Но быть хорошими, значит ли жить
Стерильными ангелочками?
Эдуард АСАДОВ
Утро пробралось в пещеру через все трещинки и расщелины, и солнечные зайчики зарезвились на хорошеньком, осыпанном золотистыми веснушками, личике Ляны. Тролль ревниво прогонял их, еще сильнее закутывая ее, но белочка каждый раз выворачивалась и подставлялась солнечным ласкам. Наконец, когда один зайчонок чересчур расшалился и защекотал ее носик, Ляна чихнула и проснулась.
— Утречко! — улыбнулся тролль. — Чай будешь? Из трав, ничего животного.
Белочка потянулась, покрывало сползло вниз, обнажив белые полукружья грудей с крохотными розовыми сосочками. Тролль сглотнул.
— А может ну его, чай…
— Что значит — «ну его»? — слегка обиделась белочка. Она встала, завернулась в плащ и выставила руку в получившийся рукав и подняла палец вверх: — Сейчас попьем чай, и ты пойдешь в город.
— Зачем это? — поскреб затылок тролль. В его планы входило поближе познакомиться с белочкой, а не гулять ни пойми где.
— Ну… как бы тебе сказать? Я теперь как человек, а люди носят снимающиеся шкуры. Вон даже ты носишь. И мне надо.
— Одежда… — догадался тролль.
— Наверное, и еще на ноги, — она высунула из-под плаща изящную ступню и поиграла пальчиками, — а то вчера, когда я по лесу бегала, все ноги исколола…
Тролль слегка ошалел от этой демонстрации красоты и глупо улыбнулся во весь рот.
— Не надо на ноги… я бы мог носить тебя… — робко предложил он, возвращаясь в реальность.
— Надо, иногда я и сама захочу походить… Кстати, а здесь есть вода?
— Полно, после завтрака покажу.
— У меня есть идея получше — завтрак на природе. Бабушка говорила — очень полезно.
Они быстро собрали нехитрую снедь, захватили котелок с чаем и пошли навстречу утру.
Ближе к выходу Ляна, у которой не было никакого багажа, припустила бегом и скоро оказалась на горной поляне. Вчера у нее не было времени осмотреть окрестности, зато сегодня она могла любоваться ими сколько угодно. Ярко сияло солнце, журчал ручей, на разные голоса перекликались птицы. Цветы — голубые, лиловые, красные, желтые, белые — так и манили понюхать каждый из них. Роса алмазами сверкала на умытой дождем зелени. Ляна рассмеялась, расставила руки и закружилась.
Тролль уже сгрузил вещи и теперь разглядывал белочку. Чем больше он на нее смотрел, тем больше убеждался, что никогда не видел никого красивее.
А потом они пили душистый травяной чай и ели сотовый мед. Ляна вся измазалась. Упрямая золотистая капля скользила по ее запястью. Белочка перехватила завороженный взгляд тролля и, лукаво подмигнув, спросила:
— Хочешь слизать?
Тролль мгновенно оказался рядом, бережно сжал ее руку и лизнул мед. Шершавый язык прошелся по нежной коже, вызывая странные, неведомые доселе ощущения.
— Я хочу облизать тебя всю… — прохрипел тролль.
— Но я же не в меду? — удивилась белочка.
— Ты слаще… — заверил её тролль. Его глаза странно блестели, и он часто и громко дышал.
— Детоньки! — белочка и тролль испугано обернулись. Откуда на этой поляне взялась старушка — одной Фее известно. — О, да вы совсем и не детоньки, и вообще странные какие-то, — запричитала бабулька.
— Слушай, бабка, уметалась бы ты отсюда, подобру-поздорову, — взревел тролль, которого оторвали от весьма интересного занятия. Он встал и пошел на старуху.
Женщина опешила и попятилась:
— Ой, не кипятись, сынок, — воззвала она к милосердию тролля. — Я просто дорогу до Лиармора спросить хотела.
— Сейчас я тебе такую дорогу покажу! Не видишь, у нас тут…
— А что у нас тут? — похлопала ресничками Ляна, выходя из-за его спины. — И почему ты кричишь на пожилую женщину в моем присутствии, я когда-то тоже стану пожилой женщиной. Ты и на меня будешь кричать?
Тролль растерялся. Старушка воспользовалась ситуацией и с неожиданной прытью метнулась к Ляне.
