Закхей

Евангелие от Луки 19:1-10 «Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него. И вот, некто именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом; и забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня Мне надобно быть у тебя в доме. И он поспешно сошел и принял его с радостью. И все, видя то, начали роптать и говорили, что Он зашел к грешному человеку. Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама; ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее».

Закхей для меня – подлинно герой веры. Посмотрите на те чудеса и исцеления, о которых речь идет в Евангелии до встречи Христа с Закхеем. Что за люди обращались к Иисусу Христу с просьбами? Больные люди, нищие, умирающие. Уже умерших Христос воскрешал. Люди, доведенные до отчаяния. Женщина, страдающая кровотечением, слепой, хромой… Однажды богатый молодой человек подошел, но когда Иисус сказал, куда он должен инвестировать свои капиталы, тот сразу удалился. А вот Закхей – это настоящий герой.

Человек весьма богатый, человек, у которого было все, человек, который сам себе дорогу сквозь жизнь проложил. Мытарями не рождались, мытарями становились. Мытари были люди, произошедшие из низших сословий. Никто из уважаемых, авторитетных людей не пошел бы в мытари. Это люди, которые решили: «Я буду что угодно делать, я буду врать, я буду красть, я буду силу использовать, но я добьюсь того, что мне надо в жизни; я никогда не буду голодать, я никогда не буду в нужде, я достигну большой власти». Это был человек небольшого роста, а маленькие люди часто стремятся компенсировать свой рост через то, что они достигают в жизни, через то, к чему стремятся.

Так Наполеон был маленького роста, но если бы не его малый рост, он, может, и не стал бы Наполеоном. Если бы Закхей был чуть-чуть повыше, он бы, наверное, не сделался начальником мытарей. Это человек, который всю жизнь свою поставил на карту: идти вперед, добиваться чего-то. И он многого добился. При этом, конечно, он и потерял многое: его не любили, это был человек грешный, отверженный, как все мытари. Это был человек, что называется, продажный, продавшийся властям, пошедший против народа. Но его это волновало мало. Он шел к своей цели, и он добился. Мал – да удал.

Но подлинное величие этого человека не в том, чего он добился, а в том, что он сумел понять и осознать, что есть что-то такое в жизни, чего люди не могут купить за деньги. Есть что-то такое в жизни, чего всей своей напористостью, всем своим нахрапом, всей своей хваткой он не может захватить и удержать. Есть что-то в жизни, чего он не может. В каждого человека Господь вложил чувство какой-то тоски, какой-то безысходности, какого-то одиночества. И это чувство – оно так глубоко в человеке, оно так сильно запрятано, что его очень тяжело найти и нейтрализовать. Это мучительное чувство, но и спасительное.

Однажды зимой я поехал отвозить людей на станцию. Обратно прихожу – у меня сигнализация не работает и блокирует все системы. И машину невозможно завести. А сигнализация так спрятана была, что чуть ли не полмашины пришлось разобрать, чтобы ее найти. И я уже ругал эту сигнализацию, говоря: «Зачем она у меня только есть? С восьми до двенадцати часов ночи проторчать на лютом морозе, кое-как одетый… Зачем она только нужна, эта сигнализация, если она не дает ехать? Зачем ее так запрятали?»

Господь в каждом человеке глубоко «запрятал» нашу «сигнализацию» - это чувство неудовлетворенности. Оно для чего-то нужно нам, хотя часто мы пытаемся докопаться до него, до этого чувства, найти, в каком уголке сердца, в каком уголке мозга нашего оно находится. Найти его – и избавиться от него. Разрабатываются разные программы, психологические тренинги, семинары для развития самоуверенности, чтобы поверить в себя, чтобы почувствовать себя уверенным, настроить себя на позитивные мысли, чтобы никогда не болеть, не страдать, чтобы плохое настроение не приходило. Изобретаются разные способы того, как найти и обезвредить этот «жучок», эту маленькую сигнализацию, заложенную в каждом человеке.

Была она и в Закхее. Он пытался как-то это чувство обезвредить, он пытался его заглушить. Есть такая старая негритянская песня, и мне она очень нравится. Эту песню на плантациях люди пели: «Иногда я чувствую себя одиноко, как ребенок без матери». Слова эти повторяются много раз: «Иногда я чувствую себя, как ребенок без матери». В этой песне задается и вопрос: «Почему?» Есть и ответ: «Не знаю». Вот и вся песня: очень простая песня.

