На золотом краю России - 17
На золотом краю России,
За далью половецких веж -
Мой инкубатор самостийный
И родина моих надежд.
- Вы же себя калечите! – взывали учителя.
- Одна нога станет короче другой! – конкретизировали они.
- Правая! И – кривой, - уточняли сердобольные.
Речь шла об игре, которая называлась «ДЖЁСКА». Сама джёска – это кусочек овчины или козьей шкуры с длинной шерстью, к коже которой «пришивалась» плоская бляшка свинца. Подбрасываешь рукой джёску и внутренней стороной стопы правой ноги… Уф!
Нет, не так.
Подбрасываем джёску. Берём правую ногу. Поворачиваем внутреннюю сторону стопы (она же - левая сторона стопы) вверх. И не только поворачиваем, но и бьём ею снизу по свинцу падающей джёски. Джёска летит вверх, стопа ставится на землю. Джёска, подчиняясь закону притяжения, падает снова вниз. Берём правую ногу… И всё повторяется многократно. Десятикратно. Стократно.
И тут – несколько нюансов. Чем горизонтальнее будет положение стопы, тем точнее будет удар по джёске и больше будет этих ударов до падения джёски на землю. Некоторые игроки до пятисот непрерывных ударов делали!
Для пущей горизонтальности надо было припадать на левую ногу. Стоя на прямой левой – в джёску не сыграешь.
Увлечение было повальным: куда ни глянь – везде группы пацанов, играющих в джёску.
Такой же тотальной , повсеместной заразой была игра в «КеЛИ». Одна келя – это бумага или картон, сложенные в конверт наподобие аптечного конверта для порошков. Келя разглаживалась, плющилась под каким-либо грузом и была готова к игре. Нужно было свою келю с силой бросить плашмя на землю рядом с келей другого игрока. От порыва ветра, производимого своей келей, чужая келя могла перевернуться. И тогда ты её выигрывал, забирал.
Кели были величиной с ладонь. Из чего только их ни делали: из тетрадных и книжных листов, из картона, из обложек книг и даже из толи и рубероида. А чтобы кели были плотными и плоскими, их клали под колёса поезда.
Не менее популярной была игра «В ДУКА». Но она требовала простора, клюшек (палок) и подготовленной площадки.
И тут самое время сказать о выгоне.
…Это было удивительно! Почему здесь: на краю кручи, над самым обрывом? Перед хатой – луг, выгон, поле. За хатой – обрыв и даль. И не та даль, которая открывалась мне с порога моего дома на втором участке, а другая: глубокая, синяя, переходящая в небо.
В этой хате жили Мушенковы. В отрыве от всех – через пустоту. Ближайшие соседи – метров за двести: на 18 линии и на улице Красноармейской. Сын Мушенковых, Василий, дружил с моим старшим братом Николаем. У них были интересные аббревиатуры, ФИО: у Николая НАМ (Николай Андреевич Мишутин), а у Василия – ВАМ
Дружба Николая с Василием была долгой, крепкой и надёжной. Когда после армии Николай с женой уехали в Челябинск, Мушенков уже был тами, думаю, как мог содействовал устройству молодожёнов. А жил в Челябинске Василий Мушенков, как и в Армавире, на отшибе, на краю города: на ЧМЗ, да ещё в Китай-городке, кажется, на улице трудовой. Странное родовое стремление – уходить в отрыв. Кто есть жители «нахаловки»? Крестьяне, бывшие казаки, рабочие. Но никак не гуманитарии. А Василий стал художником. В Челябинске он носил окладистую бороду и стремительно лысел.
К чему я столько говорю о Мушенкове? В моей судьбе он никакой роли не сыграл. (Хотя как сказать: вот пишу ведь о нём.) Но личность больно колоритная, необычная, а потому и не мог «пройти мимо».
Но возвращаюсь к выгону и к играм.
Игр было много и все игры – для улицы. И выгон был идеальным местом для сборов и игр: как стадион. Играть можно было в разные игры в разных местах выгона одновременно. «Кели», «джёска», «дука», «чижик», «чика»», «лапта»… А ещё: «казаки-разбойники», «сыщик, ищи вора», «не рвать, не щипать – вашу зелень показать» и т. д., и т.п., и др. Много!
Трудно сказать, в какие игры играли чаще. Возможно, что «в дука» На выгоне была постоянная площадка для этой игры. На этой площадке была яма диаметром сантиметров сорок и глубиной – пятнадцать. А вокруг неё, в радиусе 1,5 метров, 5-6 маленьких ямок. Большая яма называлась «котёл», а маленькие – «дучками». Для игрока, который «пасёт» (т.е.галит, водит), нужно было попасть мятой консервной банкой в «котёл». И пока игроки защищают клюшками «котёл» от банки, нужно было успеть свою клюшку «макнуть» в любую пустую «дучку». Хозяин пустой «дучки» менял водящего.
_ Моя дуська заколюська, гавном записятана! – орёт на ломанном человеческом языке косноязычный Вано Сидоренко.
Это заклинание – «моя дучка-закорючка г…м запечатана» нужно было прокричать до того, как в «дучке» побывает чужая клюшка. Вано не успел и сейчас брызгает слюной, доказывает свою правоту.
…Мы носимся по зелёной майской траве. Майские жуки гудят, как «кукурузники», натыкаются на нас, падают в траву и сердито взлетают снова.
- Не рвать, не щипать – вашу зелень показать!
Это пацаны помладше стараются застать врасплох друг друга. Где они держат зелёную травинку – под майкой, в кулаке, во рту – неважно, но зелень всегда должна быть с тобой. Ты по первому требованию обязан предъявить эту травинку тому, с кем поспорил.
- Ага! Нету! Два щелбАна!
- Нет!
- Да!!
- Нет!!
Женька ПУпа зря ищет зелень: майка давно вЫсмыкнулась из трусов и травинка потерялась.
- Башку подставляй!
- Не надо так!
Популярное было выражение, означавшее несогласие, отрицание.
- Ты выдернул мне майку из трусов и я потерял зелень!
- Нет!
- Да!
- Ты на кого тянешь? – вступается за Женьку Вовка Сидоренко. – Я видел!
- Не надо так! Он сам!
- Что за шум, а драки нет? – спрашивает Васька Мушенков у мелких.
- Да вот, - объясняет ему Толик, брат мой, - проиграл: зелень потерял.
Василий смотрит на Женьку Пупу, на его коленки и говорит:
- А это что?
На сбитых коленках Женьки – сок зелёной луговой травы.
Солнце своим нижним краем цепляется за западный окоём; длинные тени мальчишек бегут по выгону и проваливаются под кручу, за хату Мушенковых, сшивая в пространстве Уруп, лес, горы, небо. А там, в небе, тарахтит «кукурузник», золотой в лучах заходящего солнца.
И трава, и дети вбирают в себя закатное солнце, тёплый живой свет детства.
Не рвать, не щипать, - вашу зелень показать…