизилась к телу, подцепила клювом какую-то резинку на костюме умершего и дернула. Резинка растянулась, но не порвалась. Ворона замотала головой, дергая свою добычу, но прочная ткань не поддавалась. Птица повернулась к телу боком, все еще не выпуская резинку из клюва, и опять дернула. В результате, резинка просто вырвалась из клюва вороны.
Раз за разом атакуя приглянувшуюся резинку, настойчивая птица, наконец, смогла ее растянуть до предела. Ворона расправила крылья, поднатужилась и дернулась всем телом назад. Резинка порвалась и ударила пернатую в лоб с такой силой, что упертая птица отлетела на полметра.
Ворона поднялась, энергично отряхнулась и обиженно каркнула. После этого она потеряла всякий интерес к трофею. Пару раз сморгнув и удостоверившись, что опасности нет, птица со свистом взмахнула крыльями и перелетела на грудь наемника. Тут она немного потопталась, потом расправила хвост, раскинула крылья, распушила перья на шее и трижды сипло каркнула убитому в лицо, как бы насмехаясь над его глупой кончиной.
Совершив обряд отпевания, ворона села налицо наемника и начала деловито выклевывать ему глаз. Видимо, обилие пищи доставляло вороне особое удовольствие. Она поминутно отрывалась от еды и пыталась каркнуть, не раскрывая клюва, но у нее получалось какое-то бульканье, вместо привычного всем раскатистого «кар-р-р-р». Наконец, вокал вороне наскучил, и она полностью сосредоточилась на трапезе.
В этот момент Зона вздохнула.
Сначала появился гул, пришедший откуда-то из центра Зоны. Он передавался по земле и по неожиданно уплотнившемуся воздуху. Гул нарастал, делался мощнее. Он проникал к каждой живой клеточке, к каждой молекуле, каждому атому. Когда гул достиг своего апогея, по земле и воздуху пробежала волна вибрации, заставляющая трястись все живое как желе. Где-то далеко на севере, там, где притаилась бедовая АЭС, небо и землю соединила ослепительно-белая молния, кривая и толстая, как ветвь старого дуба. Вспышка света мгновенно выжгла все тени и цвета, сделав мир плоским и черно-белым. Раздался гром, и, будто вода из разорвавшегося шарика выплесулась, по Зоне пошел Выброс.
Ворона, попав под аномальную волну, съежилась и превратилась в мумию. Через секунду ее иссушенное выбеленное пергаментное тельце поднял аномальный ветер и унес в лес, чтобы некому было рассказывать о том, что творится в Зоне во время Выброса.
В эти мгновения аномалии меняли свое местоположение. Там, где только что была нахоженная тропа, вырастали «Трамплины» и «Карусели». В развалинах домов в Мертвом городе, в Припяти, в Чернобыле расцветали «Электры». В подвалах бывших военных лабораторий перемещались «Жарки».
Зона опять тасовала колоду, перекладывая каты для новой раздачи. Начинался новый круг вечной карточной игры, название которой было «Жизнь в Зоне». В роли игроков выступали все, кто пришел или собирался прийти на эти земли. Для себя же Зона оставила почетную должность крупье. Победителей в этой игре быть не могло, как и в любом казино. Если ты не проиграл сейчас, то обязательно проиграешь через несколько конов, если, конечно, вовремя не уберешься с выигрышем восвояси. Но, человек азартен по своей природе. И всегда будут люди, желающие приобрести «на грош пятаков». На этом и живут все игорные заведения. И Зона – не исключения. Только, в уплату карточного долга она всегда требует жизнь.
Зона стирала старые пути и рисовала новые, как бы насмехаясь над людьми, привыкшими к стабильности карт и планов. В Зоне нет места постоянным тропам. Зона – территория, где все меняется от Выброса к Выбросу. Там, где ты вчера спокойно прошел, сегодня ты можешь запросто угробиться, угодив в невидимую глазу и детектору ловушку. В Зоне нет ничего постоянного, кроме одного: Она всегда сможет тебя обмануть.
Под землей Выброс тоже ощущался. Наемники чувствовали, как дрожит земля, как наверху гудит аномальный ветер, как в Зоне происходит перезагрузка. В подвале было тесно, особенно, учитывая, что часть земляного пола занимал лежащий ученый.
- Что с этим делать будем? – спросил Фраймар, когда Зону перестало трясти.
