По пути домой Сергей зашел в магазин, купил жене баночку икры, ее любимые конфеты, творожные сырки, апельсиновый сок. Они были женаты уже два года, сейчас ждали ребенка. У Сергея было прекрасное настроение. Он спешил домой к Наде. Не терпелось узнать, кто будет: мальчик или девочка? Сегодня должны были сказать. Надя говорила, что утром пойдет на УЗИ, но почему-то не позвонила. Сергей быстро поднялся по лестнице на пятый этаж, позвонил. У него были ключи, но дверь всегда закрывали на цепочку. Он позвонил еще раз, прислушался: тихо. Ему стало не по себе. Торопливо достал ключи, открыл дверь, она не была закрыта на цепочку. Дома никого не было. Он машинально посмотрел на часы: седьмой час вечера. Бросив пакет с покупками в кухне, наспех раздевшись, он стал обзванивать подруг Нади, коллег по работе. Никто не знал, где она.
Сергей подошел к окну. Темно. Холодный ноябрьский вечер. Он не знал, куда идти? Где искать жену? Сергей никогда не жаловался на здоровье, но сейчас он весь превратился в одну сплошную боль. Чувство неопределенности измучило его. Нервы были на пределе.
Он услышал, как кто-то пытается открыть входную дверь. Бросился к двери. На пороге стояла Надя. Он обнял ее, поцеловал. Лицо было мокрым от слез, глаза заплаканы.
— Сережа, — тихо сказала она, — горбатая девочка. Они сказали, что родится девочка. Она будет горбатой. У нее уже сейчас есть горб. Я весь день ходила по городу, была на набережной. Почему такая черная вода? Почему она родится горбатой? Надо сделать аборт.
Он удивленно посмотрел на жену.
— Где твой паспорт? — спросил он.
Взял ее сумочку, достал паспорт и ушел с ним в другую комнату. Вернулся без него.
— Зачем тебе мой паспорт?
— Чтобы ты не сделала аборт. Кого Бог даст, того и вырастим.
Она только плакала в ответ.
Когда Надя уснула, за окном уже серел рассвет. Сергей выпил несколько чашек крепкого кофе, принял холодный душ, поехал на службу. Как только вышел из дома, сразу позвонил теще в Таганрог, просил ее срочно приехать. Узнав в чем дело, Валентина Михайловна заплакала, сказала, что уже выезжает.
На службе день выдался тяжелым. В течение длительного времени они занимались расследованием весьма сложных взаимоотношений между начальником Управления экономического развития администрации и некоторыми предпринимателями. Установили, что предприниматели, получившие субсидии, вынуждены были платить за это Власову. Взятка с помеченными деньгами в сумме 500 тысяч рублей была передана Власову через посредника. Власов, несмотря на то, что его взяли с поличным, вел себя совершенно спокойно. Сразу позвонил адвокату. Адвокат Кугульницкий появился моментально, словно только того и ждал. Присутствовал при первом допросе. Объяснил, что Николай Петрович Власов — уважаемый человек, постоянно проживает в Ростове с женой и дочерью-школьницей. Убегать не собирается.
Власова пока отпустили, взяв подписку о невыезде. Когда Власов выходил из отделения, Кугульницкий шел рядом с ним с таким видом, будто он уже выиграл процесс.
Сергей смотрел из окна, как Власов и Кугульницкий садились в машину, а в голове звучали слова:
- Он живет в Ростове с женой и дочерью-школьницей.
Сергей никому не говорил, что его ребенок будет горбатым, но на душе было невыносимо тяжело. Он не хотел говорить об этом на работе. Не хотел сострадания, боялся сплетен.
Вечером, когда он вернулся домой, Валентина Михайловна уже хозяйничала в кухне.
—Вот и хорошо, — с Вами Наде будет лучше, а то целыми днями одна. Мои старики вернутся не скоро. А я пока пойду тут недалеко, по делу. Скоро вернусь.
— А как же ужин? — спросила Надя.
— Я не хочу есть, вернусь, тогда.
Сергей вышел на улицу, пошел наугад. В горле стоял комок, хотелось кричать, но он этого себе никогда не позволял. Хотелось с кем-то поговорить, слишком много накипело на душе. Но с кем? Вдруг он вспомнил про своего бывшего шефа, с которым работал, когда еще только начинал участковым. И сразу поехал к нему.
—А вдруг его нет дома? — подумал он, — ничего, подожду. Людмила Ивановна всегда дома по вечерам.
Он не шел, а почти бежал к дому Трубникова.
—Николай Федорович, а я в гости, ничего, что без приглашения?
— Сережа! Я всегда рад тебе! Люда, посмотри, кто пришел! Но что с тобой? Не случилось ли чего? Ну что ты молчишь, рассказывай.
И Сергей начал говорить. Зачем-то рассказал, как они познакомились, кто родители Нади, как долго ждали ребенка. А сейчас узнали, что их дочь будет горбатой.
Трубников молча слушал его. Людмила приготовила ужин и зашла к ним, пригласить к столу. Когда Сергей закончил, она сказала:
— В мое время никакого УЗИ не было. А сейчас понапридумывали, чтоб людей пугать. Может, ошиблись? Подождите паниковать, Бог милостив. Идите, поужинайте, все готово. А мне постирать надо.
В этот вечер Сергей вернулся домой поздно с пакетом, в котором были конфеты и апельсиновый сок.
В субботу утром Трубниковы поехали в Приморскую. Шел дождь, дорога была скользкой. Хмурый пасмурный день. Приехали только к полудню. Дед Андрей вышел на порог, когда услышал шум машины. Обнялись, поздоровались, зашли в дом. Большой длинный стол был заставлен яствами. В доме было много взрослых и детей. Все радостно приветствовали Трубниковых:
— Наконец-то! Только вас ждали, все уже собрались. Теперь можно садиться за стол, а то деда без вас не разрешал.
Людмила пошла мыть руки. Рядом с ней вертелся козленком мальчишка. Она умылась, вымыла руки. Сказала сама себе:
— Все Быковы собрались, а наших детей нет.
—Я не Быков, а Киселев! —обиженно произнес мальчик.
Людмила улыбнулась:
— А зовут тебя как?
— Константин Александрович, — ответил мальчик.
—Сколько Вам лет, Константин Александрович?
— Шесть, скоро в школу пойду. Читать, считать умею. Портфель и учебники есть. Димка в третьем классе уже, мне все передал.
—Какого же ты рода? — спросила она, пытаясь понять, чей он сын? Ведь у деда Андрея две дочери и два сына.
— Я золотаревский казак, — гордо ответил мальчик.
