Плавающие чаинки

      ПРОЛОГ. 

      Лариса Евгеньевна присела напротив Дмитрия Олеговича в дачное кресло, плетённое из лозы. Их разделял такого же плетения журнальный столик. Солнце уже село, и в комнате воцарился дивный полумрак. Лариса Евгеньевна сидела задумавшись, иногда поглядывая на приятеля, будто желая понять, стоит ли  говорить о сокровенном.  Олег Дмитриевич был похож на доктора из старинных книг. Интеллигентное лицо, обрамлённое аккуратной бородкой, располагало к доверию. Он не торопил и не задавал спешных вопросов, а Лариса Евгеньевна не знала, с чего начинать рассказ о своей жизни. Позади пятьдесят лет. Разве это возраст? Кажется, что самое время начать жить, а оказалось, всё самое важное для неё уже свершилось. 

      Дмитрий Олегович перевёл взгляд на противоположную стену и обратил внимание на небольшую общую фотографию выпускников института, висящую в рамке под стеклом. Он встал и подошёл к фотоснимку.   

      – Это ваш выпуск? - спросил он Ларису.   

      – Да. Кажется, совсем недавно была студенткой. Память сохранила каждого из них. - Лариса подошла к потемневшей от времени рамке, из которой на неё глядели такие молодые и красивые лица друзей, и провела ладонью по стеклу, будто приласкала изображение. Она указала пальцем на долговязую девушку и улыбнулась Дмитрию. - Это я. Правда, не узнаваемо изменилась?   

      – Несомненно, - подтвердил Дмитрий, - сейчас вы гораздо интереснее. Есть люди, расцвет которых приходится на зрелый возраст. Вы из таких женщин. Той девушкой на снимке я бы ни за что не увлёкся. А ваше нынешнее обаяние безмерно. Я считаю подарком судьбы то, что встретил вас именно сейчас. 

      Лариса смутилась откровенной лести друга, но промолчала. Она касалась то одного лица на снимке, то другого, вспоминая о прожитом времени. Потом начала озвучивать свои мысли.
    - Это Ирочка, а рядом Света. Моя дочка очень похожа на неё, правда? Вот Катюша, она старостой группы была. А это Пётр, отец моего сына. 

      Дмитрий не понимал, почему сына, если у Ларисы двое сыновей, и почему её дочь должна быть похожей на подругу юности? Он вопросительно посмотрел на Ларису, ожидая дальнейшего пояснения.   

      – Я расскажу. Я обо всём расскажу вам. Только не торопите меня. И осуждать меня тоже не спешите. Мы с мамой прожили непростую жизнь. Всякое бывало. 

      Дмитрий примирительно обнял Ларису за плечи и увлёк к дивану. Она держала в руках заветную рамочку. Воспоминания захлестнули её сознание.   

      – Разве можно в нескольких словах рассказать о целой жизни? - задумчиво произнесла Лариса.   

      – Нам некуда спешить, - проронил доктор, присев рядом с Ларисой.   

      – Ну, ладно. Всё равно надо кому-то излить душу. А вам я доверяю.   

      – Спасибо, - проронил Дмитрий почти шёпотом, - я не обману вашего доверия. Мне очень интересно, из чего сложилась ваша удивительная жизнь.   

      – С чего мне начать? - замешкалась Лариса.   

      – А вот с этого, - указал он на фотографию, - с этой самой Ларисы Евгеньевны. Какой же она была в то время?   

      – Гм, бестолковой девчонкой была. Умнеть-то я стала позже, - Лариса зардевшись опустила глаза.   

      – Бестолковые в те времена в институтах не учились. Знания нужны были, голубушка! Знания.   

      – Это точно! Но и сейчас не все образование покупают. Мои дети учились тому, чем мечтали заниматься. Впрочем, и я избирала профессию, опираясь на опыт бабушки. Она любила повторять, что если за ум вовремя не взяться, то будешь плыть по жизни неприкаянно, как чаинка в чашке. А для меня всё во взрослой жизни началось неожиданно. Вот в это самое время, - и Лариса вновь указала на своё изображение на фотоснимке, начиная воскрешать в памяти далёкие события юности. 

      ГЛАВА 1. 

      Если у вас есть заветное желание, не торопитесь известить об этом весь мир. Однозначно, не сбудется. Лучше постарайтесь обдумать со всех сторон, что сулит вам исполнение этого желания. Всем известна данная истина, но почему-то никто не придерживается разумного правила. 

      Так было и с Лариской. Ей не терпелось поделиться с девчатами своей радостью. А может быть и не радостью, а скорее всего, произошедшей ошибкой со стороны служб нотариуса. До сих пор всё было, как у всех нормальных студентов из институтского общежития. Но внезапно на её сравнительную бедность обрушилось целое предполагаемое состояние. Она пока ещё не осознала, радоваться ей или печалиться. На всякий случай решила пока не афишировать широкой публике свою новость. Целых три дня она вынашивала план действия. Но её просто выкручивало от желания поделиться удивительной вестью хотя бы с лучшей подругой. 

      После занятий Лариса решилась посвятить подругу в свою тайну. Она буквально оттащила Светку за рукав в сторону от стайки однокурсников.   

      – Послушай, - проговорила она почти шёпотом, - что бы ты делала, если бы у тебя умерла мать? 

      Светка чуть не поперхнулась пирожком, который с аппетитом жевала. - Ты чего? -проговорила она, отпрянув от подруги так, будто Лариска была инфицирована СПИДОМ. - Ты про что? - ещё раз переспросила она, предполагая самое худшее.   

      – Я это, к примеру, сказала! А ты что подумала? - Лариска хихикнула. - Успокойся, не моя мама Зоя, а другая моя мама, - уточнила она, ещё больше озадачив подругу.   

      – Какая, другая? - переспросила, ничего не поняв, Светка, глядя снизу вверх на Ларису.   

      – Долго объяснять! Короче, оказалось, что меня, по-видимому, в раннем детстве удочерила моя мама. Она растила меня, как родную дочь и не хотела травмировать моё детское сознание тем, что у меня прежде были другие родители. Я думала, что мама у меня одна - единственная. А теперь оказалось, что их две.   

      – Странно! И что, вторая мать теперь надумала объявиться и заявить на тебя свои права? Не будь дурочкой! - не давала Светка озвучить подруге мысль до конца. - Чего доброго доучишься, ещё и на алименты подаст на своё содержание. Может быть она алкоголичка или того хуже, наркоманка!   

      – Наоборот! - выпалила в запале Лариса. - Не я ей, а она мне завещала кучу денег. И потом, она же умерла. Так что, никому я ничем не обязана. Я даже не знаю, как об этом своей маме сказать. Обидится ведь. Но и притворятся, не могу. Как быть, ума не приложу?   

      – И много денег? - уже миролюбивей проговорила Светка, напрочь забыв о материнской теме.   

      – Я точно не знаю. Говорят, речь идёт о большой сумме денег. Мне всё выплатят в день совершеннолетия. Такое завещание оставила покойная.   

      – Не знаю, - протянула Светка, - я бы поговорила с матерью. Вдруг ошибка вышла? Представляешь, в какую историю можно вляпаться? 

       - Нет. Ошибка исключена. У меня же нет двойников. Я одна такая: Баратова Лариса Евгеньевна. Совпадают и год, и дата рождения.   

      – Знаешь, ты всё-таки уточни у мамы. Хочешь, я с тобой поеду, чтоб не так страшно было? - Светка доверительно посмотрела подруге в глаза. Она уже в душе радовалась возможности присоединиться к Лариске в момент траты неожиданных денежных средств.   

      – Не знаю, может, и съездим на выходные дни, - ответила Лариса слегка поникшим голосом. 

      Девчата на какое-то время умолкли, соображая, как быть. Они не спеша, брели по ещё не угомонившейся вечерней улице. Мимо вереницей мчались машины, обдавая их запахом бензина и гари. Над головами рдели прекрасные шапки осенних клёнов, растущих на грани тротуаров. Казалось, что девчонки не замечают всей роскоши природы. Со стороны их девичьи фигурки смотрелись несколько странно. Девушки являли собой полный контраст. Светка была маленькой, изящной и вёрткой, а Лариска, как гора над мышью, возвышалась над подругой. Всё в её облике говорило о том, что мы имеем дело с обстоятельным и надёжным человеком. Зато Светка со своей торопливой услужливостью создавала впечатление, что её никак не меньше. Они вполне дополняли друг друга. Только эту гармонию никто не замечал. 

      Однокурсникам казалось странным, что девчонки сдружились между собой, как сестры. Ещё забавнее они выглядели на дискотеках в студенческом клубе. Одна неспешно вколачивала ритм в паркет пола, а другая извивалась змейкой, пойманной за хвост. В результате внимание парней было приковано к этим двум девчатам. Ребята, как загипнотизированные, не могли отвести от них взгляд, и танцевали рядышком, то с одной, то с другой. 

      Остальные девочки посматривали на подруг с некоторым раздражением и время от времени бросали колкие реплики в их адрес. Только Лариска со Светкой в упор не замечали подколов. Они периодически обменивались понимающими взглядами и не переставали улыбаться. Им было вполне комфортно вместе. 

      Вот и сейчас, когда судьба подбросила подругам не понятное им испытание, они пытались совместно найти ключ к решению проблемы. 

      Светка вся собралась в пружинку, готовую выстрелить. Она уже воспринимала ситуацию, как собственную.   

      – Знаешь что? - спросила Светлана, - по-моему, ничего плохого не случилось. Подумаешь, наследство? Не ты же это придумала? Почему ты допускаешь, что это обидит твою маму? Наоборот. Вы не такие богатые, чтобы деньги были лишними!   

      – Причём здесь деньги? - Лариса взглянула на подругу грустными, как у лани глазами.   

      – Как, причём? - не унималась Светка, - Ты же боишься, что чужие деньги обидят твою маму?   

      – Не в деньгах же дело! Ну, как ты не понимаешь? Мама всё делала для того, чтобы я ни в чём не нуждалась, а какая-то тётка с улицы переплюнула её. Думаешь, не обидно?   

      – Почему с улицы? Твоя же мама знала, в отличие от тебя, что она не единственная в твоей жизни мать?   

      – В том-то и дело! Знала, но скрывала. Была, значит, причина. Да, честно говоря, мне другое слово «мама» ни о чём не говорит. Как бы тебе это сказать? Мне как-то всё равно была та, вторая мать или нет. Я не чувствую утраты от полученного известия.   

      – И не чувствовала зова крови? Я хотела сказать, неужели ты не предполагала интуитивно, что тебя растит чужой тебе человек?   

      – Знаешь, нет, - Лариса на мгновение задумалась и более уверенно подтвердила: - Мы с мамой даже похожи.   

      – Послушай, а муж у твоей мамы был?   

      – Нет, отца у меня не было. Бабушка была. Я постоянно видела рядом с собой бабушку. Она мне заменяла и маму, и отца. Мама с работы возвращалась, и у меня наступал момент праздника. Мамуля всегда что-нибудь вкусненькое приносила, а в подарок куколку или ещё какую-нибудь игрушечку. Я повисну у неё на шее, целуемся! Казалось, что она счастливее меня бывала в такие моменты. Потом бабушки не стало. Я не успела осознать, как это произошло. Только сразу грустно и тихо в доме сделалось. Будто свет выключили. Мама задумчиво сидела по вечерам. Ей не хотелось огорчать меня, и она то и дело отворачивала лицо, чтобы скрыть горестные слезинки. Потом опомнится, расспросит про школу, спохватившись, ужин приготовит. Даже еда в доме не такой вкусной стала. Бедная мама! Она будто вину испытывала перед бабушкой и никак не могла отойти от печальных мыслей. Ей казалось, что она должна была проявлять особенное внимание к своей матери, но чего-то хорошего так и не успела сделать.   

      – Ну, что ты загрустила? Мама, слава Богу, жива. Вот съездим к тебе домой, и всё наладится. Ещё как заживёте! Ларис, смотри, Петька за нами тащится! Вот, придурок, не понимает по-хорошему, что не нужен нам.   

      – Свет, только давай никому о нашем разговоре ни слова, - попросила Лариса, прислонив указательный палец к губам. Слова о Петьке она вообще пропустила мимо ушей.   

      – Разумеется! Ты же меня знаешь, - Света оглянулась и снова усмехнулась прежней мысли. - Нет, ты смотри, точно запал на тебя. Главное, делает вид, что не с нами идёт.   

      – С чего ты взяла, что на меня запал? - изумилась Лариса, - скорее он к тебе не ровно дышит. И на лекциях тоже глаза таращит в твою сторону!   

      – Брось, ты! - Светка возмутилась на полном серьёзе, - просто мы рядом сидим. Да и куда мне эта жердь ходячая? Я же ему - вот, - Светка показала ладонью место чуть повыше талии.   

      – Ой, мы уже пришли! - Лариса даже удивилась этой неожиданности, буквально споткнувшись о высокую ступень перед зданием. 

      Девчонки на одном дыхании поднялись в вестибюль. Бочком, с видом провинившихся школьников, проскользнули мимо коменданта общежития. Та была дамой строгой. Чуть что, так отчитает, что не один декан столько страха не нагонит. От неё зависит, кто будет проживать здесь, и в каких условиях. Её даже зовут необычно: Евлантия Харитоновна. За глаза все сокращают имя коменданта. Сокращают безобразно: Евлашка - хоряшка. Вот и сейчас она прицепилась к уборщице - бабе Мане.   

      – До каких пор у нас цветы сохнуть будут? Я кому вчера дала распоряжение привести всё в порядок? Мне что, самой за швабру взяться? - продолжала Евлашка измываться над молчаливой и покорной бабой Маней. Баба Маня отжала над ведром кусок мешковины, вздохнула, шлёпая обижено губами, всем видом демонстрируя негодование к словам Евлашки. Потом в знак протеста с грохотом уронила на кафель пола швабру и швырнула на неё мокрую тряпку.   

      – За такую зарплату никто не будет вам пылинки с ваших фикусов сдувать! - наконец-то пробурчала она в след Евлашки, но та уже мчалась по коридору, на ходу бесцеремонно распахивая двери девичьих комнат и тыкая пальцем в обнаруженные беспорядки.   

      – Явилась тут, хозяйка - хренашка, - исказила баба Маня кличку Евлантии, - сейчас всех с ног на головы поставит! - Проходите, проходите, - тут же кивнула она Петру,сразу сменив гнев на милость, - не летать же, если сыро!   

      Пётр тщательно потёр подошвы о брошенную тряпку и на цыпочках, широко шагая на тонких и длинных ногах, пошёл вдоль коридора к лестничному маршу, ведущему на второй этаж. На секунду приостановился, провожая взглядом Евлантию Харитоновну. Ему явно хотелось последовать за девчонками, но недовольство начальницы не вызывало желания нарваться на неприятность, и он через ступеньку помчался в верх.   

      – А, прибыли! - прозвучало раскатом грома над свалившимися поперёк кровати девчонками. - Могли бы и аккуратней быть. Стулья на что, я вас спрашиваю? Дома тоже в верхней одежде на кровать плюхаетесь? Небось, дома бережней обращаетесь с вещичками своими? 

      Девушки не стали спорить и лениво приподнялись, но Евлантия уже проскочила мимо.   

      – Чего, спрашивается, придирается? Бельё у нас, слава Богу, своё, не казённое, - Светка покосилась на прикрывшуюся за Евлантией дверь.   

      – Ай, с мужем опять поругалась, вот и лютует. Не знаешь что ли её натуру? Похлопает дверьми и помчится домой правоту доказывать. Настоящая ведьма! Ей бы ещё метлу в руки. Да? - хихикнула Лариска, стараясь замять наступившую неловкость.   

      – Всё. Будем выше неурядиц! Не стоит она нашего внимания, - и Света ладонью разгладила на всякий случай старенькое покрывало на кровати. 

      Лариса заглянула в холодный чайник, поболтала остатком воды. - Сейчас свежего чаю заварим. У нас печенье осталось?   

      – Ага, - ответила Светка, дожёвывая предпоследнее колечко из разорванной пачки. 

      Лара с укоризной взглянула на подругу, но та заметила её взгляд и поспешила уверить: - Нет, там ещё целая пачка осталась! - и она тут же отправила в рот ещё одно печенье. 

      Удивительно, как ей удавалось оставаться такой худенькой при непомерном аппетите! Правильно говорят: «В синичку хоть пшеничку». Зато Ларисе приходилось ограничивать себя в еде. Худенькой она не была от рождения. Толстой тоже никто бы её не назвал, но она не хотела нарастить такой же вес, как у её мамы. Мысль о маме опять возвратила Ларису к событию последнего месяца, и она вздохнула. До совершеннолетия ровно месяц остался.   

      – Сегодня пятое? - спросила она Светлану, заваривая чай.   

      – Пятое, не сомневайся, - ответила Света, перелистывая страничку журнала.   

      – День рождения у меня через месяц.   

      – Заранее не поздравляют, - машинально отозвалась Светка.   

      – Садись чай пить, - Лариса взяла маленькое чайное ситечко и разлила чай в чашки. Чашки были далеко не домашние. Их скорее кружками можно было назвать, но в общаге чай был первой едой, поэтому размер чашки должен был соответствовать своему назначению. Лариса отставила в сторону чайник, наклонилась к тумбочке, пошарила рукой по уже опустевшему пространству и, поднявшись, соприкоснулась с расцветшим лицом подруги.   

      – Чего ищешь? Вот оно, печеньице наше.   

      – Гм, наше, - отозвалась со смешком добрая Лара, наблюдая за тем, что это «наше» уже на половину опустело. Однако придвинула к столу стульчик, обняла ладошками горячую чашку, согревая всегда холодные пальцы рук. Потом приблизила лицо к пару, поднимающемуся над чашкой, и вдохнула знакомый домашний аромат. На дне чашки плавали чудом просочившиеся через ситечко чаинки. Лариса растеряно смотрела на них. Вспомнились бабушкины вещания: «Плавающие чаинки к перемене судьбы». Вынуть эти чаинки или оставить всё, как есть? Она попыталась поймать соринки ложечкой, но непослушные чаинки ускользали. Хотелось пить, и Лариса пригубила чай, с удовольствием прикусывая сладкое хрустящее печенье.   

      – Девчонки! - вразнобой прокричали в открывшуюся дверь сокурсницы, - чай распиваете, а нас зовут в гости. Петька именинник! Вас ещё не приглашали? Складываться на подарок будете? - не ожидая ответа сыпали они информацию. 

      – Сколько с носа? - сразу уточнила деловая Светка, потянувшись за сумочкой.   

      – Не разоришься! - ответили ей из-за двери, - как всегда. Сколько не жалко. Мы ещё и на стол собираем.   

      – Лариса вздохнула, а Светка зашуршала кошельком, извлекая несколько купюр. Она бочком протиснулась между столом и кроватью и протянула деньги в дверной проём.   

      – За двоих! - уточнила она.   

      – Евлашка сегодня скоро смоется. Потом и соберёмся. Мы позовём. Пока! - дверь захлопнулась.   

      – Ты, правда, пойдёшь? - спросила Лара.   

      – А ты, что, нет? - вопросом на вопрос отозвалась боевая Светка. - Не монахиня же, чтобы отсиживаться? 

      Ларисе никуда идти не хотелось. Однако, подумав о том, что неплохо бы отвлечься, согласилась со Светкой.   

      – Давай чуть отдохнём, пока они суетятся? - Светка допила чай и с явным удовольствием легла, поджав под себя ножки. От этого она казалась ещё меньше и беззащитнее. Лариса по-матерински подошла к ней и прикрыла своим покрывалом тщедушное тельце подруги. Та откровенно зевнула и закрыла глаза. А Лариса села на свою кровать, откинулась к стене и предалась новым переживаниям. 

      Неужели её мама и в правду не мама по крови? Какой же она была, её родная мать? Почему она отказалась от своей дочки? Что за трагедию скрывала тайна рождения и жизни Ларисы? Почему именно с ней произошла непонятная, путаная история? 

      На глаза Ларисы накатились слёзы. Они медленно и прохладно струились по лицу, оставляя мокрые бороздки. Лариса даже не пыталась отирать их. Чувство несправедливости и досады больным комком легли на сердце. Вот и Светке нипочём её беды. Только наследство и волнует. А как с мамой объясняться?   

      – Бедная мама. Бедная мама! Как же трудно будет приоткрыть эту тайну, - ужасалась Лариса, и не находила ответа. О деньгах ей даже думать не хотелось.   

      – Проклятые деньги, - продолжала она негодовать. - Кому они нужны эти деньги? Может отказаться и забыть всю историю с наследством? - осенило её. И сразу всё стало на свои места. Кроме одного: кто же та женщина, которая так долго жила памятью о своей дочери? Почему целую жизнь эта «мама» не обнаруживала себя? Для чего нашлась, чтобы поломать всё прошлое благополучие? И Лариса снова заплакала от ощущения непоправимости беды. Ей было жалко и свою маму, и себя.   