- Разденьте его, - Скип указал на раненого, пребывающего без сознания. – Только, аккуратно, чтобы лишних травм не было.
- Ну, командир… -протянул Фраймар и шутливо развел руками. – Я-то думал, что ты нормальный мужик. Как все. А ты, оказывается… Не ожидал…
- Поговори мне тут! – Скип исподлобья посмотрел на наемника. – Юморист, понимаешь! Работай, давай!
Фраймар криво усмехнулся и принялся осторожно освобождать ученого от костюма. Вскоре поврежденный «Мунлайт» для «несложных выходов» лежал рядом с раненым.
- Угу, – Скип одобрительно кивнул, - белье тоже снимите с него.
Фраймар вновь усмехнулся, но приказание командира выполнил. Теперь ученый был полностью обнажен.
- Вазелин дать? – наемник хитро посмотрел на командира.
- Себе оставь. На базе пригодится, когда к Деймосу на разбор полетов пойдем. Только, боюсь, твоего запаса нам не хватит. На сухую придется получать…
Услышав про Деймоса – шефа группировки – Фраймар помрачнел, ибо его крутой нрав знал не понаслышке.
- Так, Алеб, обыщи его вещи. В карманах должна быть карточка ученого. Синяя такая, с номером. Найди ее и отдай мне. Больше ничего не трогай. Потом – разбей его ПДА, особенно проследи, чтобы батарейка вылетела. Ясно.
- Ясно, - кивнул головой Алеб. – Только с ПДА не совсем понятно.
- Потом объясню, делай, как сказал! Ты, – Скип повернулся к Шаху, - помоги ему.
Два наемника принялись обыскивать вещи ученого, а их командир обратился с Фраймару:
- Помоги, надо научника осмотреть.
Фраймар кивнул, и они, вместе со Скипом, принялись осматривать безжизненное тело. Результаты оказались неутешительными: у ученого было сквозное ранение руки (но оно не угрожало жизни) и три проникающих ранения живота.
- Хреново дело, - вынес Скип свой вердикт. – Три пули в животе. Как он до сих пор не окочурился?
- Во-во, - согласился Фраймар, - и я о том же. Нафига он тебе вообще уперся-то. Оставил бы наверху, и вся недолга.
- Эх, молод ты еще. – Скип улыбнулся. – И по молодости не понимаешь своего счастья.
- Ну, так объясни, раз такой умный.
- Объясняю. – Скип вздохнул, будто в пятый раз объяснял глупому первокласснику, что «два плюс два равно четыре». - Мы все равно к Кэмелу идем. Заказчик обе части требует, а вторая – как раз у этого бандюгана. А он денег хочет. Деньги есть, только мы их не отдадим. Мы ему научника подарим. Он с него выкуп поимеет, гораздо больше, чем мы несем. Понял, нет?
- Так научник помрет раньше, чем мы до Кэмела дойдем! – Фрайар в сомнении покачал головой. – За дохлого тостолобика этот сквалыга ничего не даст. И будет прав, между прочим.
- Почему же «за дохлого»?- Скип сделал удивленное лицо. - Мы же не торговцы трупами. Научник живой будет, это – как пить дать. Смотри, раз он до сих пор не издох, значит – крупные сосуды и нервные стволы не задеты. Да, кишки у него в кашу, конечно, в брюхе дерьма- хоть ведром вычерпывай, и это, - наемник ткнул пальцем в одно из ранений, - печень простреляна. С кровотечением мы справимся, а от перитонита он долго загибаться будет. По крайней мере, пока мы его Кэмелу не передадим.
- Это понятно. – Фраймар опять кивнул, только, на сей раз, одобрительно. – Как ты с кровотечением справиться собираешься?
- Как-как! – передразнил наемника Скип. – Ты что, маленький, что ли? «Замазку» доставай.
- Угу, сейчас! – наемник саркастически кивнул головой.- Последнюю «Замазку» на кого-то тратить!
- Доставай-доставай! Не жидись! И тебе все сторицей воздастся!
- Лучше б деньгами, а не сторицей. – проворчал Фраймар, но спорить больше не стал.
Наемник залез в карман и вынул маленькую пластиковую коробочку, в которой лежало что-то, завернутое в целлофан.
- Держи! – Фраймар кинул сверток командиру. – Я перекись пока достану.
