Не слишком поздний и уже не знойный вечер середины мая. Низкое игриво-ласковое солнце как бы подразнивало его по пути домой, то и дело вспыхивая сквозь листву деревьев и заставляя щуриться и, наконец, улыбнуться. Красноватый уже свет солнца, слегка колеблющаяся под незаметным ветерком листва, лёгкий запах пыли, ленивая струйка дыма от сигареты в его руке – раздражение уходит. Он поймал себя на этой мысли и несколько удивился, как незаметно всё произошло…
Тяжёлый, удушливый, беспокойно-длинный рабочий день вымотал его до предела. Чуть ли не из последних сил он добрался до дома: через пробки и звуки сирен, через запах бензина и пыльно-жжёного асфальта, через еле свободную стоянку и отчего-то неприязненные взгляды соседок на скамейке у дома, через пять этажей не очень чистого подъезда. Ну и, наконец, он дома. Один. Жена с дочкой уже вторую неделю отдыхают в деревне. Некому встретить его. Некому позвать его за стол. Боже, ну почему он так разбит. Даже о еде не хочется думать, а ведь он не ел практически со вчерашнего вечера: пара глотков молока из холодильника спросонья да несколько чашек чая на работе. Он открыл входную дверь, освободился от обуви, не нагибаясь, сталкивая туфли с ноги другой ногой, бросил свою сумку на тумбочку в прихожей и пробрёл через коридор в спальню. Воздух в комнате за день слегка застоялся, и он открыл балконную дверь, вышел на балкон и распахнул уличное окно. Перегретый за день на балконе воздух подался навстречу уличному, более свежему и с запахами листвы и цветов, вернулся обратно жаркой волной, и поколебавшись немного, заструился по балкону, по человеку, по комнате. Это стало приятным, ещё жарковатым, но уже обещанием возможного близкого покоя и расслабленности. Он потянулся к карману за сигаретами, достал пачку и обнаружил, что она пуста. Этот факт явно огорчил. Он вернулся в коридор, посмотрел в сумке - сигарет не было, а ведь обычно там лежала запасная пачка: курил он много, а продолжительность рабочего дня случалась непредсказуемой. Но в этот раз резервной пачки сигарет в сумке не было. Неужели сегодня он выкурил уже две пачки! Какой длинный день задался… Заметно расстроившись, он прошёл на кухню, поискал в ящиках кухонного гарнитура, затем назад в прихожую, осмотрел карманы одежды на вешалке, после в спальню, опять на балкон и даже в комнату дочери (зачем? что он ожидал найти в царстве шестилетней девчушки?) – сигарет нигде не было. Вот ведь, чёрт! Чёрт! Его всё больше охватывало раздражение. Придётся вновь обуваться, спускаться на эти пять этажей и идти в магазин. Почему он не побеспокоился заранее! Почему ему не захотелось курить до того, как он вошёл в дом и поднялся наверх! Всё более ожесточаясь на себя, на работу, на дом с его пятью этажами, почему-то даже на отсутствующих жену и дочь, он, чуть ли не стоная, обулся, вышел из квартиры, закрыл дверь и отправился вниз по своей Голгофе до ближайшего магазина, что был, благо ещё, в паре сотен метров от дома…
…Он улыбнулся лениво-игривому солнцу, подставив и приподняв навстречу ему уже расслабляющееся лицо с приопущенными веками, глубоко вздохнул, поднял ко рту руку с сигаретой, неспешно со вкусом затянулся и, выдохнув дым и проследив за неторопливым вихрем, вдруг понял, что раздражение ушло совсем. Ещё несколько мгновений, и он зашагал в сторону подъезда, кажется, даже с лёгкой улыбкой на лице.
Свои пять этажей он преодолел уже легко, не замечая пыли и местами ободранных стен. Всё не так уж и печально: сейчас он войдёт в свою квартиру, снимет обувь и одежду, пройдёт на уже наверняка остывший и освежённый балкон, выкурит ещё одну сигарету и ляжет спать. Даже не ужиная. Об ужине он более не думал. Балкон, нежный вечерний ветерок, сигарета – умиротворённость – и постель. День собирался закончиться не так уж и плохо.
Дверь квартиры была открыта. Странно, уходя, он определённо её закрыл. Он вошёл. Молча разулся. В прихожей не было никаких новых вещей, да и откуда им взяться - если бы вдруг вернулась жена, то не к ночи, заметно раньше: от деревни часа три пути автобусом, и последний пришёл уже несколько часов назад. Он заглянул на кухню – всё, как было, прошёл уже в который раз за сегодняшний вечер по коридору, немного постоял, поворачивая голову и в нерешительности поглядывая то на закрытую дверь комнаты дочки, то на приоткрытую – спальни, всё же повернулся и вошёл в спальню. Никого и ничего: открытая дверь балкона, чуть колеблющиеся от лёгкого сквозняка шторы...Неужели он всё-таки не запер входную дверь… И не закрыл? Чудеса. Да, надо побольше отдыхать. Также молча, он двинулся к балкону, одновременно доставая сигарету, подошёл к распахнутому окну, глянул вниз, по сторонам – какой всё же красивый вечер! – достал зажигалку и, уже собираясь прикурить, ощутил вдруг, что он не один. Он начал поворачиваться к спальне, но от внезапного чудовищного толчка буквально вылетел из окна балкона, громко ударившись ногами о подоконник. Пожалуй, это был единственный сильный звук этого вечера.
По-прежнему молча, он устремился вниз. Как же невероятно хотелось обернуться и увидеть того, кто это сделал с ним, только он не мог оторвать взгляд от летящего на него газона…