НЕ реальный РАЙ
«Это рай,
Пойми наконец,
Мертвецам здесь дом,
А живым ****ец,
это рай»
Глеб Самойлов
Как только Николай покинул свой дом, как только он надел наушники и как только собрался включить музыкальный плеер, чтобы послушать новый альбом группы «Король и Шут», на него налетели. Это была старушка, что куда-то явно спешила и не смотрела вперёд, раз не увидела такого верзилу, как Николай, спокойно стоящего возле своего подъезда и никого не трогавшего. От удара бабка, что ростом была не больше полутора метров, упала на асфальт. Она внимательно смотрела на высокого широкоплечего парня в бейсбольной кепке, не в силах самостоятельно подняться с земли.
– Извините меня, – промолвила старушка. – Зрение уже не такое зоркое, как раньше, и я вас просто не заметила.
– Ничего страшного, – сказал Николай, который уже спрятал музыкальную игрушку в карман своих джинсовых брюк и сейчас внимал старушке. – Сам виноват. Стою здесь, как истукан, давайте я вам лучше помогу, – с этими словами Коля наклонился к бабуле и помог той подняться с земли.
Снова крепко стоя на своих ногах, старушка внезапно задёргалась, один её глаз стал неустанно моргать, в то время как челюсть начала пританцовывать, то опускаясь вниз, то снова поднимаясь вверх. Бабуля схватила верзилу за рукав кожаной куртки и с мольбой в глазах посмотрела тому в лицо. Она даже встала на цыпочки, чтобы как можно лучше разглядеть физиономию двухметрового Николая.
– Вы не подскажете, который сейчас час? – стоя на цыпочках, с танцующей челюстью и дёргающимся глазом, спросила она, да с такой жалобной интонацией, словно ответ на вопрос решал, будет она жить или умрёт прямо здесь и сейчас.
– Без десяти двенадцать. А что? Вы куда-то опаздываете? – с испугом произнёс молодой человек, ведь он уже начал предполагать, что старушка может вот-вот отбросить коньки, и тогда его утро будет напрочь испорчено, загажено старой ведьмой, что так нагло растягивала рукав его новой куртки.
– Опаздываю, опаздываю, внучок. В магазине напротив сегодня тотальная распродажа для всех пенсионеров, скидка на всё аж два процента, вы представляете, два процента! Но только до двенадцати, и если я опоздаю, то не смогу сэкономить и отложить копейки на похороны! – в ужасе и второпях произнесла бабка, её глаз наконец-то остановился, он просто закрылся и как будто уснул, в то время как второй продолжал бодрствовать. Парню с плеером в кармане даже стало казаться, что глаза старухи живут отдельной, собственной жизнью.
Николай внимательно посмотрел на магазин, что был через дорогу, затем снова на часы и снова на магазин. Конечно, он мог кинуть мерзкую бабку, оставить её здесь, наедине с безумными машинами и не менее безумными людьми, а мог помочь дойти до магазина, тем самым совершив добрый поступок и не испортив начало этого дня. Кто-то из мудрых сказал, что как день начнётся, так он и закончится, поэтому Николай не хотел его начинать, бросив беспомощную пожилую женщину на произвол судьбы.
– Успеем, если поспешим и отправимся туда прямо сейчас, – с этими словами Коля схватил бабулю за руку, тем самым оторвав её от своей куртки, и чуть ли не бегом поспешил к заветному торговому центру.
За десять минут они добежали до магазина, успели найти всё необходимое и вернуться к кассе, где не очень вежливая кассирша, ведь на часах уже было без минуты двенадцать, всё-таки сделала обещанную скидку, аж два процента, сохранив при этом так необходимые бабке копейки на похороны.
– Да хранит тебя господь, добрый человек, – с улыбкой самого счастливого человека на свете промолвила пожилая женщина. – Уж не знаю, что бы я без тебя делала.
– Без меня вы бы не врезались и не упали на землю, а значит, не опаздывали бы в магазин, – спокойно произнёс Коля, хоть и думал про себя, что без него её сбил бы автомобиль, автобус или трактор. – А что касается господа, то не верю в него я.
– Такой добрый человек – и не верит в создателя всего сущего? В творца земли нашей и неба вездесущего? Да разве такое возможно?
– Возможно, – сказал Николай, когда бабка вновь стояла возле дома, где ещё несколько минут назад произошло их роковое столкновение. – Мне пора, а вам желаю больше ни с кем не сталкиваться, – произнеся это с не очень искренней улыбкой на лице, высокий парень зашагал прочь.
