Три депутата

Александр Эсаулов
Дорогие прозарушники! Вывешиваю первую главу из новой книги, которая пока в работе. Готово девять глав. Буду рад, если кто-нибудь сочтет возможным высказать свое мнение.
С уважением
АЛександр Эсаулов

(Параллельная книга)

Это не пародия. Упаси меня Бог писать пародии на самого АЛЕКСАНДРА ДЮМА и его мушкетеров! Я просто себе представил, как могли бы развиваться события, если д”Артаньян приехал бы не в Париж, а в Киев, и в не семнадцатом веке, а в двадцать первом.  Вот и вся хитрость… А что из этого вышло, судите сами.

ГЛАВА 1. Папины подарки.

В первый понедельник две тысячи не важно какого года, все жители городка Зачуханска, пригорода столицы, были взбудоражены, как будто на главной площади этого райцентра, точно такого же, как сотен других, разбросанных по привольной цветущей Украине, собрались устраивать оранжевый майдан. При виде женщин и детей, бегущих в сторону главной площади городка, мужики, а, кое-где, и молодые парни, хватались за вилы и топоры, а кое-кто, у кого были охотничьи ружья, лезли в сейфы, где, согласно установленных правил, хранилось охотничье снаряжение. А вдруг, черт возьми, наконец-то кто-то решился скинуть нахального и вороватого мэра?
- Давно пора!
- Слава Богу, хоть кто-то смелый нашелся…
- В каталажку его, бандюка!
Такие возгласы слышались повсеместно, и народ еще бодрее и активнее потянулся к центру городка. Надо сказать, что такие настроения в Украине конца двадцатого, начала двадцать первого века были повсеместно. Еще бы! Время такое!.. Каждый, кому удавалось дорваться хотя бы до какой-нибудь властишки, тут же превращал ее в корыто, и хлебал из него самой большой ложкой, какая только находилась в хозяйстве. А вокруг, толпясь и отталкивая друг друга, располагались все, кто мог до этого корыта дотянуться хотя бы чайной ложечкой.  Ну, а все остальные, лишенные возможности протиснуться к корыту, называли себя оппозицией. Естественно, оппозиционеры были всегда и всем недовольны. И правда! Попробуй удовольствоваться тем, что твой сосед хлебает из корыта власти, да еще и чавкает, зараза, так, что в полночь слышно за три улицы, а у тебя вошь на аркане, да шиш на кукане!
И вот, когда люди, наконец-то, выбегали на главную площадь перед мэрией, становилось ясно, мер и его корыто к этой сумятице не имеют никакого отношения. Виной всему был не мэр, а молодой человек. Попробуем набросать его портрет. Был он лет двадцати-двадцати трех отроду, худощавый, но с широкими плечами, скуластый, непричесанный, давно не бритый, отчего казался бородатым, хотя, может, и был таким. Неопытный человек мог бы принять его за фермера, приехавшего в город на базар с грузом овощей или тушей свежезаколотой свинки, если бы… Если бы не весьма оригинальная машина, которая, честно говоря, и вызвала весь этот переполох. Было это чудо техники то ли  четыреста первым «Москвичем», то ли горбатым «Запорожцем», этими чудным порождением ракетных технологий середины прошлого века, да еще и окрашено в розовый цвет. Именно этот цвет и вызвал всеобщий гогот и насмешки, которые довели молодого человека чуть ли не до истерики. Уж он-то понимал, насколько смешным он должен казаться в этой машине, но другой-то у него не было! Да и эту ему подарил на прощание папик.
- Сын мой, - сказал папик сыну с акцентом, по которому безошибочно узнают жителей западных областей Украины, - эту машину я купил в эпоху бурного застоя развитого социализма, и она все эти годы служила мне верой и правдой. Не продавай ее не при каких обстоятельствах, береги как память обо мне и тех временах, когда государство хоть что-нибудь делало для своих граждан. Ты все понял, сын мой?