— Ну если из Золотаревки, значит Наталья Андреевны сын, — сказала Людмила.
— Нет, не сын, а внук, — услышала она мужской голос.
Рядом с ней стоял Саша Киселев — отец Кости.
— Натальи Андреевны внук, мой младший сын. А я — Саша — муж Оли, дочери Натальи Андреевны. Вы, Людмила Ивановна, очень редко бываете у нас в гостях. У нас в Золотаревке ни разу не были.
— Подождите, еще надоедать буду с визитами, вот только на пенсию уйду. Полтора года осталось. И к нам в Ростов милости прошу, хоть сейчас. А то если бы не дедов юбилей, то с Константином Александровичем не познакомилась бы.
—Да и мы тоже работаем. Спасибо деду, что до 90 лет дожил, что всех нас вместе собрал.
Дед Андрей сидел во главе стола. Он был одет в костюм. На костюме — две медали «За отвагу», орден. Звенели бокалы, звучали тосты в честь деда Андрея. Дети спели несколько песен и любимую песню деда «Катюшу». Жену деда звали Екатерина, она умерла в прошлом году. Ее маленькую фотографию он носил в своем паспорте. Очень тосковал по жене. Трубниковы сидели неподалеку от него. Николай Федорович не удержался от соблазна и уничтожал копченую рыбу. Рядом на больших блюдах горками лежала жареная рыба. На других блюдах сверкали золотистой корочкой кусочки индюшки. Салат «Оливье» — неизменный спутник всех застолий. Салат из крабовых палочек, салат из морковки и яблок. Бутерброды со шпротами, бутерброды с салом. Колбаса, сыр, помидоры, огурцы. В кухне дожидался своей очереди огромный «Наполеон».
Через час на огонек в доме деда стали приходить соседи со своими подарками и поздравлениями. Пришел и Степаныч. После того, как выпил, стал громко жаловаться на Говоруна. Все затихли, слушая его. Он говорил с болью, с обидой:
— Я в службе занятости узнал, что набирает работников предприниматель Говоров. Адрес и телефон взял, поехал. На следующий день в семь утра уже начал работать. Еще таких, как я восемь человек пришло. Говорун нам всем первый месяц обещал по червонцу заплатить, пока без оформления. Дескать, присмотреться надо. Ну мы старались. По 12 часов каждый день, бывало и больше. Говорун арендует заброшенный коровник. Металлоизделия изготавливает: лестницы-стремянки, решетки на окна, перила… Два раза было так, что мы уже смену отпахали, умылись, переоделись, а тут машина с металлом пришла. Он нас умоляет, чтоб разгрузили, обещает сверхурочные вдвойне оплатить. Мы опять в рабочку переодеваемся. Часа два машину разгружаем: металлические стержни, болванки. Груз тяжелый. Домой приеду, сил нет. Не успел лечь, уже утро. В семь часов надо быть на работе и уже работать. Опаздывать нельзя.
Мы, которые из службы занятости пришли, цех расчищали от всякого ненужного хлама, пол бетонировали, обустроили помещение для склада. Хорошо сделали. В цехе аккуратно стало, красиво. За месяц управились. А он нас всех, кто из службы занятости пришел, через месяц выгнал. Вместо обещанного червонца, каждому по две тысячи выдал. Я на электричке туда и обратно каждый день, включая субботу, ездил. Больше денег на билеты потратил! Ругались мы с Говоруном, судом грозили! Да так и разошлись ни с чем. Я думал, что заработаю, крышу покрою, течет. Уже ноябрь, дожди, а крыша течет, даже солому купить не за что! Денег нет! Обидно, что провел он нас, как дураков. Мне уже шестой десяток. Надо мной еще никто так не глумился. Управы на него нет!
Степаныч встал из-за стола и ушел. За столом воцарилась тишина.
—Николай, — сказал дед Андрей.
Все посмотрели на Трубникова. Даже дети притихли и выжидательно смотрели то на деда, то на Трубникова.
— Николай, помоги ему. Даром что ли столько лет в милиции отработал? Этот Говорун, видать, молодец среди овец. На рабочего наорет и выгонит, а на тебя не посмеет. За всех не знаю, кто они, как работали? А Степаныча знаю. Он всегда работает по-честному. Завтра же ступай к Говоруну, заставь его заплатить Степанычу, что обещал.
— Да, — сказал Трубников, — завтра же поеду к Говоруну, только адрес поточнее узнать надо.
—Сашка, — сказал дед Андрей Александру, — возьми это.
Он положил на большое блюдо жареную рыбу, сало, колбасу, огурцы и помидоры, бутылку водки. Отдал натюрморт на блюде Саше.
— Отнеси Степанычу и адрес Говоруна запиши.
Саша ушел, двое его сыновей побежали за ним. Поднялась и Ольга, но дед Андрей прикрикнул:
— Сиди, там мужской разговор.
Напряжение за столом исчезло. Все снова начали есть, разговаривать. Трубников машинально съел бутерброд с салом, хотел погрустить по поводу завтрашней миссии. Бутерброд отвлек его от грусти. Горчица, намазанная на черный хлеб было свежей и крепкой, а сало — ароматным и мягким.
—Как это удалось так засолить сало? — думал он, уничтожая очередной бутерброд.
Объяснять деду, что полиция трудовые споры не решает, что Степанычу надо обращаться в суд, бесполезно. Для него полиция может все. Нельзя его разочаровывать.
В понедельник ровно в девять часов утра Трубников подъехал к цеху Говоруна. Снаружи — обыкновенный коровник, внутри — цех. Чистый и очень большой цех. Работа кипит. Женщины моют и насухо вытирают лестницы-стремянки. Другие на упаковочной машину упаковывают уже покрашенные лестницы. В дальнем углу — сварщики. Трубников зашел в цех, осмотрелся. К нему подбежал высокий старик:
— Сюда посторонним нельзя! Я охранник. Немедленно покиньте помещение!
Трубников достал удостоверение, показал охраннику.
— Из полиции? — удивленно протянул старик, — а к кому, зачем?
— К Валерию Матвеевичу Говорову, а зачем, объясню ему самому. Где он?
— Его еще не было. Но скоро должен приехать. Пойдемте в кабинет провожу, там посидите и подождите.
Он привел Трубникова в маленькую комнату. Там стояли два стола с компьютерами. За одним работала девушка.
—Это наш бухгалтер, — сказал старик, — Танюша. Ты, Танюша, этого человека не обижай, он из полиции. Удостоверение показал. А мне надо на проходной находиться.