Действительно, почему человек так себя чувствует? Чувство одиночества, чувство тоски, которое так присуще славянским народам, оно было и у Закхея. Люди обычно пытаются заглушить это чувство, заглушить его чем угодно: телевизором, музыкой, едой, деньгами, алкоголем – чем угодно. Настоящим мастером в попытке заглушить это чувство одиночества был Соломон. В своей книге Екклесиаста Соломон писал, что он делал со своей жизнью:

«Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме, и придавал сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудрость и все, что делается на земле. И предал я сердце мое, чтобы познать мудрость и познать безумие, и глупость. Вздумал я в сердце своем услаждать тело мое вином; я предпринял большие дела, построил себе дома, посадил себе виноградники, посадил себе сады и рощи, и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы, для орошения из них рощей, произрастающих деревья, приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкогоскота было у меня больше, нежели у всех. Собрал я себе серебра и, и драгоценностей от царей, завел я себе певцов и певиц, и услаждения сынов человеческих – разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме. Чего бы глаза мои не пожелали, я не отказывал им; не возбранял сердцу моему. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!»

В чем величие Соломона? В том, что он выстроил дворцы, выкопал водоемы, насадил рощи? Не в этом его истинное величие. Его величие в том, что он оставил в себе право на то, чтобы взглянуть на все и сказать: все это суета! Все это томление духа! Вот в чем было настоящее величие Соломона. Не в том, что он совершил великие дела, а в том, что он увидел, что все это не главное, что все это суета сует, все это томление духа. Может быть, хула на Духа Святого, о которой Господь говорит, в том и состоит, чтобы заглушить в себе томление Духа. Напитать человека суррогатами, напитать тем, чем пытался напитать себя Соломон: музыкой, домами, вещами, развлечениями, пьянками.

Даже религия может глушить в человеке то, что нельзя в нем глушить. Даже религия может быть суррогатом для человека, даже религия может быть, как сказал классик, «опиумом для народа». На самом деле Иисус Христос говорит, что самый страшный суррогат для человека, самый страшный заменитель, который человек принимает внутрь – это закваска фарисейская. Это та закваска, которая все мелочное, ничтожное, жалкое, что в человеке есть, поднимает, раздувает до тех пор, когда его начинает «пучить» от своей праведности, от того, что у него есть внутри.

Вот она, закваска фарисейская. Она поднимает всякую ерунду в человеке и наполняет его так, что ему и есть не хочется. Человек думает, что он сыт, пресыщен, а он с голоду пухнет. Тем и страшны фарисеи, обходящие море и сушу. Ложная сытость – с одной стороны, поиск суррогатов – с другой.

Наверное, Закхей прошел через все это. Но он что-то слышал об Иисусе Христе, слышал что-то такое, что заставило его подумать: может, этот Человек какой-то другой? Мытари прекрасно знают человеческую природу, это великолепные психологи: они знают, на кого сколько можно надавить. Они знают всех вокруг, потому что со всех этих людей к ним стекаются средства. Они знают всю подноготною человека, знают все людские слабости, поэтому они так успешны бывают. Закхей знал людей, он знал, что в человеке, он думал: «Может быть, есть человек, который был бы не такой, как все, другой? Но что он может дать мне, Закхею?» Он слышал, что Иисус любил народ, он слышал, что Он общался с грешниками, он слышал, что у Него есть какая-то власть, и твердость, и мягкость, и любовь – все вместе. Закхей слышал, что Иисус, когда проходит, когда говорит с людьми, называет их дочерьми, чадами, сыновьями. Он как будто с детьми Своими обращается. У Него сила, у Него же и мягкость. Может быть, у Закхея и отца никогда не было, может быть, это то, чего ему так не доставало. Чтобы там в жизни у нас ни было, мы будем искать то, для чего мы созданы. Мы будем искать самое главное, чего нельзя удовлетворить никакими игрушками.

Соломон, который был самым великим, самым мудрым, никак не мог удовлетворить себя. Что бы с нами ни было, мы будем искать то, для чего мы созданы – будем искать любви. Мы будем искать такой любви, чтобы кто-то любил нас так, как Бог любит, и чтобы мы любили кого-то, как только Бог может любить. И пока этого нет, человек не успокоится. Отношения между людьми способны приблизить нас к пониманию Божией любви. Величие и несовершенства земной любви, которые очевидны, способны показать человеку, что существует нечто большее. Но никто из людей не мог любить так, как только Бог может любить.