– Возможно, вы не верите в бога, но зато бог верит в вас. Верит и хранит, и у вас всё будет хорошо, я уверена, у добрых людей всё всегда хорошо, – вслед уходящему мужчине прокричала старушка. И в ту же секунду парня сбил автобус.
Огромный красный двухэтажный автобус мчался из всех сил. Мужчина, что сидел за рулём, сильно опаздывал и явно превышал дозволенную скорость, в его кабинке пел Сергей Лазарев, которого так любил водитель огромного автобуса, а в ушах молодого человека, что оказался на его пути, играла группа «Король и Шут». Эти музыкальные стили столкнулись, и, как бы прискорбно это ни было, Лазарев победил. Зло в который раз одержало победу над добром. Водитель со всех сил ударил по тормозам, когда увидел на пешеходном переходе человека, высокого парня, не спеша шагающего вперёд, но было уже слишком поздно. Автобус остановился, но лишь тогда, когда под его колёсами оказался череп молодого человека. Тем утром Николай умер, умер под неистовый крик бабки, что не могла поверить своим глазам.
Очнулся Коля в очень странном месте, его окружала белоснежная пустота. Сам мужчина как бы стоял в воздухе, ведь под его ногами ничего не было, лишь всё та же пустота, которая постепенно всё же начала рассеивается, пока перед парнем не предстали огромные врата. Они выросли из земли, или из воздуха, или из всё той же пустоты. Сначала они были очень маленькими, словно игрушечными, этакие врата для Барби и Кена, но затем они стали в два раза, а потом и в три, и в четыре раза больше самого Николая. Они росли, пока не стали самыми большими вратами на свете, и когда это произошло, под ними появилась огромная табличка, которая висела в воздухе и плавно качалась из стороны в сторону. На этой табличке золотом было написано: «Добро пожаловать в Рай», и Коля протёр глаза в надежде проснуться, но ни врата, ни надпись не исчезли, вместо этого рядом с ними ещё ко всему прочему появился небольшой письменный стол. За этим столом, что тоже как бы был подвешен в воздухе, сидел кучерявый малыш чуть ли не младенческого возраста, с крыльями, причём абсолютно голый.
– У меня для вас две новости, Николай, – произнёс малыш, держа в маленькой ручке перо для чернил. – Одна плохая, другая хорошая, с какой прикажете начать? – голос младенца, кстати, совсем не был детским, а напротив, ангелок с золотыми кудрями говорил басом, как настоящий взрослый мужик.
– С хорошей, – спокойно и даже немного с пофигизмом ответил парень, оказавшийся на небесах, словно его совсем не удивили ни врата, ни голый ребёнок.
– Э-э нет, так не пойдёт, – замешкавшись и что-то записав на пергамент, произнёс крылатый мальчуган. – Вы не это должны были сказать, то есть, начинать нужно с плохой. Кто вообще выбирает сначала хорошую новость и лишь потом плохую?
– Я, – всё так же спокойно произнёс Николай. – Но можете начинать и с плохой, – парень захотел засунуть руки к себе в карманы и только тогда осознал, что он голый, не считая кленового листа, что висел в воздухе перед ним и закрывал его половой орган.
– Так-то лучше, – с облегчением сказал малыш и снова записал что-то в пергамент. – Вы умерли – это плохая новость, а хорошая – вы попали в рай.
Огромные врата стали открываться, и из-за них полился очень яркий свет. За светом пошла музыка, нечто классическое, что играется на органе. Ну а за музыкой из врат полетели бабочки, только это вовсе и не бабочки были, а очень маленькие голые девушки с крыльями у лопаток. Эти крылатые подруги окружили Николая с ног до головы и стали тереть своими крылышками его огромное тело.
– Нет, – произнёс Николай, не обращая внимания на свет, на музыку, а тем более на леди-бабочек.
– Что нет? – ничего не понимая, спросил крылатый мальчик-писарь.
– Нет, я не попал в Рай. Потому что Рая нет, – сказал Николай, и свет тут же потускнел, музыка затихла, а крылатые девушки отступили от мужчины на метр, с ужасом взирая на него. Но больше всех был шокирован кучерявый малыш. Он уронил пергамент и своё перо в белую пустоту, и они тоже зависли в воздухе.
– Как так нет, а это что? – чуть не потеряв дар речи, простонал ангелок.
Николай осмотрелся по сторонам, а затем просто развёл руками:
– А это мой сон.
Голый мальчуган ударил себя ладошкой по лбу, он явно был в замешательстве, ведь всё пошло не так, как было задумано. В воздухе рядом с крылатым ребёнком появился телефон, по которому он и стал звонить.
