Приближаясь к экипажу, Франциск торопливо приводил свой наряд в надлежащий вид. После лесной схватки его дорожный камзол был забрызган кровью и измазан в грязи.
Рыжая служанка, опасливо косясь на Сабатиана, бинтовала разбитую голову тучному усатому мужчине, непонятно откуда появившемуся на поляне. Завидев Франциска, девушка торопливо поднялась с земли и низко поклонилась.
- Благодарю вас, хэггемон! Если бы не ваше вмешательство, графиня была бы в плену, а мы, ее ничтожные слуги – мертвы!
- Не стоит благодарности, - Франциск внимательно поглядел на девушку, - Как тебя зовут, красавица?
- Т’Рина, хэггемон, - служанка под пристальным взглядом чернокнижника скромно опустила глаза.
- Ты из земель Рун-Халага, Т’Рина? Интересно, очень интересно. Как чувствует себя графиня?
Служанка замялась.
- Графиня чувствует себя… хорошо, благодарю вас. Настолько хорошо, насколько это возможно при ее недуге.
- Т’Рина? - из недр кареты донесся тихий голос, от звуков которого Франциска почему-то передернуло.
- Да, хэггемона? – девушка проворно обогнула застывшего Франциска и прильнула к окошку экипажа.
- Помоги Усияру. Я побеседую с нашим спасителем.
Т’Рина кивнула и вновь склонилась над стонущим мужчиной.
Франциск приблизился к карете и отвесил поклон тонкому женскому силуэту, появившемуся, наконец, за дымкой кружевной шторы.
- Я Франциск из Долины темной воды, ваше сиятельство.
- Благодарю вас за наше спасение, хэггемон Франциск! Я – Воска, графиня Брассилонская. Прошу меня простить, я никогда не бывала в таких ситуациях, посему не знаю, как принято предлагать… м-м-м… вознаграждение…
- О, не стоит беспокоиться, ваше сиятельство! – перебил Франциск, - Это долг любого дворянина – оказывать посильную помощь находящимся на пути… особенно, если проклятая кляча, на которой путешествовал дворянин, сбежала со всеми пожитками неизвестно куда.
Окончание фразы Франциск пробурчал себе под нос, еще раз светски изогнувшись.
- И все же, хэггемон, мне кажется, вы можете столкнуться с… некоторыми трудностями в пути. Ваши методы ведения… поединка могут привлечь внимание Церкви, причем, смею заметить, внимание недоброе. Начался мор. Церковь объявила охоту на ведьм и чернокнижников. Будет прискорбно, ежели святые отцы в праведной злобе примут вас за врага веры.
- Мор, вы говорите? – Франциск застыл, проклиная свою глупость: в седельной суме, которую утащила на себе в лес мерзопакостная кляча, кроме припасов, лежала подорожная грамота, выданная ему отцом Горицветом, а также бумаги на имя какого-то захудалого дворянчика с окраины, коим, по легенде, ему должно было представляться при встречах с представителями закона.
- Да, ужасный мор. Кажется, у нас есть возможность помочь друг другу, хэггемон. Командир моей охраны сегодня отважно сложил голову, посему, не откажете ли вы мне в любезности занять его место? Разумеется, вы будете вольны оставить мой кортеж после того, как мы доедем до места, где окончится мое путешествие и продолжить свой путь с моим благословлением.
Колдун склонил голову, раздумывая. То, что предлагала графиня, было даже лучше его первоначальной задумки: потребовать у благодарной аристократки новую лошадь, немного припасов и продолжить свое странствие в одиночку. Корона на бортике графской кареты могла решить множество проблем на его пути.
- Всего один вопрос, ваше сиятельство.
- Да?
- Куда вы направляетесь?
Графиня помолчала. Кажется, беседа отнимала у нее все больше сил: голос, и без того тихий, становился глуше, а язык начал заплетаться.
- Я направляюсь в монастырь Святого Утмара, смиренно надеясь на излечение от недуга, который, несомненно, был ниспослан мне за мои прегрешения. Настоятельница Белина, говорят, творит чудеса целительства. Она – моя последняя надежда, хэггемон. Итак? Как видите, я с вами предельно откровенна. Оставите ли вы в беде горстку паломников, или доведете свой подвиг до конца в качестве рыцаря Брассилона?
- Служить вам – честь для меня, пресветлая графиня Воска, - промолвил Франциск, медленно опускаясь на одно колено.
- Благодарю вас, хэггемон! Т’Рина! Помоги мне подняться!
Служанка распахнула дверцу кареты и на опавшую листву, покрытую подсыхающими брызгами крови, нетвердо ступила тонкая нога, облаченная в легкий дорожный сапожок.
На почтительно опущенное плечо Франциска легла рука, показавшаяся ему неестественно тяжелой. Благословляя, графиня навалилась на него всем весом своего тела. Было видно, что на ногах ее заставляет стоять лишь нечеловеческая воля.