Он ушел. Трубников стоял посреди комнаты, смотрел на девушку. Она смотрела на него. То ли взгляд его показался ей слишком строгим, то ли по какой-то другой причине, она заплакала. Плакала навзрыд, как ребенок. Трубников удивился про себя, но виду не подал. Взял стул, поставил рядом с ней, присел:
— Рассказывайте, я слушаю вас очень внимательно.
Она продолжала плакать. В комнату, привлеченный ее плачем, заглянул парень, хотел что-то сказать. Трубников опередил его, объяснил, что он из полиции. Парень опешил. Трубников закрыл перед ним дверь, снова присел рядом с бухгалтером.
Прошло минут пять, прежде чем она успокоилась и, уставившись на Трубникова заплаканными глазами, спросила:
—А как вы об этом узнали? Неужели Слава сказал?
Трубников понятия не имел, кто такой Слава и что он мог сказать, но посмотрел на девушку еще строже:
— Слава мне все рассказал, поэтому я к вам пришел. Теперь хочу вас выслушать.
—Девушка в сердцах выпалила нецензурное выражение.
— А этого не надо, — оборвал ее Трубников. — Время идет, я жду. Слава сказал, что виноваты вы.
— Это Славка сказал, что я виновата?
— Да.
— Он же сам меня уговорил! Я не хотела! Я пожалела его. Он сказал, что у него из машины кейс украли и все документы пропали. Я его пожалела, чтоб у него на работе неприятностей не было из-за украденных договоров. Вот и дала ему чистые бланки.
—Чистые бланки с печатями и подписями?
— Если вы все знаете, то зачем спрашиваете? Как вы только зашли, посмотрели, так я сразу поняла, что уже все известно. Но я не знала, что Славка меня оговорил. Только, пожалуйста, не говорите Говоруну!
— Не знаю, но если вы раскаиваетесь и готовы помочь следствию, то…
— Уже следствие идет? — испугалась Таня.
— Конечно, — строго ответил Трубников.— Вам повестку прислать или сейчас все расскажите?
— Не надо повестку. Я сейчас все расскажу. Я со Славкой познакомилась, когда мы на «Свечку» работать стали.
— Говорите подробнее, вы же бухгалтер! Объем работ, заказ, заказчик?
— «Свечка» — фирма строительная, жилые дома строит. Мы для них перила и решетки для окон. Большой заказ, уже все выполнили. Они все оплатили, но после того, как я Славке бланки отдала. Он же не виноват, что его обокрали. А без бланков они с нами рассчитаться не смогли бы.
— А сейчас все оплатили?
— Да.
— Покажите эти счета, платежки.
Она достала из ящика стола папку, открыла, передала Трубникову. Больше всего он боялся, что сейчас откроется дверь и зайдет Говорун. Ограничился тем, что только взглянул на бланки. Деньги проходили через коммерческий банк «Прогресс». Говоров изготовил перила для подъездов и металлические решетки для окон. Все было оплачено неделю назад.
— Прошла неделя, — сказал Трубников, — Слава вам больше не звонил?
— Нет! Вот часы!
Она показала Трубникову наручные часы на своей руке. С брезгливостью сняла их и бросила в мусорную корзину:
— Он мне их подарил. Я думала, что все серьезно. Какая же я дура!
Трубников не стал возражать. Он молча вышел из комнаты. Когда проходил мимо проходной, старик удивился.
—Я подожду Говорова на улице, там очень душно.
—Ну так, конечно, душно. Ни одного окна нет, а вы еще и дверь закрыли. Зачем закрыли? На улице холодно.
На улице действительно было холодно и ветрено. Только то и утешало, что дождя не было. Он закурил. С центральной трассы к цеху свернула машина.
— А вот и Говорун, — подумал Трубников, — спасибо, что задержался. Теперь с тобой пообщаюсь.
Разговор с Говоровым занял намного больше времени и больше сил. Говоров разозлился не на шутку:
— Кому и сколько платить я решаю сам! А ваш, как там его…
— Алексей Степанович Старостин, — ответил Трубников.
— Так вот этот Старостин - лодырь. Ему платить вообще не надо было. А я ему все же заплатил! Пусть скажет спасибо, что я ему две тысячи из милости дал.
Трубников ушел от него только во второй половине дня со страшной головной болью. Однако поехал не домой, а к Степанычу, чтобы тот завтра к девяти часам приехал к Говорову за зарплатой. Зашел и к деду Андрею, успокоил насчет Степаныча.
— Деньги завтра Говорун ему отдаст. Восемь тысяч, которые от зарплаты остались и две тысячи за сверхурочные — за разгрузку машины после смены.
Дед Андрей остался доволен:
— Ну слава Богу, что милиция еще хоть что-то может.
— Полиция, — поправил его Трубников. Выпил две таблетки анальгина и поехал домой. На улице уже стемнело, снова пошел дождь.
— Ну и денек сегодня выдался, — думал Трубников, — достали меня плаксивая бухгалтерша и обозленный шеф. Только что за Степаныча на душе легче стало. И что там бухгалтерша про бланки бормотала?
Он вспомнил утренний разговор с бухгалтершей, папку. На бумаги он глянул мельком, но адрес «Свечки» запомнил:
— По Доломановскому переулку. Номер дома? Слишком много всего за день. Уже не помню. Кажется, 70. Впрочем, какое мне дело до этой «Свечки» и бланков Говоруна?
Когда он приехал домой, первым вопросом жены было:
— Ну что? Вернут Степанычу зарплату?
— Вернут. За сверхурочные тоже заплатят.
— Ну слава Богу, а то я волновалась за него. Жалко старика. Один живет. А ведь он говорил, что с ним еще несколько человек было, таких же, обманутых…
— Люда, я есть хочу, — устало сказал Трубников.
Ему не хотелось обсуждать проблемы других рабочих, обманутых Говоровым. Где их искать? Кто они? Как работали? Он пошел в ванную комнату, принял душ, словно смыл с себя плач бухгалтерши, злобу Говоруна. Стало легче.
Неделя пролетела в работе, наступила суббота.
— Если не принесет никаких посетителей, то смогу выспаться, — думал Трубников, засыпая в пятницу вечером. Однако по закону подлости проснулся в три часа ночи. Сна ни в одном глазу.
— Зачем «Свечке» понадобились чистые бланки Говоруна? Бланки с печатями и подписями. Наверное, для каких-то афер? Может быть, фокусы с фирмой-субподрядчиком? Якобы выполнила фирма Говоруна работу по установке перил в подъездах и решеток на окнах. А на самом деле все работы выполнили работники «Свечки». Деньги, перечисленные субподрядчику, исчезли. Раньше для таких целей создавали фирмы-однодневки. Теперь даже напрягаться не хотят. Обленились беловоротничковые воры. Все же попытаюсь проверить. Адресок-то «Свечки» помню: Доломановский, 70.