Скип поймал его и снял обертку. На ладони командира остался небольшой серо-зеленый шарик, по фактуре похожий на пластилин. Скип критически осмотрел «Замазку» и начал разминать ее в ладони, как тесто. В этот момент сзади раздались два глухих удара – это Алеб прикладом винтовки приводил в негодность ПДА ученого.
- Маячок у него еще должен быть. – Скип посмотрел на подчиненных. – Не нашли?
- Как выглядит? – уточнил Шах.
- Небольшая коробка, из прочного оранжевого пластика со скругленными углами. Размером – в пол-ладони. – Командир повернулся к наемникам. – На передней панели – одна кнопка под предохранительной крышкой. Не видели?
- Нет, не видели. Но, вот тут, - Шах указал рукой на поврежденный подсумок «Мунлайта», - видишь? Порвалось. Может, выпал?
- Может и выпал. – согласился Скип. – А, может, он его активировать успел. В любом случае, минут через тридцать Выброс на спад пойдет, надо выбираться и валить отсюда, пока вояки не налетели.
- С этим что делать? – Шах показал на раненого.
- Этого берем с собой. Переоденьте его в шмотки Митмана, а самого Митмана – в его «Мунлайт». – Скип говорил, не прекращая разминать «Замазку», которая уже изменила цвет на ядовито-желтый. - Когда сделаете, замените ПДА, и Митману лицо изуродуйте.
- Это зачем?! – удивился Шах.
- След военсталам оставим. Они сюда прилетят и два трупа найдут – проводника и кого-то неопознанного в научном костюме. По косвенным признакам – потерянный толстолобик. Пока они с опознанием вошкаться будут, мы уйдем. А если мы им ученого не подкинем, то они его искать сразу начнут, и нас догонят. Так что, еще раз проверьте личные вещи научника, чтобы все на месте было.
- Понял, командир. – Шах кивнул. – Сделаем.
- Хорош уже «Замазку» жамкать, Скип! –позвал командира Фраймар. – Давай ее сюда.
Скип повернулся к наемнику и протянул тому артефакт – производное аномалии «Холодец» (или «Студень», «Ведьмин студень» - как кому нравится), превратившийся из желтого в синий. Освободившись от «Замазки», командир придвинулся к раненому ученому, двумя пальцами прижал кожу возле одной из ран, чуть надавил и растянул ее, превращая аккуратную круглую дырку в широкий овал. Фраймар только этого и ждал. Он отделил небольшой шарик «Замазки», еще раз сильно сжал и пальцем затолкал тестообразную массу глубоко в рану. Потом туда же он налил немного перекиси водорода. Жидкость зашипела, активируя артефакт, и поползла из раны серой с бурыми прожилками пеной.
- Нормально, вроде. – Фраймар оценивающе посмотрел на стекающую по коже раненого пену. – То, что нужно. Давай дальше.
Чтобы обработать все раны, пришлось повторить процедуру еще трижды. Относительно руки наемники немного поспорили – стоит ей заниматься или нет. Но, учитывая, что немного «Замазки» осталось, решили починить еще и руку.
- Что дальше? – Фраймар ощутил вкус лечебной деятельности и был готов поиграть в доктора еще немного. Кроме того, он уже все подсчитал и понял, что живой ученый, проданный бандитам, принесет ему лично неплохой доход.
- Дальше кровопотерю бы ему восполнить. – мечтательно произнес Скип. – Да, только нечем.
- На, пользуйся моей добротой! - Фраймар, ощутивший потребность защитить свои вложения, протянул Скипу шприц-тюбик.
- «Эпрекс»? – Скип удивленно приподнял брови. – Откуда?
- От верблюда. – отрезал Фраймар. – Из личных запасов.
Скип не стал настаивать на раскрытии источника, из которого его подчиненный черпал запасы медикаментов. Он просто принял это к сведению. Но, как бы там ни было, «Эпрекс-А» - военный препарат, синтетический аналог гормона эритропоэтина, ответственного за выработку костным мозгом эритроцитов- мог помочь. Поэтому Скип не задумываясь воткнул иглу в мышцу раненого и сдавил пластиковый баллончик шприц-тюбика. Потом они с Фраймаром заново перевязали ученого.
- Антибиотиков бы ему еще добавить, для полного счастья. – Скип говорил, попутно убирая использованные шприцы и прочий мусор в пакет. – А, Фраймар? У тебя не осталось?