      – Лар, Хоряшку не видела? - прервала ход её мысли заглянувшая в дверь хорошенькая мордашка Кати, - у нас всё в ажуре, лишь бы Хоряша не появилась. Ой, а ты чего? - заметила она покрасневшие глаза подруги. - Что-то болит? Чего плачешь?   

      – Да так, свои беды вспомнила, - Лариса кончиками пальцев стёрла следы слёз с лица.   

      – Кто он? Он что, другую девчонку нашёл? Ну, изверг! Нашёл, кем пренебречь. А ты, Лариска, не будь дурочкой. Наплюй на него и всё тут. Ты себе такого найдёшь! Знай себе цену, - не давала Катька опомниться Ларисе.   

      – Кто кого бросил? - спросонок не поняла Светлана.   

      – Успокойтесь вы! Никто никого не бросил, - уточнила Лариса. 

      Катя вся вошла в комнату и, приоткрыв рот, уставилась на Ларису. Она ждала продолжения объяснений.   

      – Ты залетела? - предположила она. 

      Лариса окончательно смутилась и ответила наобум, лишь бы отделаться: - По дому соскучилась, вот и всё.   

      – Ой, мамочки, упаду! — завопила Катька.   

      – Не пойму, про что вы? - опять вмешалась Светка.   

      – Проехали! Всё, я пошла. С вами не соскучишься, - разочаровалась Катька, и хлопнула дверью так, что могла разбудить весь первый этаж. 

      Светка окончательно проснулась. Она свесила с кровати тощие ноги и попыталась нащупать тапочки.   

      – Вот твои тапки, - Лариса ногой подвинула тапки подруге, - обувайся. Сейчас уточнят насчёт Евлашки и позовут. Ты что оденешь?   

      – Тебе не нравятся мои джинсы? Они у меня не рвутся, не мнутся, не ломаются. И вообще они сжились со мной, как родные, - протянула Светка, разглядывая брючки не первой свежести.
      – Когда стирать будем? - поинтересовалась Лариса, не ожидая ответа.   

      – На выходных. Если к тебе в гости не рванём, - добавила Светка. – Ты посиди, я сейчас. В одно место хочу сбегать. Чаю напились!   

         – Ага! - отозвалась, опережая её Лариса, - посторожи пока. 

      Они бы не сторожили свои комнаты, но Евлантия заявила, что имело место хищения собственности, и она не намерена доводить дело до огласки и суда. А кто и что именно потерял, никто не уточнял. Каждый знал лишь то, что он к краже не причастен, но сторожили теперь все. 

      В комнату вошла смазливая Валюша. Она по московски манерно тянула слова на гласных буквах и ручки держала так, будто только что сделала маникюр.   

      – Девчонки, вы ещё не готовы?   

      – Мы что на бал, что ли? - выпалила Светка и так посмотрела на Валю, что та начала одёргивать складочки на прелестной коротенькой юбочке.   

      – Света, твоя очередь, - вбегая, напомнила Лариса. Она кинула оценивающий взгляд на Валю. - За тобой не угонишься! Вся сияешь.   

      – Во-во! - поддержала её Света. - Она грим до утра отмывать будет. Валь, ты, правда, не по делу вырядилась. Не на тебя же он глаз положил! Дай ты человеку проявиться. А ты, Лар, бери  своё светленькое платье. Не хуже выглядеть будешь. Ты же у нас миллионер без пяти минут. 

      Лара вспыхнула при упоминании о богатстве, а Валечка подобострастно вгляделась в Лару, не понимая, о чём речь. Света спохватилась, что ляпнула лишнее, и, пытаясь сгладить неловкий момент, подтолкнула Валю к выходу. 

       - Дай одеться людям. Посторожи у входа, чтобы парни неожиданно не вошли. Валентина аккуратненько высвободилась от прикосновения Светы, стремящейся к выходу и с напряжённой неохотой подчинилась. 

      ГЛАВА 2. 

      На втором этаже было ещё тихо, но ощущалась необычная суета. То и дело кто-то входил или выходил из комнат, вглядываясь в полумрак коридора. Лара, Света и Валюша робко подходили к двадцатой комнате, подталкивая, друг дружку, чтобы не оказаться первыми. Они уже почти подошли к нужной им двери, когда из кухонного проёма показалась завитая головка Катюши, кивающая в сторону кухни. Девчонки поняли намёк и почти бегом промчались обратно на кухню. Там, во всю, шли приготовления к торжественному моменту. На столе стояли несколько тарелок с нарезкой, а в центре блюдо с замысловатым салатом. Катя, уже засучив рукава, мыла фрукты.   

      – Ещё минуточку и мы будем готовы, - сказала она очень уверенно. 

      Вскоре подбежала запыхавшаяся толстушка Ирочка. В руках она держала блестящий свёрток - подарок.   

      – Ну, всё! Идём, - проговорила она скорее себе, чем остальным. 

      Девчонки взяли в руки тарелочки с угощением, и гуськом отправились к комнате мальчишек. Ира очень резво толкнула ногой легко поддавшуюся дверь и напыщенно заорала: - С днём рождения! - и вслед запела общеизвестную песенку: «Хэпи бёз дэй ту ю». Все дружно со смешком подхватили знакомый мотивчик и вошли, удивлённо оглядываясь по сторонам. Комната была абсолютно пуста.   

      – Ну что же, тем лучше, успокоила себя Ирина. Подождём. Представляете, какой сюрприз для него! 

      Мы представили это каждая по-своему, но захохотали дружно и весело. Так всегда бывает после напряжённого момента. 

      Дверь медленно отворилась, и на пороге возник опешивший Пётр.   

      – Не ждали! - пропела Ирина и, оставив подарок на стуле, ринулась к Петиным ушам. Опешивший от натиска Пётр попятился и уронил мыльницу из рук. Мы снова дружно завопили « Хепи», повинуясь прежнему распоряжению Иры.   

      – Девчонки, вы что, - попытался освободиться из наших дружных объятий Пётр.   

      – С днём рождения тебя, - кричала громче всех наша староста Катя.   

      – Ой, ну я тогда мигом! - сказал как-то робко Пётр, натягивая курточку. 

      Он порылся в глубоком кармане, ища остатки стипендии, а не растерявшаяся в ситуации Катька сунула ему в грудь наш общий подарок. Петька покраснел, как варёный рак, и ретировался к двери, но в дверном проёме столкнулся с входящим к нему Игорем и ещё сильнее смутился. Потом сделал знак рукой Игорю. Они на секунду исчезли за дверью, а возвратился уже Игорь один. Ира, как у себя дома начала хозяйничать. Уже на столе стояли наши кондитерские изыски. В центре стола возвышался салат, а рядом с салатом большая бутылка минералки.   

      – Сбегай за стульями, распорядилась Катерина, глядя на Игоря.   

      – Не понял, а что происходит, что празднуем? - сыпал он вопрос за вопросом.   

      – Ну, ты даёшь! Петькин день рождения, конечно! Друг называется! - проговорила она с укоризной.   

      – Это ты «даёшь»! Какой день рождения? Он в январе родился, насколько я помню. 

      Последовала сцена - не ждали. Мы так и открыли рты, а бедная Катька уселась прямо на разобранный табурет и сразу оказалась на полу. Мы кинулись её поднимать, отряхивать, а когда Катю привели в порядок и отсмеялись комичности её падения, мы увидели миролюбивого Петра с бутылкой красного вина. 

      Ну, что, девчонки, заранее не поздравляют, - прозвучала второй раз за день знакомая фраза, - а мы отметим наше студенческое начало! - Пётр улыбался вполне дружелюбно, оценив как бы нашу забавную шутку. Зато мы уже значительно тише начали занимать свои места за тесным столиком, придвинутым к самой кровати.   

      – Не пропадать же добру, - Ирина с грустью посмотрела на салат, и все снисходительно засмеялись.   

      – Фрукты забыли! - вспомнила Света, и, не дожидаясь команды, выскочила в коридор. За ней последовал «именинник».   

      – Свет, постой! - Пётр перегородил проход своим худощавым высоким телом. Я давно хотел сказать. Ну, в общем, ты такая классная, Свет! Ты всё так здорово придумала. Спасибо тебе. Я сразу понял. Спасибо, - и он затряс за локоть руку Светланы.   

      – Чего ты понял? - Света на полном серьёзе растерялась. - Ты что, думал, что я нашла способ, чтобы Лариску привести?   

      – Причём здесь Лариска? Я только тебя и вижу. В общем, влюбился я в тебя. Вот так сразу. Ещё на экзаменах. Как увидел - думаю, пропал!   

      – Да, ну тебя! - тоже мне, Ромео! Посмотри на меня, я же тебе как трава у дерева. А Лариска твоего поля ягода. Вот она тебе скорей в пару.   

      – Крупных мужчин всегда хрупкие девушки впечатляют. Кроссовки на каблучок сменишь - увидишь, как классно выглядеть будем на свадьбе!   

      – Тоже мне, крупный мужчина! - съязвила Светка, - помереть - не встать, - добавила она не очень уверенно.   

      – У меня отец знаешь, какой плотный? Я весь в него! Спортом займусь, ты меня не узнаешь.   

      – Хватит тебе воду лить, идём, куда шли. Ждут ведь. 

      Они возвратились, держа в руках красные яблоки. За столом уже закусывали салатом. Рюмочка винца привела всех в хорошее расположение духа. Игорь едва успевал уделять поочерёдное внимание девчатам, которые щебетали наперебой кто о погоде, кто о лекциях, кто о доме. Света присела на свободный стул. Другого стула не оказалось, и Пётр втиснулся между Светой и развеселившейся не в меру Катей. Застолье удалось. 

      Вдруг вспомнили о подарке. Стали решать, кто же первый именинник в группе и оказалось, что ближайший день рождения будет праздновать Ирина. Все снова захохотали, потому что именно Ира и купила себе сегодняшний подарок. Кто-то уже развязывал ленточку на подарке и удивлённо вытащил набор из бритвы, зажигалки и автоматической ручки. Когда окружающие увидели это содержимое, раздался новый взрыв хохота.   

      – Ирка, скорее заведи парня, чтобы к табаку не пристраститься самой! - выкрикнул Игорь.   

      – Вот тебя и беру! - сразу нашлась Ирина, послав ему пухлой ручкой воздушный поцелуй, что образовало новую волну смеха. 

      Тусовка удалась. Под конец никто уже не вспоминал, по какому поводу собирались. Расходились не поздно, потому, что завтра всем идти на лекции. Никто не заметил, что сам виновник торжества был менее разговорчив, чем другие. 

      Светка, конечно же, ни о чём не рассказала Ларисе, опасаясь обидеть подругу. Перед сном позвонила мама Ларисы и сказала, что завтра сама приедет к ней в общежитие. Мама собрала тёплые вещи, уточнила, что именно привезти и попрощалась. Лариса сразу сникла. Предстоящее объяснение тяготило девушку.   

      – Как ты думаешь, мама знает что-то о наследстве? — тихо пролепетала она подруге.   

      – Не думаю, - отозвалась, зевая, Светлана, - иначе тебя домой позвала бы для разговора. 

      Слова подруги немного успокоили Лару. Она медленно откинула покрывало с кровати и стала раздеваться. Предстоящий мамин визит испортил ей настроение. Снова и снова думалось ей, что права была бабушка, когда говорила, что лёгкие деньги никогда не приносят счастья. 

      А эти деньги были именно лёгкими. Хотя деньги никогда в излишке не водились в их доме, но Лариса привыкла к бережному отношению к трудовой копейке. Всегда маме приходилось много работать, чтобы позволить себе и ей какие-то обновки. Особенно с уходом бабушки они почувствовали недостаток в средствах. - Спокойной ночи, - прошептала Лариса уже посапывавшей подруге и погасила свет. 

      ГЛАВА 3. 

      Утром погода стояла почти летняя. Если не смотреть на уже тронутые холодом листья деревьев, могло казаться, что лето не покидало Смоленщину. Такой тёплой осени давно не бывало. Небо поражало своей голубизной. Ни единой тучи не родилось на горизонте. Люди спешили на работу. Сновали маленькие автобусы и частные автомобили, занимающиеся извозом. Водители автобусов именовали частников тараканами и досадовали на то, что те выхватывали на остановках пассажиров прямо перед приходом их транспорта. А частники неторопливо и без особого раздражения делали свою работу, которая заметно разгружала поток пассажиров, помогая людям без очередей и задержек разъезжаться по рабочим местам. 

      Занятия в институте ещё не начались, и студенты из общежития горячо обсуждали вчерашнее застолье. Они снова весело смеялись над благоприятно завершившимся казусом. Больше всех была довольна Катерина. Её невольная ошибка завершилась непредвиденным праздником. Сегодня она считала себя героиней дня. Даже её падение, пришлось, кстати, поскольку развеселило компанию однокурсников. Ира, напротив, смущалась. Выбор подарка, а главное, то, что этот подарок уже все увидали, вызывало некоторое чувство неловкости. Однако, она же и приняла решение оставить подарок ребятам. 

      Последний день недели всегда приятнее понедельника. Лекции закончились. Студенты словно стая птиц разлетелись кто куда. Только Лариса возвращалась с института неуверенно, будто её ожидала пытка. Рядом, понимая настроение подруги, шла такая же понурая Света. Они глядели себе под ноги и не замечали солнечных лучей, игравших во всех стёклах окон. 

      Позади, как всегда, шёл Пётр. Ему казалось, что он напрасно поторопил события и всё испортил в отношениях со Светланой. И чтобы загладить как-то вину, он остановился у киоска, купил несколько порций мороженого и пустился вдогонку за девушками. 

      Девчонки так задумались, что вздрогнули от неожиданности, когда он появился перед ними.   

      – Девочки, сегодня такой душный день бабьего лета, что я решил слегка сгладить эту неприятность. Угощайтесь, - и он протянул каждой из них по пакетику. 

      Девочки машинально взяли брикеты мороженого, забыв поблагодарить Петра. Зато Пётр обрадовался возможности идти рядом с ними. Он весело болтал о каких-то пустяках, пытался рассмешить их, но его шутки не достигали своей цели, и он не понимал причины.   

      – Послушайте, перестаньте спать! Ало, - звонко щёлкнул он длинными пальцами, - ответьте на звонок!   

      – Что пристаёшь? У нас свои заморочки. Лар, очнись, надо же в магазин зайти, а то мама решит, что мы здесь голодными сидим.   

      – Ну, пойдём, - обречённо согласилась Лариса и даже попыталась улыбнуться. 

      В магазине они больше разглядывали прилавки, чем делали покупки. Денег после праздника оставалось немного. Наконец их выбор остановился на сушках, кефире и пачке сосисок. Они расплатились и вышли из магазина. У дверей их терпеливо ожидал Пётр. Ему хотелось расспросить девчонок о причине их угрюмости, но он так и не решился. В конце концов, все имеют право на собственное настроение. У входа в общежитие он кивнул им, и обогнал, понимая бесполезность своей настойчивости. А девчонки всё так же не торопясь, побрели к себе. В комнате никого не было, и они облегчённо вздохнули. Есть не хотелось. 

      Лариса придвинула табурет к столу, притянула к себе зачитанный журнал. Читать ей тоже не хотелось, и она задумалась. Светлана неожиданно вскинула голову и проговорила довольно уверенно: - Слушай, а зачем тебе признаваться, что тебе что-то известно? Сделай вид, что пока ничего не знаешь и точка! Пусть мама сама заведёт разговор, если найдёт это нужным. Может быть, ей тоже ничего не известно о наследстве, а ты зря страдаешь. 

      Ларисе понравилась идея подруги. Даже если это приведёт только к отсрочке разговора, и то на душе легче.   

      – Ты права. Лучшего всё равно не придумаем. Давай чаю попьём? Девчонки обрадовались возникшей идее и принялись доставать свои кружки. Наконец к ним возвратилось настроение. 

      Вода в чайнике закипела. Света вспомнила о сушках. На килограмм целый пакет сушек получился.   

      – На пару дней точно хватит, - обрадовалась Света.   

      – Если в гости никто не нагрянет! - добавила Лариса. 

     - Кто тут гостей ждёт? - проговорил до боли знакомый звонкий женский голос, и в комнату бочком стала протискиваться Ларисина мама, державшая в каждой руке по две сумки. Она улыбалась так, как будто ничего не произошло плохого. - Принимайте гостинцы, подруженьки! 

      Девчонки вскочили так шустро, будто сели на иголку. Нарочито хлопотливо начали разбирать содержимое сумок, зачем-то толкались и шумели, как маленькие. А мама сняла плащ и поглядывала, куда бы его пристроить.   

      – Мама Зоя, - подсказала ей Светка, - вот подходящий гвоздик за дверью, давайте я повешу ваш плащик.   

      – Вот, спасибо, а то я в вашем шалаше не ориентируюсь пока, - и мама Зоя присела на тот табурет, где только что сидела её дочь. - Наливайте и мне чайку. Упарилась вся. Зачем этот плащ одела? Сама не знаю. Вроде осень, а такая теплынь стоит!   

      – Сейчас, мам, - засуетилась Лара.   

      – Ты торт режь. Я его только что купила. Сегодняшний. Он такой аппетитный, не удержитесь, в один присест съедите.   

      – От сладкого разнесёт нас, - Светка хотела ещё что-то добавить, но, поглядев на объём талии дамы, промолчала. 

      Зато мама, не смутившись, добавила за неё: - Далеко вам ещё до меня! Ешьте, пока молодые. Ваши калории на танцульках разлетятся. 

      Девочки охотно располосовали на треугольники торт. Чай уже немного остыл, и пить его было удобно. А с тортом ещё и вкусно.   

      – Торт не сушки! - Светка с радостью поглощала лакомство.   

      – Ещё бы! - заметила Лара. 

      Мама пила нарочито медленно, чтобы девчатам больше досталось.   

      – Проголодались вы тут! Сразу видно, что не у мамы дома.   

      – Нет, мы не голодные, - оправдывалась Света, доедая второй кусок. - Только вчера пировали. Событие одно отмечали. 

      Мать Лары внимательно посмотрела на неё. Она несколько изменилась в лице, и от девочек не ускользнуло это изменение доброжелательного до сих пор настроения Зои.   

      – Думали день рождения у сокурсника, - оправдывалась Светка, заметив мамину реакцию на сказанное.   

      – А оказалось, что ошиблись, - дополнила мысль подруги Лариса, - вот и отметили начало студенческой жизни.   

      – Хорошо отметили? - вновь насторожилась женщина, - и пили?   

      – Нет, что вы! Красное винцо было, но нас на одну бутылку, - и она стала прикидывать количество и закончила мысль, - семеро было.   

      – Хорошее начало! - мать с укоризной взглянула на дочь, покачав головой.   

      – Мам, мы понемногу пили, ещё и осталось в бутылке, - соврала послушная дочь.   

      – Так я и поверила, что красное сладкое вино вы пили каплями! - мама засмеялась, а Лариска покрылась пунцовыми пятнами от неумелой лжи. 

      Светка тем временем собирала крошки торта с тарелки и отправляла их в свой маленький прожорливый ротик.   

      – Всё, кончился праздник, - заявила она некстати.   

      – Почему, кончился? Ещё конфеты есть, - заметила мать. 

      Глаза Светки на мгновение вспыхнули и тут же погасли, - не хочу уже! - она приложила руку к выпяченному животу, - не лезет больше.   

      – Ну и хорошо! Наелись и ладно!   

      – Мам, ты останешься до завтрашнего дня? - поинтересовалась Лариса.   

      – А что? Я место в гостинице забронировала. Погуляем завтра по городу. Я смотрела афиши, в город цирк приехал. Сто лет в цирке не была. Думаю, ну её, работу. Всех денег не заработаешь! 

      Напоминание о деньгах внезапно всколыхнули истерзанные мысли Лариски. Она закрыла лицо кулачками и неожиданно для всех залилась горькими слезами. 

      Мать кинулась к ней, прижала её головку к своей груди и, поглаживая по спине, запричитала: - Что ты, глупенькая, ну что ты разошлась? Плачешь из ничего. А если я заплачу? Кто нас, плакс, жалеть станет? Ничего же не случилось. Всякое бывает в жизни. Мало ли что? - приговаривала она, предполагая, что перегнула палку, отчитывая девчат за праздник. - Ну, хватит, хватит. Где водичка у вас? Попей ещё, попей. Ну, вот, и, слава Богу. Успокоилась. Не почему плакать.
      - Не о том я, мам, - поёжилась будто от холода Лариса, - ты мне всё рассказала о себе? Обо мне и о себе? - внезапно набравшись храбрости выпалила дочь.
       - Я тебе всё - всё расскажу, раз пришла необходимость, - выдохнула с каким-то облегчением мать, - и ты всё поймёшь. Маленькой не поведаешь всей правды. Зачем душу детскую тревожить? Своей матери и то не сказала всего. Виновата я перед ней за это. Она меня простит на том свете. Ну, утри слёзы. Хочешь, прямо сейчас и расскажу? Не надо судьбу оплакивать.   