Приняв решение, поехать в «Свечку», Трубников уснул и проспал до девяти утра. Вся квартира уже благоухала вкусными запахами, было чисто. Людмила стояла в кухне, смотрела в окно.
— Почему так происходит? — спросила она.
— Что происходит?
— С той стороны возле лоджии орех уже всю листву сбросил, а этот орех еще с листьями. Ветер такой сильный, а листья держатся, не облетают. А каштаны первыми листву сбросили. Ты сегодня дома? Я уже завтрак и обед приготовила.
— Нет, сейчас съезжу ненадолго по делу, а потом весь день дома.
— Какое дело в такую мерзкую погоду? Отдохнул бы.
— Успею. Сейчас позавтракаю и поеду. Суббота — день рабочий. Может, застану в офисе людей, поговорю.
Людмила только махнула рукой:
— Горбатого могила исправит.
Трубников уехал. Он быстро нашел дом номер 70 по Доломановскому переулку. Это был дом с необычным архитектурным решением. Очень красивый трехэтажный дом с парадным крыльцом. Он выделялся среди других домов. Но дверь была закрыта. Трубников позвонил.
— Добрый день, раздался в домофоне женский голос, к кому вы пришли?
— Добрый день, — ответил Трубников, — здесь находится строительная фирма «Свечка»?
— Нет, это «КерЛит», тоже строительная фирма. Вы заказчик? Милости просим.
Дверь открылась.
— Спасибо, но мне нужна «Свечка».
— Они арендуют у нас несколько офисов на первом этаже, вход со двора.
Трубников зашел во двор. Ему повезло, он застал секретаршу. Сразу угостил ее шоколадкой. Представился заказчиком. Сказал, что хочет построить себе большой дом в Ростове, ищет строительную фирму. Она начала расхваливать «Свечку». И уже скоро Трубников знал если не все, то почти все.
— Сейчас мы застраиваем большое пятно рядом с Ливенцовкой. 24 девятиэтажных дома. Около ста квартир будет отдано малоимущим семьям по целевой программе отселение из аварийного жилья. Выполняем и частные заказы. Коттеджи строим на любой вкус: с бассейном, с бильярдом.
Трубников взял визитку ее шефа, прочитал: Нескуба Игорь Борисович. Взял визитку и менеджера фирмы Ярослава Иноземцева. Узнал, где конкретно застраивается пятно. Поехал туда.
Строительство близилось к завершению. Это был большой жилой комплекс. Уже построили детский сад и школу.
— На первых этажах будут располагаться магазины, аптеки, — рассказывал Трубникову прораб Башкатый. Зашли в один дом, посмотрели изнутри. Лифт уже работал. Подъезд чистый, только что покрашен. Трубников обратил внимание на хорошее качество отделки.
— Покрашено как хорошо! И краску подобрали хорошую, такой сочный зеленый цвет.
— Башкатый заулыбался:
— Построим вам дом и отделка тоже будет на высшем уровне. Это все мои ребята умеют. Они мастера.
— Одни ребята? Женщин нет?
— Одна женщина есть. Нина-плиточница. Но как плитку кладет! Если она плиткой стены или пол облицует, то это уже навсегда. И красиво, и прочно.
— Неужели все отделочные работы выполнили только ваши ребята? Это же 24 девятиэтажки, еще школа и детсад. Объем-то большой!
— Очень большой. В две смены работали. А если коттедж для вас, то тоже в две смены будем. Быстро построим.
Трубников еще побродил с Башкатым по стройке, потом поехал домой. Ехал и думал:
— Зачем мне это все надо? Работы хватает. Зачем мешать мирным контрабандистам?
Приехал домой, пообедал, уселся в кресло, чтобы уже в который раз перечитать любимого Пиквика и забыть о «Свечке».
В воскресенье неожиданно приехали Сергей и Надя. Сели обедать. У Людмилы всегда был вкусный обед. После обеда женщины остались мыть посуду, убирать со стола и делиться женскими секретами. Трубников с Сергеем расположились в кабинете. Закрыли дверь, открыли окно, курили, разговаривали.
— Хорошо, что ты приехал, — сказал Трубников, — а то мне «Свечка» покоя не дает.
Он рассказал все, что успел узнать о «Свечке». Акцентировал внимание на том, что «Свечка» работает по целевой программе отселения малоимущих из аварийного жилья. Под эту программу из федерального бюджета, из областного всегда поступают деньги. Сергей задумчиво смотрел на моросящий дождь, курил:
— Николай Федорович, — сказал он, — у нас нет никакого права проверять «Свечку». Хотя бы заявление или какой-нибудь другой сигнал от работников этой фирмы.
— Этого не будет, — ответил Трубников, — но вы можете выявить преступление, если оно действительно есть, аналитически.
—Легко сказать! — возразил Сергей. — На основании чего анализировать? Информация о финансово-хозяйственной деятельности «Свечки» может быть предоставлена нам только по обоснованному запросу. Интуитивные предположения в расчет не принимаются.
— Сережа, тебе ни о чем не говорит имя: Олег Васильевич Карлюков?
— Нет, не припоминаю, кто это?
Трубников вздохнул, закурил новую сигарету и сказал:
— Олег Васильевич Карлюков — начальник управления уголовного розыска Алма-Атинской области.
— Уже давно нет Алма-Атинской области.
— Да, это было в советские времена. Потому что в те времена наша школа розыска была одной из лучших в мире. Надо помнить имена тех, кто прославил эту школу. Помнить и учиться у них. Карлюков смог точно рассчитать, где искать Джумагалиева, убивавшего детей и женщин. Людоед Джумагалиев, понимая, что кольцо поиска вокруг него сжимается, совершил кражу. Среди бела дня обокрал дом. Сделал это так, чтобы его заметили. С украденным побежал в поле. Его догнали, избили и передали милиции. Был суд. Незначительная кража — незначительный срок. Он в тюрьме, надеясь, что в тюрьме его искать не будут. Ошибся. Карлюков нашел его именно в тюрьме.
— Николай Федорович, я с уважением отношусь к Карлюкову. Но людоед Джумагалиев и строительная фирма «Свечка» с украденными бланками Говоруна — это две большие разницы.
— А я не вижу разницы. Разве что в отдаленности жертвы от палача. Людоед всегда рядом со своей жертвой. А здесь расстояние огромно. Жертва часто даже не знает, что она жертва. И среди жертв те же рабочие, вроде Степаныча. Обнищание работяг идет быстро, слишком быстро.
— Но они ведь сами виноваты. Соглашаются на черную и серую зарплату. Трусливо уходят ни с чем, когда надо подать в суд.
