Когда Татьяна Ларина запела по-казахски?
Лет 20 назад, то есть до моего переезда из Киргизии в Россию, я работал коммерческим директором АО «Иссык-Куль». Одно время мы отправляли с ж/д станции Рыбачье товарные вагоны с немытой овечьей шерстью на ковровую фабрику им. «9-е Мая» в братской Польше.
Одним из комиссаров над этой торговой сделкой был ветеринарный врач городской таможни казах Беккул Темирбаев. Перед ним стояла задача не пустить за наш государственный рубеж вредных обитателей тянь-шаньской шерсти вроде чесоточных клещей, возбудителей сибирской язвы с паршой и прочих разносчиков эпизоотий.
Вот почему я несколько раз бывал в гостях у Беккула, а он у меня. После осмотра нашей домашней библиотеки объёмом более тысячи книг, гость искренне похвалил нас с женой. Вместо смиренного приёма добрых слов в свой адрес, я с глупым честолюбием поинтересовался у сына Великой Степи:
-А что Вам нравится из русской литературы?
- Письмо Татьяны к Онегину! – ответил гость без промедления, - Я в детстве часто плакал, когда моя апа (мама) пела его под казахскую домбру…
Чего греха таить, перемигнулись мы, помню, с моей супругой по поводу явного, дескать, бахвальства, но недоверия не высказали. Попотчевали гостя и чем Аллах послал, да и отправились по санитарно-ветеринарным делам. Мы с супругой часто вспоминали хвастуна Беккула, поскольку сами из школьного курса литературы запомнили из стихотворного романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин» лишь первые строки:
-Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог.
Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог!
- А тут казаху, - рассказывал я друзьям и знакомым, - сыну степных пастухов, известно наизусть «Письмо Татьяны к Онегину."?! Представляете? Ха-ха-ха… Хи-хи-хи…
Уже переехав в Москву, я удостоился чести быть гостем Дворянского собрания, члены которого в начале нынешнего века отмечали 120-летний юбилей издательской деятельности дореволюционного просветителя И. Д. Сытина. Оказывается, его копеечные книжки на русском языке расходились из Москвы через Казань и Уфу по всему обширному Туркестанскому краю и Кавказу. В 1887-м году роман Александра Сергеевича попал в руки великого казахского писателя Абая Кунанбаева. ( Да, да к тому самому Абаю, у памятника которому на Чистых прудах устроили свою известную акцию московские оппозиционеры в первой декаде мая)!
Степной просветитель сразу же решил перевести письмо Татьяны Лариной к Онегину на казахский язык. По свидетельству М. Ауэзова он долго "помогал" русской девушке заговорить на чужом ей языке. Чем дольше, тем больше слов находит его Татьяна в мягком, побеждающе - нежном напеве. Всё благороднее в своей грусти, всё красноречивее становится эта русская девушка, покорившая писателя. Абай сравнивает казахское письмо Татьяны с её письмом, написанным по-русски. Порой не так как у Пушкина, его героиня говорит иногда слишком обычными словами, но зато более сердечно и доходчиво для сердец степняков.
- Ты – мой супруг любимый, Аллахом указанный мне,
Но меня не избрал ты другом, оставил одну во тьме. – так запела казахская Татьяна в юртах под домбру. Ни одна свадьба, ни один праздник в Великой Степи с тех пор не обходились без исполнения этой песни. Молодки плакали навзрыд, а взрослые казашки украдкой вытирали слёзы, а пожилые байбиче грустно вздыхали по юным годам. Благодаря Абаю Кунанбаеву с зимы 1887 года русский акын Пушкин впервые вступил в простор казахских степей, ведя за руку милую свою Татьяну. Он принёс в эти просторы радость своих песен, а его Татьяна пришла как близкая, как родная всем – и научила молодые сердца казахов тому языку искреннего чувства, каким ещё никто не говорил в Великой Степи.
И зря, получается, мы с супругой смеялись над ветеринаром из таможни из киргизского города Рыбачье.по нынешнему Балык. Прости нас тёмных, Беккул, пожалуйста, прости. Мы обязательно сходим к памятнику Абаю, к этому нежеланному подарку Москве от казахского народа. Но мне кажется, что недовольные подарком москвичи находятся в таком же невежестве, в каком мы были мы с супругой при первой встрече с Беккулом.
P.S.:С тех пор прошло более полувека.Поверьте, я иногда задавал себе вопрос: -"Каким образом талантливы казах Абай из глухой Семипалатинской степи узнал про письмо Татьяны Лариной?" Во время написания статьи под названием: "Когда Татьяна Ларина запела по - казахски?" я был уверен, что это заслуга дореволюционного издателя-просветителя И.Д. Сытина. А тут мне на глаза попалась книга С.Маркова "Вечные следы", в которой есть, оказывается небольшой очерк под названием "Друг Абая" про Нифонта Долгополова (М.,Изд-во "Молодая гвардия", 1973) В нём сообщается, что в 1857-м году в Воронежской губернии родился будущий друг казахского просветителя. Ещё студентом-медиком он принял участие в революционном движении, за что и был выслан на 23-м году жизни в Западную Сибирь, в захолустный городок Курган. Там он прожил около 3-х лет. Потом его перевели в Тюкалинск, потом в глухой Пелым, в 1884-м же году - очутился в Семипалатинске. В нём и началась история дружбы русского Нифонта и казаха Абая.
Надо сказать, что в 1884-м году в этом городе образовалась своеобразная "академия", состоящая из ссыльных русских революционеров. Среди них был и Евгений Михаэлис, вдохновенный исследователь ледников Алтая и геологии хребта Саур; Северин Гросс, изучавший вместе с Александром Блеком быт казахов; блестяще образованные арачи А. Богомолец и И.Виторт. Все они дружили с Долгополовым и Кунанбаевым. Именно они пробудили в казахском просветителе Абае любовь к творениям тех поэтов, писателей и учёных, о которых талантливый казах до них не знал. Известный путешественник Джордж Кеннан в 1995-м году услышал от скромного канцеляриста семипалатинского мирового судьи А.А. Леонтьева рассказ об удивительном кочевнике, который изучал западно-европейских философов и историков. Долгополов познакомил своего друга с произведениями Лонгфрелло, Пушкина и других. Покинув Семипалатинск, Нифонт поехал в Харьков, где закончил медицинское образование и занялся врачебной практикой. Русский друг Абая умер в 1922-м году в Астрахани в возрасте 65-ти лет.
Вот почему я теперь с лёгким сердцем даю следующий совет: -"Не надо смеяться над рассказом своего собеседником, пока не проверите его правдивость"!