— Спасибо тебе, девонька. Здоровьеца и детишек побольше. А где ты живешь, деточка? А то мне до Лиармора все равно за день не дойти, да и не к кому мне туда идти, если честно. Вот бы я и осталась с тобой жить. Помогала бы чем…
— Бабушка? — Ляна обняла и расцеловала старушку. — О, как вы похожи на мою бабушку!
— Не, ну нормально, они уже все решили без меня! Жилплощадь, между прочим, моя! — на всякий случай напомнил Хрясь.
Ляна закатила глаза и почти заголосила:
— Так это что, ты несчастную старушку выгонишь одну в лес?! К диким зверям?! Когда я стану старой — ты и меня выгонишь?
— Когда ты станешь старой — я буду глубоко мертвым, потому что с дыркой в мозгу долго не живут. — Тролль фыркнул и покинул поляну.
***
Ляна зло посмотрела ему вслед:
— Мог бы и прибраться помочь! Теперь мне все это в дупло тащить?
— Не бойся, касатонька, я тебя не брошу, — старуха споро собирала разбросанную по поляне утварь. — За твою доброту и сердечность я тебе вернее пса служить стану.
— Да что вы, бабушка, — Ляна отобрала у нее посуду, — я не позволю вам трудиться. Разве, что, совсем немного.
Вместе они отнесли посуду в пещеру. Ляна оставила старушку заниматься очагом, а сама взяла деревянное ведерко и сбегала к ручейку за водой. Белочка была аккуратиской и не привыкла сидеть без дела. Поэтому весь день она драила и убирала пещеру. Потом сбегала на поляну и набрала-таки цветов. Наплела венков, наделала гирлянд и все это по пещере развесила. А бабулька тем временем смолола кукурузу, найденную в кладовке тролля, напекла лепешек, сварила похлебку и даже нажарила мяса, пока Ляна за цветами бегала.
Тролль вернулся поздно вечером и в дурном расположении духа. Но, переступив порог своего жилища, так и обомлел. Белочка вихрем налетела на него, он едва успел ее подхватить.
— Нравится, Хрясюшка? Для тебя старалась, — слегка покраснев и сделавшись от этого еще краше, проговорила Ляна.
— Да моя ж ты красавица и умница! — тролль прокружил ее на руках. — Счастье мое рыжее! — и неохотно отпустив её, наконец-то сбросил с плеч тяжелый мешок. — А я моей крошке тоже подарков принес, открывай.
Белочка развязала мешок и ахнула: там лежали всевозможные женские штучки, милые и пикантные.
— Спасибо, Хрясик! — Ляна захлопала в ладоши и запрыгала от радости. — Это все мне?
— Ну не мне же, — ласково усмехнулся тролль, — примеряй.
Из тролльева плаща белочка и старуха соорудили что-то вроде ширмы, за которой и спрятались, утащив туда же мешок. Из-за занавески то и дело раздавались смешки, возгласы: «Какая прелесть!» или «А это что такое?» и заговорщицкий шепот.
Бабулька с проворством заправской горничной управлялась со шнуровками, юбками, лентами и при этом безумолку говорила:
— Какая же ты ладненькая! Да беленькая! Да стройненькая! Просто любо-дорого взглянуть! — и, склонившись к ушку, шепнула: — Ты Хряся-то почаще куда-нибудь усылай! Нам вон еще сколько с тобой женских премудростей изучить надо.
Белочка улыбалась и кивала. Она была слишком рада обновкам, чтобы уловить какой-либо подвох в словах старушки. Да и не больно-то вслушивалась в то, что та бормотала: слишком хотелось поскорее выбежать к троллю и покрасоваться перед ним. Наконец старушка легонько вытолкнула ее в зал.
Хрясь так и застыл с открытым ртом: так хороша была белочка в этом наряде. Зеленый с высокой талией сарафан, желтая кофточка и белый с кружевцами передничек очень шли ей. Как и фисташкового оттенка ленточки, подчеркивающие золотистость ее кудрей и белизну кожи. Ляна покраснела до ушей от сознания того, какое впечатление она производит.
Ужин прошел весело. Хрясь рассказал, как он добыл столько нарядов для Ляны. Особенно уморительно он описывал, как от него улепетывала торговка гребнями.
— Бежала и орала: всё, всё забирай. А я ведь ей денег дать хотел.
Может быть, кто-то другой и возмутился бы его методам добывания одежды, но не она. Единственным, что пока по-настоящему не нравилось белочке в тролле, была его мясная диета.
А вот старуху насторожило слово «деньги».
— Откуда у тебя монеты? — поинтересовалась она.