—Ты еще Говоруна обвини в том, что он взятки дает всем и каждому. А самого себя обвинить не хочешь?
— В чем?
— В духовной лени. Тебе не хочется заниматься «Свечкой». Тебе просто лень. Ну вот сейчас ты живешь вместе с Надей у своих родителей. Тебе же хочется жить с женой в отдельной квартире?
— Да.
— Ты будешь долго экономить на всем. Скопишь денег, но их не хватит, чтобы купить жилье. А тут продают квартиры в доме, который только начали строить. Пока только котлован. У тебя на первый взнос хватает. Ты платишь и очень долго ждешь. Нескуба раньше возглавлял строительную фирму «Светоч», которая обанкротилась и не вернула деньги несчастным, вознамерившимся купить квартиры. Кстати, они судятся до сих пор. Я читал об этом в газетах. Фамилию запомнил — Нескуба. Подожди…
Трубников удивленно посмотрел на Сергея.
— А ведь и «Светоч» и «Свечка» работали с банком «Прогресс». И ты по-прежнему не хочешь этим заняться?
— Да банк-то здесь при чем? Не он же обанкротился.
— Такие дела в одиночку не проворачивают. Займусь-ка я этим сам.
— Николай Федорович, вы уже несколько лет в отставке, а вас до сих пор на улицах узнают. Уж если не весь Ростов, то полгорода вас знает. Вам нельзя. Вы только на горизонте появитесь, от вас и строители, и банкиры врассыпную и концы в воду. Уж лучше мне заняться, только когда? Я на работе не по горло, а по самую макушку загружен.
— Ты займись и я тоже займусь. Не волнуйся, я умею работать тихо. Нынешняя беловоротничковая преступность приняла такой размах, что можно сказать, бросила вызов государству: кто кого? И психология у них та же самая, что у людоедов, исходящая из противопоставления на своих и чужих. Только с людоедом проще. Там по крайней мере общественное мнение на стороне полиции. А когда раскрываем преступления белых воротничков, поддержки у людей искать бесполезно.
— Что же мне теперь, — прервал его Сергей, — отпуск брать? Я хотел отпуск взять, чтобы дома побыть, когда ребенок родится, Наде помочь.
— Вот для этого и возьми. А для «Свечки» отпуск брать незачем. Ты можешь навести справки в рабочем порядке, можно налоговую проверку провести. Только с начальством согласуй.
— Так и сделаю. Проверку налоговую, пожалуй, можно организовать, а там посмотрим.
— Главное начать, там видно будет.
Сергей не предполагал, что, занявшись «Свечкой», он окажется в дождливый и ветреный декабрьский день в одном из отдаленных районов Ростовской области. Оно бы и ничего. Он уже привык к разъездам, но люди! Его плотным кольцом окружила толпа, все говорили наперебой. Старые тетки с зычными голосами, мужчины, старики, дети. Все были разозлены, подобно разбуженному пчелиному улью.
—Жаль, что я еще не научился работать тихо, вспомнил он Трубникова и тоскливо посмотрел на свою машину, от которой его отделяла разъяренная толпа.
— Нам нужна хорошая больница! — кричала громкоголосая женщина, — а этот сарай больницей назвать нельзя. Обещали для взрослых — отдельно, для детей — отдельно, а вышло что? С одного торца для взрослых, с другого — для детей. Вы думаете, что если мы в селе живем, то мы не люди?
Он не знал, что ответить ей. Сергей снова перевел взгляд на свою машину и увидел неподалеку Таранова - заместителя главы районной администрации. Обрадовался, но Таранов не спешил ему на помощь. Он издали наблюдал за линчеванием Сергей Ершова, не делая попыток приблизиться к нему или унять разбушевавшихся людей.
Молодая женщина, взяв на руки перепуганного малыша, трясла им перед носом Сергея.
— Он месяц болел, — кричала она. — Я с ним в Ростов ездила. В областной не приняли! Направления нет! Я к частным врачам пошла. Вы знаете, сколько я заплатила? Как я буду долги отдавать? В новостях вчера отрапортовали, что строительство завершили, новый корпус! Этот сарай без окон корпусом назвали. И без вас проверяющие были. Где больница?
Таранов подошел к толпе. Сергей, ошалевший от крика, не понял, что он сказал, но толпа быстро исчезла. Осталась только женщина с плачущим ребенком. Таранов подошел к Сергею:
— Вам же говорили, что сюда не стоит ходить. Посмотрели на новую больницу? Удовлетворены?
— Нет. Мне надо посмотреть на документы.
— Еще не насмотрелись?
— Мне надо посмотреть на документы, — еще раз повторил Сергей.
Он вернулся в здание администрации и еще раз настойчиво потребовал документы по строительству районной больницы. Выпил две таблетки анальгина, присел за стол. Больше всего его поразило то, что среди документов уже был акт приемки, подписанный всеми. То есть де-юре больница была построена. Деньги, выделенные из областного бюджета на строительство больницы, внушали уважение— более 200 миллионов рублей. Эти деньги поступили на счет строительной фирмы «Свечка». Она выиграла этот заказ по тендеру. Сергею уже удалось выяснить, что «Свечка» была единственной участницей тендера.
Он откинулся на спинку стула, посмотрел в окно.
— По документам больница построена, — думал он, — акт приемки подписан. Более 200 миллионов рублей поступило на счет «Свечки». Надо идти за деньгами. Надо отследить движение этих миллионов. Пока я знаю только одно: на строительство этого сарая потрачена разве что сотая часть от них.
Он очень долго ехал домой. Всю ночь шел дождь, не ослабевал сильный ветер. Болела голова. Но больше всего хотелось поскорее вернуться домой, принять душ, почистить зубы и лечь спать.
На следующий день он пришел на службу аккуратно одетый, с модной стрижкой. Не было ни малейшей усталости на его лице. Сергей отчитался о проделанной работе. Теперь «Свечкой» занимался почти весь отдел.
Уже скоро удалось выяснить, что деньги посредством коммерческого банка «Прогресс» растворились в фирмах-однодневках. Стали работать над фирмами-однодневками, выяснять имена людей, возглавляющих их, адреса фирм. Часто несколько фирм были зарегистрированы по одному адресу, но в разное время. В Морозовске в течение года зарегистрировались и самоликвидировались четыре фирмы. У всех четырех был один и тот же директор. Нынешняя фирма называлась «Дон». Снова отправился Сергей в путь, чтобы поближе познакомиться с коммерческой деятельностью фирмы «Дон». Под эту деятельность банк «Прогресс» выдал кредит в пять миллионов рублей.
