Гнилой малой

               
После кончины Отца всех времён и народов, молитвами очередного приемника Никиты, ГУЛАГ стал стремительно худеть, а преступность расти, покрываясь пышным цветом, молодея на глазах. Когда Никита опомнился, было поздно, как говорится, забор уже уплыл. Лучше всех о Сталине после ХХ-ого съезда партии сказал М. Шолохов:
«Наивные чудаки! Да, был культ личности, но и личность была».
Сегодня призывают соблюдать закон. Это правильно. Но прежде, чем соблюдать, его нужно принять всенародно, но не копной, а по соломинке. На это никто не пойдет, а вот Моральный кодекс строителя коммунизма примут по соломинке, даже сегодня, потому что он народный.
  Встал вопрос: «Кто воспитает, кто поведёт в нужном направлении бесчисленную колонну освобожденных пареньков из мест не столь отдаленных?» Конечно, Советская Армия! Но как доверить оружие отсидевшим срок, а нередко и два срока?
Военно-строительные отряды – вот прекрасный выход из сложной ситуации! Мобильный почти дармовой труд под присмотром опытных, повидавших виды офицеров. Что может быть проще и лучше? Но вчерашние зеки тоже не лыком шиты, стали устанавливать в строительных отрядах свои зековские порядки. Военный трибунал работал без выходных. И тогда кто-то на верху приказал: число ранее судимых не должно превышать 40% от общей численности личного состава. Офицерам стало легче, но не очень. Многие сделали ставку на крутых полубандитов, которые кулаком и попустительством наводили свои далеко не уставные порядки.
Хватит болтать о нелёгкой участи отцов-командиров. В конце концов, за свою работу офицеры получали по тем временам достойные деньги. Поговорим о ребятах отсидевших не один год в лагерях. Доиспорченные в руках лагерных учителей-рецидивистов пареньки попали из огня, да в полымя. Чем всё кончилось, расскажу на примере рядового Кравцова.
Представьте себе молодого честолюбивого парня увлечённого воровской романтикой. Конечно, можно заработать и не плохо, если постараться, но работа долгое нудное занятие. А тут несколько удачных минут и та же зарплата в твоём кармане. А главное, друзья завидуют, восхищаются твоей ловкостью. Но череда удач неожиданно кончается судом и длительным сроком. В лагере тобой не восхищаются. Все такие! Тебя пользуют, унижают, и ты терпишь из последних сил. Наконец, долгожданная свобода! За ней повестка в армию и всё сначала. Кравцов не выдержал, сбежал домой, где его не один год ждала жена с ребёнком.
Парня арестовали в тот же день. Кравцов был моим земляком, жил недалеко от моих родственников и я поехал его вызволять. Жена измученная многолетним ожиданием    была попросту безразлична к судьбе мужа-придурка. Я забрал его из комендатуры и попытался направить на путь истинный.
- Послушай, Кравцов, тебе осталось добросовестно прослужить несколько месяцев. Возьми себя в руки. Дослужи, как положено и свобода. Делай, что хочешь!
- Все равно посадят.
- Я обещаю: всё улажу, хотя это не просто в твоём положении .
И сдержал своё обещание.
Строительная рота, которой я командовал, занимала весь второй этаж дома спланированного под общежитие. Для развлечения в свободное время рота обзавелась бильярдным столом. Однажды, когда все были на объектах, мы с капитаном Смирновым сражались в пирамиду. Кравцов по какой-то причине, скорее всего по болезни был в казарме и наблюдал за игрой. Смирнова вызвал командир, а я на это время ушёл в канцелярию. Когда вернулся, в бильярдной никого не было, а из пиджака пропали 75 рублей. 
- Дневальный, рядового Кравцова ко мне.
Он пришёл испуганный, глазки бегают.
- Кравцов, в бильярдной весит мой пиджак. В нём что-то не так. Верни его в исходное положение.
- Я ничего не брал.
- Ну, как знаешь. Иди. Свободен.
Каждый человек внутренне ощущает себя личностью и хочет доказать это окружающим. Вероятно, Кравцова в лагере сильно унижали. Вдруг ни с того ни сего он заявил:
- Я вор в законе. Работать мне заподло! – заявил он и, игнорируя приказы, перестал работать. Подчинить себе и унизить окружающих по его понятиям ещё круче, да кишка тонка!
Я отвёл выскочку на беседу с заместителем прокурора казанского гарнизона подполковником Усиевичем, но Кравцов стоял на своём. Снова привёл отказника с подтверждающими документами. Посадить дурака просто, но вероятно в прокуратуре исчерпался лимит.
- Кравцов, мы же с тобой договорились, что ты будешь работать, - выкрикнул раздраженный подполковник.
- Да, пошёл ты на…(с продолжением!) Ты пообещал мне пять лет, вот и сажай.
Зам прокурора онемел от такой наглости и повёл хулигана к прокурору полковнику Пухлакову, который всю войну возглавлял фронтовой СМЕРШ. Тот отправил меня и Усиевича за дверь, а минут через пять вызвал и сказал:
- Капитан, забирай. Он будет работать.
- А если…?
- Я всё сказал.
Не скажу, что Кравцов стал работать, скорее обозначал, но при моём появлении хватал лопату и бросал землю как можно дальше. На вопрос, что ему сказал Пухлаков, отмалчивался.
Когда до демобилизации оставалось чуть больше месяца, Кравцов напился и ударил по лицу одного из командиров рот. Завели уголовное дело. Мне ничего не стоило уговорить друга забрать заявление, тем более что он не ударил, а пытался оттолкнуть и нанёс удар ладонью в подбородок сильный, но неумышленный. Но я просить друга не стал. Кравцов был гнилой изнутри. Человек без стержня. А я не люблю, когда блоха кашляет. Кравцову за всё про всё дали пятерик.
Через много лет я встретил его пьяным в Чертково.
- Привет, командир! Как там поживает 45 ВСО?
- Нормально. Как ты? Как семья?
- Живу помаленьку. С женой развёлся. Как они не знаю.
- Кравцов, умираю от любопытства. Что тебе тогда сказал Пухлаков, от чего ты стал стахановцем?
О…, он достал из сейфа пистолет, взвёл и, приставив к голове, спросил:
- Хочешь, я прямо сейчас пристрелю тебя? Скажу, что ты на меня набросился и мне поверят. В войну я перестрелял дезертиров и изменников Родины столько, сколько тебе не снилось. А вот воров в законе в моей коллекции нет. Я не буду брать с тебя слово. Сейчас пойдешь с командиром роты в часть и будешь работать. Если тебя приедут ещё раз, пристрелю без слов. Веришь мне, сопля зелёная!?
Я понял, что он не пугает. Я тоже поверил, зная Пухлакова, он не шутил.
Если быть честными перед собой и историей, то надо признать, что Великую Отечественную войну выиграл не Великий советский народ, а СМЕРШ.