      – Да! Было из-за чего, - обиженно протянула Лариса, - а деньги?   

      – Какие деньги? - изумилась Зоя.
      - Мне деньги в наследство пришли, - опустив глаза пояснила Лариса.
      - Деньги - недоразумение! - мать похлопала Ларису по спине, не в деньгах счастье, но коли пришли они, значит судьба у них такая. 

      Лариса в ответ ещё раз всхлипнула, но уже не обречённо, а успокаиваясь.   

      – Натерпелась же я страху за эти дни, проговорила девушка. 

      А мать присела рядом и заговорила, будто себе пыталась объяснить что-то очень важное для неё самой. Лариса старалась не глядеть на маму в упор, а Светка и вовсе прилегла на своей кровати. Она сразу поняла, что подруге ничего не угрожает, и успокоилась. 

      ГЛАВА 4. 

      Я тогда была чуть старше тебя, - начала Зоя свою историю. - Подружки, одна за другой, замуж начали выходить, и мне стало казаться, что я одна со своей учёбой в старых девах засижусь. Куда спешила, сама не знаю! Мне всего девятнадцать было, а тогда считала, что это почти старость. Вот и ринулась во все смертные грехи, как в прорубь головой. Один парнишка - выпускник начал мне уделять знаки повышенного внимания. Любви особой я не встретила до того момента, вот и показалось, что это и есть та самая любовь. 

      Евгений, тот парень, увлечённо рассказывал о далёких регионах страны и обещал увезти меня к белым медведям. А я и рада была, что подальше от родительского надзора. Я тогда на третьем курсе училась. Бросила всё, и умчалась вслед за Евгением. 

      К белым медведям, к счастью, не попали, а к бурым точно угодили. Забытое Богом маленькое шахтёрское поселение на северном Урале стало нашим райским шалашом. 

      Мне через пару месяцев рожать уже надо было, когда случилась беда. Телефоны тогда редкостью в этих местах были. Помню, к вечеру вместо Евгения постучали в двери чужие мужики. Стоят в дверях, шапки скинули. Я такие сюжеты только в кино видела раньше. Сразу до сознания не дошло. Шок испытала. Они что-то про обвал стали говорить, а у меня земля из-под ног ушла. 

      Очнулась я в больнице. Акушерка, молоденькая девчонка, плачет рядом. Ещё двое в белых халатах суетятся. Я ничего не понимаю. Мне ватки с нашатырём под нос тыкают. 

      В голове шум стоит, а они ещё и уколы ставят. Акушерка умоляет о чём-то, просит постараться. Никак не пойму, что к чему. Вот так и родилась ты у меня. Чувствую, что у ног кто-то малюсенький лежит. Уберите, говорю, это, и опять в забытьё провалилась. Не знаю, сколько времени прошло. Слышу над головой голосок акушерки. Советуется она с кем-то.   

      – Кому надо, так не везёт, а кто-то с жиру бесится. Ой, не вытянем мы её, когда узнает обо всём! 

      Тут я вспомнила то, что произошло со мной, и тихонечко так заплакала. Я представила, как мамочку мою опечалит моя судьба. Не себя жалела, а её. Говорила же она мне, чтобы училась, не спешила замуж. Разве мы послушаемся, добрых советов? Сама виновата во всём. 

      Увидели врачи, что я очнулась и давай меня утешать на все лады. Я уже и не плачу, слёзы от слабости сами текут.   

      – Ничего, - говорит Лариска, акушерку нашу так звали, - теперь мы тебя вытянем. Знала бы ты, как мы переживали! Такая кровопотеря была. Я тебе теперь вроде сестры. Кровь мою тебе вливали. Посмотри, за окном снегу навалило! Ранняя зима в этом году. 

      Я попыталась встать, а ноги тяжёлые, и сердце стучит так громко, на всю палату слышно.   

      – Лежи, лежи! Не спеши подниматься. Всему своё время. 

      Сменные девочки акушерки мне из дома бульончики носили, молоком отпаивали. Силы стали возвращаться. Я меньше спала. А то поем, и глаза сами слипаются. Потом грудь заболела. Прямо распирающая незнакомая боль.   

      – Ничего, не таких коровушек раздаивать приходилось! - смеялась нянечка.   

      – Да что вы уродуете, - возмутилась акушерка, - ребёнка ей принесите, сам отсосёт, а заодно и накормим материнским молоком. Одна же мамочка на всю больницу. 

      Мне первый раз принесли тебя. Как я обрадовалась, слов нет! В палате холодно, а ты в тёпленьком одеяльце большой показалась. Положили тебя рядышком, глазки припухшие, мордашка красная. Накричалась, наверное.   

      – Господи, - говорю я, - чудо, какое! Не одна я, теперь точно выживу. Кто это, девочка? – Акушерка кивнула. - Посмотрите, какая хорошенькая она у меня! Правда? Я так и чувствовала, что девочка будет, и Женя о дочке мечтал. 

      Они кивают, но молчат почему-то. Привыкли маленьких видеть. А мне всё в новинку.   

      – Носик точно мой будет, - продолжаю я щебетать над младенцем, - а ротик сжала точно, как Евгений сжимал, когда свои задачи решать садился.   

      – Нет у нас больше папы, - опять губы у меня затряслись, и предательские слёзы сами покатились из глаз по бледным щекам. Но эти слёзы уже не были слезами обречённости.   

      – Ты не плачь, маленькая. Нам с тобой хорошо будет! Я для тебя сама всё сделаю. А у нас ещё бабушка есть! Мы домой возвратимся скоро. Вот бабушке пошлём телеграмму, и она за нами приедет, правда, маленькая? Ой, что это я никак не назвала ребёнка? Вот будешь у меня Ларисой, как наша спасительница. Ларисой Евгеньевной будешь! Нравится? Правда, красиво, девчонки? 

      Ребёнок в это время головку повернул ко мне, ротик открывает, всем видом показывает, чтобы грудь дала. И зачмокала так активно, словно новорожденных обучают этому.   

      – Хватит, хватит на первый раз! А то трещинки на груди образуются, - пожилая нянечка прямо силой отобрала ребёнка. 

      Тебя унесли, а я в первый раз уснула с ощущением покоя и счастья. Дня через три слышу разговор монотонный в коридоре. Прислушалась, ничего не разобрала. В палату заглянула акушерка, я приподнялась на локте.   

      – Кормление, - сказала мне коротко Лариса, а нянечка уже несла ребёнка, прижав к себе так, будто кто-то пытался отнять малышку из её рук.   

      – Когда ребёнок уже во всю, захлебываясь сосал грудь, в палату вновь вошла Лариса, а, вслед за ней, заглянула незнакомая мне молодая женщина в белом халате, едва накинутом на худенькие плечи. Они, молча, смотрели на нас. Мне показалось, что женщина о чём-то хотела меня то - ли спросить, то -ли сказать что-то порывалась. Но потом она плотнее сжала губы, резко повернулась, и я услыхала удаляющиеся шаги. Акушерка и нянечка последовали за ней. Я решила, что была какая-то медицинская проверка объекта и успокоилась с их уходом. 

      Зато после обеда произошло нечто таинственное. Так бывает в канун Нового года. Нянечка вслух напевала песенку, работая шваброй, акушерка просто порхала вокруг меня. Я не понимала резкой смены их настроения. Думала, что их радует то, что я пошла на поправку.Ещё бы! Простенькое гинекологическое отделение в маленькой поселковой больнице справилось с осложнёнными преждевременными родами. 

      Вскоре нас выписали, а там и мама приехала за нами. Пришли шахтёры, принесли подарки девочке, а нам передали деньги, которые собрали сами шахтёры семьям погибших товарищей. Руководство только перечислило остатки зарплаты. Друзья на деньги Евгения накрыли стол, помянули Женю и вместе с ним других ушедших из жизни товарищей. Родителей у Евгения не было. Я в больнице, сами шахтёры и похоронили моего мужа. Несколько дней спустя поезд увозил нас в сторону родного Смоленска. А дальше мы жили так, как ты помнишь. Вот и всё, что я знала. Мне нечего было скрывать от вас. Я не знала о том, что здесь таилась другая судьба. Узнала неожиданно, два года назад, когда получила письмо из-за рубежа. Незнакомая мне женщина описывала свою нелёгкую жизнь в дневнике. Я посчитала ошибкой то, что письмо попало ко мнеи отложила его в ящик комода. Переживала её судьбу, но не стала рассказывать, ни тебе, ни маме о полученном тогда письме. И сейчас считаю, что бедная женщина напутала что-то в своей биографии. Пробовала я написать в ту больницу, где ты родилась, но там работают совсем другие люди. Они ответили мне, что роженица с именем той женщины лежала в их больнице, но за месяц до моей выписки. И, главное, что у неё родился мёртвый недоношенный ребёнок. Там была внутриутробная асфиксия. 

      Может быть, бедняга увидела меня с тобой и соотнесла своё несчастье с моим горем. У неё тоже муж в штольне тогда же погиб. 

      Такая вот история. Я оставлю тебе её посмертное письмо и дневник. Прочтёшь в свободное время. Не спеши осуждать её. Жизнь иной раз такие зигзаги строит, что успевай крутиться! 

      Мать посмотрела в кружку с остатками чая.   

      – Болтаемся, как эти чаинки в пространстве и не знаем, к чему приплывём. Ладно, девчонки, хватит рассуждать о грустных событиях. Жизнь продолжается. Смотрите, какая шикарная осень за окном! Чего сидеть в клетушке? Пойдёмте, погуляем по свежему воздуху. 

      В комнату постучали, и заглянул Пётр. Он увидел, что девушки не одни, извинился и прикрыл за собой дверь. Мама окликнула его. Он вернулся.   

      – Я хотел пригласить всех в парк, - оправдался Пётр спешно.   

      – Ну и пригласи, - согласилась мать, - все вместе и пойдём. 

      Щёки Петра зажглись таким ярким румянцем, какой бывает только у истинных блондинов. От Зои не ускользнул этот факт, поэтому она сразу обратила сказанное в шутку.   

      – Идите, идите! Надо же после занятий проветрить мозги. Я совсем позабыла, что хотела по магазинам пробежаться. Надо девчонкам прикупить запас продовольствия.   

      – Мам, ну что ты одна будешь с сумками бегать? Я с тобой, ладно?   

      – Как хочешь, охотно согласилась мать. Мне веселее будет, - она оглянулась на Свету, которая уже сползла с кровати и разглаживала по коленкам свои бессменные джинсы, - а ты составь компанию молодому человеку. 

      При этих словах лицо Петра просто расцвело. Казалось, что сию секунду он обожал мать Ларисы. Он засуетился, ища, чем можно услужить ей.   

      – Плащ подай, пожалуйста, после заката прохладнее станет, - попросила она смущённого парня. 

      Лариса тоже накинула свою лёгкую осеннюю курточку и махнула Свете рукой. При этом она многозначительно кивнула в сторону Пети, мол, видишь, я была права. Теперь наступила очередь Светланы покраснеть, но её смуглая после летнего солнышка мордашка не могла отражать всех красок смущения. Света только опустила глаза и отрицательно покачала головой. Всем своим видом она хотела показать, что произошла путаница. Зато Петька галантно открыл дверь удаляющимся дамам, пожелал удачных покупок и зачем-то потёр нос. 

      Лариса уже почти выкинула из головы свои опасения. Она приняла объяснения матери. Её этот рассказ вполне удовлетворил. Никаких сомнений в душе не осталось, и она была рада, что всё так хорошо закончилось. Сейчас она мелкими шажками семенила за матерью. Хотя Лара и сама была высокой девушкой, но маму она пока ещё не переросла. Мама шагала крупно и легко. Случается же объёмным женщинам быть лёгкими на подъём! Вот такой и была её любимая мама. Лариса всегда испытывала чувство гордости за мать. Какая там другая мама, когда рядом с этой мамой так надёжно, что лучше и не бывает. Лариса привыкла быть центром маминой вселенной. Мама приехала, и все проблемы иссякли. 

      ГЛАВА 5. 

      Выходные пролетели, как один день. Зоя Васильевна, мать Ларисы, уже была дома, довольная тем, что удалось съездить к дочери и купить ей то, что действительно необходимо. Да и тяжёлый разговор удалось как-то смягчить. А там дочь повзрослеет умом, и сама во всём разберётся. 

      На самом деле, эти мысли до сих пор не давали покоя ей самой. Она вздохнула так тяжко, будто на плечи взвалила целый воз проблем. Сначала вроде присела на кресло. Но потом поднялась и подошла к платяному шкафу, куда спрятала те листики из дневника, которые не решилась предоставить на суд дочери. 

      В душе и раньше и сейчас Зоя Васильевна всегда считала и считает Ларису своей и только своей дочерью. Но почему маленькой змейкой начало вползать в сердце сомнение? 

      Она отяжелевшей походкой снова возвратилась к креслу и опустилась в него всей тяжестью натруженного дня.   

      – Ну, вот этот листок, например: - « Какой же он скотина! Я здесь щами из прокислой капусты давлюсь, а он, видишь ли, опять пьянствует с начальством. Сколько раз говорила, давай уедем, не соглашается. За полночь явится пропахший чужими одеколонами, как проститутка дешёвая, а я терпи его пьяную физиономию». - Зоя вздохнула, вспоминая своё. - Конечно это правда, - рассуждала она про себя, - Женька тоже не раз являлся под градусом и начинал свою нетрезвую любовь демонстрировать. А если действительно Анна беременной была? Разве могло нравиться женщине, что её игнорируют? 

      Призывно зазвенел мобильный телефон. Зоя откинула крышку и приложила его к уху.   

      – Да, Тамара, конечно приходи. Ладно, я жду. 

      Она снова кинула взгляд на старый исписанный от руки листок бумаги. И здесь вот: - «Было бы куда уехать, давно оставила бы его. А теперь ещё и брюхо. Реветь хочется. Проснуться бы - ни его, ни этого живота! Как представлю, что к его трёпу ещё и детский визг прибавится - с ума схожу!» 

      Или вот здесь: - «Знал бы он правду насчёт животика. Убил бы наверняка. А за что? Разве я хотела с той старой свиньёй лечь? Он же, как кабан недорезанный навалился всей тушей, чуть не удавил, скотина. Кричи не кричи, когда все разошлись по домам. Сначала ах, Анечка, ах Аннушка, тю-тю-тю! Нам бы документ один создать страничек на пять. Завтра не успею проработать. А я, бестолковая, всегда, пожалуйста! Услужлива, как курица перед петухом. Всё для начальства. Лишь бы работы не лишили». - Зоя снова вздохнула. Как осуждать Анну? Всё же понятно. Потом, видимо, страх и ненависть сделали своё чёрное дело. Бедная Анна пыталась то бегать, то прыгать с высоты в надежде избавиться от ненужного бремени, но ничего не получалось. Это спустя многие годы до неё дошла иная сторона истины. Она поняла, что тот несчастный плод был и её частичкой. Она пыталась умертвить своего ребёнка. Когда решилась бросить младенца, ставшего обузой, ни о чём не думала, но  спустя годы, ужас охватил всё её существо, и она поняла, что наказана судьбой. Бог не дал ей больше шанса стать матерью.   

      И самая страшная страница. - « Ненавижу его! Пока я мучилась, он в городе завёл другую девушку. Записку оставил, что за расчетом приедет. На что мне эта канитель, уеду в другой посёлок, рожу и откажусь разом от прошлой жизни. Никто не узнает. Чужие люди не помогут, а на их осуждение мне наплевать». 

      В дверь позвонили, и Зоя, складывая листок вчетверо, встретила соседку. 

      Тамара с порога и сразу к делу: - Как там с дочкой, обошлось?   

      – Ничего. Правильно я сделала, что сама поехала. Лариска вся извелась за неделю. Извещение на её имя раньше пришло. Я работаю до позднего вечера, вот она без меня и получила бумагу.   

      – Сильно переживала?   

      – А ты как думаешь? Она же не знала, что к чему. Всякое в голову приходило. Ты присаживайся. Хочу тебе ещё одну бумажку показать.   

      – Зоя, хватит себя изводить! Неужели тебе, умной женщине, не преодолеть всякие бредни? Перестань надумывать неприятности, а то и вправду накличешь беду. С дочкой объяснилась, и ладно. Отвлекись ото всего.   

      – Я бы и рада. Но начинаю вспоминать прошлое, и на ум лезут подробности, о которых в спешке не думалось, а потом и забылось, как страшный сон. Ты же меня знаешь, я вся жила домом да работой. Даже мужиков игнорировала.   

      – Вот это уж точно! Кто только не подбивал к тебе клинья! Ты, подруженька, хоть куда! От тебя и сейчас глаз не оторвать, а годков десять назад вообще картинкой слыла. Бабы своих мужиков рядом с тобой вот где держали, - и Тамара показала свой сжатый добела кулак.   

      – Ну, тебя! - отмахнулась Зоя, - очень мне нужно было цепляться за мужицкие штаны. Другими заботами жила. То дочка, то мама. Хотя нет, помню даже, влюбилась в одного. Ничего особенного в нём не было: не высокий мужчина, покладистый, стройный. Разве объяснишь, чем он меня зацепил? Бывало, пройду мимо, а сердце в пятки уходит. Словно кипятком ошпарят. Щёки горят, пульс, будто стометровку бежала. А если подолгу не видела, скучать начинала, и не просто скучать, а тоска по сердцу тонкими льдинками царапала. Бывало, прильну лбом к окну и всматриваюсь в темноту улицы. Всё ждала, когда мимо пройдёт.   

      – Ну и чего терялась? - спросила с недоумением Тамара, - надо было открыться, намекнуть ему, в конце концов.   

      – Легко сказать. Он женат был. И ребёнок у него был. Чужой отец разве будет своей дочке родным? Не могла я переступить через благополучие детей. А ведь он тоже неровно ко мне дышал. Послали нас как-то в командировку по медицинской линии. Мы отсидели два часа в душной аудитории. Сидели поодаль. Пока все выходили, я уступала дорогу. Потом сама вышла, а мне с автобуса кричат: - Схемы, схемы забыли, сбегай! 

      Я в здание бегом. Только вхожу, а там он. Свет уже выключил, а я с освещенной улицы прямо на него наткнулась. Он слегка обнял меня и не отпускает. Мне бы воспользоваться моментом, а я упёрлась в его грудь руками, вроде высвободиться хочу. Он тянется ко мне губами, а я красть чужого не могу. Не помню, как вырвалась. А он уж за мной со схемами выходил.   

      – Зайдите, говорит, позже. Я в своём кабинете на шкафу оставлю. 

      С тех пор я его избегать старалась. Но, куда бы я, ни пошла, всюду на него натыкалась. Веришь, я не пожалела о том, что ничего между нами не было. Говорят, он ни одной юбки не пропускал. Я не хотела быть одной из многих. Потом его перевели на периферию. В начальство выбился. Так и разошлись наши пути.   

      – Ой, Зойка, Зойка! Зря ты о себе не думаешь. Скоро Лариска отучится, только ты её и видела! О себе подумай. Много ли твоего бабьего счастья осталось?   

      – Чем тебе не нравится моя жизнь? Рука у меня лёгкая. С тех пор как я медициной занялась, слава Богу, без денег мы не сидим, да и вниманием я не обделена. Ларису доучу, а там её судьбу налажу. Буду внуков нянчить.   

      – Да, тебя не перевоспитать. Впрочем, неизвестно кому из нас тоскливее сейчас. Ты сама себе хозяйка, а мне своего муженька вечерами ждать. И какой явится? Надоело уже. Противно всё это. Каждый раз, будто силой, меня волокут в общую койку. Нюхай до утра пьяный перегар. Так бы и убила, тварь такую.   

      – Ты не пыталась уйти от него? - Зоя с сожалением посмотрела на подругу.   

      – Куда уйдёшь, когда всё завязано на его квартире, его бизнесе, на его денежках? Плыву по течению, как щепка в ручейке.   

       "Как чаинка" - снова подумалось Зое.
     - Опять мама вспомнилась - проговорила она. - Это мамины слова, - перекрестилась наспех Зоя, словно опасаясь осуждения. Она обняла Тамару за плечи и устало склонила к ней голову.   

      – Ничего, выживем. Вот разбогатеет Лариса, купит себе виллу в Америке, нас к себе возьмёт старость коротать. Вот и заживём. Мир посмотрим. Всю жизнь некогда было.   

      – Правда? Никогда не поздно начать жить по-новому, - поддержала её давняя подруга. 

      ГЛАВА 6. 