- Да на! На! –сильно наиграно произнес наемник и полез рукой в аптечку. – Последнее забираешь! Креста на тебе нет! Исподнее бы снял, да сраму боюсь!
Скип усмехнулся. Он тоже помнил это старый наивный фильм, откуда наемник только что привел цитату – «Начальник Чукотки». Там молодой и глупый коммунист-фанатик, присланный на Чукотку «начальником, согласно мандату», пользуясь опытом старого таможенника, не сочувствующего Советской власти, на торговых пошлинах заработал миллион долларов. Эта сумма, и сейчас немалая, тогда была просто астрономической. Молодому фанатику и старику-таможеннику, в силу обстоятельств, пришлось бежать через Берингов пролив в Америку, прихватив с собой тот самый миллион. Тут бы им и зажить счастливо, но молодой старого кинул, и унес с собой весь капитал. Скип его бы проекрасно понял, если бы молодой этим миллионом сам воспользовался! Ан нет! Тот персонаж через весь свет, на перекладных, чуть не автостопом, с мешком денег вернулся в Россию, чтобы сдать наличность в госбанк. А на вокзале у него мешок-то и поперли. Идиот, одним словом. Тебе фортуна так улыбнулась, а ты?! Мог бы жить припеваючи, а вышло… Идиот… Скип с Фраймаром часто обсуждали, что бы они сделали, будь у них сейчас сумма, эквивалентная тому миллиону. Выходило ничего себе, заманчиво.
- Держи! – Фраймар кинул командиру небольшой флакон с белым порошком внутри. – «Кефзол». Три грамма.
- Действуй. – Скип кинул флакон обратно. - А я пока посмотрю, что снаружи делается. Выброс, вроде, стих.
Пока Фраймар готовил раствор для инъекции, пока делал научнику укол, пока прибирался, сгребая весь мелкий мусор в пакет, чтобы следов не оставлять, Скип, с помощью двух других наемников немного приподнял крышку люка и через щелку осмотрелся. Похоже, что аномалии не заперли группе выхода, что, само по себе, уже было превосходно.
- Отлично, - Скип поднатужился и откинул крышку. – Можем выбираться, чисто, вроде. Фраймар, проверь!
Наемник подошел к люку и собрался подняться на поверхность обновленной после Выброса Зоны.
- Осмотрись там хорошенько. – напутствовал командир Фраймара. – И уходить будем. Времени у нас немного.
Шах подсадил Фраймара и тот выбрался наружу. За ним последовал Алеб, который потом протянул Шаху руку, чтобы тот тоже смог подняться. Когда три наемника оказались на поверхности, Скип услышал осторожные шаги – группа ушла на разведку. Через несколько минут опять послышались шаги и в проем люка заглянул Алеб.
- Нормально все, командир. – наемник несколько раз кивнул головой (для придания словам большей достоверности, наверное).- Фраймар говорит, что вокруг чисто.
- Спасибо, Алеб. – Скип сгреб в кучу одежду научника и выкинул ее наружу. – Шаха зови, поможете мне толстолобика вынуть.
Алеб кивнул и скрылся. Пока он звал напарника, Скип выбросил наружу пакет с мусором и перетащил, раненого под люк.
- Давай его! –послышалось сверху- это Шах и Алеб тянули руки, чтобы вытащить научника на поверхность.
Скип приподнял раненого и положил себе на плечо, наемники подхватили тело и одним плавным рывком вытянули на поверхность. Потом сверху показалась рука – Шах собирался помочь командиру выбраться. Скип еще раз оглядел подвал, убедился, что ничего не забыл, погасил лампу и вылез наружу. Потом они воем с Шахом опустили крышку люка и замаскировали ее деревяшками.
- Так, Алеб, идешь за двумя жердями – будем носилки для нашего гостя мастерить. – Скип отдал приказание одному наемнику и повернулся ко второму: - Шах, где Фраймар?
- Митмана раздевает. – ответил Шах.
- Здорово! Отнеси это ему, - Скип протянул наемнику комбинезон научника, - а мне принеси одежду Митмана. Понял?
-Точно так.
- Выполняй!