Он застал в фирме имитацию кипучей коммерческой деятельности. Имитацию — и все. Фактически фирма никакой деятельностью не занималась, как и три предыдущие, благополучно исчезнувшие с полученными кредитами.
В то же время «Прогресс» отказывал в выдаче кредита тем, кто действительно работал. В этот банк за помощью тщетно обращались фермеры. Уговорили попытать кредита и Говоруна. Ему тоже отказали. Банк отказал, ссылаясь на высокую степень риска, чем вызвал возмущение Говоруна:
— Если я обязуюсь вернуть, значит верну!
Но кредит все равно не выдали.
Провели аудиторскую проверку банка. Его прибыль ежегодно увеличивалась. Только непонятно за счет чего? Если кредитовал банк исключительно фирмы-однодневки. Работы у Сергей хватало.
Не оставался без работы и Трубников. Приближался новый год. Трубников завершал свои дела, чтобы встретить новый год дома, а не где-нибудь между Ростовом и Таганрогом.
Однажды, вернувшись поздно вечером, увидел, что Людмила еще не спит, ждет его. Она светилась от счастья. Оказалось, что у Сергея и Нади появилось долгожданное потомство.
— Нет, ты только подумай! — возбужденно говорила Людмила, — они после УЗИ сказали, что родится горбатая девочка! А родились две девочки близняшки! Ну как это можно так ошибаться? Бедная Надя так волновалась!
— Ничего, — улыбался Трубников, — теперь все позади. У них две девочки-близняшки, а у нас два мальчика в Севастополе, вырастут — поженим.
— Конечно, поженим, только сначала пусть подрастут, — засмеялась Людмила. — Я уже в магазин сбегать успела, подарок купила. Завтра же поезжай к ним, отдай Сергею. Надя еще не выписалась.
—Что за подарок?
— Для детей. Не волнуйся, в этом я лучше тебя разбираюсь. Так ты поедешь?
Трубников задумался. Времени нет, хотел на весь день в Таганрог поехать. Ну да ладно, позже в Таганрог, а завтра к Сергею.
На следующий день Трубников приехал к Сергею, тот уже взял отпуск, ждал Надю с девочками. Они должны были выписаться уже скоро. Он обрадовался Трубникову, взял подарок, отнес в комнату.
— Николай Федорович, посмотрите, зайдите сюда.
Трубников зашел. Вся комната была заставлена детской мебелью, стояла коляска на двоих, такая же кроватка.
— Это все подарили. Мне на работе подарили и Наде тоже с ее работы. Нам и покупать-то ничего не надо.
— Только прибрать все надо, по местам расставить.
— Ничего, все это сегодня расставлю, а сейчас пойдемте, пообедаем. Мама обед приготовила, на работе она. Папа тоже на работе.
— Ты, Сергей, все правильно сделал, что сразу двоих девчонок. Теперь, может, получится на материнский капитал жильем обзавестись. Квартиру вряд ли, а вот дом построить, пожалуй. Тут я тебе первый помощник буду. Да и другие помогут. Мы же все строители по совместительству.
— Да, кстати, о строителях, сказал Сергей, разливая по тарелкам борщ, — о строителях из фирмы «Свечка». Помните фамилию Нескуба?
— Это тот, кто возглавляет «Свечку»?
— Да. Так ведь он тоже не строитель. Он окончил РИИЖТ, теперь университет путей сообщения.
— Ты занялся «Свечкой» всерьез?
— «Свечкой»? Нет, «Прогрессом». У «Прогресса» таких свечек, как у каштана. Только я сначала расскажу про Нескубу. Он во время учебы в институте был очень активным комсомольцем, был в комитете комсомола института. При комитете функционировал Центр научно-технического творчества молодежи.
—НТТМ, — повторил Трубников. Я хорошо их помню. В середине восьмидесятых их много было. В них начинали многие будущие бизнесмены. Хотя бизнесменами их можно назвать только с оговоркой «теневые». Уже в те советские годы особо одаренные комсомольцы «перекачивали»в свои карманы ресурсы государственных предприятий. Они и сейчас занимаются тем же. Они и сейчас теневые: черные и серые, как мыши. Мечта об «осветлении» экономики остается только мечтой.
— Подождите, я же вам про практику еще не рассказал.
— Студенческую практику?
— Да. Нескуба тогда сильно отличился. Я говорил с тем, кто учился вместе с ним и вместе проходил ту практику. Они все лето работали проводниками пассажирского поезда дальнего следования. Весь поезд обслуживали одни студенты. Игорь Нескуба работал с напарником Сашей. Фамилию Саши называть не надо, его потом отчислили из института.
— Так кого отчислили? Нескубу?
— Нет, Сашу, но обо всем по порядку. Практика заканчивалась. Выполняли последний рейс. Хотели подзаработать оба: Игорь и Саша. Чтобы подзаработать, они набрали «зайцев», которые заплатили им лично за проезд. Деньги «зайцев» решили делить поровну. Поехали. Вагон битком забит «зайцами», а тут проверка. Стали выяснять, кто виноват? Тут Нескуба и заявил, что дежурят они с напарником по очереди: один днем, другой — ночью. Дежурство Нескубы выпадало на ночь, а днем он якобы спал, не подозревая, что его напарник набрал столько «зайцев». Когда узнал, то поезд был уже в пути. Вот напарника и отчислили из института за «зайцев», а Нескуба успешно окончил институт.
— И стал строителем, — подытожил Трубников. Да-а. Зачем ты только все это мне рассказал? Такой борщ вкусный, а ты настроение портишь. А что с «Прогрессом»?
— С банком мы только начали. Похоже, там отмывают грязные деньги с помощью фирм-однодневок. Весь наш отдел занялся этой работой. А я отпуск взял. Сам кашу заварил и в отпуск.
— Не переживай, из отпуска выйдешь и присоединишься. С банком быстро не управитесь. Тут ого сколько работать надо. А главное — тихо.
— Еще один интересный факт, — сказал Сергей, — Нескуба и Лозовой — председатель Совета директоров банка учились в одной школе и в одном классе. Лозовой окончил РИНХ, теперь экономическая академия. У него в юности кличка была —Паша-банкир. Он и стал банкиром. В Совет директоров банка входят кроме Нескубы…
— Как и он тоже там?