Голос Воски Брассилонийской, тихий и безжизненный, заставил Франциска осторожно повести плечами: ему показалось, что за шиворот его дорожного одеяния проникла небольшая горстка лесных муравьев с ледяными лапками. От графини раздражающе пахло медом, травами и какими-то незнакомыми благовониями.
- Именем Вседержателя, ведущего меня, гласом предков, нарекших меня, землей, породившей меня, посвящаю тебя, Франциск из Долины темной воды, в рыцари графства Брассилон, дарую тебе мое покровительство, кров, хлеб и возлагаю в твои руки меч, яростно сокрушающий врагов моих. Клянешься ли ты соблюдать вассальную клятву, покуда бьются сердца - твое и мое?
- Клянусь.
- Восстань, сэр Франциск из Долины темной воды, рыцарь Брассилонийский!
Произнеся последние слова, Воска замерла, тяжело навалившись на плечо своего новоявленного вассала.
Стоявшая неподалеку Т’Рина, после секундного замешательства приблизилась и тронула Франциска за второе плечо.
- Хэггемон, помогите отнести Ее сиятельство в карету. Кажется, она без сознания.
Стряхнув с себя странное оцепенение, настигшее его во время посвящения, Франциск поднялся на ноги и попытался подхватить обмякшее тело графини, но Т’Рина с неожиданной силой оттолкнула его и сноровисто сплела свои тонкие руки вокруг корсета госпожи.
- Просто придержите ее за руку, хэггемон, и откройте мне дверцу кареты.
Пробурчав нечто, отдаленно похожее на извинения, Франциск крепко взялся за локоть, безжизненно болтающийся в такт движений служанки, и галантно распахнул тяжелую дубовую створку.
Со всей, возможной в данной ситуации почтительностью, Т’Рина водрузила тело графини на скамью, проверила, удобно ли расположены подушки, захлопнула дверцу и тяжело перевела дух.
- С ней все будет в порядке? – Франциск пристально глядел в зеленые глаза служанки, но на сей раз она и не подумала опустить свой взгляд.
- А это теперь зависит только от вас, сэр Франциск, рыцарь Брассилонийский.
- И то верно. Не будем терять времени. Разбойнички могут и вернуться, ведь мой друг Сабатиан, кажется, покинул нас на некоторое время.
Чернокнижник оглядел поле недавней битвы. Повсюду лежали мертвые тела. Те, над которыми потрудилось пугало, под ударами порывов ветра рассыпались, как зола от вчерашнего костра. Возле умерших от честной стали, в мрачно-терпеливом ожидании переминались с ноги на ногу жирные, взъерошенные вороны.
Все еще держась за кровоточащую голову, к Франциску почтительно подошел салатно-зеленый лакей Усияр, ведя на поводу хрипящего гнедого мерина.
- Еще кто-нибудь спасся? – принимая поводья, поинтересовался колдун.
- Я нашел еще троих раненых. Мы с Т’Риной погрузили их в обоз, туда же я перенес все, что удалось спасти от грабителей. Что делать с телами людей графини? Не мешало бы провести обряд погребения, капитан.
- Капитан? – Франциск заинтересованно поднял бровь.
- Начальник стражи графини не может иметь чин ниже капитанского, хэггемон, - вмешалась переодевшаяся в мужскую одежду Т’Рина, карабкаясь на козлы графской кареты. Треуголка с плюмажем здорово шла к ее, заплетенным в толстую косу, рыжим волосам.
- Понятно. Нет, Усияр, хоронить людей у нас нет времени. Можешь помолиться за спасение их души, но советую делать это уже на скаку. Ходу, родной! Надо засветло выехать на большак и убраться как можно дальше отсюда. Вопросы есть?
- Нет, капитан!
- Чудно. По коням!
Франциск лихо запрыгнул в седло, заставив мерина испуганно заржать. Т’Рина хлестнула вновь запряженных в четверку графских лошадей и экипаж, выворачивая толстые пласты дерна, со всей доступной ему скоростью двинулся в сторону Живодерского тракта.
На краю злополучной поляны Франциск помедлил, пропуская вперед карету графини и обозную телегу, которой правил Усияр. Вытащив из кармана бумажный свиток, колдун внимательно его рассмотрел, а затем скомкал и бросил на дорогу.
Гикнув, он пустил своего скакуна в галоп, нагоняя кортеж. Клочок бумаги немного полежал на земле, а затем вспыхнул ярким, оранжевым пламенем. Горящая бумага корчилась, как живая, а зубцы небольшой огненной короны кивали вслед удаляющемуся всаднику. На клочке догорающего свитка таяли два имени. Одно из них уже полностью сгорело, а другое еще можно было рассмотреть. На быстро исчезающей в пламени бумаге аккуратным, каллиграфическим почерком отца Горицвета было выведено: «Зора Белина, настоятельница монастыря Святого Утмара».
Продолжение:
http://www.proza.ru/2012/08/07/835