– Соедините меня с ним. Да я знаю, что он очень занят и у него много дел, но у нас ЧС, – говорил в трубку разгневанный малыш. – Да, я так и сказал: у нас чрезвычайная ситуация, и без него не справиться.
Николай в это время продолжал тереть глаза в надежде, что хоть сейчас это поможет, он очнётся, придёт в сознание и покинет этот кошмар.
– Не волнуйтесь, сейчас мы всё решим, – наконец положив телефонную трубку, которая тут же, кстати, и испарилась, промолвил малыш. И как только его последнее слово слетело с крошечных губ, из ворот полился новый свет, куда более ярче прежнего, а вслед за светом появился человек. Это был мужчина, куда более высокий и куда более мускулистый, чем Николай. На нём была белая туника, длинный подол которой тащился по воздуху. Его бородатое лицо очень напоминало Николаю персонажа из диснеевского мультика, древнегреческого бога Зевса, который был отцом Геркулеса.
– Ну привет, Коля, говорят, ты не веришь в Рай, значит, и в меня ты тоже не веришь, – произнёс бородатый мужик в тунике, и его голос заглушил собой всё. Даже мысли, что копились в голове парня, на мгновение потерялись, будто голос этого бородача исходил не из его уст, а из головы самого Николая, будто мужчина в тунике всегда жил в нём и был частью его.
– Если ты назовёшь себя богом, то да. Я атеист, – уже не так спокойно, как раньше, произнёс Коля, взирая на высоченного верзилу, что стоял перед ним.
– А я знаю, и этот ангелок тоже знает, – указывая на голого летающего малыша, сказал бог. – Он вообще о тебе знает всё, он твой писарь. Правда, он не знал, что ты так отреагируешь на собственную смерть. Людям вообще всегда трудно признать факт собственной кончины, вы считаете себя бессмертными, думаете, что смерть тронет всех, но только не вас.
– Я не умер, ведь если бы умер, то ничего бы этого не было, я бы лежал в земле и тихонько превращался бы в удобрение. Но раз я вижу то, что вижу, значит, мой мозг функционирует, возможно, я сплю или лежу в больничке под кучей наркотиков, возможно, я в коме или под анестетиками. Но это не меняет того факта, что я не мог умереть.
Малыш, что снова принялся всё записывать, лишь тяжело вздохнул и с глазами, полными разочарования, которые говорили «Николай безнадежён», посмотрел на творца.
– Как насчёт небольшой экскурсии? И, возможно, ты изменишь своё мнение о смерти, мне и этом месте, – сказал бог, на что Николай лишь пожал плечами, ведь он был уверен, что это всего лишь сон и противиться ему бесполезно.
Николай, бог и голый мальчуган с пергаментом в руках прошли в огромные врата.
Мир за воротами напоминал сказку или действительно сон, он был непохож на тот Рай, каким обычно его воспринимают глубоко религиозные люди. Он походил на огромный мегаполис, который почему-то висел в воздухе. Куча высоких зданий самых разных форм с очень яркими вывесками. Здесь были дома в форме пирамид, в форме животных, дома, которые меняли свои цвета, а потом просто исчезали или становились невидимыми. В воздухе витал приятный запах цветов и свежих фруктов, что росли здесь везде, причём не только на деревьях, но и на каменных сооружениях. Фонтаны, что здесь были, переливались всеми цветами радуги. Но самыми удивительными в раю были люди. Они шли по волшебному городу абсолютно голые, не считая кленовых листьев, что были у их гениталий, и казались абсолютно счастливыми. Все здесь улыбались и словно излучали любовь. Парни и девушки шли парами, нежно держа друг друга за руки, этакая сцена из очень романтического кино или очень дорогого порно.
– Ну что, с чего начнём? Вы любите кино, у нас есть отличный кинотеатр, – сказал мужчина в тунике.
– Кинотеатр? В раю? – удивился Николай.
– А то, – с улыбкой произнёс творец, после чего указал на огромную пирамиду, над которой висел гигантский чёрно-белый глаз. Это всевидящее око взирало на весь мегаполис, а свет, что шёл из него, был как прожектор, сотни, а быть может, и тысячи видеокамер. Между пирамидой и чёрно-белым глазом проплывали слова: «Спешите! Только сегодня и только в раю! “Аватар-3”, такого вы ещё не видели».
– Вроде ещё даже вторая часть не увидела свет, как у вас может идти «Аватар-3»? – в недоумении спросил Коля, любуясь чарующим оком.
