Карабас Барабас нервно махал плеткой, стегая висевшего на гвозде Буратино. Деревянный человечек вертелся, пытался что-то закричать сквозь зажатый скотчем рот, но не мог, лишь мычал, и это мычание больше походило на мелодию «Интернационала». Напоминание о ней еще больше злило толстопузого и бородатого директора кукольного театра и он хлестал революционера с длинным носом с большей ненавистью и упорством, словно только он был виновен во всех бедах. А вообще он не любил всяких там бузитеров, мятежников, пикетчиков, правозащитников, всегда на них стравливал полицейских, прикрываясь именами вышестоящих персон.
Конечно, кукла была лишь «козлом отпущения», вины в ней никакой не было, ибо не Буратино подвел экономику театра под катастрофу. Карабас Барабас понимал, что его личная жадность, да примазавшиеся к труппе группа тунеядцев и бездельников создали проблемы, причем очень серьезные, граничащие с Уголовным кодексом Страны Дураков. Да, да, даже в этой идиотской стране были свои законы, нарушение которых каралось строго. Хотя любую проблему можно было решить, если тот, кто уполномочен решать, услышит приятное шуршание банкнот или звон монет. В этом не раз убеждался барыга Карабас.
Но сейчас проблема была иного характера. Мафиозники лиса Алиса и кот Базилио, которые официально числились в штатном расписании руководителями по экономике и приватизации, тащили из театра все, что плохо лежало, а «плохо лежало» даже то, что хорошо охранялось, в частности, реквизиты, инструменты, оборудование, и куда это исчезало никто не мог догадаться. Театр, кроме того, лишился повозок, лошадей, извозчиков, со слов рыжей хитрицы, мол, пришлось их продать, чтобы удержать от банкротства их учреждение, а «слепой» котяра мяукал, мол, краски, холсты, сцены он заложил в банк, чтобы получить финансы для укрепления хозяйственной стабильности. Хотя в кассу театра деньги так и не попали. Точно также как не попадала в кассу наличка, поступающая от продажи билетов. Зато почему-то эти два мафиозника на стороне учредили транспортное агентство «Эх, прокачу», и по городу разъезжали, развозя пассажиров и груз, знакомые Карабасу повозки с лошадьми и кучерами, которые теперь не имели никакого отношения к его театру. И доход от их бизнеса попадал тоже не в казну Карабаса, и налоги платились не этой Стране Дураков. Алиса и Базилио открыли счета на офшорах, где-то на Поле Чудес, и все золотые монетки перекатывались туда, исчезая с поля зрения финансовой полиции Тарабарского короля.
Когда директор театра пытался указать им на эту странность, мафиознники с хвостами разложили перед ним документы. Везде подпись Карабаса и печать тоже его. По ним выходило, что лиса и кот – граждане с чистой совестью, трудятся не покладая рук, стараются вытащить из болота творческий коллектив, а вся вина лежит на нем, глупом Барабасе, тратившим бабло на черт знает что. При этом Базилио шевелил усами и с ухмылкой пел странную песню, на что-то намекая:
«На дурака не нужен нож,
Ему в три короба наврешь –
И делай с ним что хошь...» - и директор понимал, что его ловко провели, но где и как? – тут ответить не мог, ибо слабо разбирался в бухгалтерии и в экономике вообще, не смотря на то, что был доктором наук. А если честно, диссертацию он купил, когда деньги достались от родителей. На эти же деньги купил и должность директора, где сидел почти четверть века.
- Ах, чтобы вас всех на опилки пустить! – разъярился Карабас Барабас, и продолжил хлестать деревянного человечка, имевшего утром то ли наглость, то ли смелось сказать в лицо ему, что пора дать пинок под зад старому бородачу, у которого вместо мозгов не золото - лишь окисленный свинец! – и необходимы серьезные реформы, а не бутафорные. «Нам надоело, что нас кормят сказками о Великом будущем театра, мы хотим просто жить. Сейчас жить. Настоящей жизнью граждан! Мы, кроме того, требуем соблюдать наши кукольные права и свободы!» - заявлял Буратино, держа в руках список требований.
Этот список давно сгорел в камине, что бросил после прочтения Карабас. Хотел было и сжечь следом этого мальчишку, но вспомнил, что газа нет – баллоны давно отправлены на экспорт хитрыми Алисой и Базилио, отапливать театр нечем зимой, поэтому не стоит торопиться с кремированием куклы. Лучше пока отстегать плеткой, вылить на него всю злость.
Внизу у входа шумели зрители, требуя обратно денег за спектакль, который никому не понравился. Кто-то в красном колпаке вкрадчивым голосом им отвечал, что касса закрыта, деньги переведены на черном рынке в СКВ и сданы инкасаторам, хотя инкассаторы никогда сюда не приходили. Ответственным за кассу являлся «министр финансов» Дуремар, которого Карабас Барабас когда-то подобрал на пыльной дороге и после того, как тот обещал расскрыть ему тайну старушки-черепахи Тортиллы. Следует отметить, что сама Тортилла давно эмигрировала на Запад, прихватив свое состояние. Вместе с ней укатили и другие жители болота, и тайна осталась нераскрытой. Дуремар талдычил ему о пяти принципах, мол, это и есть «золотой ключик», по которому распахнутся двери экономической стабильности и стремительного роста ВВП театра, и народ обретет полное доверие к Карабасу Барабасу, объявит его Режиссером, определившем театральный сезон.