Пока Шах бегал с одеждой, Скип сидел возле полуживого ученого и думал, как же несправедлива жизнь. Вот он, Скип, бывший пятиборец, подающий надежды спортсмен, был исключен из команды в результате, как он считал, какой-то подковерной борьбы. И потом по жизни у него начались сплошные проблемы, вызванные тем, что ничего он не умел, кроме как бегать, стрелять и плавать. Ну, еще лошади и сабля. Что было дальше? Попытки найти себя на военной службе, где он не прижился, вынужденный подчиняться тупым (так ему тогда казалось) приказам. Увольнение. Неудачный бизнес. Неудачны попытки устроиться на работу, с которой его тут же увольняли. Все не так.
И всегда Скип находил причину, чтобы не обвинять себя. Выперли из спорта? Так это интриги (Скип тогда любовь крутил с одной фигуристкой), а не его систематические пропуски тренировок виноваты.
Не сложилось в армии? Так это командир части, козел старый, не захотел закрывать глаза на самоволки лейтенанта, искавшего приключений. Вот же, сволочь!
Бизнес? Партнер виноват, однозначно. Хоть и предупреждали Скипа, не связываться с ним, Скип добрых советов не послушал. А партнер, естественно, на деньги Скипа и выставил. Вот же гаденыш!
Работа? Так Скип сам увольнялся! А кому понравится начальник, требующий от подчиненного дисциплины?
Только потом, прибившись к «Иностранному легиону», Скип понял свое призвание – быть наемником. Хоть «Легион» не давал возможности самостоятельно выбирать контракт и требовал жесткой дисциплины, но такие правила игры Скип считал оправданными. После окончания контракта Скип направился в Зону, где многие из украинцев, белорусов, молдаван, русских -бывших товарищей по «Легиону» - организовали группировку, которую так и назвали «Наемники». Вот тут Скип ощутил себя нужным, ощутил себя на месте. Хорошо…
А научнику что Зоне надо было? Чего он за Периметром не сидел? Ну, корпел бы в лаборатории над каким-нибудь микроскопом-спектроскопом-осциллографом. Двигал бы вперед мировую науку, получал бы премии, ездил бы в Сочи, благо, что после Олимпиады куча свободных отелей осталось, для любителей «Рашнлэнда». Чего он тут-то забыл? Ясно же, что слабаку – Скип посмотрел на лежащее на полу тело – тут ему не выжить. Вот дурак-то! Сам себе приговор подписал. Денег, что ли хотел? Или славы? Вот, получит теперь по полной программе.
Размышления Скипа прервал подошедший Фраймар.
- Ребята там из Митмана ученого пытаются сделать, – наемник кивнул в сторону двери. - Ничего, так, получается. Только рожа у Митмана, Зона ему домом, и так не сильно умная была. А сейчас – тем более. Он, скорее, на вышибалу в портовом кабаке смахивает.
В этот момент раздались два выстрела. Скип схватился за автомат, но Фраймар остановил командира.
- Это ребята Митману череп разнесли, чтобы не узнал никто.
- Понятно. – кивнул Скип и отложил оружие. –Помоги научника одеть.
Вдвоем наемники быстро справились с задачей, и через несколько минут уже не ученый с «Янтаря», а раненый наемник лежал на полу. К этому времени вернулись остальные бойцы. Алеб держал в руках две жерди, удивительно похожие на бамбуковые - это полевой хвощ в условиях Зоны решил вернуться к своим истокам и превратился в доисторическое растение.
- ПДА где? – спросил Скип у бойцов. – И карточка ученого?
- Вот.- Шах протянул компьютер погибшего наемника и карту ученого.
- Угу, - Скип кивнул. – Так, теперь быстро делаем носилки и отваливаем отсюда с максимально возможной скоростью. Нам до гона надо к реке успеть.
Наемники, без лишних слов и суеты принялись мастерить носилки. Вскоре хвощовые жерди ужу соединяла прочная сеть. Раненого переложили на носилки, и Шах с Алебом подняли их. Скип закинул в сеть пакет с мусором, чтобы потом его где-нибудь спрятать, еще раз осмотрел дом и взмахнул рукой, давая приказ выходить.
До реки наемники добрались без проблем: мутанты еще не пришли в себя после Выброса и сидели по норам. Аномалии, почему-то, тоже не преграждали отряду дорогу. Только уже на подходе к берегу пришлось огибать «Карусель», которая лениво, как-то даже сонно, раскручивала смерч из пожухлых листьев.