      Лариса возвратилась в общежитие только на следующий день. Она ночевала с мамой в гостинице и ещё целый день они гуляли по городу. Даже в храм зашли. Поставили свечи на поминовение души усопшей Анны. 

      После гостиничного номера общежитие воспринималось убогим пристанищем бомжей. Мрачные стены, окрашенные в холодные тона, давили на психику. Всюду свисали клочья краски, требуя косметического ремонта. Краны не переставая, капали. В комнатах, наскоро оклеенных дешёвыми обоями, подтекали углы. Запах плесени впитывался в одежду и бельё. Но далеко не каждая семья могла позволить себе наём подходящего жилья, поэтому все старались не замечать беспорядков. Лишь бы было, где переночевать. 

      Лариса подвинула под кровать, принесённую с собой сумку. Собрала со стола стопку Светкиных тетрадок и положила их на тумбочку. Впереди новая трудовая неделя. Она достала свои конспекты. Теперь понятно, что значит писать наспех. Записи приходилось буквально расшифровывать. Лариса взяла карандаш и приступила к изучению своих письменных шедевров. Когда это занятие ей порядком надоело, она вспомнила о дневниках, привезённых мамой. Без особого интереса взяла в руки стопку пожелтевших от времени листков бумаги, перевязанных чистой тесьмой. Сразу видно было, что мама перечитала текст и привела записи в порядок. 

      Лара нехотя развязала тесьму, открыла где-то посередине чужой  дневник. Сначала текст писался от руки, потом шли записи, набранные на компьютере. Она начала читать то, что читалось проще.   

      – «Который день сижу дома одна. Никого не хочется видеть. То к чему я стремилась всю жизнь, давно реализовалось. Почему же меня не радует то, что я наблюдаю изо дня в день? Силы ещё не покинули меня. Внизу плещется бассейн. Выцветают под лучами неумолимого солнца шезлонги и зонты, а мне всё равно. 

      Если бы всё это вернуть во времена моего детства! Но у нас никогда не хватало денег на поездки к морю. Мне не покупали игрушек. Одевали меня тоже в обноски соседских детей. Откуда было взять бабушке деньги, если её колхозная пенсия исчислялась несколькими рублями? Бабушка болела от недоедания и отсутствия качественных лекарств. Перед окончанием школы бабушка умерла, а я осталась совсем одна. 

      Помню, что мечталось мне уехать далеко - далеко. Выйти замуж за самого красивого парня. Я пробовала устроиться после школы на работу, но кому нужна девчонка без профессии? Я надумала продать бабушкин дом и переехать в город. Соседи отговаривали, но мне упрямства не занимать. Сказала и сделала. Когда сидела в проходящем поезде, сердце заныло. Я чувствовала, что навсегда покидаю дом, что больше никогда не войду в знакомую с детства калитку, не навещу бабушкину могилку. Сидела и мысленно прощалась с каждой травинкой у железнодорожного полотна. Впервые я плакала чистыми слезами человека навек расстающегося с родным домом и детством». - 

      Ларисе вспомнилась её собственная квартира. Скромный диван, пара стареньких кресел, телевизор и стол. И вторая комнатка, в которой до кончины жила бабушка. Там навсегда поселилось тепло её рук, и приветливая улыбка витала на каждом предмете, хранившем память о бабушке. Рядом с мамой и бабушкой Лариса никогда не чувствовала себя обойдённой любовью и заботой близких ей людей. Она имела всё, о чём могла мечтать. 

      Сейчас тоже вокруг хорошие и добрые люди. Никто не обижает, никто не упрекает ни в чём. А Света, та вообще до такой степени своя, будто век рядом жила. Вот ушла куда-то, и сразу скучновато стало без неё. Интересно, у этой мифической Анны были в жизни друзья? И Лариса, будто на картах гадая, открыла ещё одну страничку.   

      – «Дорогая Зоя Васильевна! Уже давно ношу в сердце ваше светлое имя. Я никогда не теряла связи с вами и нашим ребёнком. Поверьте, я всё сделала для того, чтобы вы тоже смогли реализовать свою мечту. Я заплатила непомерно большую цену для того, чтобы в дальнейшем вы ни в чём не нуждались. У меня нет, и не было других наследников. После моего конца мои служащие пустят с молотка всё моё имущество. Вместе со счетами, которые в хорошем состоянии, наша дочка получит доступ к этим средствам. Кое-что уйдёт на уплату налогов, остальных денег хватит вам и Ларисе на безбедное существование. Не сомневайтесь в чистом происхождении этих средств. Не переживайте о моей участи. Я получила то, к чему стремилась, а оказалось, не в этом счастье. Не каждому удаётся охватить истинное счастье целиком. Одни теряют одно, другие - другое. Я нашла богатство, но потеряла себя». 

      Странно, но в эти минуты, вдали от Ларисы, и Зоя, в который раз перечитывала очередной листок дневника Анны. Самое сокровенное Зоя пока не решилась отдать дочери.

      «Зоечка Васильевна, я отказалась от своего ребёнка и потеряла всякое моральное право считать его своим. Но вот фотографии Ларисы. Я отправляю их вам. Здесь весь архив её роста по годам. Я ездила на родину, чтобы издалека наблюдать за девочкой, только ни разу не позволила себе приблизиться к ребёнку и тем нарушить её и ваш покой. А когда я узнала ваш новый адрес, я отправляла деньги от имени шахтёров - товарищей погибшего мужа, и радовалась, что мне удалось помогать вам. Это, то малое, чем я могла выразить признательность за воспитание моей дочери.

      Впоследствии, когда я уже была за рубежом, от имени шахтёра Иванова эти деньги оправлял вам мой приятель».   

      В это же время Лариса тоже перекинула несколько листов и снова прочла: - « Для меня это был третий и самый удачный брак. К тому времени я обладала небольшим состоянием. Я ещё была молода и хороша собой. Мои длинные ноги и красивые русские формы тела приковывали ко мне взгляды многих бизнесменов. Один из них к тому времени был вдовцом без наследников. Я остановила свой выбор на нём. Вёл он вполне размеренный и экономный образ жизни. Его особняк отвечал всем требованиям положения, которое он занимал в промышленных кругах. Я удачно оттеняла облик преуспевающего в бизнесе человека. Он всегда одевал меня так роскошно, как только позволяла нам наша фантазия и вкус лучших стилистов. 

      Неосторожно было с его стороны отдаваться пристрастию плавания на яхте при его плохом здоровье. В один из штормовых дней в открытом море он почувствовал внезапную боль за грудиной. Боль стремительно нарастала. Ему казалось, что эта боль разлилась по телу обжигающей волной, которая отдавала в спину. Мне ничем не удалось помочь ему. До берега было слишком далеко. Так я потеряла Оскара. Он очень надеялся, что я подарю ему наследника. Как жаль, но из этого бы ничего не вышло. Наш брак был обречён». - Лариса, заинтересованная прочитанным, решила вскрыть ещё хоть одну страничку чужой судьбы, но возвратилась Светка, они завизжали от радости так, будто не виделись целую жизнь.   

      – Ларис, я тебе сейчас такое расскажу! Пока ты со своей мамочкой прохлаждалась, я встретилась с потрясающим парнем.   

      – Ты хочешь сказать, с Петром?   

      – Причём здесь Пётр? С Володькой. Он из молодёжной рок группы. Он такой виртуоз по барабанам - чудо! Володька мне такое выстукивал - слов не надо, музыка. Я не думала, что на барабанах можно играть, считала, что они для шума существуют. Пошли вместе в следующий раз к «роликам»?   

      – А как же Пётр?   

      – Что Петьке кроме мороженного интересно? Был и есть деревня! Чего ты всё Петя, да Петя?   

      – Мне показалось, он пытается за тобой ухаживать.   

      – Ухаживать? Такие не ухаживают. Он за стаканчиком мороженого, дважды успел замуж позвать! Скукотища, а не парень. Прямо сразу с места в карьер. Кто так делает в наши дни? Не погуляли, не огляделись и бегом к пелёнкам в деревню? Нет, уж. Не на ту напал.   

      – Ой, смотри, не пере гуляй! В наши-то дни скорее залетишь, а с замужеством мимо. А потом начинают рассуждать, что ребёночка для души родили, но не для того, чтобы замуж идти и носки мужу стирать.

      – Это у кого как! - парировала Светлана, - ты вот сиди, пока поседеешь. Всю жизнь в лекциях и запишешь. Надо всюду успевать. Сейчас мы молодые и красивые. А лет через пять старухами станем.   

      – Да, за двадцать, это уже серьёзно! А мы с тобой зарядку будем делать по утрам. Пробежкой займёмся. Плавание освоим. Ты можешь плавать?   

      – Откуда? У нас и речки путной не было в городе.   

      – Значит научимся! Я тоже плохой пловец. Мне иногда снится, что я одновременно и плавать и летать научусь.   

      – И я во сне летаю. По воздуху плыву, как рыба в воде. Получается, представь себе! А что касается Петьки, он и в правду мне ни к чему.   

      – Подожди, к концу учёбы его не узнать будет, - сказала мечтательно Лариса.   

      – И в росте уменьшится? - шутливо спросила Света и сама засмеялась своей выдумке.   

      – Я вроде не маленькая, однако, мы с тобой подружились.   

      – Тоже мне, сравнила! Мне же с тобой не под венец. Нет, не пытайся меня сосватать, это не мой типаж. Петька, он Петька и есть! Что с него взять?   

      – А что с барабанщика возьмёшь? Всю жизнь стучать по концертам будет.   

      – Не дома же? Пусть себе стучит! Все завидовать будут, что у меня такой крутой парень.   

      – Слушай, не пора ли нам делом заняться? Что-то мы с тобой не тем увлеклись!   

      – Надо совмещать приятное занятие с полезным. Ясно? Студенческая пора пролетит, и не заметим. 

      Светлана и не предполагала, насколько близка была к истине. Время мелькало неумолимо быстро. Ничто не проходит так скоротечно, как годы учёбы и ничто не помнится таким благом впоследствии. 

      ГЛАВА 7. 

      Прошло пять лет. Когда они позади - вроде их и не было. Упорхнули студенческие денёчки, как голуби, которых ненароком вспугнули. Разъехались кто куда друзья - однокурсники. Ларисино наследство сказалось на её судьбе. Русские одинаково не любят бомжей и слишком удачливых людей, поэтому круг её бывших друзей оставался ограниченным самыми преданными из них. С большими деньгами большие хлопоты. Хорошо, что Лариса экономический факультет окончила. Она неплохо разбиралась в финансовой сфере. С деньгами поступила по существу поставленной цели. А лишние средства отложила в надёжные банки под хорошие проценты. Начинала с малого бизнеса, но, хватка у неё проявилась деловая. Вскоре, то немногое, что оставлено было для отечественного бизнеса, принесло свои плоды. Фамилия Баратовой уже была замеченной деловыми партнёрами, а Лариса по-прежнему так и звалась Ларисой. Прибавлять отчество для веса в обществе не хотелось. 

      Прежнюю квартиру она переписала на подругу Светлану, которая жила в гражданском браке со своим барабанщиком Володей. Лариса помогла ему сколотить неплохую группу музыкантов. Они воспитывали уже маленького Дениса. Денис пока ещё ничего не умел делать. Только активно расписывал пелёнки и ползунки. Встречались девчата крайне редко. Одной семейные проблемы мешали, другая постоянно в командировки по делам фирмы ездила. 

      Зоя Васильевна не торопила дочь замуж. Только ей очень хотелось дождаться внуков и успеть пожить в новой для неё роли бабушки. Они с Ларисой и Тамарой поколесили по миру. Посмотрели на чудеса за рубежом. Не раз ездили на могилу Анны. Там всё просто и с достоинством. 

      Лариса помнила наставление Анны о том, что деньги засасывают, как болото. Их надо уметь не копить, а тратить с пользой для жизни и окружающих их людей. 

      На обязательных встречах высшего общества на Ларису поглядывали с напряжённым вниманием.   

      – Всё при ней и одна? Так не бывает! Должна же она чем-то скомпрометировать себя, чтобы быть, как все? Может быть, её тайна в самом одиночестве? - думалось многим. 

      Но Ларису не волновали чужие толки. Всё её время было отдано делам фирмы, потому что Баратова считалась не обременённой семейными узами. Она полностью отдавалась любимой работе. Куда делась её девичья пышность! Трудно было узнать в стройной длинноногой девушке прежнюю Лариску. От других сотрудников она требовала не меньшей самоотдачи, и этим в какой-то степени раздражала их. Но, что касалось ответственных договоров - важное дело она полностью оставляла за собой. 

      В тот вечер Лариса тоже собиралась в поездку. Домработница Лида перебрала массу вещей, выбирая те из них, которые могли понадобиться, но Лариса не взяла ничего из верхней одежды. Прихватила маленький чемоданчик с домашними любимыми вещичками, поцеловала маму и Лиду, обещала часто звонить. Разве в Париж едут со своим гардеробом? Купить необходимые вещи можно на месте. Это гораздо удобнее, тем более что заранее не знаешь, в какие ситуации попадёшь. 

      Вот уже она привычно заняла место в лучшем салоне самолёта и пристегнула ремень безопасности. Не спеша, открыла журнал, купленный в киоске вокзала, и уже приготовилась листать, как кто-то бесцеремонно извлёк журнал из её ухоженных ручек. Только она намеревалась возмутиться, как ей по-свойски воскликнули: - « Уважаемая дама, сделайте милость, уделите мне ваше драгоценное внимание»!   

      – Не может быть, - проговорила Лариса, с трудом узнавая голос мужчины, - это ты, Пётр? - Она с удивлением всматривалась в приблизившегося к ней изысканно одетого молодого человека, едва узнавая в нём давнего товарища.   

      – Как же сударыня, я к вашим услугам! - пошутил он и тут же забросал вопросами.   

      – Подожди, Петь, не суетись. Присядь. Сам расскажи, откуда ты взялся?   

      – Всё поведаю, как на духу. Не торопи только. – Пётр сел рядом. 

      Выглядел он вполне респектабельным человеком. Лара ещё раз с интересом окинула его взглядом. Неузнаваемо изменился. Вот тебе и деревня! Перед ней стоял красиво сложённый мужчина с аккуратно уложенными светло-русыми волосами. Едва уловимый запах дорогой туалетной воды говорил о хорошем вкусе. Маленькие рыжеватые усики прибавляли ему возраст, а очки хамелеоны делали облик внушительным. Если бы Лара встретила его где-то на улице, ни за что не узнала бы.   

      – Ты изменился, Пётр! Я запомнила тебя щуплым подростком, - заметила с удивлением Лариса, - а сейчас от прежнего Петра мало, что осталось в твоём облике.   

      – А ты - нет. Всё такая же длинноногая и большеглазая, как раньше. Только шарму прибавилось. Лоску, что ли? - не меньше удивился он. - И ещё ты стала значительно стройнее, чем в студенческие годы. К такой красавице не подступишься с ходу. Как там наши поживают? Ты виделась с нашими сокурсниками?   

      – Кто тебя интересует? Света? - Лара слегка смутилась своему вопросу, - она замужем за музыкантом. Сын у них подрастает. Забавный маленький колобок. Весь в Светку.   

      – И как Светка, он уже, надеюсь, в джинсах бегает? - проронил Пётр с некоторым сарказмом.   

      – Представь себе, нет. И Светлана уже вполне самостоятельная дама. Признайся, ты в неё по-прежнему чуточку влюблён? Понимаю, твоё неприятие к ней!   

      – Нет, наш роман завершился в один день. Бывает же так, ещё не начался, а уже иссяк. В моей памяти она так и осталась маленькой забавной вертушкой. Не больше. Да и я, помнится, не блистал разнообразием и в первый же день предложил оформить с ней отношения, которых между нами ещё не было. Вот такой я. Таким и остался. Сразу всё, или совсем ничего. Хорошее правило и оно всегда работает. 

      Слова Пётр не подбирал, они плавно и непринуждённо лились из его уст, как само собой разумеющиеся. В галантности ему не откажешь. Прост и свободен. Видимо ему часто приходилось общаться с людьми из хорошего общества.   

      – Ты женат? - спросила она между прочим, но одновременно почему-то боялась услышать положительный ответ. Ухоженность Петра предполагала женскую заботу.   

      – Нет, Ларис. Не до того, поверь. Ты же знаешь, что мы с тобой не богатством отличались во время учёбы. Помню, тебя прозвали миллионеркой, а меня колхозником. Но мы и выглядели соответственно кличкам. Обидно было слышать колкости. Вот, думаю, получу диплом, языки освою, займусь красивым делом. Посмотрим, кто есть кто. Да? Если не ошибаюсь, ты тоже рванула дистанцию? Уважаю. Судя по твоей внешности, ты свободна от замужества? Замужним дамам не хватает времени на приятные мелочи.   

      – Мне недосуг было обзаводиться семьёй. С мамой живу. Она сейчас осталась дома со своей старинной подругой. Надоело ей по миру скитаться. А я действительно не самая бедная на сегодняшний день.   

      – Вот здорово, Лариска! Значит, справедлив слушок, что ты разбогатела? - тут он прикусил язычок, - рад за тебя, - добавил он спокойнее, - попутешествуем вместе. Я тебе такой Париж покажу, которого тебе не приходилось видеть. Я там, как рыба в воде! - неожиданно для себя прихвастнул Пётр.   

      – Раньше ты хвастуном не был! - засмеялась Лариса неудачной выходке товарища.   

      – Это меня на радостях понесло, как того Остапа. Извини, пожалуйста. Я прямо с ума сошёл от восторга, когда увидел тебя! Студенческое начало взыграло. Ну, думаю, молодчина. Держишься в седле.   

      – Петь, расскажи лучше, по каким делам ты в Париж собрался?   

      – Я занялся модельным бизнесом. По поставкам фурнитуры еду. Мы сотрудничаем с ведущими фирмами. Везу образцы моделей и тканей. Обувь для подиума надо заказать. Дел хватает. Я и тебя за собой повожу! Может быть, тебе мои связи пригодятся. И вообще, пусть видят наших русских красавиц. Смотрю, из тебя модель классная получится. Тебя хоть сейчас на модную обложку журналов. Любую модель затмишь.   

      – А что, вправду насчёт обложки говоришь, или приклеил фразу для красного словца?   

      – Не веришь? Через пару месяцев от автографов не отмоешь пальчиков!   

      – Ловлю на слове! - Лариса со смешком подмигнула Петру.   

      – Лар, я без трепа, всегда говорю, что думаю, а если сказал - выполню. Иначе я не был бы Петром. - Он чуточку обиделся насмешке подруги, но держал уровень приличия и присев рядом с ней достал из дипломата свою визитную карточку и журнал. На глянцевых страницах он красовался то в спортивном, то в выходном нарядах. Пётр протянул журнал Ларисе, а сам для вида открыл дорогой иллюстрированный журнал, взятый из её рук, и опешил. Со страниц журнала в фас и профиль, в полный рост и в бюст на него глядела то весёлая, то грустная Лариса. «Бизнес леди на отдыхе», «Бизнес леди в собственных апартаментах». Он прикрыл журнал, откинулся в кресле и погрустнел. Внимательный взгляд сразу определил бы, что у Петра ломался какой-то план действия. Но Лариса с удовольствием рассматривала фотографии приятеля и не подозревала, какие бури проносятся в его голове. Когда она обернулась в сторону Петра, чтобы одобрить снимки, увидела в его руках свой журнал и всё поняла.
       – Петь, ты молодчина. Нет, правда, молодчина. Ты многого добился сам. А ко мне моя известность не пришла, а навалилась на меня всей тяжестью обязанностей. Я только брыкалась, как могла, - постаралась она сгладить неловкость положения, и положила кисть своей руки на его руку. Он прижал её руку к губам так искренне и горячо, как ещё никогда этого не делал. Лариса оценила его извинительный жест. Ей хотелось провести рукой по его голове, но она удержалась от проявления снисхождения со своей стороны.   

      – Лар, нет слов. Ты всех этих папиных сынков за пазуху заткнула. Всех оттянула по полной программе.   

      – Петь, я всего лишь стала марионеткой в чужой игре.   

      – Но умной марионеткой! - добавил восхищённый Пётр, и оценивающе посмотрел ей в лицо.   

      – Знаешь, я уже устала от этой игры, а мне ещё и тридцати нет. Ночами мне кажется, что всё это не со мной происходит, а с другой, не известной мне женщиной. В своих снах я проживаю мою жизнь иначе. Там я опять мамина дочка. У меня во дворе много подруг. Никто мне не завидует. Со мной все делятся детскими радостями. Никаких забот. Никакой ответственности.   