— Много будешь знать… — тролль прищурился и недобро посмотрел на нее. Бабка замолчала и к теме больше не возвращалась.
После ужина всех разморило. Бабулька, чтоб не отвлекать деточек, как она говорила, забралась в самый дальний угол, где еще днем устроила себе ложе из соломы, а Хрясь, потянувшись, приобнял Ляну за талию и сказал:
— Ну что, пошли и мы на боковую?
Однако белочка решительно вывернулась и, смущенно улыбнувшись, проговорила:
— Знаешь ли, Хрясик… Тут, в общем, такое дело… Словом, бабушка сказала мне, что молодая белочка не должна спать в одной постели с троллем. Потому что это неприлично. А еще потому, что ее, то есть — белку, никто потом замуж не возьмет. Так что ты не обижайся, я тебе тут, у огня постелю…
Хряс не обиделся, он был в ярости. Всю ночь он проворочался на своей подстилке, злобно сопя и что-то бурча. А утром, ни свет ни заря, куда-то ушел, захватив с собой шипастую боевую палицу.
Старушка тоже куда-то бегала с утра. Но когда Ляна проснулась, уже состряпала нехитрый завтрак. Но белочка сначала сбегала к ручью, искупалась, а потом только села завтракать. Когда с трапезой покончили, старушка дала ей корзинку и сказала:
— Пора нам, дорогуша, на зиму запасаться. Идем в лес.
Белочка обрадовалась такому предложению — уж что-что, а запасы она делать умела и любила. Дорогой они весело болтали о разных мелочах. Познания старухи вызывали неподдельное восхищение неискушенной жизнью Ляны. Но несмотря на разговоры, белка отметила, что лес вокруг погустел и пробираться через заросли подлеска становиться все сложнее.
Она остановилась и, уперев руки в бока и сведя брови к переносице, проговорила:
— Куда это мы идем? Я в лесу выросла! Не может быть в такой чащобе грибов и ягод!
— Да ты не кипятись, детонька, там за поворотом — поляна, настоящая сокровищница.
Белочка вздохнула:
— Судя потому, что там намного светлее — там и впрямь должна быть опушка. Но если там не будет ягод — я на вас, бабушка, сильно обижусь, так и знайте.
— Не волнуйся, милая, все будет, — подмигнула старушка и засеменила вперед.
На прогалине действительно краснела клюква, аппетитно поблескивала голубика… Но когда Ляна потянулась за ягодкой — в руке остался весь кустик, вместе с корнями. Только теперь белочка заметила и пожухлые листья, и сухие плоды…
— Как это понимать? — она обернулась, чтобы выказать свое неудовольствие старушке в лицо, но той не было. На ее месте стояла разбитная девица в зеленом охотничьем костюме и ехидно улыбалась.
— А это понимать так, что ты попала, притом — круто! — ухмыльнулась незнакомка. — Я — Ильма, охотница на странных существ. А это — моя команда, — она заложила пальцы в рот и громко свистнула: на поляну выскочило с десяток головорезов, двое из которых тащили клетку из прутьев и железные кандалы. — И ты поедешь с нами.
— Нет! — Ляна не на шутку испугалась. — Ты не можешь со мной так поступить?! Я была доброй к тебе…
— Ты была дурой, — гыкнула Ильма. — Теперь, расхлебывай. Хватай ее, ребята.
Белочка кричала и кусалась, брыкалась и вырывалась, ну куда ей было справиться со здоровенными мужиками. Поэтому, несмотря на все ее старания, она все равно оказалась в клетке.
— То-то барон будет рад! — Ильма довольно оглядела плачущую Ляну. — В его цирке уродцев такой куколки еще не было! А может барон ее себе оставит, для определенных целей… Он у нас со странностями, — она противно хихикнула и махнула своим сообщником: — Ну что, пошли за нашим золотишком?!
Двое крепышей подхватили клетку с Ляной, и процессия двинулась в путь…
***
Хрясь возвращался злой и с твердым намерением показать этим зарвавшимся бабам кто в пещере хозяин. Он тащил на плече оленью тушу и собирался свежевать ее на глазах у Ляны. Тролль с ухмылкой представлял, как у белки округлятся глаза и как она начнет выступать, вот тут-то он и осадит эту рыжую зазнайку. Хрясь почти напевал от счастья. Однако все злорадство мигом улетучилось, когда он подошел к своему обиталищу. Впервые за много лет его насторожила царившая там тишина. Бросив добычу у входа, тролль влетел в пещеру и замер: прогоревший очаг, брошенные вещи и никого. Страх ужом вполз в сердце.