— Да, к тому же акционер. Там же Игурнов, Бибиков, Самсонов… Известные все люди. Каждый возглавляет крупную фирму, крупную компанию. Все эти компании входят в одну финансово-промышленную группу. Группа создана еще в начале девяностых годов для обслуживания работ на крупных государственных проектах. Одно из приоритетных направлений — экспорт зерна и лома черных и цветных металлов. Размах большой. Ведь в Ростовской области пять портов, три из которых открыты для международного судоходства. Более 20 специализированных терминалов по перевозке на экспорт сыпучих грузов: семечек, зерна, угля…
Мы уже успели поработать, как вы тогда говорили, аналитически. Проанализировали внешнеэкономическую деятельность этой финансово-промышленной группы. Объем налоговых отчислений в областной бюджет из года в год снижается. Скорее всего, используют банкиры вместе с крупными предпринимателями те или иные схемы ухода от налогообложения.
— Вы, конечно, молодцы. Работу провели колоссальную. Однако мне не нравится сочетание «те или иные схемы». Мне бы конкретно понять, каким образом происходит хищение и какими фиговыми листочками прикрывается?
— А для этого нам надо еще хорошо поработать. И еще, чтобы завершить эту тему, знаете, какими вопросами занимается Лозовой?
— Какими?
— Реализацией инвестиционных программ, социально значимыми проектами, в том числе доступным жильем.
— То есть тем, чем якобы занимается «Свечка»? — по целевой программе отселения из аварийного жилья. Главное, что под эту программу всегда выделяют деньги из бюджета. А система контроля над расходованием бюджетных средств хромает.
— Очень хромает, — согласился Сергей. — И «Свечка» из года в год выставляет фиктивные требования о выплате денег субподрядчикам за якобы проделанную ими работу. И большая часть денег оседает в фирмах-однодневках, наполняя карманы Лозового, Нескубы и свиты. А знаете, где мы нашли одну такую фирму-однодневку?
— Не в Ростове, а в Ростовской области, — сказал Трубников.
— Круче! В Московской области. В городе Дмитрове Московской области. Я туда должен был поехать, но в отпуск ушел. Мне и с Надей хочется побыть, на девчонок насмотреться. И в Дмитров хочется. А вместо меня уже Толик поехал.
— Ничего, не переживай, успеешь. Выйдешь из отпуска и поедешь в Московскую область. Эти фирмы-однодневки, как грибы: где одна, там и другая. Главное — тишина и осторожность. Они даже чувствовать не должны, что вы за ними наблюдаете. А делать это обязательно надо. Помню, в самом начале я еще подумал по-лермонтовски: зачем мешать мирным контрабандистам? Но Лозовые, Нескубы отнюдь не мирные. Пока они перекачивают себе в карманы бюджетные деньги, уходят от налогов, большинство населения нищает. Растет чувство несправедливости, растет озлобление. Вместо жизни — крысиная гонка. Человек работает. Работает честно, а зарплаты едва на хлеб хватает. Только у нас есть работающие бедные. В других странах либо бедные и безработные, либо работающие и обеспеченные. И никто не понимает, почему у нас работающие бедные? Почему такое стремительное расслоение на бедных и богатых?
— А я не понимаю, — сказал Сергей, — бедный я или богатый? Никогда не стремился к обогащению.
— Ну теперь-то у тебя две дочери сразу. Теперь ты богатый. Ну а деньги? Деньги — дело наживное. Спасибо за борщ, Сережа, больше ничего не хочу. Может, на балкон пойдем, покурим? А что твоих родителей так долго нет?
— Скоро приедут. Тоже Надю с детьми ждут не дождутся. Пойдемте, покурим.
Они вышли на балкон. Тихий морозный вечер дышал покоем, миром. Звезды уже зажглись на небе. Ничто не предвещало беды. Но беда случилась, не прошло и нескольких дней.
Надя приехала с девочками домой. Сергей все время был рядом. В среду утром Надя ушла в женскую консультацию. Сергей остался присматривать за детьми. Прошел час, второй. Он думал, что там очередь и Надя ждет своей очереди. Прошло три часа. Он заволновался. Консультация рядом, но он не мог оставить детей. Попросил посидеть с ними соседку. Бросился в консультацию. Ему сказали, что она была и давно ушла. Он снова прибежал домой. Ее нет. Вспомнил про телефон и позвонил ей. Мобильник отозвался сразу, она забыла его дома. Он позвонил Трубникову:
— Надя пропала!
Он сразу приехал к Сергею, предварительно позвонив Виктору. Тот примчался сам и привез своих добрых молодцев. Скоро появилась и собака. Ее нашли лежащей без сознания метрах в ста от дома. Там была очень узкая щель между домом и гаражом. Она лежала так, что ее не было видно.
Сразу вызвали «Скорую», отвезли в больницу. Сергей поехал с ней. Ждал в приемной. Объяснял, что дома две дочери, что недели не прошло, как вышла из роддома. Он то садился, то начинал ходить. Хотел курить, но в приемном покое нельзя. Минуты казались часами. Он не понимал, что случилось, как она оказалась в этой щели между домом и гаражом? В стороне от своего дома, от консультации. Почему?
Наконец, вышел врач и успокоил:
— Не волнуйтесь, ничего страшного. Сильно ударилась затылком, когда падала. Это не смертельно. Вы можете пройти к ней. Но только что ей сделали укол, она спит. Лучше не будить ее, ей надо отдохнуть.
Откуда-то появились бахилы и белый халат. Сергей прошел в палату и всю ночь простоял рядом с ее кроватью.
Еще через два дня, когда Надя вернулась домой, Сергей сидел в кабинете Виктора, там же был Трубников. Сергей говорил:
— Надя с детьми дома, но очень напугана. Детей надо на улицу, чтоб свежим воздухом дышали, а она боится. И я тоже за них боюсь. В тот день она пошла в консультацию. Потом возвращалась домой. Уже подходила к своему дому. Спешила к детям, думала о них, по сторонам не смотрела. Главное, что день был! Светло еще было! А людей-то рядом не было. Возле дома тоже не было людей. Она подходит к дому, слышит — машина «зарычала». Подумала, что водитель ждет кого-то, что кто-то сейчас из подъезда выйдет и поедет. Так подумала и идет дальше по дороге к своему дому. На дороге двое мужчин стоят. Один стоит спиной к ней, другой метрах в пяти, лицом к ней. У того, что спиной к ней стоит, в руках палка. Она снова значения не придала. Идет дальше. Поравнялась с тем, у кого палка и дальше идет. Он у нее за спиной остался, а тот, что лицом к ней был, пошел к ней навстречу. Она тут неладное почувствовала. Обернулась. А тот, что с палкой тоже к ней приближается, палку уже поднял. Она побежала, но не к своему подъезду, потому что там был мужчина без палки. И не назад, а в сторону. К другим домам побежала. Помнит, что машина за ней ехала. Помнит, что из одного подъезда старик вышел и смотрел, как она бежит. А дальше упала и пролежала там, пока мы ее не нашли. Старик, видать, спугнул их одним своим появлением. Их спугнул и сам испугался, опять в подъезд нырнул. Наверное, свидетели им были не нужны, а то бы… Мне страшно за нее. Я ничего не понимаю. Кто это? Кто это был в машине, Кто это был с палкой? Что за палка?