      – А для меня в твоих снах не находилось местечка? Ты и меня туда пригласи. Я тоже скучаю по своей деревне. Иногда снятся мне яблочные сады. Ветви ломятся от количества плодов. Я даже запах их ощущаю во сне. Сижу я под старой яблоней. Воздух прозрачный, свежий. Дышу, и надышаться не могу! А когда посыпаюсь, начинаю понимать, что нет уже ни яблони моей, ни старого дома, ни родителей моих. Некуда возвратиться. Веришь, даже слёзы подступают к глазам.   

      – Давай купим домик в настоящей деревеньке? - предложила вполне искренне Лариса, сочувствуя переживанию товарища, - чтобы беспечная речушка медленно струилась вдаль. Лодочки у бережка. А летом цветы на лугу, и трава выше пояса.   

      – Нет, Лар, в деревню на день не ездят. Это образ жизни. А мы уже не впишемся в деревенскую жизнь. Мы должны быть теми, кем стали. Так чем же ты всё-таки занимаешься? - возвратился он к деловому разговору.   

      – Не поверишь, но мы едем по одной теме. Только я занимаюсь не массовым пошивом моделей, не созданием выставочных проектов, а реализацией единичных экземпляров. Есть салоны, заинтересованные в эксклюзивных видах одежды. Они приобретают не вещь, а заказчика и исполнителя. Копии и повторы недопустимы. Причём это должны быть платья, сшитые на определённую фигуру с определённой заказчиком тематикой. Мы предлагаем варианты, исходя из их пожелания. А заказчиков нам всегда хватает. Вот мне и приходится путешествовать по миру. И конечно, исполнение заказа, как и его доставка должны происходить по чётко оговоренным срокам. Даже если отведены не дни, а часы. Поэтому я беру на себя приём заказа. Я с точностью до мелочей должна воплотить эскиз в аналогичную вещь. А уж доставкой занимаются другие.   

      – Но, ты, же училась на экономическом факультете? Ты что, переучивалась?   

      – Я же ходила в детстве в художественную школу. Позанималась, конечно, на определённых курсах. Компьютер освоила. Сочетаю обязанности экономиста и художника. Салон принадлежит мне и идея моя. Я с малых лет одевалась не из магазина. Мама всегда хотела, чтобы моё платье отличалось от магазинных двойняшек. Вот и шила она мне, даже если до выхода оставалась одна ночь. Она всегда успевала.   

      – А я случайно оказался на показе моды. Не пришёл парень на показ одежды. Ко мне подошли и предложили пройти по подиуму. Мой рост их устраивал. Я протестовал, но меня убедили, что всё получится. Я же высоким и худощавым был. Вешалка, а не человек. Пошёл, они меня загримировали так, что родная мама не узнала бы. А в чужом облике вроде не испытываешь неудобства. Я без стеснения, как по дому прошёлся. Кому-то понравилась моя непосредственность. Вот так и оказался в этом бизнесе. Не ждать же одних дефиле? Я стал браться и за другие поручения. Сделался удобным партнёром. Начали ценить мои услуги. Раскрутили, одним словом. Сам себя узнавать перестал. Только уже не представляю себя вне этого бизнеса. Стал ему сродни. Командировки появились интересные. - Тут он представил себе все плюсы многообразных связей, и решил уточнить позицию интересов. - Много чего повидал. Разве мог я раньше представить себя на этом лайнере летящим в Париж? Да ещё и с тобой здесь встретился! Лариска и Петька - парижане! С ума сойти. 

      Они смеялись так озорно, как могут смеяться лишь маленькие дети. И вообще им было легко и просто вдвоём. Как будто к ним возвратилась студенческая юность. Не надо было притворяться боссами или директорами друг пред другом. В деловом отношении они тоже без переводчика понимали с полуслова любую мелочь. Тем более что имели дело с однородной темой.   

      – Лариса, у тебя завтра какая часть дня наиболее плотно занята по твоему графику? Пётр снял очки, слегка прищурил глаза, как поступают близорукие люди.   

      – Как ни странно, я занята почти весь вечер. Освобожусь только под утро. Потом отосплюсь, и снова в бой. Я на неделю сюда в командировку, а ты?   

      – А я всего на три дня. И занятость моя будет происходить с утра, проговорил Пётр несколько огорчённо.   

      – Но ведь мы вернёмся домой. Будет время, найдёшь меня, поговорим, вспомним прошлое. Вот моя визитка, - предложила ему Лариса.   

      – Нет, Лариса, Магомет не идёт к горе, значит, гора идёт к Магомету. Ты позвони мне, когда завершишь дела, и я приеду к тебе. Ты же знаешь кафе в Париже? Мороженым угощу, - пошутил он, - усталость, как рукой снимет! Сегодня же и встретимся. Можно я журнальчик твой прихвачу? - спросил он, между прочим, - буду привыкать к тебе новой, пока ты не рядом. Мне кажется, что до ночи уйма времени. Не доживу!   

      – Надеюсь, доживём, сплюнь, глупый! - Лариса постучала пальцами по поручню, а Пётр снова склонил голову и уже более уверенно поцеловал кисть руки Ларисы, а потом с нахлынувшим благоговением повернул Ларисину руку ладонью вверх и ещё раз приложился к руке губами. - Не надейся избавиться от меня, по крайней мере, сегодня, - добавил он уже с большей уверенностью в возможности довести до конца возникший у него план действия.   

      – Что-то ты, Петенька, всю любовь к отчизне обобщил со мной? - пошутила над его порывом Лариса.   

      – За рубежом и воробей чирикает иначе, а здесь, рядом со мной давняя подруга, почти сестра по духу, да ещё такая хорошенькая! Какой мужик устоит? Надеюсь, ты заметила, насколько я возмужал со студенческих времён? - подмигнул Пётр.   

      – Я не слепая. Оценила, не сомневайся. У меня глаз профессионала.   

      – Почему бы тебе не признаться, что ты почти влюблена в своего козерога?   

      – Какого козерога? - изумилась Лариса.   

      – Того самого, которого вы на первом курсе пытались поздравить с днём рождения в сентябре, вместо января! - Пётр засмеялся воспоминаниям, и Лариса с удовольствием вторила его хохоту.   

      – Ты, Пётр, стал настоящим ловеласом, как я посмотрю! Нет бы, самому в любви признаться, а ты моих признаний жаждешь, - и Лариса вновь рассмеялась, да так, что окружающие стали обращать внимание на эту забавную парочку. 

      Пётр посмотрел на неё с любопытством. "Интересно, что она имела в виду? Не намёк ли это на большее?" - промелькнуло в его голове. Пётр неожиданно поднялся с кресла, - разве моих признаний ещё не прозвучало? - сказал он громогласно и поднял руку, призывая публику к вниманию. Стюардесса нервно дёрнулась, но Пётр послал ей воздушный поцелуй и неожиданно для присутствующих объявил: - Господа! Я встретил девушку своей мечты. Она ослепительно хороша собой. Я признаюсь ей в любви публично и приглашаю всех быть свидетелями нашей помолвки! Через месяц ждём вас в лучшем Дворце бракосочетания Парижа. - Он кинул взгляд на Ларису и поинтересовался: - Чью фамилию будем носить?   

      – Мою фамилию, - опешив, ответила Лариса.   

      – Слышали? Бракосочетание Баратовых, - и Пётр под аплодисменты  пассажиров, наклонился и поцеловал Ларису в губы так стремительно, что она не успела возразить. 

      Лариса страшно смутилась, полагая, что шутка переступила допустимые границы, но, увидев близко лицо Петра, к ужасу поняла, что он и не думал шутить. 

      Заботливые пассажиры потребовали в салон «Шампанское» и бокалы. Не успела Лариса опротестовать заявление друга, а в руке у неё уже шипело и пенилось вино, и кто-то настойчиво чокался о край её бокала. Самые находчивые уже выкрикивали требование свадебного «горько», и вскоре весь салон скандировал это русское слово - ритуал помолвки, ожидая поцелуя жениха и невесты. Какая-то богомольная старушка потрясала в воздухе иконой. Воодушевлённый общей поддержкой Пётр, преодолевая сопротивление невесты, нежно, но уверенно привлёк её к себе и поцеловал сначала бережно, а потом со всей силой страсти. 

      Лариса почему-то перестала сопротивляться и, несмотря на нелепость положения, неожиданно для себя охотно и с удовольствием отдалась внезапно нахлынувшему обоюдному чувству. От Петра веяло силой и мужеством настоящего мужчины. Он продолжал удерживать её хрупкое стройное тело, вздрагивающее от малейшего прикосновения его рук.   

      – Теперь ты моя, - шепнул он на самое ушко девушки, обезумев от удачи, а Ларисе и не хотелось опровергать услышанное, хотя бы по тому, что неудобно было обмануть ожидание публики. Комедия зашла слишком далеко, чтобы ретироваться или оправдываться. Спектакль продолжался. Лицо Ларисы раскраснелось то ли от смущения, то ли от соприкосновения с усиками партнёра.   

      – Побрей это, - она нежно прикоснулась к его верхней губе, - а то у меня на лице останутся ссадины.   

      – Сегодня же, - пообещал он тихо и усмехнулся. 

      В гостиницу они ехали уже женихом и невестой. На душе у неё было необычно спокойно и уютно. А Петр чувствовал себя на седьмом небе от вонзившегося в душу счастья. Он никогда прежде не любил и не знал, как происходит настоящее ухаживание. Женщины его круга всегда понимали, чего хотят сами, и что могут предложить партнёрам. Чаще, женщины выбирали его, а он оставался пассивным исполнителем чужой воли. Едва заметная тень смущения угадывалась в его лёгкой улыбке. 

      Пару проводили до гостиничного номера, растроганные сообщённым им событием горничные. Пётр заказал в номер ужин, но есть не хотелось, да и не пришлось. Оба были утомлены дорогой и неожиданностью решения. "Странно, неужели я могу быть такой ветреной? Или мой возраст говорит сам за себя?" - думалось Ларисе.   

       "Если я не решусь воспользоваться ситуацией сразу, потом завоевать выгодное положение главы дома будет труднее", - решил Пётр. Этот брак мог принести ему значительную выгоду в финансовом отношении. Он был настроен на победу. А Лариса, ни о чём, не думая, упала на спину, обезволенная нахлынувшим чувством и переживаниями сегодняшнего вечера. Ей просто хотелось отдохнуть, прежде, чем приступить к запланированным делам. А Пётр на ходу расслабил узел галстука и буквально рухнул рядом с Ларисой. 

      Ему не верилось, что вот сейчас эта красавица растает в его объятиях. Он не был девственником, но прежде его окружали доступные, привыкшие к факту совокуплений девицы. Им было абсолютно всё равно, с кем они общаются и кому отдаются. Лариса во всём была другой. Пётр обернулся, и нежно обнял Ларису за талию, опасаясь сопротивления с её стороны. Осмелев, он начал покрывать поцелуями лицо, шею, руки Ларисы. Его грудь соприкасалась с её упругой, небольшой грудкой. Он ласково смещал краешки её одежды, а тепло её тела уже полностью находилось под его сильным мужским торсом. Ей хотелось плотнее прижаться к нему и раствориться в его сильных и нежных объятиях. Пётр не спеша, снимал с неё предметы дамского туалета, а она помогала ему избавляться от его одежды. Эта забава напоминала игру сытых хищников, которым не хотелось всего и сразу. 

      Он не мог и предположить, что его Лара, эта успешная бизнес леди, совершенно невинна в вопросах брака. Она была настоящей невестой, чистой и непорочной. Он снова и снова целовал её с таким трепетом, с таким желанием, какого не испытывал никогда в жизни. Им хотелось, чтобы счастье длилось вечно, а тела никогда не разъединялись. 

      С карнизов свешивались тяжёлые портьеры цвета слоновой кости, оберегающие ото всего мира их робкие чувства. Они потеряли счёт времени, но зазвонил телефон в чемоданчике Ларисы. Она, прикрывшись простынёй, приподнялась, нажала кнопку вызова и спохватилась, что пора приступить к обязанностям бизнеса. 

      Накинув халатик, побежала в душевую кабину. Зашуршала довольно прохладная вода. Она придала обмякшему в истоме телу бодрость и уверенность. Лариса энергично растёрлась полотенцем, и только теперь заметила отсутствие шторы. Пётр в отличие от неё лежал и продолжал с улыбкой наблюдать за молодой невестой. Он готов был не отрывать от неё глаз, но вдруг до его сознания дошло, что Лариса уходит. Он опрометью бросился в душ, и через пару минут подавал Ларисе её дипломат. Он решительно собрался препроводить даму. В другой ситуации Лариса отвергла бы всякое вмешательство в свои дела, а здесь неожиданно даже для себя, согласилась. 

      Ещё через минуту после очередного поцелуя они торопливо покинули гостиницу, сели в прибывшее такси. За машинными стёклами мелькали знакомые бульвары Парижа. Они ехали, не думая о предстоящих сделках. Впервые Париж казался им самым романтичным городом на планете. Лариса откинула голову на спинку кресла и повторила вслух такое необычное для неё звание - «муж». 

      Пётр понял её, обнял за плечи и прошептал: - На веки. Скоро мы станем мужем и женой. И это - счастье.   

      – Интересно, как мама воспримет скоропалительный брак дочери? Влетит же мне! -Лариса притворно насупила бровки.   

      – А мне - нет! У меня нет родителей. Вернее не было давно, а теперь снова появится мама. Не мама, а тёща, - уточнил он. - Не будем усиливать предстоящее волнение Зои Васильевны. Расскажем обо всём при встрече.   

      – Я тоже так подумала, - отозвалась Лариса. - Только бракосочетания в Париже мне не хочется. Дома всё будет уместнее и проще. Тем более что помолвка и свадьба практически состоялись, - и она светло улыбнулась будущему мужу. 

      ГЛАВА 8. 

      Вечер в деловом отношении прошёл для Ларисы замечательно. Если повезёт, то повезёт во всём. 

      Она выходила из салона мадам Лизы в отличном расположении духа. Пётр ждал её у самого входа. Казалось, что он в этой позе простоял всё время её отсутствия. Он увидел Ларисино цветущее личико и понял, что его дальнейший план удастся.   

      – А теперь удели мне немножко своего драгоценного внимания, - попросил Пётр.   

      – С радостью, - ответила Лариса, хотя и не подозревала, что её ждёт. 

      Спустя минуту их вновь мчал автомобиль по улицам Парижа. Водитель притормозил у скромного на вид здания. Небольшой дом был выполнен в готическом стиле и больше напоминал старинный замок.   

      – Здесь я работаю, - уточнил Пётр, - сейчас увидишь нашу студию. 

      Они вошли внутрь помещения, где всё было приготовлено для качественных съёмок.   

      – Знакомьтесь. Это мой друг Пьер, почти тёзка! А это моя невеста Лариса, и Пётр отступил, освобождая дорогу к Ларисе Пьеру. Пьер внимательнее, чем требовалось, вгляделся в представленную его вниманию даму, деликатно прислонился губами к её ручке и удалился, не проронив ни слова.   

      – Лариса, позволь мне подождать тебя в соседней комнате. Мне хотелось бы попросить тебя сделать выбор свадебного наряда на твоё усмотрение. Пьер и его сотрудницы помогут тебе определиться с выбором. У них тоже все платья имеют свои наименования и не клонируются, как я выражаюсь. Сделай мне такой подарок! 

      Лариса пожала плечами, но согласилась на очередную забаву сегодняшнего дня. Пётр вышел, а Ларису активней, чем ей хотелось бы, взяли в работу две невысокие дамы среднего возраста. Они одевали на Ларису одно за другим свадебные наряды. Разглядывали результат со всех сторон, потом выводили её в студию и фотографировали результат. И снова уводили. Меняли то причёску, то макияж. Уже сама Лариса перестала узнавать себя в зеркалах, преломляющих её облик. Наконец выбор был сделан. Под общее одобрение Лариса отдала предпочтение не вычурным моделям, а подчёркнуто скромному и одновременно элегантному туалету. Она чувствовала себя королевой и светилась изнутри так, что затмила бы любую из принцесс. 

      Пётр, по русскому обычаю, не хотел до свадьбы видеть наряд невесты. Он вошёл, когда ему это было позволено. Лариса радовалась ещё и тому, что профессионально почерпнула множество деталей из увиденной коллекции. Они поблагодарили Пьера за приятно проведённое время и удалились. Такси они взяли не сразу. Приятно было побродить по пробуждающемуся городу. 

      Ближе к обеденному времени, когда Лариса крепко спала, Пётр спустился в вестибюль и взял кипу журналов, которые доставили ему прямо из типографии. Он пролистал некоторые из них, поднимаясь в номер. Теперь на его лице сияла улыбка удовлетворения. Он присел на кресло, написал несколько слов Ларисе и оставил записку поверх журналов. Потом Пётр посмотрел на часы, вздохнул и вышел, прикрыв за собой дверь. 

      Петру не так повезло с работой, как Ларисе. Что-то не стыковалось со временем поставок, а кое-что не соответствовало количественным заказам. Короче, ему пришлось звонить о непредвиденной задержке, которая вполне его устраивала в связи с изменившимися обстоятельствами. Он вновь заказал недостающие элементы фурнитуры, распорядился об адресе поставки и с чувством выполненного долга возвратился в гостиницу. 

      Вероятно, он слишком поспешил, потому что Лариса только что пробуждалась. Звонил телефон, и Лара нехотя потянулась за трубкой. В телефонном аппарате звучал красивый мужской баритон. Ларисе предлагали долгосрочный контракт, а она никак не могла взять в толк, о чём идёт речь. Она извинилась и предложила позвонить позднее, потому что увидела входящим Петра. Пётр кивнул на свою записку на стопке журналов. Лариса отмахнулась и поманила его пальчиком к себе.   

      – Ну, что, ангел мой! Соскучилась уже? - спросил он ласково, - а не желаешь ли ты краешком глаза увидеть мою жену на страницах этих журналов? 

      У Ларисы сердце дрогнуло и осело. Как жену? - спросила она, чуть побледнев, но тут же, собралась для отпора. Не случайно столько времени она слыла хорошим руководителем. Лариса с ледяным выражением лица потянула к себе журналы. Часть из них с шелестом упала на ковровое покрытие пола, но один ей удалось удержать в непослушных пальцах. Не отрывая глаз от опешившего произведённым эффектом Петра, Лариса медленно начала перелистывать страницы журнала. Пётр неожиданно очень тепло улыбнулся и кивнул на открытую страницу. Лариса опустила глаза и увидела удивительно роскошный снимок молодой женщины. Даже не сразу сообразила, что видит себя, и как в замедленном действии на её лице начала расцветать ответная улыбка. В это время снова зазвонил назойливый телефон, и опять незнакомый низкий женский голос предложил ей встречу на Ларисиных условиях. Лариса вновь извинилась, сославшись на недоразумение. Но телефон зазвенел ещё раз и молодым голосом юноши Ларисе предложили встречу и блестящие снимки на лучших страницах известных журналов. 

      Петя понял, в чём дело, пожал плечами и проговорил: - что поделаешь, если от моей будущей жены весь Париж в восторженных чувствах! Кажется, я ещё в самолёте предсказал эту ситуацию.   

      – Ну, ты даёшь! - Лариса запустила в него подушкой, а он охотно поймал её и в ответ легко переадресовал подушку в сторону Лары. 

      Потом они сели и начали в промежутках между телефонными звонками рассматривать фотоснимки, изображающие её в разных ракурсах. Когда они закончили просмотр, ставки гонорара поднялись до огромных сумм.   

      – Лариска, дай-ка я тебе перепачкаю сажей пальчики и нос, чтобы удобнее было автографы раздавать! - шутил сквозь смех Пётр.   

      – Нет уж, лучше я тебе доверенность подпишу на дачу автографов и приём гонораров! - не унималась и Лариса. Потом спохватилась: - А не пора ли нам поесть? Мы позабыли о прозаичных делах. Я сейчас быстренько оденусь, и мы посетим уютный ресторанчик. Надо же отметить в тесной компании нашу состоявшуюся помолвку. Только, пожалуйста, без сюрпризов! Вторую огласку я просто не переживу.   

      – А ты заметила, что мои усы исчезли?   

      – Ой! С ума сошёл. Вправду сбрил. Придётся маскировать часть лица тональным кремом! Иначе подумают, что у тебя лишай.   

      – Что, всё очень плохо? - в шутку огорчился Пётр.   

      – Мне нравится, - успокоила его Лара.   

      – А мне другого мнения и не надо. 

      Молодость легка на подъём. Лара с Петром объехали несколько ресторанчиков и, наконец, остановились в том, где кухня более соответствовала их представлению о нормальной пище. Им не хотелось ни лягушачьих лапок, ни устриц, ни сомнительных блюд, шикарно уложенных, но  полуголодного содержания. 

      Они с удовольствием поели, запивая пищу прекрасным вином. Потом долго бродили по узким улочкам, наблюдая таких же влюблённых, не скрывающих своих чувств. 