— Ляна! Ляночка! Пушистик мой! — Хрясь метался из угла в угол, заглядывал под шкуры и даже под котелки и чашки, но белочки нигде не было. Впрочем, старухи тоже. — Ушли… — уныло пробормотал тролль, падая на колени. — Я был слишком груб с ними… Что мне теперь делать? Ляна!.. Белочка моя… — и запустив пальцы в свою густую, цвета жженой охры, шевелюру, раскачиваясь туда-сюда, протяжно завыл.
Погруженный в свое горе, тролль не сразу услышал хлопанье крыльев и стрекот. Очнулся лишь тогда, когда блестящая вещица перед ним звонко приземлилась на каменный пол. Что это? Гребень Ляны! Только теперь он заметил сорок. Они взволнованно кружили над ним и наперебой стрекотали.
— Это Ляна прислала вас? Что с ней? Она в беде? — сороки загомонили громче и, как показалось Хрясю, утвердительнее. Затем стайка понеслась к выходу, потом вновь залетела в пещеру и опять вылетела. И так несколько раз.
— Понял, вы поведете меня… Тогда в путь!
Он схватил огромный каменный молот и ринулся за вспорхнувшими сороками. Эти болтливые птицы не умолкали ни на секунду, мешая троллю прислушиваться к звукам леса. Пришлось прицыкнуть на них. Подействовало, правда, ненадолго. Поэтому тролль плюнул — послушать не дадут! — и с упрямством ищейки стал вынюхивать сладкий запах Ляны, который нельзя было не спутать ни с чем.
… Следы обрывались: сразу за Кряжистыми скалами зияла пропасть. А на другой ее стороне высилась черная громада замка. Значит, его Ляна у барона Фондебракка, этого старого извращенца?! Вот только как похитители переправились через эту бездну? Ни моста? Ни подвесной дороги? Не по воздуху же?!
Хрясь сидел на уступе скалы и осматривал окрестности, взвешивая шансы. Замок отсюда — как на ладони. Вон сколько охраны. И стены мощные. Настоящая крепость. Да и через пропасть ему не перебраться. Хрясь немилосердно костерил себя за то, что не разглядел в той старухе охотницу и доверил ей наивную Ляну. Куда делись его хваленые инстинкты! Вот сиди теперь здесь и локти кусай, злился на себя тролль.
— Поиграй со мной! — пискнули сзади, но тролль, не обернувшись, метнул на звук боевой молот. — Ты с ума сошел?! Так же и убить можно! — Фея была в ярости. Обогнув могучую фигуру Хряся, крылатая бестия зависла у него перед носом. — Ты чокнулся?! Отвечай!
— Иди ты, — грустно проговорил тролль. — Не до тебя…
— Вот как? А ведь я — Фея, мы колдовать умеем, забыл?
В темных глазах тролля засветилось любопытство:
— А если поиграю — поможешь?
— Подумаю…
— Так не пойдет — мне точно нужно…
— Постараюсь помочь… — уточнила Фея. — И пока — ни на йоту больше. Сначала — игра. А там — посмотрим.
— А как же Ляна?
— За нее не бойся. Этот барон хорошеньких любит. Он не станет ее убивать, может, потискает немного и всё.
Хрясь вскочил и подхватил молот:
— Я ему потискаю! Так потискаю! — в глазах полыхал гнев.
— Не кипятись, — Фея выставила руку вперед, ладонью вверх. — Он, как бы тебе это сказать… Ну… у людей, когда они стареют…
— Импотент, в общем, — успокаиваясь, вздохнул тролль и опустил молот.
— Да-да, и он заказал твоей бабке — старой троллихе — одно чудо-зелье, которое возвращает мужскую силу!
— С каких это пор Бурлящий Котел якшается с какими-то людишками?
— А вот сам её и спроси. Она, кстати, тут недалеко обосновалась. Вон, видишь на западе дым — это ее становище.
— И в чём подвох? — сощурился тролль. — Тебе-то от всего этого какая корысть?
— Игра! «Обворуй старую троллиху». Укради для меня ее ожерелье, и я помогу тебе выручить Ляну. А заодно не забудь зелье бароново испортить.
— Уж об этом могла бы и не предупреждать… — подхватив молот и ловко перескакивая с глыбы на глыбу, тролль унесся на запад.
А Фея ехидно хихикнула в кулачок.
Глава 3 - http://www.proza.ru/2012/05/18/9