Несмотря на кажущее спокойствие Зоны, медлить не стоило: вскоре по этим местам пройдет волна гона. Сталкеры, обычно, пережидали продолжение Выброса – волну обезумевших мутантов – под землей. Скип сильно рисковал, выводя отряд из укрытия в эти краткие минуты затишья. Но, с другой стороны, ждать окончания гона он не мог, прекрасно понимая, что после прохождения мутантов к месту гибели проводника подтянутся военные. Скип не без основания полагал, что вояки уже вычислили точку гибели проводника группы, и сопоставили этот факт с тем, что в этом же месте потерялся сигнал ПДА ученого. Выходит, в ближайшее после гона время, вернее – почти сразу, следовало ожидать гостей на вертушках. А рандеву с военсталами или спецназом в планы Скипа не входила. Он нутром чувствовал, что не обрадуются вояки встречи с наемниками.
Посему, пришлось рисковать, и выводить группу к реке в промежутке между окончанием Выброса и первой волной гона. На такой маневр мог пойти только решительный командир, стоящий во главе хорошо подготовленной группы. Скип, безусловно, причислял себя и своих бойцов к таковым. Удачей было и то, что лодка, которую использовали наемники не так давно, все еще оставалась спрятанной в зарослях на берегу небольшой речки.
Если бы не эти два факта, Скип никогда не осмелился бы на такой шаг, да еще с раненым на плечах. Но, ничего… Все сложилось благополучно. Успели, можно сказать, тютелька в тютельку.
Пластиковая лодочка благополучно выбралась на середину реки, миновав пятно «Черной воды», замеченное Шахом еще с берега, и неспешно поплыла вниз по течению, направляемая Фраймаром. Минут через двадцать наемники прошли устье речушки и очутились в Припяти – широкой судоходной реке.
В это время волна гона докатилась до наемников. С середины реки было отлично видно, как мутанты – кабаны, слепые псы, плоти и псевдособаки – бегут по берегу, появляясь и пропадая среди кустов. Мутанты катились лавиной к Периметру, не обращая внимания на людей в лодке.
- Вот это да! – уважительно-изумленно произнес Шах, глядя на пробегающих тварей. – Откуда их столько?!
- Говорят, что во время Выброса мутанты получают от Хозяев Зоны задание – прорвать Периметр. – не то всерьез сказал, не то пошутил Скип. – Вот и бегут, очертя голову и снося все на своем пути.
- А нас они не достанут? – поежился Алеб, глядя на слепого пса, неосмотрительно вставшего на пути у кабана и сброшенного последним в реку. Пес, вспенивая воду лапами, добрался до берега и попытался выбраться на крутой глинистый обрыв. Лапы пса разъезжались на скользкой грязи, и он не мог зацепиться, чтобы выбраться на сушу. Через некоторое время лодка ушла за поворот, и тонущий мутант пропал из виду, но еще некоторое время было слышно отчаянное бултыхание, говорившее о том, что пес все еще борется за жизнь.
- Нет,- ответил Скип, когда лодка выскочила на стрежень и поплыла быстрее. – Им не до нас сейчас.
- А в воде, разве, мутантов нет? – Алеб все не мог успокоиться после впервые увиденного гона. – В воде, говорят, сомы живут. Им, говорят, такую лодку проглотить – раз плюнуть.
- Сомы есть. Старый рассказывал, что одного такого в пруду-охладителе видел. Но сомы из пруда не выбираются – им в реках тесно очень.
- А других мутантов нет, что ли?
- Есть, конечно! – подал с кормы голос Фраймар. – Бычки и миноги. Миноги, говорят, кровь сосут.
-Брр!- Алеб передернул плечами. – Как я эту мерзость не люблю! Ко всему спокойно отношусь, а вот склизких тварей ненавижу.
- Да ты не дрейфь!- Скип ободряюще похлопал наемника по плечу. – На случай миног и бычков у нас «Рашпиль» есть. Он им зубы в два счета сточит! – командир усмехнулся каламбуру.
- А «Рашпиль» - это что? – не унимался Алеб. – Артефакт такой?
- Он самый! – кивнул Скип и вынул из подсумка на поясе небольшой шар, переливающиеся радужными всполохами. – Если его пополам расколоть, одну половинку в воду кинуть, а вторую в лодке оставить, то ни одна тварь приблизиться не посмеет.
- А почему ты его не использовал? – Алеб взял в руки артефакт и залюбовался цветными разводами на его поверхности.