      Время в Париже пролетело, как один день. Для них оно стало прекрасней любого медового месяца. Домой они возвращались одним рейсом. Всего десять дней и несколько лет жизни остались позади. Им казалось, что они никогда не разлучались. 

      Но вот и дом Ларисы. Пётр помедлил у входа. Дом был создан хорошим архитектором. Два этажа, мансарда, невысокое ограждение. Но Петру мешало сосредоточиться на деталях предстоящее знакомство с домочадцами Ларисы. Всё же не приходилось пока назваться женихом девушки, и он чуть-чуть волновался. 

      Лариса открыла дверь своим ключом. В доме ожидали её приезда со дня на день, но сам приезд всегда оказывался неожиданностью потому, что Лариса не упреждала домочадцев звонком. Зоя Васильевна переводила взгляд с Ларисы, на Петра и никак не могла уяснить, что происходит и о чём идёт речь.   

      – Короче, так, мам, - начала Лариса, но Пётр мягко тронул её за плечо и сам продолжил объяснение.   

      – Зоя Васильевна, нам есть, что сказать вам, - начал он дипломатично издалека. 

      Зоя Васильевна взялась за сердце и присела, прикрыв рот рукой. Она ожидала чего-то ужасного.   

      – Мам, ты не волнуйся, сядь, - проговорила Лариса, хотя мать и так сидела. Зоя Васильевна интуитивно впилась руками в сидение стула, и почувствовала, что силы покидают тело.   

      – Нет, Зоя Васильевна, всё хорошо, - почувствовал состояние женщины Пётр, и вдруг выпалил, как из ружья: - Мы женимся. С Ларисой.   

      – То есть уже. Можно сказать, определились. Мам ты как? - Лара смотрела с надеждой и страхом одновременно.   

      – Фу ты, Господи! Напугали-то как. Слава Богу! Давно пора, - теперь уже выпалила не менее неожиданно даже для себя Зоя Васильевна и вдруг спохватилась. Получилось, будто она спешит вытолкать дочку замуж. - То есть, нет! Не к спеху. Надо как-то по-людски всё решить. Подготовиться надо. Подумать.   

      – А мы уже продумали, что и как! Мамуля, мы соберём своих настоящих друзей. Человек тридцать разместим в ресторане вечером, а днём торжественная регистрация брака будет.   

      – Сегодня поедем, заявление подадим, - добавил Пётр.   

      – Как же тебе удалось уговорить нашу недотрогу? - она оглянулась в сторону двери, - Тамара, где ты? Иди же сюда! У нас помолвка тут. Анна вот не дожила. Радость-то, какая! - позвала подругу Зоя.   

      – Поздравляю, - пропела степенная Тамара Ивановна молодым. - Ой, Зоя, с радостью тебя, дорогая подруга. Теперь и до внуков недалеко. Мне Бог не дал, так твоих внуков по нянчим с удовольствием, - добавила она с искренностью и любовью.   

      – Так значит вы не против нашего союза? - наконец-то осенило Петра.   

      – Петь, уймись, - сказала Лариса, - дай людям прийти в себя.   

      – А я что? Конечно! - Пётр был не менее взволнован, чем окружающие его люди.   

      –  Да вы проходите, проходите! Что мы у порога решаем дела? Вы же с дороги, устали, наверное?   

      –  Зоя, давай стол накрывать. Голодные они с дороги, вот что, - суетилась сочувствующая Тамара, - где же Лидочка замешкалась?   

      –  Лида, Лидочка, да иди же ты сюда! - звала Зоя. 

      Лида сидела в столовой, уронив голову на руки. Она всё слышала. У неё не было сил двинуться с места. Ей не верилось в то, что Ларисино счастье так скоропалительно свершилось.   

      –  Нет, нет. Мы только переоденемся и уедем в ЗАГС. Скоро вернёмся! - Петя с благодарностью смотрел на добрых женщин, которые не создали им с Ларой никаких проблем.   

      –  Конечно, конечно, - хором воскликнули женщины, довольные тем, что у них есть время для приготовлений. 

      Как только дверь за молодыми захлопнулась, Зоя Васильевна условно сплюнула через левое плечо и постучала по столешнице рукой, - не сглазить бы, - добавила она убеждённо. Тамара Ивановна тут же поддержала её, постукивая по столу и крестясь одновременно.   

      – Дай-то Бог, чтобы всё получилось. Пора уже доченьке замуж. Да и погода до того тёплая держится. Не верится, что август наступил. В августе самые добрые свадьбы. Всё на грядках созревает.   

      – Сейчас на рынке круглый год урожай, не то, что в наше время по талонам даже чулки брали. Как вспомнишь, так вздрогнешь, - некстати вспомнила Тамара.   

      – И не говори! Хорошо, что внукам не придётся мандарины на Новый год только в подарочных пакетах видеть.   

      – Ты слышишь, вроде кто-то постучал? - Зоя Васильевна прислушалась, - нет, показалось. 

      Стук повторился, и женщины оглянулись в сторону окна, откуда исходил стук. На подоконнике сидела большая чёрная птица. Она старательно клевала с подоконника большую корку хлеба, которую, по-видимому, сама и принесла.   

      – Кыш, тварь, кыш отсюда! - закричала на птицу Тамара Ивановна и замахала руками, а Зоя Васильевна суеверно перекрестилась и прислонилась к стене.   

      – Ох, не к добру это! Пронеси, Господи.   

      – Ну, что ты! Подумаешь, птица, невидаль какая. Пошли в кухню, а то Лида одна не справится. Надо бы ей помочь. 

      Женщины щебетали на кухне, помогая и создавая помехи, друг дружке одновременно, когда у дома заскрежетала тормозами машина, потом зацокали каблучки Ларисиных туфелек. Женщины снова бросились в прихожую. Вошла Лариса, пряча от них глаза и как-то бочком, ничего не объясняя, последовала в свою комнату. 

      Зоя Васильевна бросилась вслед за дочерью, восклицая: - Что-то забыла? Не надо было возвращаться, плохая примета!   

      – Хуже некуда! - отозвалась Лариса и, уткнувшись в подушку, разрыдалась в голос. Перепуганная Зоя, ничего не понимая, попыталась вывести дочь из истерики. Она поглаживала её по голове, как в детстве, но это только усилило поток слёз, перемежающихся с всхлипами.   

      – Что случилось? Что-то с Петром? Где он? - пыталась узнать мать.   

      – Нет его! - зло прокричала Лариса. - И не спрашивай меня о нём больше. Альфонс он, вот кто.   

      – С чего ты взяла? Кто это тебе сказал? - не унималась мать.   

      – Представь, - проговорила Лариса, немного успокоившись, - входим в ЗАГС. Пётр поднялся на верхний этаж, а я присела в вестибюле. Смотрю, в гардеробной знакомое лицо. Присмотрелась, а это Евлантия Харитоновна. Ну, помнишь, из общежития комендант. Она тоже мне кивнула, а потом подошла и спрашивает: - Ларис, ты, что здесь делаешь?   

      – Замуж, говорю, собралась.   

      – Не за Петра ли?   

      – За него. А что?   

      – Альфонс он, твой Пётр, вот что. Беги от него. Он здесь не в первый раз. Уже был с дамочкой старше его лет на десять. Узнал, поди-ка, что есть, кем попользоваться, вот и решил поживиться!   

      – Вы ничего не путаете? - спросила я, а в это время Пётр уже спускался. Как увидел меня с Евлантией, остолбенел просто. Побледнел даже. Потом чуть не сел на ступеньку. 

      Я не стала ждать его оправданий. Выскочила на улицу, села в подъехавшее такси и вернулась домой.   

      – Вот тебе и чёрная птица, - проговорила Тамара Ивановна, прикрывая рот рукой. Может всё и не так плохо? Может, есть какое-то объяснение всему? Ты же не говорила с Петром. Почему ты поверила чужой бабе, а Петру не дала шанс объясниться с тобой?   

      – Да, о чём тут говорить? Всё же видно было по его реакции на происходящее. Я же не школьница, чтобы позволить себя обмануть. Ну и дурочка же я, что вот так, сходу ринулась в любовное приключение! Нашла, кому поверить. Вот же скотина! 

      В это время зазвонил домашний телефон, и Зоя Васильевна подняла трубку.   

      – Кто, Света? - переспросила она и машинально протянула трубку дочери. Лариса сначала замахала руками, что означало её нежелание говорить, но потом шмыгнула носом и спокойным голосом проговорила: - Да, я слушаю. 

      На том конце провода заговорили с чрезмерным воодушевлением:   

      – Привет, Лариска! Сто лет тебя не слышала. Ты уже возвратилась из Парижа? Как съездила? Что новенького? 

      Лариса сморщилась, как от зубной боли, но проговорила опять-таки спокойно:   

      – Свет, всё нормально. Что я Париж впервые посетила, чтобы восхищаться? Все дела перерешала и приехала.   

      – Сегодня приехала? - поинтересовалась Света таким тоном, словно ей доподлинно известно, каким будет ответ.   

      – Ну да, сегодня.   

      – Ты одна ездила? - опять поинтересовалась подруга.   

      – А с кем же мне ездить? Не привыкать.   

      – Странно, - неуверенно протянула Светлана.   

      – У тебя что, другие сведения? - теперь уже Лариса насторожилась и шмыгнула носом.   

      – Нет, разочарованно протянула Света. Она явно ждала другого разговора и, почувствовав, что ей не светит узнать подробности, проговорила: - Ты, видимо с дороги устала. Я позже перезвоню. Пока.   

      – Пока, - с удовольствием закончила разговор Лариса. Эти несколько фраз мобилизовали остатки воли. Она снова была бизнес леди с железным и хватким характером. 

      Наконец она обратила внимание на растерянных и огорчённых событием женщин.   

      – Вкусным пахнет! - сказала она несколько наигранно, - пойдёмте кушать, хватит горестей. Ничего не случилось. Жили без Петра, и ещё проживём! 

      В её сумочке жалобно задребезжал мобильный телефон. Лариса на секунду открыла сумочку и тут же отключила вызов и вообще заблокировала телефон. Ей не хотелось никого слышать. 

      Она привычно отодвинула стул на своём любимом месте за кухонным столом и села так, будто ничего не случилось. Всем своим видом она показала, что разговор на больную тему закрыт раз и навсегда. 

      Женщины, поджав губы, приняли условие игры. За обедом все говорили несколько напряжённо. Они невпопад интересовались тем, что и без того им было известно, а Лариса правдоподобно описывала свои деловые контакты, обходя моменты, проведённые с Петром. Обед подошёл к концу. Тарелки опустели. От сладкого все отказались. Лидия принялась собирать посуду и, посмотрев на свою фирменную выпечку, невольно вздохнула.   

      – К вечеру уже не то будет. Хоть по штучке попробовали бы! Для кого старалась? 

      Тамара Ивановна, приложив палец к губам, кивнула в сторону Ларисы, явно, давая понять, что не до того. А вслух проговорила, как ни в чём не бывало:

      – Сладкое чуть позже, с чайком попробуем. Вот отдохнёт немножко с дороги Лариса, и сядем чай пить. 

      Зоя Васильевна с укоризной взглянула на подругу и многозначительно повертела головой, мол, не надо было об этом говорить. Тамара согласно закивала в ответ. Они, не сговариваясь, почти на цыпочках последовали в свою комнату. А Лариса сделала вид, что торопится по делам, покопалась в сумочке, которую почему-то захватила в кухню, и, сказав, что скоро возвратится, набрала номер телефона водителя. Славка ответил моментально, будто сидел и ждал, когда его окликнут. Спустя минуту, он уже подогнал машину к воротам дома и с улыбкой распахнул дверцу машины перед Ларисой. 

      Лариса села на заднее сидение и проговорила тоном, не допускающим продолжения разговора: - Поехали в офис. 

      Секретарь принялась докладывать о состоянии дел на сегодняшний день, но, Лариса, молча, махнула рукой, остановив её красноречие.   

      – Ко мне никого не пускать и ни с кем не соединять. Мне надо срочно разобраться с заказами. 

      В кабинете она отбросила свою сумку в сторону и дала волю чувствам.   

      – Ну почему я такая не счастливая? - шептала она, вновь утирая накатившие слёзы.   

      – Что со мной не так, почему судьба ребром ко мне становится? Почему я до сих пор каждому проходимцу способна поверить? Надо же, как он меня вокруг пальца обвёл! Прикидывался таким лапочкой. Надышаться не мог, и на тебе, альфонсом оказался! Надо Светке позвонить. Такое впечатление, что ей что-то известно. Неужели все обо всём знали, и только я вне ведения оказалась? 

      Она судорожно набрала номер телефона подруги.   

      – Свет, - проговорила она неуверенно, - извини, мне некогда было поговорить, давай сейчас пообщаемся? 

      Светлана явно занервничала, слыша гнусавый голос Ларисы, выдававший состояние подруги, но постаралась ответить спокойно: - Это ты меня прости, но скажу прямо, что мне позвонила Евлашка и озадачила твоим намерением выйти замуж за Петра. У тебя что, серьёзно с ним? Где ты его выловила? В Париже, что ли? - сыпала вопросы Светлана, не давая возможности опомниться.   

      – Да. В Париже. Я вообще в трансе от происходящего. Ничего не понимаю. Тебе что-то известно о Петре?   

      – Только то, что рассказала эта сорока престарелая.   

      – Ну и что она тебе рассказала?   

      – Вроде того, что Пётр стал охотником за богатыми невестами. Она уверяла, что он уже был зарегистрирован с одной дамой, разделил с ней имущество и обогатился за её счёт. Сам был голь - голью! Теперь поднялся с коленей и опять за своё принялся. То одна у него, то другая. Узнал, видимо, что ты стала состоятельной, и окрутил.   

      – И ты поверила, что меня кто-то мог окрутить? - Лариса просто задохнулась от возмущения. - Это я решила его на себе женить и женю! Понятно? Мне нужен такой мужик. Он хорош в нашем бизнесе. Да и внешне тянет на моего мужа. Вот так, Свет, и передай своей всезнающей сороке Евлашке то же самое.   

      – С каких пор она моя? - опешила Светлана.   

      – С тех пор, как ты прислушиваешься к разным бредням.   

      – Ну, она же сказала, что ты как ошпаренная из ЗАГСА выскочила после её слов. Значит, и сама поверила в те же бредни. Знаешь, не вали с больной головы, на здоровую голову! Лучше с Петром переговори. Не похож он на многожёнца. Что-то здесь не так. Сама подумай, зачем было Евлашке расстроить ваши взаимоотношения? Есть, значит, у неё своя выгода в твоих делах. Или действительно ей что-то известно о Петре.   

      – Выгода? Не знаю. Но видела бы ты, как побледнел Пётр, когда увидел, что она со мной говорит! Что-то за этим определённо стоит.   

      – Вот и выяснила бы, вместо того, чтобы переживать.   

      – Найдёт нужным объясниться, сам свяжется со мной. Я чуть не спятила ото всего. Так просчитаться! Ты не представляешь, что обрушилось на меня за это время. И почему счастье ходит под руку с несчастьем? Уже у всех на языке сравнение жизни с полосатой зеброй. Лучше бы с жирафом сравнили. Травка под ногами, а шея высоко. Вот и глядим поверхностно.   

      – Тогда уж лучше с бегемотом. Тот лежит в болотной тине, одни глаза торчат. Ничего не вижу, ничего не знаю и всё прекрасно! - Светка хихикнула. Помолчала, а потом вдруг решилась и огорошила подругу собственной новостью. - Ларис, я не о Петре хотела с тобой поговорить. У меня своя проблема. Я залетела, и не знаю, что делать. Мой муженёк говорит, рожай второго. Ну, куда мне двух сразу нянчить? Я же этого ещё не вынянчила, а тут такое опять на мою голову.   

      – Ну и что? Погодки дружными ребятками растут, как двойняшки. Друг друга нянчить будут. Легче их растить. Так все говорят.   

      – Ой, Лар, советовать легко, а мы до сих пор не расписались. Некогда ему, видишь ли. Всё по концертам ездит, денежки копит. Наездит себе вторую семью, что мне тогда с выводком делать?   

      – А ты не думай о плохом конце. От плохой жизни дети не водятся!   

      – Не скажи! Полно одиночек.   

      – Женщина для себя рожает, а не для мужика. Мы с тобой по одной росли. Весело?   

      – Ларис, не сравнивай. Мы, слава Богу, и сейчас ближе сестёр. И наши дети найдут себе друзей. 

      В это время в дверь робко поскреблась секретарь и, сунув в проём двери голову, прошептала: - Лариса Евгеньевна, можно?   

      – Свет, я тебе перезвоню, - ответила Лариса и кивнула вошедшей девушке.   

      – Лариса Евгеньевна, к вам посетитель.   

      – Пригласи, - автоматом проговорила Лариса. 

      В кабинет вошёл Петр. Он был заметно взволнован. В руках держал папку с теми документами, с которыми они ездили в ЗАГС. Лариса вспомнила, что в папке оставила свой паспорт и удивилась своей опрометчивости. Пётр посмотрел на Ларису глазами человека, которому не в чем виниться, и над которым витает тень покаяния.   

      – Лариса, что случилось? Ты бежала от меня так, будто увидела чудовище. Я не успел тебя догнать. Заехал к тебе домой, а Лидия сказала, что ты уехала в офис. Вот я и приехал сюда, - проговорил Пётр и внимательно посмотрел на Ларису, пытаясь угадать, о чём успела рассказать Ларисе Евлантия.   

      – Ты кроме этого ничего не хотел бы мне рассказать? - сухо поинтересовалась Лариса.   

      – Что я могу рассказать?   

      – Ну, хотя бы то, о чём мне поведала Евлантия Харитоновна.   

      – Не понимаю, чем таким ужасным она поразила твоё воображение?   

      – Так уж и не догадываешься? А если я процитирую её мысль сама?   

      – Давай. Я не чувствую перед тобой никакой вины.   

      – Тебя не шокирует слово «альфонс»?   

      – В каком смысле оно должно меня шокировать?   

      – По отношению к твоим поступкам, я полагаю, - Лариса кинула на растерявшегося Петра молниеносный взгляд, полагая пришпилить его своими глазами.   

      – Ларис, ты считаешь, что я польстился на твоё богатство? Я не понимаю тебя, - Пётр без приглашения сел на ближайший стул, - что происходит? Мне своих сбережений хватает на своё содержание и обеспечение своей семьи. Причём здесь сравнение с альфонсом?   

      – А сколько раз ты был женат? - не унималась Лариса.   

      – Я считал, что в ближайшее время, буду, женат, а ты выйдешь замуж, - ушёл от прямого ответа Пётр. - Что-то изменилось? - он вопросом остановил любопытство невесты.   

      – Почему же ты так испугался, увидев Евлантию?   

      – Здесь давняя история. Наши с тобой отношения с этим не связаны.   

      – Можешь рассказать?   

      – Конечно, если тебя это интересует, - Пётр посмотрел на Ларису, слегка прищурившись, как от яркого света. Всё-то он помнил, но так не хотелось терять то, что благополучно обрёл.   

      – Вот и расскажи, с какой дамой ты приходил в ЗАГС?   

      – Ах, это? Фу, ты, - Пётр напряжённо засмеялся, - давняя история. У нас девица одна родила. Родственники её далеко живут, где-то в Сибири. Мы с нашей заведующей приходили оформить свидетельство о рождении девочки. Без свидетельства о рождении ребёнка мать-одиночку не выписывали из больницы. Порядок у них такой. Вот мы за справкой съездили, потом в ЗАГС. А после ещё приданое покупали, кроватку, коляску. Короче всё, что требовалось новорожденной. Правильно, Евлантия тогда тоже там работала. Она ещё по своей привычке дёрнула нашу заведующую за рукав, чтобы та вытерла ноги. Заведующей палец в рот не клади. Она так прикрикнула на Евлантию, что та, поджав губы, ретировалась. Ещё вякни, говорит, ноги мне вытирать будешь лично. А Евлантия меня узнала, и, понимая, с кем имеет дело, затаила на меня обиду. Я и сегодня, когда её увидел, испугался, что опять настроение испортит. Так и вышло!   

      – Господи, а мне-то такое наговорила! Я уже наревелась дома и всем настроение испортила. Надо своим позвонить, утешить.   

      – А я когда зашёл, меня встретили напряжённо. Не знал, что и думать.   

      – Надо же! - Лариса встала со своего кресла и прямо через стол потянулась к Петру. Он вскочил со стула и сначала потянулся к ней через стол, а потом спохватился, махнул рукой и оббежал стол слева. Они так яростно впились друг в друга губами, будто сто лет в разлуке были.   

      – Лариска, Лариска, - шептал он ей на ухо, - а ты ревнивица, ох и ревнивица, - приговаривал он с каким-то удовольствием, - и в правду любишь.   