– В раю есть все фильмы, что когда-либо будут созданы на земле, как и все книги, то же касается и картин. Оказавшись здесь, ты не упустишь ничего стоящего, ничего значимого. Многие ошибочно думают, что смерть – это конец или только начало. На самом деле смерть не имеет какой-либо отправной точки, она сразу всё и одновременно ничто.
– Для бога вы слишком заумно изволите излагать, – с сарказмом произнёс Николай и уже сам пошёл вперёд, проходя мимо огромной пирамиды кинотеатра, что, по его мнению, была всего лишь иллюзией.
Впереди стоял огромный стеклянный аквариум, к которому атеист и пошёл. В этом прямоугольном сосуде находились девушки, о которых только мог мечтать Николай в своих самых смелых сексуальных фантазиях. Они были абсолютно голые, не прикрывая свои интимные места всякими листьями. Девушки облепили стекло и с вожделением смотрели на парня, словно он был единственным, последним мужчиной на земле. Сквозь прозрачный барьер они шептали ему:
– Иди к нам, возьми нас.
– О, вижу, ты нашёл сотню девственниц, о которых так грезят все похотливые умы. Если хочешь, ты можешь войти туда, стекло растворится, как только ты вытянешь руку вперёд.
Николай молча протянул руку, и она вошла в стекло, словно в воду, девушки тут же хлынули к его ладошке, пытаясь утянуть за собой. Кончиками своих языков они ласкали его пальцы, прижимали руку к набухшим соскам, они были готовы на всё, лишь бы молодой человек уделил им должное внимание.
– Они ненастоящие, – проговорил себе под нос молодой человек, после чего убрал руку из аквариума. Девушки, что были в нём, тут же изменились в лице, они отхлынули от стекла, как от горящего здания. На их милых мордашках больше не отражалась радость возможного приключения, теперь они были убиты горем, они были отвержены тем, кого смогли так сильно полюбить.
– Своими мыслями ты их расстроил. Любому неприятно слышать, что он ненастоящий, что он всего лишь иллюзия, пусть оно иногда так и есть.
– А что, если здесь, на моем месте, стояла бы девушка? Что увидела бы она? – без особого интереса спросил атеист.
– Пожарников, кинозвёзд, голого Джонни Деппа или Тома Круза – всё зависит от сексуальных предпочтений человека, здесь каждый получает то, о чём в реальной жизни он мог только мечтать. К сожалению, большинство слишком много своего времени проводит в этом аквариуме, забывая о других дарах Рая, и тогда мне начинает казаться, что я зря придумал секс. Ведь он – не самое важное в жизни или смерти, он – приятное дополнение к чему-то куда большему, чем просто перепихон. Но вы, люди, кажется, забыли, что такое любовь.
Николай проигнорировал слова мужчины в тунике и пошёл как ни в чём не бывало дальше, стараясь больше ни на чём не зацикливаться. Парень думал, что если он перестанет обращать внимание на псевдорай, то тот просто исчезнет, испарится, сгинет из его головы. Николай молча проходил мимо удивительных вещей, которые видел лишь краем глаза. Так он прошёл мимо огромного огнедышащего дракона, что с любопытством на него смотрел и был не прочь познакомиться. Не обратил парень должного внимания и на огромный стадион, на котором парни и девушки летали на мётлах, сбивали друг друга битами и гонялись за каким-то золотым шариком. Николай игнорировал чудеса, о которых многие мечтали, да что там, о которых когда-то мечтал и он. В двенадцать лет атеист грезил о драконе – не жестоком монстре, которого нужно срочно убить, а о ручном драконе-друге, которого нужно выгуливать и кормить. Позже, когда Коля чуток подрос и прочитал серию книг о Гарри Поттере, он мечтал полетать на метле и сыграть в квиддич. Но все его мечты испарились, когда он принял за истину, что бога нет.
Лишь одно заставило Николая остановиться снова. Это звуки знакомой песни, что вдруг стали доноситься из динамиков, висевших на оранжевых столбах.
«Мама – анархия, папа – стакан портвейна!» – кричали столбы, что вдруг стали как грибы вырастать из земли, а точнее, из воздуха.
– Что это? – спросил Николай, который уже решил, что здесь его ничто не удивит, – и ошибся.
– Начинается божественный концерт, – творец рукой указал на находившийся впереди Колизей. – Сейчас, как ты, думаю, догадался, поёт Виктор Цой, а после его место на песке займёт Курт Кобейн.
