Лишите фантаста, мистика, ужастика, детективщика виртуальной и чувственной скорлупы, опустите в банку с натуральной жизнью, и Вы немедленно усомнитесь в его таланте. Произведения некогда любимого писателя настолько потускнеют, что Вам придется приложить значительное волевое усилие, чтобы дочитать до конца его скромные рассуждения, оценки и выводы. В принципе в литературных произведениях нам нравится увлекательность сюжета, гладкость и выразительность повествования, позволяющая нам живо представить описываемые события. Увлекательность (связность и динамичность сюжета) создает впечатление внутренней визуализации и ощущение реального присутствия и участия читателя в описываемых действиях. Прибавьте сюда живость восприятия, эмоциональность, склонность к фантазированию, психологическому перевоплощению читателя и мы получим известную скульптуру Мухиной в динамике. Разница лишь в том, что при чтении это прекрасное творение скульптора промелькнет в нашем сознании, как мгновение, и не позволит нам остановиться и задуматься над воплощенной в ней мыслью. Интрига талантливой рукой мастера без остановки несет нас к ожидаемой с трепетом развязке.
Такие мысли сопровождали меня всю дорогу в театр им. Симонова, где художественным руководителем был мой любимый артист Шалевич. Пьеса называлась - Стакан воды. Билет на спектакль достался мне при форс мажорных обстоятельствах. Вчера, вечером мы с приятелем играли в старый добрый покер - в три круга, с одним джокером. Карта не шла. Я проиграл половину своих денег. По теории, я должен был, выбрать момент и поставить на кон все оставшиеся деньги. Раздача - мне пришли "любимцы". Азарт подсказал, что надо делать - я сбросил четыре карты и решил сыграть втемную. Поставил треть оставшейся суммы, на второй круг - выложил остальное. Противник закрыл. В качестве третьей ставки, на стол полетела моя кепка. Приятель, поддержал шутку, и положил в нее билет в театр. Моя комбинация оказалась выше!
Мое место было в конце зала, и поэтому я не торопился. Когда действие началось, я, как Пушкин, небрежно прошел и сел на четвертый ряд, рядом с нервной дамой, которая восторженно принимала каждую реплику артистов, и громче всех кричала - браво . Я реагировал в унисон и завоевал ее симпатию.
Успех у женщин я имел довольно часто, отчасти потому, что во все места, где меня могут подстерегать душевные волнения, беру с собой зефир в шоколаде. После спектакля мы медленно шли по Старому Арбату и кушали зефир. И на этот раз проверенное средство не подвело - с каждой съеденной зефириной наши отношения становились все более и более нежными. Дама отмечала хорошую игру актеров, восторгалась постановкой пьесы гениального драматурга, и, конечно, Шалевичем. Лицо ее горело, глаза сверкали неповторимым блеском, свойственным только, завзятым театралкам. Я внимательно слушал, не имея возможности добавить что-нибудь интересное в копилку ее впечатлений. Когда украшавший ее жар чувств и красноречия угас, личное обаяние дамы потускнело. Под глазами проявились пробивающиеся сквозь пудру синева, нос удлинился, подбородок заострился, откуда-то взялись мелкие морщинки. Плечи в норковой шубке опустились. Мне-то все равно - если, что не получится, так хоть поужинаю на халяву. Я решил показать, что тоже не лыком шит и задал ей, как мне показалось, умный вопрос: "А какая мысль Вам больше всего понравилась"? Длинная пауза несколько замедлила наше движение и остановила около входа в ювелирный магазин. Стекла ее очков сверкнули холодным отблеском неоновой рекламы. "А, Вам, милостивый государь"? - став в позу графини, сквозь зубы процедила она. Я выпалил, не задумываясь - фраза лорда Бекингема "Союз, заключенный по любви не долговечен"! Несколько секунд дама стояла молча, сраженная глубиной мысли. “Хотите еще зефира?”- сказал я. Нет, спасибо! Сыта по горло. Всего Вам доброго, мыслитель, и скрылась в магазине.
P.S. С тех пор я не заостряю внимание женщин на умных фразах, а “кормлю” их, исключительно, дифирамбами и комплиментами потому, что без них, даже зефир в шоколаде не помогает!
Платон Расцветаев.