- Да, папа.
- Ты молод, и должен быть храбрым как минимум по двум причинам. Во-первых, ты настоящий украинец, а во-вторых, ты – мой сын. Усек? Вот и ступай в столицу. А там не подчиняйся никому, кроме Президента. Ну, разве еще премьер-министра можешь послушать, но это так…Не обязательно. И помни: сделать карьеру ты можешь только думая головой, взвешивая все за и против. Ты всегда должен думать и понимать с кем, а главное, когда можно и нужно дружить,  а кого, и, главное, когда послать на три веселых буквы. Понял, Васька? Ты это… С меня пример не бери. Я что… Все жизнь проработал, и видишь ты… Считай нищий! Завалявшегося заводика и того не имею. Один магазинчик и нажил. А ты бери пример с Детревиленко. При всех президентах он устоял, да и сейчас советником президента работает, причем уже при четвертом удержался на самом верху. Вот молодец! Домик в Конче-Заспе три этажа двадцать  комнат, два завода в собственности… А все почему? А потому, что знал с кем, когда и зачем. А я… А я с собой  могу тебе дать штуку баксов, вот эту машину и те советы, которые ты только выслушал. Вот, тебе письмо рекомендательное к Косте Детревиленко.  Береги его, потому что там есть еще кое-что, кроме письма. Больше я в столице никого не знаю, а Костик…  Костик молодец! Он всегда знал, кому и сколько дать, кого и когда поддержать. Если бы я не был дураком… А Костик ого! – папик поднял сжатый кулак, -  Костик - сила!  Так что, если сможешь – держись его! С ним не пропадешь.  Да… Мать там тебе литру какого-то особого самогона приготовила. Никакого похмелья, а главное - гаишники его не чуют. Ни один прибор не берет! Просто чудеса современной химии! Мать, а мать! – позвал жену папик.
В комнату вошла Васькина мать. В руках она держала литровую сулею, полную прозрачной жидкости.
- Вот, сынок… Васенька, ты уж там, в столице, поосторожней, хорошо? Боязно мне чего-то…
- Да ладно тебе, мама… - махнул рукой Васька, - бог не выдаст, свинья не съест! Пап, а доверенность на машину?
- Так отменили же с января доверенности, ты что, забыл?
- Да? А я и не знал… Ну, и славно!
Так начал свой самостоятельный путь в этой жизни Васька Дартаньяненко. Все дорогу до Зачуханска, он, отродясь не держав в руках и стольника баксов, а сейчас имея в кармане целую тыщу, да еще и машину, хоть и розового цвета, зато исправную и в полном своем распоряжении, дулся и пыжился от гордости, воспринимая каждую ироническую ухмылку как оскорбуху, а косой взгляд вызывал в нем прилив обжигающего гнева. А стечение народа в Зачуханске, гогочущего над его тачкой, просто довел его до исступления.  Остановившись у какой-то провинциальной кафушки освежиться чашкой кофе, он нарвался на эту неприятность. Растерянно и разозлено осмотревшись по сторонам, он заметил в открытом окне второго этажа какого-то плюгавого здания чернявого незнакомца. Тут же, в окне, виднелись еще две рожи, почтительно слушающие, что говорит им чернявый, видно их хозяин или начальник. Васька прислушался, предположив, что речь идет о нем, и не ошибся. Чернявый что-то говорил, тыкая пальцем в сторону Васькиной машины. Все трое загоготали, что окончательно вывело Ваську из себя.
-Эй ты! Да-да! Ты! Что ты ржешь, как ишак дерибаданский?! Расскажи, может, вместе поржем?
Чернявый окинул Ваську пренебрежительным взглядом, и сплюнул сквозь зубы:
- Да, пошел ты…  Я, кажется, не с тобой разговариваю.
От такой наглости Васька оторопел. С ним, у которого в кармане почти не тронутая тыща баков, своя машина и письмо к советнику президента, вот так вот обращаться?