Он что-то также говорил о загнивающем классе радикальных демократов и религиозных фундаменталистов, в числе которых оказался отец Буратино – папа Карло и его товарищ-собутыльник Сизый Нос, плотник по профессии, которые хотят свернуть коллектив театра в прошлое, сделать всех зависимыми, хуже других, сломать пластмассовые колени арматурой. Поэтому нужна шумная кампания, пропаганда карабасовской модели развития театра, что захотят копировать другие театры в мире, - так говорил Дуремар, сморкаясь в платок. Уговорил в итоге: на последние деньги, взятые из сейфа директора, он провел пару конференций с участием международных специалистов кукульного бизнеса и образования. Всякая там шушера почти неделю жрала и спала на халяву, кричала о достигнутых результатах театральной модели Карабаса Барабаса, после чего разъехалась по домам. Когда незадачливый директор спросил, каков результат этого балагана, то услышал от хитрого продавца пиявок:
- Как какой? Вас уважают и любят! Об этом трубили делегаты. И газеты писали! Ждите теперь зарубежных инвестиций в наш театр! Председатель банка «Три пескаря» обещал три «корочки хлеба», если откатим ему два наличкой...
Но когда они, «корочки хлеба», придут и сколько ждать «министр финансов» разъяснить не смог, однако при этом тщательно прятал от взора начальства большой кошель. Разозленный Карабас Барабас надавал ему тумаков и отправил ловить «пиявки» – то есть вместе с полицейскими обобрать тех, кого еще не успели раздеть до гола. Если в ближайшее время не найти денег на зарплату и оплату услуг, то революция неизбежна. Вон, в арабских театрах и цирках уже давно полыхает война, артисты сцепились с администрацией, вешают друг друга, подмостки поджигают... Безобразия там, короче.
Карабас Барабас тяжело вздохнул. Недавно написанный им спектакль «Мировой финансово-экономический кризис и меры по его преодолению в условиях Тарабарского королевства» с треском провалился. Зрители освистали его, в артистов бросали тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. После такого позора знаменитая кукла Мальвина сбежала на улицу, чтобы путанить там, а пес Артемон согласился стать ее сутенером. Теперь у них свой бизнес на квартале Красных фонарей. Говорят, что клиентом были местный губернатор и даже сам Тарабарский король! И что Мальвину приглашают в «Мулен Руж» - совсем охренеть, какой славы достигла эта фарфоровая кукла! Это и удар по самолюбию Карабаса, который отводил Мальвине второстепенные роли.
Хотя и первостепенных уже не осталось. Актер Пьеро, сыгравший роль министра иностранных дел, давно спился и лежал в сундуке в обнимку с актером Арлекино, у которого вдруг стала проявляться склонность к однополой любви. По жизни Пьеро был неудачником и играл всегда неудачников. Он даже импотента сыграл в одной роли, хотя эту роль ему можно было и не заучивать – в реальности страдал отсутствием эрекции. От этого он больше бухал и подавался влиянию мерзкого и гнусного извращенца Арлекино. Оба они завалили всю внешнюю политику театра, и теперь никто Карабаса Барабаса не приглашал на гастроли, не рекламировал его по миру. Панталоне вместе со Скапино нацепили погоны и сформировали тайную полицию, после чего обирали других актеров, которых уличали в нелегальном участии в постановках на стороне, или в хранении запрещенной литературы. Чаще всего обвиняли бедолаг в оскорблении театра, сеянии паники в трупе, желании свергнуть конституционный строй или хранении оружия, к коим относили бутафорские сабли и т.д. После этого все боялись двух этих молодчиков, разгуливающих по сцене с дубинками и наручниками. Театр превращался в полицейский участок. Пульчинела, Бригелла, Ковьелло и Скарамучча образовали группу сектантов и молились неизвестно какому богу. Всем было пофигу, что творилась за кулисами и в зале. Коррупция и нелегальная торговля процветала в комнатах. Карабасу приходилось снимать уличенных в мздоимстве с высоких должностей в театре псевдоученого Доктора, а также Тарталью, игравшего судью. Об этом писала ярая журналистка Коломбина, причем порой она забывалась, и переходила на критику на самого директора. Карабас такого долгого терпеть не желал, и однажды утопил Коломбину, а всем на следующий заявил, что актриса-журналистка уплыла в Венецию, причем голая, так как вот, платье, нашел он у ближайшего канала.
Из-за отсутствия профессионального актерского состава пришлось Карабасу Барабасу из хлева выталкивать свинью Рустамжона, обожравшегося до неприличия, и уговаривать его сыграть роль самого умного академика, объясняющему народу про высокую духовность и идею продюсерской независимости. Тот хрюкал и визжал, просился обратно к корыту и теплому навозу, и лишь плетка образумила его, привела немного к разуму. Рустамжон согласился сыграть, если ему на голову нацепят колпак шута, мол, хочет быть специалистом по борьбе с «обиженными» и интернетными войнами, а колпак – это типа генеральской фуражки. И он получит звание заслуженного борова в театральном искусстве.