А кто вообще любил Закхея, кто мог любить Закхея? Есть люди, которых легко любить. Есть люди, которых крайне сложно любить. А есть люди, которых невозможно любить. Этот маленький вредный человечек, который был «кровопийцей», начальником мытарей. Кто же будет любить такого человека? Но прошел слух, что Иисус по-другому смотрит на людей, Он смотрит по-другому, и может любить самого безнадежного. И Закхей полез на смоковницу. Вот позору было этому именитому человеку!

Мнгог Закхеев полезли бы сегодня на смоковницу, чтобы увидеть Того, Кто их может любить, чтобы увидеть Бога – если бы только их другие люди не видели, не смеялись над ними. Знаете, сколько Закхеев хотели бы подъехать к тому месту, где Иисус проходит, подъехать на лимузине и через зеркальное стекло посмотреть на Христа – чтобы их при этом никто не видел. Но Бог ждет чего-то другого. И они на дерево не лезут; они на стену лезут – богатые люди лезут на стену. Богатые тоже плачут, еще как плачут. Они на стену лезут, а на смоковницу – не лезут. Стыдно! Стыдно, что другие люди увидят их веру – просто веру.

Но такова природа веры, что должна проявлять себя на людях. Все те чудеса, все те столкновения с людьми, которые были прежде у Иисуса Христа, они все были на людях. Вот женщина, которая хотела тайно прикоснуться к Иисусу. Но вдруг все ее проблемы стали явными для людей. Двенадцать лет кровотечения! Все узнали об этом, все узнали! Все, чего люди так боялись, все, при прикосновении к Иисусу, становилось явным. Такова природа веры – она проявляется на людях. Ты не можешь наблюдать за Иисусом из своей комнаты, из окна; ты должен подойти к Нему или, в крайнем случае, залезть на дерево. Христос Сам шел в Иерусалим для того, чтобы на древо залезть, на самое позорное древо. Если над Закхеем смеялись и издевались, когда он на смоковницу лез, то, как издевались над Христом, когда Он на древо взошел. Христос, Который знал, что Он взойдет на крест, Он особым образом относится ко всем, кто лезет на дерево. Он замечает их. Он заметил Закхея, Он заметил, что этот маленький человечек сделал, Он отметил подвиг этого человека, Он увидел, что для этого маленького человека залезть на дерево было маленьким крестом. Это маленький крест, который понес Закхей, когда залез на это дерево. И Христос, который шел, чтобы Самому залезть на древо, на крест, сумел оценить это. Он может оценить каждый крест, который мы несем, потому что Он видит крест там, где другие его не видят.

Для других это был смех, а для Закхея это был крест. Иисус Христос видит крест даже в смоковном дереве разветвленном. Он видит там крест. Он видит крест в нашей жизни, там где другие его не видят, там, где другие могут не понять, могут осмеять – Христос видит там крест. И, между прочим, Закхей был последним уверовавшим в Иисуса до того времени, как Он взойдет на крест. Все! Шел Он и шел, столько чудес и исцелений совершил… И люди чудеса веры проявляли и обращались к Иисусу. И вот Закхей – последний человек, который ко Христу с верою обращается до Его распятия. Помните, кто следующий с верою обратится к Иисусу по Евангелию от Луки? Разбойник на кресте.
Опять крест. Ко Христу приходят люди, которые сами на кресте находятся. Если бы Закхей не залез на свой крест, он бы и не услышал: «Сойди, Закхей, Мне надо к тебе войти в дом». Если бы разбойника не распяли на том кресте, он бы не услышал слова Христа: «Ныне будешь со Мною в раю». Это тот маленький крест, который люди несут, и который Господь замечает. Как Господь замечает крест! Да и кому еще знать и замечать, что такое крест? Он замечает всех, кто на кресте. Он замечает вас, когда вы на кресте, тогда, когда другие не замечают, что вы на кресте. Это не такой большой крест, как Христов крест, это может быть смоковница, но для вас это крест.