      – Вот чучело, испугал меня до смерти! - Лариса улыбалась смущённо и виновато.   

      – Считай это генеральной репетицией семейной жизни, - Пётр ещё раз привлёк девушку к груди, но теперь очень бережно, будто она до такой степени хрупкая, что может рассыпаться на осколки в его руках. 

      ГЛАВА 9. 

      Рабочий день заканчивался, а все дела зависли на нити Ларисиного настроения. Она спохватилась, что не отдала никаких распоряжений и попросила Петра посмотреть свежие журналы. Сама же с явным удовольствием кинулась из кабинета по делам. 

      Домой они возвращались вместе, решив, что до свадьбы будут неразлучны. Мало ли кому придёт в голову снова их разлучить! 

      Дверь отворила Лидия. Увидев молодых вместе, она тихо охнула и опрометью бросилась в кухню, где мирно беседовали дамы.   

      – Наши пришли, - глаза её сияли настолько, будто ничего лучшего в её жизни не происходило. Внешне трудно было судить о возрасте Лидии. То ли она раньше времени постарела, то ли наоборот хорошо сохранилась. Лариса пригласила Лидию для работы по дому несколько лет назад. Посчитала, что пора маме оказать помощь в домашних делах. 

      Дом. Их дом большой, но у Лидии деловая хватка. Она как белка в колесе крутится. Всё успевает заметить. Порой кажется, что Лидии не хочется отдыха. Она будто от себя убегает в работе по дому. Однажды поздней осенью Лариса случайно увидела Лидию рядом со своим домом. Лидия была скромно, но опрятно одета. Видно было, что женщина ищет работу. Она рассматривала доску объявлений. Шёл мокрый снег. Серенькая шубка Лидии промокла и обвисла. Вот тогда что-то дрогнуло в душе Ларисы. Она заговорила с женщиной сама. Узнала, что женщина одинока и нуждается в любой работе. На свой страх и риск пригласила её в дом, показала хозяйство. Женщина оказалась приветливой, не шумной и не назойливой. Так она и прижилась в семье Баратовых. Правда, друзья не одобрительно отнеслись к выбору Ларисы. Мало ли, кто может скрываться под маской благородства, но опасения таяли с каждым днём пребывания Лидии в доме. Вскоре все относились к Лидии, как к члену своей семьи. Тамара и вовсе боготворила Лидию за её кулинарные способности. А Зоя полюбила Лиду за то, что та умела незаметно и легко приводить большой дом в идеальный порядок. Лида тоже отвечала хозяевам приветливой улыбкой, умением выслушать, посоветовать в житейских делах. Так они с тех пор и уживались под одной крышей. 

      Вот и сейчас следуя за Лидией, Тамара и Зоя вскочили со своих мест, где они неспешно сокрушались о недавних событиях. Потом помедлили, боясь снова предварить благополучие. Не успели они решить, как лучше поступить, а счастливые Лариса и Пётр уже стояли перед ними и улыбались.   

      – Что? Уже были в ЗАГСе? - спросила Зоя Васильевна, засуетившись и уступая место в проёме кухонной арки.   

      – Были, - Лариса подмигнула Петру, - только нам не понравился местный ЗАГС, мы завтра посетим другой. У нас иные требования к месту бракосочетания.   

      – Ну и мудрите же вы! - Тамара Ивановна с опаской переглянулась с Лидией.   

      – Что вы, не беспокойтесь, не перемудрим. Всё будет в порядке, - заметил Пётр, - у нас впереди целая жизнь, - и он обнял Ларису за плечи. 

      Ужин закатили такой обильный и долгий, что вставали со своих мест еле-еле. Это чисто по русскому обычаю наедаться перед сном. Заодно и наговорились вдоволь. Все были довольны, но каждый был счастлив по- своему. 

      Лариса и Пётр удалились в комнату Ларисы. Вернее у неё было две смежные комнаты на втором этаже дома. Одна обставлена в виде кабинета, а во второй была спальная. 

      Петр с интересом осмотрел обе комнаты. Увидел на стенке общую фотографию их выпуска в затейливой керамической рамке. На фотографии он стоял на заднем плане, как, собственно и Лариса. Всех высоких тогда выстроили позади сидящих в первом ряду преподавателей и студентов. У него тоже была такая фотография, но где она, он уже не помнил. А теперь с удовольствием узнавал всех, кто когда-то вместе с ним переживал каждый экзамен. Странно, но им не приходило в голову собраться вместе хоть разок, чтобы узнать о собственных судьбах. 

      К нему тихо подошла Лариса и тоже вгляделась в фотографию.   

      – Надо же, какими мы были юными. Смотри на себя, ты такой здесь светловолосый, худенький, в чём только душа держалась! Тебе бы ещё очки, и точно ботаник. Кстати, почему ты никогда очки не носил, ты же явно близорукий?   

      – Кто тебе сказал, что я близорукий?   

      – Мы всегда так считали. Ты же постоянно прищуриваешься, когда смотришь. Пётр рассмеялся, - я не знал, что щурятся близорукие люди! У нас в школе был учитель истории. Мы его уважали. Такой мужик классный. Вот он и щурился. Все мальчишки хотели на него походить и перенимали его манеры. Мне это удавалось. Потом в привычку вошло. Сам не замечаю, когда глазки строить начинаю.   

      – Петь, а где ты живёшь?   

      – Господи, замуж собралась за меня, а элементарного не знаешь. Квартира у меня есть. Но после твоего замка моя двух комнатная квартира - сарай. Так что считай меня в этом смысле альфонсом. Придётся у тебя поселиться. Ты же не пойдёшь ко мне? – Пётр представил свою каморку, которая больше напоминала перевалочный пункт для преходящих гостей. Кого только там не было!   

      – Как сказать. Собственный дом купим. Возьмём и купим, - размечталась Лариса.   

      – Не жалко мамок - нянек своих обездолить? Они же тобой живут. Не лишай людей радости!   

      – Ах, вот как ты заговорил, любвеобильный мой! - пошутила Лариса.   

      – Нет, я не в том смысле. Давно жил без семьи. Мои все умерли. А мне всегда хотелось большой и дружной семьи, - Пётр медленно отошёл от стены с портретом, - свой дом - это хорошо. Но его содержать надо. Где столько времени взять с моей работой? - Он представил себе быт, где изо дня в день уставшая и неухоженная жена будет следить за каждым его шагом.   

      – Ладно, не прибедняйся, было бы желание, на всё время найдём. Знаешь, сегодня Света звонила. Они с Володькой второго ребёнка запланировали. Тоже хотят зарегистрировать брак, но, видишь ли, времени у них не хватает. Он в разъездах. Концертирует. Мы с тобой тоже будем скакать по странам. Тоже счастье урывками. Ты не боишься разлуки?   

      – Разлука только в смерти. Пока люди живы, они неразлучны. Разве можно любить больше или меньше потому, что кого-то нет дома? Когда ты уезжаешь, ты же не думаешь о том, что тебя успеют разлюбить твои родные? Так и в отношениях между мужем и женой. Семья, она и есть семья. Мне так кажется. - Петру меньше всего хотелось вспоминать прежние отношения с женщинами и связывать это со словом семья. Он успел привыкнуть к тем преимуществам, которые давала свобода.   

      – Слушай, давай на другую тему поговорим, - Лариса зевнула и прикрыла ротик рукой. Устала я сегодня. То полёт, то приключения. Давай отдыхать? - Она присела на край дивана. Он сел рядом.   

      – Я дома. Представляешь? Дома. Вокруг моя семья. Не верится, - он тоже заразительно зевнул, - ларисин дом и забота её родственников, это то, о чём ему всегда мечталось.   

      – А я? - Лариса озадаченно посмотрела в его лицо.   

      – А ты скоро станешь моей женой. Я пока на диване лягу. Отоспись сегодня. Завтра у нас много дел, - прошептал он лениво.   

      – Ну, нет! - возмутилась Лариса, - я без тебя не лягу, - она подвинулась к нему вплотную и поцеловала в щёку. Потом увлеклась и слегка обняла, поглаживая по плечам и спине. Ей всё ещё не верилось в то, что у неё есть муж. Пётр не мог сопротивляться нахлынувшему чувству. Теперь он обнял её и притянул к себе так резко, что она потеряла опору и упала вместе с ним на диван. Он покрывал её поцелуями. И снова им казалось, что они единый организм, единое тело, разделённое недавно чудовищной силой. Они сжимали друг друга в объятиях и не могли насытиться этим непреодолимым желанием единения. В комнате становилось всё темнее и темнее, но даже в полном мраке они ощущали изгибы тел и не переставали восхищаться изучением каждой детали живых форм. Любое прикосновение вызывало новое желание, накатывающееся, как морская волна. Они уснули только на рассвете, прижавшись друг другу, словно боялись, что, уснув, смогут потеряться в бесконечном пространстве мироздания. 

      Их никто не решался будить. Завтрак откладывался, но все в доме делали вид, что это несущественная задержка. Всё разрешилось неожиданно. Бедная Лида, проходя на цыпочках задела краем фартука поднос с чайным сервизом. Мало того, что приготовленная посуда со звоном посыпалась на кафельный пол кухни, ещё и загрохотал металлический поднос. Зоя и Тамара зажали уши. Лида испугалась не тому, что чашки разбились, а произведённому шуму. Зоя принялась громко утешать Лиду: - Посуда к счастью бьётся!   

      – Сейчас уберу, - засуетилась Лида, - в первый раз со мной такое. Вот, недотёпа, чёртова! 

      Разбуженная звоном битого стекла, Лариса вскочила с постели. Вслед за ней, Пётр подскочил с дивана, на котором они так и уснули вчера, забыв о просторной кровати. 

      Лариса накинула мягкий халатик, выбежала в коридор, и, перегнувшись через лестничные перила, крикнула: 

       - Что у вас случилось, все, надеюсь, целы?   

      – Лида так и застыла с веником в руках, а Тамара ответила за всех:   

      – Ничего страшного, мы тут завтракать надумали и чуточку намусорили. Пока вы оденетесь, мы уже всё уберём. 

      Зоя помчалась за ведром, Лида мела пол, а Тамара собирала крупные осколки. Пока доставали новую посуду и накрывали стол, сверху спустились молодые. Они оба чувствовали лёгкое смущение и неловко занимали вчерашние места за столом. В результате опрокинутым оказался графин с наливкой.   

      – И чего я его подала с утра? - опять негодовала Лидия.   

      – Наливка на скатерти - к празднику в семье! - опять воскликнула обрадованная Тамара.   

      – Да, уж. Сегодня у нас сплошная радость: и посуда разбилась, и наливка пролилась! - заметила неунывающая Зоя.   

      – Не всё же птицам по подоконнику стучать, - съязвила Тамара. 

      Тему ночных сновидений, обычно обсуждаемую за завтраком, все обходили стороной, чтобы не смущать молодую пару. Лида сегодня превзошла саму себя. Выпечка так аппетитно пахла, что руки сами тянулись за следующим пирожком. Лида с гордостью посматривала на молодых, ожидая похвалы. Она старалась не есть, чтобы другим больше досталось. Никто её, конечно, не хвалил, но съеденные пирожки сами обо всём говорили. Они буквально таяли на пирожковой тарелке. 

      Петру хотелось ещё пирожков. Ему давно не приходилось пробовать настоящей домашней выпечки. Он не удержался и проговорил: - очень вкусно, но мало! 

      Лида как будто этого и ждала. Она тут же резво вскочила и достала из духового шкафа очередную порцию, оставленную к обеду. Когда обрадованный Пётр протянул руку за очередным пирожком, Лида почти любила будущего зятька. 

      Зато Зое Васильевне подумалось о том, что дочке трудно будет угождать такому сладкоежке. 

      А Тамарочка вообще забыла о еде. Она благоговейно наблюдала семейную идиллию и радовалась за подругу больше, чем могла бы порадоваться за себя.   

      – Ну, всё. Наелись, напились, можно и о работе вспомнить, - проговорила довольная всем Лариса. Она поднялась из-за стола первой. За ней последовал Пётр, обернувшись на оставшийся в тарелке пирожок.   

      – Спасибо всем, - сказал он, - сегодня у нас долгий день, потому что дел много. 

      Пётр проводил взглядом отъезжающую машину, в которой уезжала в офис его невеста. День начинался замечательно. Солнце с утра веселило душу и обещало хорошее настроение всем спешащим по улице пешеходам. Пётр тоже решил пройтись пешком. Идти было не далеко, кроме того, хотелось привести мысли в порядок. Ему всё ещё не верилось в свершившийся факт его помолвки с Ларисой. При мысли о ней невольная улыбка озарила его лицо. Встречная женщина оглянулась и поздоровалась с ним. Видимо подумала, что они знакомы. Пётр ответил на приветствие и улыбнулся ещё шире. - Прямо, как маленький, - подумал он о себе. 

      Приятное чувство сытости ещё раз напомнило ему о том, что не надо сломя голову мчаться в кафе и жевать вчерашний бутерброд, запивая не очень горячим чаем. По работе у него всё было схвачено. Значит, сейчас он уточнит график, сходит на очередную примерку и можно будет заняться приготовлением к свадьбе. Он помнил, что обещал всё устроить сам. И устроить надо было по первому разряду. Пётр предположил, что неплохо бы собрать местных сокурсников, да и сотрудники со стороны бизнеса должны присутствовать. Значит, заказ надо будет сделать человек на сто. 

      Как только он начал обдумывать детали предстоящего торжества, походка его сделалась более деловой и энергичной. Лицо утратило безмятежную улыбку, и обрело маску лёгкой озабоченности. 

      Вот оно, началось то новое, что включило кроме личных забот, заботу о недавно ничего не значащей для него Ларисы.   

      – Семейный человек! - подумал Пётр о себе и гордо вскинул голову, - пора, уже не мальчик. Прежний опыт никак не походил на семейные отношения. Там каждый заботился только о себе, - вспоминал он. - Теперь всё будет по-другому. 

      Его обогнал автомобиль Скорой помощи. Автомобиль шёл с сигналом сирены. Раньше Пётр не обратил бы внимания на этот факт, а сейчас порадовался, тому, что автомобиль выскочил не из-за того поворота, куда умчалась машина невесты. Странное новое чувство и радовало, и тревожило молодого человека. 

      Когда раньше ему приходилось общаться с девушками из модельного бизнеса, его ни сколько не беспокоило, куда они идут после встречи, что при этом думают и как поступают. Встретились, пообщались и разбежались. Никто не создавал друг другу никаких проблем. Никто ни на что не претендовал. Поверхностные отношения ни к чему не обязывали. С одной стороны удобно и просто, а с другой стороны ничего хорошего такие связи не сулили. Девушки подобных привычек вели бесконтрольный образ жизни, а это могло иметь непредсказуемые последствия в смысле здоровья. По этой причине Пётр не искал приключений, и вскоре получил кличку «Айсберг». 

      Девчонки над ним подтрунивали, а что ещё хуже, на спор пытались обворожить и заманить в постель. Но чем доступнее оказывалась девчонка, тем настороженнее относился к ней Пётр. 

      Однажды ему показалось, что он влюбился в одну даму. Он тогда ещё был свежеиспечённым дипломированным специалистом, снимающим дешёвую квартиру. На свои первые заработанные денежки покупал ей букетики цветов, угощал в кафе пирожными и лёгким вином. Это происходило до тех пор, пока однажды он не услышал разговор той дамы с её подругами. Они откровенно высмеивали его чудачества и игру в любовь. Вот тогда он впервые обозлился на весь белый свет. Он пригласил девушку на свою съёмную квартиру и со всей жестокой грубостью овладел ею. К его удивлению, ей понравилась его решимость, и она сама назначила ему очередное свидание. После нескольких подобных встреч Петр узнал, что девушка с таким же удовольствием общается ещё с несколькими мужчинами. С одними потому, что они спонсоры, с другими для души, а с третьими, для тела. 

      Поскольку его крестьянское происхождение диктовало ему особые правила уважения к женщине - матери, секс ради секса коробил и оскорблял лучшие чувства Петра. Он исчез из жизни той женщины так же внезапно, как и возник. Но на него начали обращать внимание дамы постарше. Им нравился не избалованный мальчик. Теперь Петра стали одаривать. 

      С одной из таких серьёзных дам, завязался роман, окончившийся никому не нужным браком. Вскоре она ушла, оставив ему квартиру. Изредка она возвращалась, чтобы провести вместе вечерок. Хотя они и развелись, бурные встречи периодически возобновлялись, и так же внезапно гасли. Кроме постели, их ничто не связывало. У неё был ребёнок. Но она и сама толком не знала, от кого этот мальчик зачат. Её звали дерзким именем - Виктория. Во всём ей хотелось превосходства и власти. А чего хотелось ему, он и сам в то время не знал. Потом её бизнес рухнул. Она осталась неустроенной в жизни женщиной, а ему стала сопутствовать удача. Теперь не он интересовался Викторией, а Виктория старательно удерживала его на крючке. 

      Встреча с Ларисой вернула ему прежнее отношение к понятию любви. 

      Он был счастлив как никогда, почувствовав себя мужем. Мощные крылья росли за его спиной. Эти крылья подчинялись воле Петра. Он чувствовал, что способен укрыть ими свою любовь от невзгод целого мира. 

      Условный испытательный месяц подходил к концу. Приготовления к свадебному торжеству завершались. Счастливые молодожёны проснулись сегодня каждый в своём доме, что требовало правило свадебной игры. 

      Чуть свет дамы дома невесты были на ногах. Несмотря на то, что всё давно готово и много раз проверено, свадебное волнение возрастало, как растёт снежный ком. До бракосочетания оставалось два часа, но женщины уже переживали, боясь опоздать во дворец к обозначенному времени. Они были идеально одеты и со вкусом причёсаны лучшими мастерами. Сегодня не только невеста, но и её любимые мама Зоя, Тамара и Лида вполне соответствовали предстоящим событиям. Они то и дело вспоминали о забытых деталях и срочно устраняли проблемы. 

      Вдруг Лида спохватилась о чём-то своём. Ни слова не говоря, она метнулась в свою комнатку и, прихватив сумочку, извлекла из неё автоматическую ручку, черкнула короткую записочку, положила её на видное место, вызвала такси и вышла за дверь. 

      Её отсутствие долго оставалось незамеченным, а когда спохватились, Зоя обнаружила на тумбе записку и успокоилась. В записке говорилось о том, что Лида не успела взять свадебный подарок и скоро вернётся с ним. 

      Зое понравился её ровный почерк. Он показался знакомым, но не до того было, чтобы придавать этому значение. Тем более что на пороге появилась счастливая Лидия. Она уже держала в руках скромную коробочку в зелёном бархате. Невеста сидела на высокой скамеечке, чтобы не измять роскошное платье, доставленное по случаю из Парижа. Все ждали приезда жениха. 

      Лидия, смущаясь, подошла к невесте и, открыв крышечку коробки, преподнесла подарок с пожеланием всех благ. В коробочке оказался свадебный набор украшений. Тамара замахала руками: - Нет и нет, - в запале сказала она, - Лара не любит бижутерии, да и платье невесты не нуждается в дополнениях. 

      Лариса посмотрела на растерявшуюся Лидию и заметила, что на глаза Лидии накатывается слезинка обиды. Ей стало жаль женщину. В конце концов, всегда можно успеть снять неподобающее украшение, и Лариса с деланной благодарностью позволила украсить себя свадебными безделушками. Воодушевлённая и обрадованная Лидия охотно помогла девушке надеть колье, серьги и перстень. Перстень настолько вписался в форму пальчика, что казался изготовленным на заказ. 

      В это время за окном раздались многочисленные гудки украшенных с большим вкусом автомашин. Женщины с криками восторга облепили окно.   

      – Ну, с Богом, - проговорила Зоя Васильевна, перекрестив дочь. Тамара и Лидия уже смахивали с лиц предательские слёзы радости.   

      – Чего вы? - пропела Зоечка и тоже не удержалась от слёз. В комнату чинно входили дружки жениха. 

      Самый шустрый, Игорь, уже басил какую-то прибаутку о выкупе невесты. Его отстранила плечом неизвестно откуда вынырнувшая Катерина.   

      – Ну, нет! - завопила она слегка дребезжащим голоском, - без выкупа не видать вам невесты. Её поддержала Светка, отчаянно прорывающаяся в дверной проём. Игорь оказался вытесненным из комнаты, но упрямо продолжал торг.   

      – А это вы видали? - он потряс рукой с бутылкой французского вина. - А вот вам на сапожки! - и он метнул в девчонок денежные купюры.   

      – Дороже, дороже давай за нашу невесту! - перекрикивая, друг дружку требовала женская половина.   

      – А вот вам на сладкое, чтобы не реветь за подругой. Утешьтесь, наконец! - он метнул под ноги, извлечённые из кармана конфеты, но тут кто-то цепко схватил его сзади за ворот пиджака.   