- Я, хрю-хрю, чмок-чмок, помогу любимому театру, если меня будут уважать и любить, хрю-хрю, чмок-чмок, и подарят два магазина, где я смогу в свободное от сцены время торговать желудями и каштанами, - выдвинул свои условия свинорыл, и директору театра пришлось соглашаться, ибо больше никто не хотел играть в его спектаклях. Конечно, обещания по сути были пустыми, ведь Карабас Барабас никогда не гарантировал их исполнения. Ведь не для того он стал директором театра, чтобы выполнять то, чего хотят актеры и персонал, а чтобы самому жить припеваючи.
А жил он, если уж честно, неплохо. «Золотой ключик» давно был у него: ведь Тортилла сумела уехать за границу, лишь выкупив «выездную визу» за этот «ключик» - иначе гнила бы еще триста лет в болоте. Не стал им открывать дверь в благополучие Карабас Барабас, ибо не хотел счастья и расцвета местным жителям. Он собирался переправить «ключик» в страну Поле Чудес, где не только планировали провести старость мафиозники лиса и кот, но и где уже много лет жила его дочь – Гуль-Гуль Карабасовна, дизайнер, певица, директор театра мод и фестивалей. Там она хранила все бабло, что нелегально сумел вывезти он, прикрываясь статусом директорской неприкосновненности. Кстати, кукольный парламент ему тогда отпечатал такой закон: Карабас Барабас ни в чем не виновен и никогда ни за что не отвечает! Хорошая бумажка – она спасала не раз. Особенно от международного расследования – это когда он сжег полздания, едва часть кукол забастовала от голода. Карабас очень не любил тех, кто требовал от него демократии и свободы! Шиш вам!
Только не все шло гладко в последнее время. Эти идиоты - Буратино и его папаша с собутыльниками - искали «золотой ключик», желая открыть дверь, за которыми были заводы и фабрики, ископаемые и природные ресурсы – богатство, принадлежащее всему народу. На них могли трудится граждане Тарабарского королевства, обеспечивая себя достатком, а государство – экономической мощью. Только Карабасу этого не хотелось, ведь свой процент он снимал с всеобщей нищеты, и чем хуже было всем, тем лучше чувствовал он себя. И пускай к черту катилась экономика театра, зато рос и «набухал» подобно бутону от вложенных уворованных капиталов театр доченьки. Именно туда собирался Карабас Барабас, когда в стране настанет момент, означающий конец власти. Только бы эти деревянные революционеры не помешали, не перехватили по дороге в другую страну.
Также искали «золотой ключик» мафиозники лиса и кот, Дуремар, куклы-актеры, а также десятки других темных личностей. И поэтому они не покидали театр, полагая, что Тортилла схоронила где-то здесь свою тайну. Он и знали, что на границе, где всегда стоял страшный шмон, ее раздели из панциря, однако ничего не нашли. Значит, оставила в театре, где она о чем-то договаривалась с Карабасом Барабасом. Все они хотели завладеть народным богатством, наивно полагая, что Буратино с папашей просто так им это позволит. Не верили они в поджоги арабских театров, в силу революций, казалось им, что мир лицемеров и прохиндеев вечен.
- Куда катится мир? – прорычал директор театра и в бессилии сел на кресло. Его гложила ненависть, что он живет среди дураков, не желавших следовать его модели театрального развития, и что много усилий приходится тратить, чтобы остаться у власти и успеть побольше нахапать. Внешний долг театра превышал 1000%, кредиторы стояли с другой стороны театра. Бюджетные средства, выделяемых для искусства, аккуратно переводились в банки Поля Чудес. Крах мог настать в любую минуту. Акции театра в реальности были «мыльными пузырями», и лишь лопоухие акционеры еще верили в стабильность фондовой биржи, которую, кстати, играли тоже в театре.
Тем временем деревянный человечек, вертясь на гвозде, продолжал мычать, что никто им не поможет: ни бог, ни царь, и не герой, и что пора брать в театре все в свои руки... Карабас Барабас тяжело вздохнул. Потому что шум у входа в учреждение усиливался, народ там кипел и бурлил, бросал камни и развешивал транспаранты. Вот-вот могла вспыхнуть драка, вслед за которым начинается хаос... Революция... Переворот... Новая власть... Новые законы... Передел собственности... И поиск козлов отпущения.
А быть им Карабас Барабас не желал. Он быстро переоделся, накинул на голову парик, отцепил фальшивую бороду и засеменил к потайной двери. Именно через нее он собирался отправиться на Поле Чудес, туда, где плевать ему будет до этого театра и королевства, и где не достанут его кукольные революционеры. «Золотой ключик» приятно оттягивал карман...
В этой сказке победителем выходил он. Революционерам оставались «на закуску» лиса Алиса и кот Базилио, Дуремар, а также вся труппа скатившихся на «дно» актеров.
Такова уж эта версия сказки, увы...