И вот, Господь говорит: «Слезай, Закхей, сойди скорее, ибо сегодня надо Мне быть у тебя в доме. И он поспешно сошел и принял Его с радостью. И все, видя то, начали роптать, что Он зашел к грешному человеку». Как всегда! Почему так случается – я не могу объяснить. Сначала Закхей не мог пробиться к Иисусу, потому что люди загораживали Его, теперь, когда он залез высоко-высоко и увидел Его, опять люди начинают роптать: что это, мол, такое, да что за люди тут такие приходят ко Христу. Не отчаивайтесь, когда с вами такое происходит. Все в порядке: это люди Божии, они идут со Христом. Им еще только предстоит стать великими людьми.

А вот дальше что-то непонятное происходит. «Закхей же, став, сказал Господу: Господи, половину имения моего я отдам нищим, если кого чем обидел, воздам вчетверо». Попался Закхей, попался человек. Что он говорит?! Не в состоянии ли он аффекта? Он же каждую копейку своего состояния сделал тем, что кого-то из людей обидел. Но даже если бы он и не обижал их, то когда повесил бы объявление «Вчетверо воздам всем, кого обидел», то обиженных и их обидам не будет числа. Все придут. Откуда ты, Закхей, возьмешь эти средства? Ты жил неплохо, ты тратил, ты половину раздашь нищим. Как ты думаешь рассчитаться со всеми, кого ты обидел? Но Христос что-то увидел в этих словах Закхея.

Закхей не сказал: «Господи, я верю в Тебя», он не сказал: «Господи, я люблю Тебя», он не сказал: «Господи, прости мне мои грехи». Он говорил на том языке, который был ему понятен: «Половину имения моего я отдам нищим, если кого чем обидел, воздам вчетверо». Деловой язык. А Иисус в этих словах увидел признание веры, Он увидел, что эти слова явились сигналом того, что перед Ним другой Закхей. Иисус сказал ему: «Ныне пришло спасение дому сему». Что же такого увидел Христос, что Он смог немедленно поставить Закхею диагноз – здоров? Спасен человек, пришло спасение дому сему. То, что в человеке было главным всю его жизнь, то, в чем он искал себе дорогу, искал совершенство, пытался достигнуть чего-то и достиг чего-то, вот все это вдруг пересматривается человеком самым решительным образом.

И Христос, как никто другой, это замечает. Да и мы замечаем. Мы просто своим ограниченным умом пытаемся подумать: «А как же этот человек сможет это дать, как же он сможет это сделать?»

Закхей хорошо знал высшую математику. Но знаете, что происходит с человеком, когда он обращается, когда человек обращается к Богу? Особенно с человеком, который уже в чем-то преуспел в жизни, с человеком, который уже шел куда-то, с человеком, который уже как-то сформировался… В книге рекордов Гиннеса записаны разные сведения о том, кто дальше прыгнул, у кого ногти длиннее, кто дольше зубы не чистил, кто косточку вишневую дальше плюнул – всякие там рекорды. И рекорды эти обновляются: каждый год кто-то плюнет вишневую косточку на миллиметр дальше. Каждый год ноготь у кого-то еще длиннее отрастет (они их потом сворачивают роликами). Каждый год кто-нибудь дальше прыгнет.

Закхей каждый год совершенствовался, совершенствовался в высшей математике, считал деньги, стал начальником мытарей. Но то, что он говорит здесь, это уже не высшая математика, а всевышняя математика. Есть вышние рекорды, а есть всевышние рекорды, которые совершенно не похожи на те, что на сантиметр дальше и на секунду быстрее. Нет, это нечто совершенно иное, это что-то немыслимое, это то, что в книгу рекордов Гиннеса не попадет, потому что оно гораздо превосходит эту книгу. Это то, что в Небесную книгу попадает.

Человек, создавший себе имение на неправде, говорит: «Половину раздам нищим, а остальное вчетверо раздам каждому, кого обидел». Это невозможно, это нереально. Закхей каким-то образом усвоил тут не высшую математику, а всевышнюю математику. Закхей каким-то образом усвоил не высшие законы общества, человечества, развития. Есть законы высшие, а есть законы всевышние. И когда Христос видит, что этот человек усвоил закон всевышний, Он ему смело говорит: «Это не бравада, это просто констатация фактов. Ныне пришло спасение дому твоему».