- Зато я с тобой, козлом, говорю!
Чернявый посмотрел внимательно на Ваську и исчез. Через несколько минут он вышел из здания, которое при ближайшем рассмотрении оказалось гостиницей. Васька сжал кулаки. Чернявый подошел прямо к необычной машине и окинул ее веселым взглядом, потом посмотрел на ершистого парня и сказал, обращаясь к двоим, что продолжали торчать в окне:
- Я не ошибся, тачка и вправду розовая! Девушка, вы не устали? – обратился он к Ваське, и закончил, повернув голову к все тому же окну, - на таких машинах ездят разве что блондинки… Ну, еще, может быть, гомосеки, а?
Когда чернявый стоял рядом, Васька рассмотрел на его виске небольшой шрам. А незнакомец хохотал громко, обидно и неприлично.
- Ах ты, урод! Да я тебя сейчас…
- Что ты мне сейчас? Пошел прочь,  ты, щенок… - чернявый повернулся и пошел в сторону гостиницы.
- Что?!! Да я тебя сейчас!.. – и Васька кинулся вдогон за незнакомцем.
Тут из дверей выбежали те двое, что  до этого торчали в открытом окне и охранник гостиницы.
- Засуньте этого придурка в его розовую тачку и пусть валит отсюда! - скомандовал чернявый.
- Не раньше, чем начищу тебе харю, скотина! – орал Васька.
- Какая досада! – пробормотал чернявый, - министр обороны с ног сбился, ищет желающих задарма послужить Родине, а тут отчаянно смелый и отчаянно глупый чувачок пропадает. Самое то для Минобороны… Вот жалость…
 Охраннику Васька сразу засадил ногой по мужскому достоинству. Тот застонал и согнулся пополам. Еще одного он кинул через бедро, тот въехал  головой в бордюр и затих. Из дверей выскочил еще один охранник с резиновой дубинкой в руке. Коротко размахнувшись, он треснул Ваське по затылку, и тот рухнул на землю.
- Эй, этот тип еще живой? Скандала только не хватает перед выборами… Уберите его на фиг! - скомандовал чернявый, - что еще за придурок?..
Ваську унесли в гостиницу.
- Господин Рошфоренко, - негромко позвал его один из охранников, - тут у него письмо к Детревиленко. А в нем еще именной чек на десять зеленых штук.
- Что? – сразу став серьезным, повернулся к охраннику тот, кого назвали Сергеем Петровичем, - к Константину Ивановичу Детревиленко?
Охранник протянул конверт чернявому. На конверте крупным почерком было написано: «Косте Детревиленко». Это несколько меняло дело. Детревиленко – человек близкий к президенту, а тот не любил, когда с его людьми не считались, а тем более, обижали. Чернявый покрутил письмо в руках. В наше время письмо на бумаге – редкость, сбросить по «мылу» куда проще и быстрее. Значит, либо в письме было что-то особо секретное, либо его писал человек, не знакомый с компьютером. Ну, может, из какого-нибудь села, где не было интернета.  Еще смущало  обращение «Костя». «Костя», а не Константин - значит, кто-то близкий. Чернявый спросил охранника:
-Как там этот придурок?
- Да ничего, вроде… Очухался. Кричит, что при встрече вам пасть порвет и моргалы выколет!
- Может, чей-то сынок? Мажорчик обдолбанный безбашенный?  Слишком уж нахальный…
- Нет, Сергей Петрович, мы его обшмонали, пока он в отрубях был. При нем штука баксов, права,  паспорт, письмо это и больше ни шиша.
- А фамилия как его?
- Дартаньяненко Василий Юрьевич. Но, несмотря на это, он все время орал, что случись это в Киеве, вы бы раскаялись сразу, а теперь вам придется раскаяться чуть позже.