Николай хотел было возразить, но мужчина в тунике его опередил:
– Знаю, что ты хочешь сказать. Как Кобейн попал в рай? Он же, типа, самоубийца и по всем каноном должен гореть в аду. Так вот, я обменял его на Стива Джобса, разумеется, с согласия самого Стива, который пришёл в бешенство, когда узнал, что в аду нет Apple. Так что сейчас в геенне огненной ждут больших перемен. Джобс всем покажет, я в него верю.
Половину слов творца атеист пропустил мимо ушей. Его ноги сами шли к Колизею, который был таким же, как и в Риме, только абсолютно целым, таким же, каким его когда-то создали. И в нём сейчас играли лучшие из гладиаторов: Виктор Цой, Курт Кобейн, а впереди были ещё Элвис Пресли, Егор Летов и многие другие.
Больше всего на свете Николай любил музыку, настоящую музыку, а не её жалкую пародию, и сейчас она играла, играла в месте, которого не должно быть. Оказавшись возле самого Колизея, парень остановился. Он стал искать вход, ему не терпелось увидеть Цоя, услышать Кобейна вживую, но двери нигде не было.
– Ты не сможешь туда попасть, пока не поверишь в Рай. Скажи, что это место реально, и ты увидишь то, о чём так долго мечтал.
Николай молчал, он смотрел на стену, за которой играла действительно божественная музыка:
Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним,
На пылающий город падает тень.
Малыш-писарь, что молча летал всё это время, вдруг сорвался. Он бросил свой пергамент и руками схватился за свои золотые кудряшки.
– Не будь таким бараном, Николай! – в сердцах прокричал ангелок. – Откажись от своих принципов, поверь в это место.
За стеной Цой продолжал петь:
Перемен! – требуют наши сердца.
Перемен! – требуют наши глаза.
В нашем смехе, и в наших слезах,
И в пульсации вен:
«Перемен!
Мы ждём перемен!»
– Я не могу! – произнёс атеист, и на его глаза навернулись слёзы. Мужчина упал на колени, он кулаками принялся бить стену, что стояла перед ним. – Этого места нет, Рая нет, и бога тоже нет! – как запрограммированный кричал Николай.
– Ну, значит, так тому и быть, – устало произнёс творец.
Атеист вновь оказался у огромных врат, которые вели в рай. Последним, что он услышал у стен Колизея, были строчки его любимой песни, которая теперь была как будто о нём:
Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять.
Сигареты в руках, чай на столе – так замыкается круг,
И вдруг нам становится страшно что-то менять.
– Ты останешься здесь до тех пор, пока не поверишь в рай, и когда это произойдёт, эти врата вновь откроются, помни об этом, Николай, – произнёс мужчина в тунике, после чего исчез. Испарился и мальчик-писарь, оставив Николая наедине с огромными вратами, табличкой «Добро пожаловать в Рай» и дурацкими принципами, что так крепко засели у него в голове.
– И он будет торчать там целую вечность, – произнёс ангелок, который, оказавшись за воротами наедине с творцом, вдруг стал меняться. Его белоснежная кожа стала красной, а золотые кудри постепенно начали выпадать, на их месте появились небольшие рожки. Вместо отвалившихся крыльев у ангелка, если его ещё можно было так назвать, вырос хвост, и сейчас он очень походил на беса или чёрта из детского мультика.
– И для него это будет самый настоящий ад! – сквозь безумный смех прокричал творец, который, как и мальчик-писарь, претерпел кардинальные изменения. На его голове выросли огромные рога, кожа, как и у бывшего ангелка, стала красной, а туника сменилась чёрным плащом. Вместо бороды появилась тонкая козлиная бородка, что, словно бывшие кудри малыша, завивалась и не хотела быть прямой.
– Люди такие тупые! – произнёс бес, шагая уже не по белоснежной пустоте, а по кровавому полю среди перевёрнутых распятий с висевшими на них грешниками.
– Отнюдь, они слабые, но не тупые. Ведь когда они не знают, кого винить, они винят бога, винят во всём. У этого атеиста была хорошая семья, они ходили в церковь и даже молились перед ужином. А потом его мать погибает в аварии, сестра умирает от рака, а отец, поскользнувшись, ломает позвоночник и превращается в овощ, за которым всё время нужно ухаживать. И это всё случается в один год, после этого трудно продолжать верить в бородатого мужика, который, сидя на облаке, смотрит на мир и улыбается. Проще наплевать на него, послать к чёрту и оказаться здесь! – дьявол вновь принялся хохотать, но его смех был недолгим. Ведь в пекле много работы, ещё многим грешникам нужно придумать свой ад, свои вечные муки, которые будут неповторимыми, ведь сатана не любит плагиат.
В раю всё куда проще, там почти никого нет.
Конец