Когда Он сказал другому богатому человеку: «Иди, продай все, что имеешь и раздай нищим», тот не мог усвоить всевышней математики. Он знал хорошо высшую математику, а всевышней математики он не усвоил. Поэтому Христос и огорчился, огорчился, увидев, что спасение не пришло к нему. Он огорчился, увидев, что всевышняя математика ему не открылась, и он продолжает свою среднюю и высшую математику. Всевышняя остается для него закрытой! И Христос сказал: то, что невозможно человеку, возможно Богу. И Закхей это понял. Закхей не слышал этих слов, но он их понял.
Знаете, что происходит с человеком, когда ему открывается не вышнее, а всевышнее? Тогда он совершает поступки, которые совершенно выходят за рамки того, что он мог сам себе вообразить? Тогда вор, залезший в карман к человеку, потом лезет в свой карман, берет то, что у него там есть и кладет в карман к этому человеку.

А потом думает: что его заставило так поступить? Это врун, который врал всю жизнь и который выстроил хорошую четкую схему, составленную из вранья; и когда ему остается сказать последнее «да», когда у него все в руках, когда он просто наслаждается тем, как он ловко все «состряпал», тогда… Тогда он вдруг говорит: «нет». И все, что он выстраивал, рушится. Этот человек всю жизнь шел в одном направлении, а потом вдруг делает то, что невозможно сделать человеку. Этот человек добивался чего-то, шел к чему-то, стремился к чему-то, а когда все было в его руках, и когда надо было просто соединить два провода, чтобы вся эта машина, которую он строил всю жизнь, заработала, он отказывается это делать. Вот это всевышняя математика.

Вот одна такая история. Человек, который всю жизнь, с детских лет, был бандитом, профессиональным бандитом, высокого уровня налетчиком, достигшим высот в преступном мире, никогда ничего не боявшийся, славившийся тем, что был совершенно неустрашим, что никогда не перед чем ни пасовал, что всегда шел вверх…

Когда, наконец, его взяли и приговорили к смертной казни, то друг его детства, жизнь которого пошла по-другому пути, и который сделался пастором, пришел к нему и говорит: «Ты знаешь, мы были друзьями; я знал, кто ты, но все же мы были друзьями. Всю жизнь ты делал то, с чем я не был согласен. Но сейчас ты можешь сделать что-то великое. Да, ты можешь остаться таким, какой ты есть. Я знаю, какой ты. Ты человек неустрашимый, ты человек потрясающий. Я знаю, что ты не боишься смерти. Но знаешь, что произойдет, дорогой друг, если ты с этой смелостью, с этой отвагой зайдешь на электрический стул? Ты же известный человек, все газеты о тебе напишут – какой ты храбрец. Будут биографии о тебе писать, как об Алькапоне – какой ты был герой. Да, ты прославишься, ты останешься верен себе, но знаешь, что будет, дорогой? Все те мальчишки, которые боготворят тебя, которые, разинув рот, смотрят на все твои приключения – ты знаешь, что будет с ними? Ты знаешь, кем они станут? Ты знаешь, что они пойдут по твоим стопам, и что они, как и ты, закончат на электрическом стуле? Я знаю, что ты не испугаешься, но хотя бы сделай вид, что ты испугался. Сделай вид, что ты струсил». Но налетчик сказал: «Никогда такого не будет. Такого позора я не допущу».

Когда его вывели из камеры смертников и повели на электрический стул, он шел весело. Но в последний момент что-то переключилось в его сознании. В последний момент от высшего своего разумения он перешел к всевышнему. И хотя ему было не страшно, войдя в эту камеру, он упал на колени перед палачами, стал целовать им сапоги, стал умолять о пощаде, стал кричать, стал плакать на виду у репортеров, которые фотографировали это унижение самого неустрашимого человека. После этого он взошел на электрический стул и положил свою жизнь. Но теперь не только за свои преступления, но и за этих детей. Всевышняя математика толкнула человека на такой поступок, всевышний расчет.
Так тяжело в жизни бывает оторваться от наших привычных расчетов, оторваться от того, к чему мы всегда стремились и сделать что-то такое, что невозможно сделать, сделать что-то такое, что не подходит в категорию высшего, человеческого, но что подходит только в категорию всевышнего… И тогда мы услышим, какой глупец, какой слабый, какой трус, какой недалекий, какой… И это не важно, главное, что в душе человек в этот момент услышал оценку, констатацию факта, которую дает Иисус Христос: «Ныне пришло спасение дому твоему».