- Интересное кино… - процедил чернявый сквозь зубы, - может, «мызавсехцы» подослали? Скандал перед выборами никому сейчас не нужен. Еще бы! Такой повод потоптаться по оппозиции, к который относился чернявый!  Оппозиция всегда и во всем виновата, это же элементарщина! А тут: избиение молодого, а главное, ни в чем не повинного молодого человека! Повод еще тот! Можно и посадить кого-то! И президенту лишние баллы: преступность   выжигаю каленым железом! И на его, Рошфоренко, политических похоронах, президент, глядишь,  процент-второй рейтинга и заработает.
- Вот, черт возьми! – продолжал размышлять чернявый, - если бы не встреча с Миледовской! Еще пронюхает кто, что мы с социалистами-реалистами общаемся вне парламента -  вони и воплей потом не оберешься! А может и еще хуже…
- Эй, милейший! – крикнул он администратору гостиницы, - приведи этого придурка в чувство и сбагри. Пусть едет к едрене фене! Мне скандалы сейчас совершенно ни к чему, -
чернявый достал сотенную бумажку зеленого цвета и сунул администратору в руку, - ты все понял? Пусть он тут не маячит…
- Да! Конечно! Выпихаем из Зачуханска, он даже не квакнет! А вы что, уезжаете?
- А то ты раньше не знал, - саркастически улыбнулся чернявый, а про себя подумал, - где же эта дура Миледовская?
Как раз в это время из-за поворота вынырнул черный блестящий «мерседес». Водитель, видно не знакомый с местными достопримечательностями, поймал «гаву», и машина нырнула в глубокую яму, глухо стукнувшись об асфальт картерной защитой, проехала еще метров двадцать и остановилась у крыльца гостиницы. Тут же открылась дверка и на свежий воздух выпорхнула вполне симпатичная блондинистая телка лет двадцати-двадцати двух, голубоглазая, с красивыми губками и маленьким носиком, стройная, в брючном костюме и изящной сумочкой в руке.
- Ты, козлина! – сказала она, обращаясь внутрь машины, видно к водителю, - смотри, куда рулишь! Ремонтировать подвеску будешь за свои бабки, понял?
- Мариночка!  - расплылся в улыбке чернявый, - я вас уже заждался…
- Ой, Рошфоренко, я тебя умоляю! Подумаешь, опоздала на полчаса! Дама может себе позволить лишних полчаса попудрить носик.
- Мариночка, не зуди! Какая ты дама? Ты глава фракции социалистов-реалистов, а значит не женщина, а политик, а политики опаздывать не имеют права. Политики вне пола, понимаешь? Как говорил  комендант нашего студенческого общежития, заходя в женскую душевую: успокойтесь, барышни, я не мужчина, я комендант! Так и здесь. Ты не женщина, ты политик со всеми вытекающими отсюда последствиями. Въехала?
- Тьфу на тебя! – отвернулась от Рошфоренко Миледовская, - вечно ты настроение испортишь! Зачем звал?
- Мариночка, наши основные противники на выборах…
- Знаю, знаю!.. – перебила его Миледовская, - эти придурки «мызавсехцы» торчат у вас как кость в горле…
Партия власти называлась «Мы за всех», а ее членов называли «мызавсехцы». Партия оппозиции называлась  «Каждый отвечает за ассоциацию с Европой», сокращенно  «Коза», а членов партии называли «козликами», «козами» или «козлами», в зависимости от пола и от настроения. Большинства в парламенте «Коза» не имела, но выборы есть выборы, возможны всяческие неприятности.
- Именно так! - и Рошфоренко продолжил свою мысль, - нам стало известно, что они задумали против нас какую-то пакость. Какую – пока не выяснено, и это поручается сделать именно тебе. Для этого тебе надо…
Дальше Рошфоренко перешел на шепот, и Васька, который к этому времени пришел в чувство и кое-как доковылял до окна, как не напрягал слух, ничего не услышал.
- Тебе все понятно, Мариночка? – наконец, закончил давать инструкции Рошфоренко.