— Если палка, то еще ничего, — сказал Виктор, — а если электрошоковая дубинка, то уже совсем плохо. И вообще, все это очень плохо. Моя Светка с Петрухой у своих родителей сейчас гостит в Николаевке. Кто эти трое, мы выясним обязательно, а сейчас давай-ка твою Надю с девочками в Николаевку отвезем. Там она будет в безопасности. И воздух там свежий, и дом большой. Места всем хватит.
— Пожалуй, Виктор прав, — сказал Трубников. — Прямо сейчас и отвезем.
— Что ж, — ответил Сергей, — я сам отвезу.
— А этого не надо, — сказал Виктор. — Мы не знаем, кто и почему хотел похитить твою жену, но догадаться нетрудно. Наверняка это связано с твоей работой. Тебя могут пасти. Отвезем сами, машин достаточно. А ты записку напиши, чтоб Надя не удивлялась. Звонить не надо. И не волнуйся, я все организую. Сейчас выйду ненадолго, распоряжения отдам. Записку пиши.
Сергей смотрел то на Виктора, то на Трубникова. Встал, снова сел. Потом взял ручку и лист бумаги, которые дал ему Трубников, написал записку для жены. Виктор взял ее и ушел.
Трубников закурил, предложил Сергею. Сергей щелкал зажигалкой и никак не мог закурить. Бросил ее, подошел к окну. Вернулся Виктор:
— Часа через два Надя с девочками будет в Николаевке. В каком это районе, говорить не буду. Я знаю, этого достаточно. А теперь присаживайся и рассказывай.
Сергей сел за стол, начал рассказывать про банк «Прогресс», про «Свечку»:
— Начали мы с обыкновенной налоговой проверки строительной фирмы «Свечка». Я от Николая Федоровича узнал, что индивидуальный предприниматель «Говоров» поставил для «Свечки» резные металлические решетки на окна первых этажей, предназначенных под магазины. Поставил металлические перила для лестниц в подъездах жилых домов. Поставил, но не устанавливал. Однако в ходе проверки были обнаружены договор на установку решеток и перил, акт выполненных работ, счет-фактура. Дальнейшая проверка показала, что Говоров не устанавливал перила и решетки и денег за это не получал. Их устанавливала бригада Башкатого, то есть работники самой «Свечки». А Говоров был в шоке, когда узнал, что он якобы получил деньги за установку перил и решеток. Мы стали досконально проверять всех субподрядчиков «Свечки». Субподрядчиками «Свечки» были фирмы-однодневки, самой «Свечкой» созданные. Созданные для перекачивания бюджетных денег, выделенных на строительство жилых домов под целевую программу отселения из аварийного жилья. Фирмы-однодневки открывали счета в коммерческом банке «Прогресс», получали деньги и сразу исчезали вместе с деньгами. Ущерб оценивается в сотни миллионов рублей. Так мы вышли на банк «Прогресс». Работали вначале сами, работали тихо. Выяснили, что банк, привлекая инвестиции для социально-значимых проектов, привлекая бюджетные деньги, использует ту же самую схему для обналичивания денег через фирмы-однодневки. Таких фирм обнаружили более шестидесяти. Теперь работаем совместно с УФСБ. Через фирмы-однодневки обналичивали деньги, с помощью фирм-однодневок экономили на разнице в НДС. Подставные фирмы закреплялись за лже-директорами, закрывались. На их месте открывались новые. Работает организованная преступная группа…
— Ты конкретно скажи, чем занимался? — перебил его Трубников, — ты же в отпуске сейчас?
— Да, в отпуске, но я хотел свои догадки проверить насчет пластиковых карт. Я подозреваю, что в банке с картами химичат. Хотел сначала сам проверить. Три дня назад завел себе пластиковую банковскую карту.
— Подробнее расскажи, — сказал Виктор,- день, время, сколько денег положил на карту?
— Я пришел в банк в понедельник, в десять часов утра. Сказал, что я бизнесмен и собираюсь по службе в Италию. Хочу обзавестись картой. Считаю, что так будет удобнее, чем с наличкой в кармане. Они согласились. Вот карта.
Сергей достал карту и положил на стол.
— Сколько денег положил? — спросил Трубников.
— Три тысячи рублей.
— Поэтому на твою жену и напали, — подытожил Трубников, — ты бы еще три копейки положил.
— У меня две маленькие дочери, возмущенно сказал Сергей, — у меня нет больше денег, которые можно отдать без шансов вернуть обратно.
—У банка «Прогресс» есть своя службе безопасности. Очевидно, маленькая сумма сразу вызвала у них подозрение. Они выяснили, каким «бизнесом» ты занимаешься, захотели тебя остановить. Значит, с картами они действительно химичат. Любая инициатива наказуема, Сережа. Надо было к начальству идти, а не самому карту открывать. Завтра же или к начальству и выкладывай все, кстати, карту тоже. А сейчас пора бы и по домам.
— Нет, я подожду. Ведь люди, которые отвезли Надю и детей, вернутся сюда, отчитаются?
— Конечно, — сказал Виктор. — Конечно, вернутся, вместе подождем.
— А я, пожалуй, пойду, — сказал Трубников. Ушел.
На следующий день в банк «Прогресс» зашел молодой человек. Завел карту на пять тысяч долларов для поездки за границу. Когда он подписал договор и прочие документы, получил карту, он не ушел, остался стоять. Девушка, выдавшая ему карту, удивленно посмотрела на него. Но тут к ним подошли еще несколько человек, представились сотрудниками ФСБ, предъявили документы. Подозрения Сергея подтвердились. Карта, полученная только что, была открыта на долевом участии, о чем владелец карты ничего не подозревал. Он подписал один договор, а у сотрудницы банка имелся еще один договор, свидетельствующий о том, что банк имеет на карту такое же право, как и ее другой владелец. Схема была проста. Владелец положил на карту пять тысяч долларов, а банк снял. Простой фокус, который банк проделывал со многими, и еще ни разу никто не догадался, что снимает со счета деньги именно банк. Но на этот раз документальный подлог выявили быстро.
Еще через несколько дней ростовчане прочитали в газетах новость:
«Вчера утром в ходе совместной операции УМВД России по Ростову и УФСБ Ростовской области было задержано руководство местного банка «Прогресс» по подозрению в подделке банковских карт, выводе и легализации через банк денежных средств…»