- А зачем? – удивился командир. – Мутантов поблизости не видно. Приплывут – используем. Делов-то! А просто так дорогой артефакт тратить…- Скип пожал плечами. – Пригодится еще.
- А почему «Рашпиль»? – наемник вернул артефакт командиру.
- Потому что научники его называют «Радужный Шар Пильмана» –«РаШПиль». – объяснил Скип. - Вроде, был такой ученый, Пильман. Поляк, кажется. Так вот, именно он такие свойства у артефакта и обнаружил. А еще говорят, хотя, брешут, скорее всего, что тот Пильман предсказал появление Зоны. Только он считал, что инопланетяне будут виноваты… Брехня, наверное.
- А ты думаешь, Зона – что? – вступил в разговор до того молчавший Шах. – Кто виноват-то?
- Я думаю, люди во всем виноваты. – немного помолчав ответил Скип. – Если бы Чернобыль первый раз не рванул, то и сейчас бы ничего не было.
- Ну, если так рассуждать, - Шах немного подумал и продолжил, - то люди вообще во всем виноваты. Только не хочется мне думать, что мы сами себе могилу копаем.
- Конечно, сами. - Скип посмотрел на бойца. – Хотя, на наш век хватит. А там – хоть трава не расти.
- Эй! – окликнул наемников Фраймар. – Вы, когда мировые проблемы решать закончите, вперед посмотрите: влетим мы в «Газировку», а вы даже и не узнаете об этом!
Скип резко обернулся: прямо по курсу лодки метрах в тридцати от носа, река вспенивалась множеством мелких пузырьков – аномалия «Газировка». Попав в такую, лодка просто ныряла под воду, и больше уже никогда не показывалась на поверхности.
- Уходим влево, под берег! – скомандовал Скип. – Шах, табань! Алеб, греби!
Бойцы слаженно выполнили маневр, и лодка приблизилась к одному из берегов, обходя аномалию по большой дуге. Пока наемники плыли вдоль берега, Скип не опускал автомата, направленного на прибрежные кусты. К счастью, мутанты не интересовались плывущими. Кроме того, было совершенно ясно, что гон пошел на убыль: уже не было видно такого количества порождений Проклятой Земли, как минут пятнадцать назад. Звери, в большинстве своем, откочевали южнее.
Только когда лодка вновь вышла на середину реки, Скип опустил автомат и чуть расслабился. В это время научник, до того кулем лежавший на дне, зашевелился и попытался открыть глаза.
- Во, смотри! В себя приходит! Живучий, однако, попался! Надо бы его стреножить, чтобы потом не мучиться. Боюсь, только, что если мы его свяжем, то живым до Кэмела не донесем. – командир поднял глаза на Фраймара и спросил, имея в виду транквилизаторы:- У тебя есть чего из транков?
- На, держи! – Фраймар достал из нагрудного кармана черный пластиковый пенал. – «Контролер». Устроит?
- Откуда?! – удивился Скип. – Ты же сказал, что в тот раз все сдал?
- Сдал. – не стал спорить наемник. – Все сдал. Кровь сдал, мочу сдал, другие анализы тоже сдал. А «Контролер», вишь, остался. Чуть-чуть.
- Ой, гляди! – Скип тяжело вздохнул и погрозил пальцем подчиненному. – Доиграешься ты когда-нибудь!
- Так я же не для себя стараюсь! – наемник подмигнул. – Коли давай, пока толстолобик в воду не сиганул с испуга.
Скип покачал головой, выражая свое неодобрение. Потом, сочтя воспитательное мероприятие завершенным, вынул из пенала шприц-инъектор с зафиксированным поршнем, разблокировал его и воткнул иголку, прямо через ткань комбинезона, в плечо оживающего ученого. Когда весь препарат в шприце закончился, пружинка на поршне щелкнула и иголка, повинуясь импульсу, выскочила из тела.
- Во! - удовлетворенно произнес Скип и выбросил шприц в воду. – Теперь поспокойней будет!
В самом деле, через некоторое время ученый, ощутив на себе действие «Контролера» - препарата, названного так за способность полностью блокировать волю и желания подопытного, превращая последнего в марионетку, - успокоился и затих на дне. Скип заглянул в широкие зрачки раненого и, убедившись, что химия подействовала, отчетливо произнес: «Ты будешь спасть, пока тебе не прикажут проснуться».
При этих словах раненый закрыл глаза и засопел. Так сопят дети, когда видят хороший сон.