- Ну, замутили! – усмехнулась та, - блин, как в детективе.
- Что делать, что делать… - и себе улыбнулся Рошфоренко, - ну что, по коням?
- Неа…  - улыбнулась Миледовская, - а денежку?
- Будет тебе денежка. Сделаешь дело – получай смело!
- Ага… Можно и так! Только деньги вперед! – улыбка сползла с лица Миледовской и она добавила твердым голосом, - Понял? По таксе!
Рошфоренко как пацан шмыгнул носом.
- Ладно, позвоню, приедешь – заберешь.
- ДОговорились, но до этого я никаких действий не предпринимаю, - твердо закончила разговор Милиденко.
- Хорошо. Жди звонка.
- Эй! Эй! – закричал администратор, - а бабки?
- Тьфу ты, блин! – сплюнул Рошфоренко, -  ну можно в этой стране хоть что-нибудь сделать без бабок?!
- А ты что, - спросила Миледовская, кивнув головой в сторону Васьки, который в это время, пошатываясь, появился на пороге,  - так и уедешь, не проучив этого придурка?
- Этот придурок сам кого хочешь проучит! – прохрипел Васька, - иди сюда, ты… Я тебя сейчас фэйсом об тэйбл! На глазах у дамы ты же не сдрейфишь?
- Какая я, на хрен, дама? – загоготала Миледовская, - я политик!
- Вот именно, - поддержал ее Рошфоренко, и обернулся к охране, - рассчитайся, ты… Чего ждешь?
- Какой же ты трус… - пробормотал Дартаньяненко.
Ноги его внезапно ослабли, он пополз по косяку вниз и бессильно уселся на полу.
- А телка ничего… Прикольная… - и потерял сознание.
Рошфоренко и Миледовская не стали терять время, погрузились в свои иномарки и по-быстренькому свалили из Зачуханска. Дартаньяненко же пришел в себя через полчаса. Ощупав карманы джинсов и куртки, он нашел документы и деньги, но конверта с письмом отца не было.
- Где письмо, уроды?! – заорал он.
- Какое письмо?  - изумленно поднял брови администратор.
- Письмо в администрацию Президента! Ё-моё… - он еще раз похлопал по своим карманам, но ничего не обнаружил.
- А что, там были какие-нибудь ценности? – поинтересовался администратор.
- Ты что, придурок?!
Дартаньяненко, рассчитывавший при помощи этого письма пробиться в Киеве на самые верхи, воскликнул:
- Это государственная тайна, чтоб вас всех! Так… Если письмо сейчас же не найдется, я звоню в СБУ. Вас тут всех через полчаса раком поставят!
Такая перспектива администратору не улыбалась, и он решил перевести стрелки:
- Его у вас похитили!
- Кто?
- А этот… Чернявый этот…
- Ага! Я пожалуюсь Детревиленко, а тот настучит президенту! И вам всем гаплык, ешкин кот!
Потом он  с важностью достал сто баксов и сунул администратору:
- На, поменяй… По курсу нацбанка, усек?
Забрав деньги, молодой человек, время от времени почесывая затылок, куда его огрели резиновой дубинкой, умостился в своего розового то ли «Москвича», то ли «Запорожца», и отчалил в сторону Киева. Через два часа он въехал в город со стороны Житомира,  добрался до  Печерска, покрутился там туда-сюда, пытаясь припарковать машину, плюнул и заехал в первый попавшийся автосалон, где продал ее за пару тысяч долларов. Хозяин автосалона взял машину только потому, что такой музейный экспонат был ему нужен для  рекламы. Васька же очень быстро снял себе недорогую комнатуху на окраине столицы, возле кладбища на Берковцах, бросил у порога сумку со шмотками, рухнул на постель и заснул мертвецким сном, предварительно треснув грамм стакан своей волшебной самогонки, которую не определял ни один прибор гаишников.