      – Не получится, дружок, так торговаться! Подавай сюда жениха, с него и спрос будет. - Это подключилась к подругам крепенькая толстушка Ирочка. 

      Лариса, увидев своих давних подруг, не удержалась и расплакалась.   

      – Плачь, плачь, - приговаривала Ирка, - на свадьбе плакать, значит жить смеясь! 

      Подбежала Лидия и аккуратно промокнула зарёванные глазки Ларисы платочком, которым только что утирала собственный нос. 

      Наконец в комнату пробился жених. Женщины ахнули. Он выглядел блестяще. Светлый, хорошо подогнанный по фигуре костюм безукоризненно сидел на его атлетической рослой фигуре. Приподнятые кончики воротника поддерживались атласным бантом. В центре банта красовалась замысловатая брошь. В руках жених держал лёгкий, но изящно оформленный букет кремовых роз. Он сделал шаг вперёд, артистически стал на одно колено, поднёс к губам край платья невесты и воскликнул: - Ах, до чего хороша! Королева моя, воплощение моей мечты, - потом он поднялся с колен, и, забыв отдать невесте букет, обратился к матери невесты.   

      – Я прошу руки вашей дочки. Поверьте, что надёжнее моих рук, горячее моего сердца нет в этом мире для Ларисы. Я пронесу её через всё счастье её жизни. Моя любовь к ней никогда не иссякнет. Вы видите её такой прекрасной, как сегодня не один день. Я буду совершенствовать своё сокровище всю мою жизнь. 

      Все присутствующие в доме после таких красивых слов, не нашли возможным, противостоять его доводам, а жених уже держал свою невесту под руку, помогая выйти за порог. Лидия проворно наклонилась, чтобы придержать край платья невесты.   

      Дальше всё происходило, как по сценарию. Веселились от души. Празднование свадьбы удалось на славу. Поздно вечером они всей семьёй возвращались из ресторана счастливыми, слегка утомлёнными, но наполненными незабываемыми впечатлениями. 

      Дом до утра погрузился в крепкий сон. После стольких переживаний, сразу наступила разрядка и покой. Правду говорят, что праздник тоже нужно пережить. 

      Наутро, когда молодые ещё предавались сну, на кухне шли пересуды вчерашних событий. Зоя Васильевна шепотком но со смехом делилась своими наблюдениями.   

      – Ларису-то со всех сторон разглядывали. Всё у неё необычное. И платье, и туфельки. Даже бижутерию приняли за бриллианты! - Зоя Васильевна залилась таким смехом, что не заметила, вошедшую в кухню Ларису.   

      – О чём ты, мама?   

      – Да смеюсь я, что твои украшения народ принял за бриллианты, - повторила Зоя и снова засмеялась.   

      – Раз богатая невеста, то уж всё на ней драгоценное, - добавила Тамара, - людям дай поговорить! - поддержала она подругу, и кинула взгляд на Лидию, не обиделась ли их работница на её слова. Лидия слегка улыбнулась и кивнула в знак одобрения. 

      Вошёл Пётр, пожелал всем доброго утра и присел, чтобы послушать разговор. Когда сообразил, что речь шла об украшениях на Ларисе, не понимая повода для веселья, проговорил своё мнение человека, знающего толк в таких вещах.   

      – Да, бриллианты на невесте и в самом деле необычайно хороши. Не только дизайн великолепен, но и размеры бриллиантов впечатляют.   

      – Зоя и Тамара переглянулись.      

      – Этот подарок Ларисе сделала Лидия,- заметила Зоя, и посмотрела так, чтобы дать понять зятю, что о бриллиантах не может быть и речи. 

      В ушах Ларисы остались серьги из комплекта. Пётр показал на ушко Ларисы и уточнил:   

      – Я об этих украшениях говорю. Не надо быть специалистом, чтобы отличить истинный бриллиант от подделки! 

      Все уставились на серьги Ларисы, и сама Лариса поднесла к ним руку, проверяя их наличие. Возникла пауза. Потом все три женщины обернулись к Лидии, которая тихо стояла во время спора в сторонке. Лицо Лидии зарделось, как маков цвет. Видно было, что ей нечего сказать в своё оправдание. 

       Женщины замерли, предполагая ужасные вещи.   

       "Вот тебе и человек с улицы", - про себя решила Тамара.   

       "Что-то здесь не так", - успела предположить Зоя, - и почерк, - вспомнилось ей, – не может быть, - промолвила она почти шёпотом, боясь собственной догадки. 

      Лариса поднялась со своего места, подошла к Лидии, положила руку ей на плечо, желая успокоить или оправдать.   

      – Она нашла эту роскошь случайно! - воскликнула Лариса, - и не надо смотреть на Лиду, как на преступницу, похитившую бриллианты. Нашла, да, Лида? 

      Лидия замотала головой в знак протеста, не в силах вымолвить ни слова. Она всхлипнула и вдруг залилась такими горестными слезами, что все кинулись её успокаивать. Пётр подбежал к аптечке, отсчитал капли валерианы, добавил воды и поднёс к лицу не унимающейся женщины. 

      Наконец поток слёз исчерпался. Лидия шумно очистила нос. - Хорошо, я уйду. Не думала, что всё откроется. Не умерла я. Просто похоронила своё прошлое вместе со своим именем и купила себе новое имя. Думала, что с новым именем и судьба моя изменится. Я - Анна. Та самая Анна. А эти украшения принадлежат мне. Я их купила в своём прошлом для дочери ко дню её свадьбы. Носи спокойно, Лара. Я не твоя мать. Зоечка твоя мама. Она тебя от рождения растила. Я готова ей в ножки поклониться. Не гоните меня, - сказала она таким жалким голосом, что у всех дрогнули сердца. Я вам и сестрой и тёткой буду, и хранительницей очага. Подумайте, пожалуйста. Не хотела я себя открывать. Подарок выдал.   

      – Да, что уж там, - первой опомнилась Зоя, - не чужая ты нам. Сколько служила! А пережила, столько по своему недоумию в молодости, что посочувствовать надо, а не корить. Кому же от тебя вред? Ты помогла мне дочку на ноги поставить. Не бери в голову, живи, как жила. 

      Все напряжённо слушали этот диалог. Только Пётр никак не мог взять в толк, о чём идёт речь.   

      – Так как же нам теперь тебя звать прикажешь? - спросила опешившая Тамара.   

      – Зовите, как звали, улыбнулась, успокаиваясь, Лида. Она чувствовала, что гроза ушла, но пока не знала, как сейчас повернется к ней её отчаянная судьба.   

      – Без лжи, оно спокойнее будет на душе. Как - никак всё образуется. Привыкнем.   

      – Что здесь привыкать, если Лида всем родня в этом доме? Я правильно понял? Пирожки кто печь будет? На её бриллианты до конца дней всем жить можно! Лидия, вы здесь прежде меня появились. Я думал, что одну мать обрету в этом доме, а вышло, что у меня здесь две тёщи. Может и три тёщи у меня? Надо же! При одной жене три тёщи! Мужики со смеху помрут, от зависти удавятся! 

      Все вдруг снова захохотали, а пуще всех Лариса. Смеялась и приговаривала: - И бабушек у внуков тоже три будет!   

      – Погоди, ещё дожить нам до этой радости! - замахала руками Зоя.   

      – Да не так и долго, серьёзнее проговорила Лариса, У меня задержка вторую неделю. 

      Женщины замерли от этой новости, а Пётр кинулся обнимать жену, потом отстранился: - не повредить бы тебе, - проговорил обеспокоено.   

      – Что надёжно положено, никакой силой не повредить, - заметила Лидия, вспоминая собственный опыт.   

      – Охо-хонюшки! Час от часу не легче! - почесала редеющие волосы Зоя, - держись, внучек, скоро три бабки тебя затискают!   

      – А может внучка? - робко возразила Лариса.   

      – По нам так и двойню рожай! - добавила Тамара.   

      – Только от свадебного пира отошли, а надо новость обмывать, - счастливо улыбнулась Зоя.   

      – Заранее нельзя, - возразила Лариса.   

      – Сплюнь, глупая, всё будет хорошо! У такой мамочки да чтобы загвоздка? - Тамара аж привстала от негодования. 

      Одна Лидия стояла, как неприкаянная и не переставала светло улыбаться. Она тоже обрела семью. Ей удалось внести свою лепту в сегодняшнюю радость этой семьи. Пусть она шла к этому дню по ухабам судьбы, многое теряла на своём сложном жизненном пути, но финал того стоил. 

      ГЛАВА 10. 

      Прошло полгода. Лариса уже начала привыкать к своему положению будущей мамы. Тем более что Света тоже сохранила свою беременность, и они часто встречались в женской консультации. Света была ужасно рада, что ожидала рождения дочки, потому, что у неё уже есть сынок. С Владимиром они зарегистрировали брак скромно. Семья существовала третий год. Хотелось ясности отношений. И детям нужна была фамилия отца. Короче, у неё теперь всё в полном порядке. Она иногда приходила с Денисом в гости к Ларисе.Молодые женщины оставляли малыша на бабушек и отправлялись по магазинам, где продаются крохотные вещички и предметы детского туалета. Света учила Ларису премудростям материнства, через которые сама прошла однажды, но, тем не менее, и её волновали предстоящие роды. Лариса в отличие от Светы ждала появление сына. Когда Пётр узнал эту новость, он был на седьмом небе от счастья, обрушившегося на него, как неожиданный дар. Он готов был с конца света добывать Ларисе любое лакомство, которым грезила беременная жена. Лариса сама по себе крепкая девушка, но врачи положили её в больницу на сохранение беременности. Говорят, плод она раскормила, а потом у нас все женщины за двадцать лет считаются, старо родящими и нуждаются в госпитализации до родов. 

      У Светланы была другая ситуация. У неё вторые роды ожидались, а, кроме того, дома малыш в ней нуждался. Но она в случае необходимой поддержки звонила Ларисе и через неё просила о помощи посидеть с ребёнком тётушек. Самой обращаться не ловко, потому что она была всего лишь подругой их дочери, а не родным человеком.

      Вот и сегодня она позвонила Ларисе с утра пораньше.   

      – Лар, ты как сегодня? Не рожаешь ещё, надеюсь? - смеясь, начала она предисловие к очередной просьбе.   

      – Свет, тебе там хорошо, ты на воле, на улицу ходишь, а я под замком сижу. На улице морозно, свежо. Мне даже носа не дают высовывать. До родов ещё далеко, зачем перестраховываются, не понятно. Домой хочется!   

      – Твои мамки на день по нескольку раз бегают к тебе. Сиди, пока сидится. Везунчик ты наш. Я вот сама кручусь, как белка в колесе. Надо ещё вторую кроватку покупать. Никак не соберусь. Времени ни на что не хватает. А Володьке не поручишь, привезёт то, что никому не надо.   

      – Он же отец, можно доверить, я думаю. На первое время сойдёт, а потом найдём сами.   

      – Нет уж. Кроватка - это как минимум удовольствие на два года. И мучься потом, глядя на убожество!   

      – Свет, ты не собираешься мне компанию составить? Вместе веселей! Давай ко мне, полежим, почитаем, в потолок посмотрим.   

      – Нет, я ещё похожу немного. Целый месяц смогу сама с Денисом побыть. Он так привык к моим рукам, что не знаю, как он меня будет уступать своей сестричке!   

      – Свет, мне уже так надоела больничная палата, не выдержу. Работа стоит. Пётр один не успевает. То одно, то другое.   

      – Ладно тебе беспокоиться! У тебя всё в порядке. Я вчера у Зои Васильевны спрашивала, говорит, выпишут тебя на днях. На улице гололёд. Не хожу, а скольжу, как на коньках.   

      – Ты там осторожней!   

      – Стараюсь. Лар, знаешь что? Мы с Володькой хотели завтра съездить квартиру одну посмотреть. Ну, ту, о которой я тебе говорила. Всё-таки там три комнаты и доплата подходящая. Ремонт там хороший проведён. Если Володька согласится, мы до родов переехали бы. Я хотела твоих попросить с Дениской посидеть пару часиков. Как по твоему, согласятся на завтра?   

      – Нашла о чём беспокоиться! Конечно, посидят. Они к нему относятся так, будто он их внук. Женщины его с рук не спускают.   

      – Да знаю. Я и не беспокоюсь. Он от них даже уходить не хочет. С боем назад забираю. Ну, так я им позвоню? Только сначала ты позвони. Разведку боем проведи. Ладно? Вдруг заняты? Хорошо тебе, ты с роднёй. А у нас с Володей никого из стариков не осталось.   

      – Ладно, перестань плакаться на судьбу! У тебя мы есть. Чем не семья?   

      – Ага, - согласилась Светлана, - слава Богу, есть. Что бы я без вас делала? Ну, так договорились, Лариса?   

      – Конечно, поезжайте! Тем более, я уже дома буду. Поговорим немножко. Ладно? Ну, пока, до завтра. 

      Лариса положила телефонный аппарат в карман тёпленького халатика, обтянула животик и вздохнула. Её утешило то, что она не настолько неуклюжая, как те невысокие женщины, которые легли в больницу в предродовую палату. Но, сразу подумалось о том, что для них избавление от бремени значительно ближе, а ей, Ларисе, ещё предстоят три долгих месяца, прежде чем наступит момент рождения сына. Потом она вспомнила обещание позвонить и предупредить своих бабушек о Денисе, которого завтра подкинут для присмотра. Только она набрала номер, как её пригласили к лечащему врачу, и Лариса отменила вызов.   

      – Лариса Баратова? - бесцеремонно спросила врач, - ваши анализы в порядке. Никаких отклонений от нормы нет, поздравляю. Ребёнок лежит правильно. Вес набирает хорошо. Мы вас выписываем сегодня. Сейчас сделаю записи в карте, а вы собирайте свои вещи, готовьтесь к выписке, а в конце зимы милости просим в гости!   

      – Ой! - от неожиданности Лариса чмокнула врача в щёку, - спасибо!   

      – Это вам спасибо за то, что без работы акушеров не оставляете, - улыбнулась в ответ врач. 

      Лариса почти бегом преодолела коридор, влетела в палату и объявила всем, что освобождает свою счастливую коечку для следующих беременных девушек. Она позвонила Петру, и тот пообещал незамедлительно подъехать к центральному входу больницы. 

      Потом Лариса позвонила домой, чтобы домочадцы не торопились к ней. Мать, конечно, обрадовалась. Вроде недолго Лариса лежала на обследовании, а уже все успели соскучиться. Не успела она рассовать пожитки по сумкам, как в палату вошла дежурная сестричка и сказала, что к Ларисе посетитель. Лариса подхватила сумки, простилась с новыми подругами по палате и помчалась вниз по лестнице на волю, на свежий, морозный воздух, на встречу с любимым человеком. Она уже не помнила ни о каких предостережениях медиков. Главное, что её беспокоило, это любимая работа. Так хотелось поскорее наладить все запущенные дела, во всём разобраться самой. Она заранее была расположена простить мужу все его возможные промахи. 

      Пётр сжал её в объятиях и поцеловал со страстью истосковавшегося по ласке человека. Он совершенно не замечал изменившегося телосложения любимой. Это только Лариса чувствовала некоторое смущение, ощущая на себе взгляды прохожих. 

      Лариса старательно избегала расспросов о работе. Пётр тоже обходил больную для Ларисы тему. Он говорил о том, что оказывается Володька,муж Светланы, неплохой мужик. Они сдружились за короткое время, а Денис совсем не боится Петра. Он запросто идёт к Петру на руки и лепечет так быстро, что ничего без переводчиков не понять. 

      Лариса всю дорогу до дома смеялась над домашними происшествиями, а когда переступила порог дома, очутилась в атмосфере общей любви и радости. 

      Мама пыталась накормить Ларису, но Лариса была сыта и отказалась от завтрака. Она отправилась в ванную комнату, приняла душ с таким удовольствием, будто пуд грязи скопила за время, проведённое в больнице.Всё ношенное бельё Лара оставила в стиральной машине. Свежий халат забыла взять, поэтому обернула тело банным полотенцем, и пошла в свою комнату, где её ожидал Пётр.   

      – Лар, какая ты красивая! Ты меняешься в лучшую сторону. В тебе появилось неуловимое обаяние. Джоконда, наверное, тоже была беременной, и в этом её загадка. Но с тобой не сравнить, ни одну из известных красавиц, - он снова обнял её, но с ещё большей страстью и одновременно бережно.   

      – Я так люблю тебя! - Лариса посмотрела не в глаза, а будто в душу Петра. В этом взгляде были и любовь, и надежда, и боль. Их чувства казались ей такими хрупкими и ранимыми, что могли нарушиться любыми непредвиденными обстоятельствами. Это новое чувство щемило ей грудь, и она находила успокоение только в его объятиях. 

      Они снова были единым целым во всём мироздании.   

      – Неужели может быть лучше? - спросила Лариса, затаив дыхание.   

      – С тобой нет предела моим чувствам, - вздохнул Пётр и снова привлёк её податливое тело к себе.   

      – Ты моя часть, и ты вот здесь, во мне каждой своей клеточкой. Скоро наше маленькое создание увидит свет. Он будет похож на маленького Петра!   

      – Нет, он будет похож на маленькую Ларису.   

      – Нет, на Петра, я сказала! - Лариса притворилась слегка обиженной, и хитро посмотрела на Петра, но Пётр и не думал уступать, и они игриво начали борьбу. Потом, спохватившись, испуганно уставились друг на друга. Лариса засмеялась.   

      – Не бойся, цел будет! Ещё не то ему в жизни предстоит. Он же парень, а не девчонка. - Лариса кинула взгляд на настенные часы, и перевела взгляд на Петра.   

      – Мы же на работу хотели заехать хоть на часок. Время с тобой летит незаметно. И не смейся! Ты просто какой-то ускоритель времени. Давай одеваться! Нежности отложим. 

      Они с ленцой начали процесс одевания. Лёгкая слабость сковывала движение. Не хотелось покидать общую постель, согретую теплом их тел. 

      Лариса расправила одеяло и прикрыла им подушки: - Петь, пускай они останутся тёплыми до вечера.   

      – Не переживай, я всегда буду согревать для тебя постель. В нашей постели тебе никогда не будет холодно, поверь.   

      – А я не обещаю, что не положу между нами другого мужчину!   

      – Лар, ты что, серьёзно говоришь или разыгрываешь меня?   

      – Серьёзней не бывает, - Лариса с укоризной взглянула на мужа, - как только он родится, так и придётся тебе делить меня с другим мужчиной - и Лариса задорно хихикнула. - Вот тогда и пожалеешь, что не доченьку запрограммировали. 

      Когда они перешли на шуточный тон, сборы пошли значительно быстрее. Вскоре они спустились вниз, Лариса поцеловала мать в щёку.   

      – Да, мам, забыла сказать, что сегодня Света просила с Денисом посидеть. Ты, как, согласна? - спросила она уже на ходу. 

      – Ой, Дениса привезут? И ты ещё спрашиваешь! Мы за ним успели соскучиться. Только скажи, что детское питание кончилось, пусть захватит, ладно? Она его чем-то особенным кормит. Аллергия у ребёнка на молочные продукты. Щёчки краснеют. Скоро и нам предстоит новые премудрости осваивать. Забот прибавится. Но это приятные хлопоты. Справимся. 

      Мать похлопала Лару по спине, а Петру кивнула. Молодые вышли. Вскоре Зоя услышала ровный рокот мотора машины и удовлетворённо вздохнула. 

      Тихий пушистый снег неспешно летал в воздухе, напоминая лебяжий пух. В машине плавно работали щёточки дворников. Играла лёгкая музыка, продолжая домашнюю идиллию. Молодые были спокойны и счастливы. 

      ГЛАВА 11. 

      Пётр собрался сопроводить Ларису к месту работы и поставить в известность о происходящих изменениях на месте. Иногда предполагаешь одно, а планы нарушает случайность. Так и сейчас. Позвонил мобильный телефон, и Лариса сразу откликнулась, поскольку это была Светлана.   

      – Лар, привет! Ты где?   

      – Еду с Петром на работу, а что?   

      – Мы же сегодня с Владимиром собрались по делам смотаться, а нашу машину заклинило. Все планы ломаются! Дениса не привезём. Всё откладывается.   

      – Слушай, я водителя своего отпустила на десять дней в отпуск, а то бы дала машину. Может Петра вам прислать? Вы же не на весь день?   

      – Это удобно будет? Не помешает вашим планам? Ну, давай, если он согласится. 

      Лариса отстранила лицо от телефонной трубки и спросила мужа: - Ты согласишься свозить Свету с Володей в мебельный магазин, а потом ещё квартиру посмотреть? Здесь не далеко проехать. У них машина поломалась.   

      – Ты знаешь, не хочется, но и не откажешь друзьям. Скажи, высажу тебя и поеду за ними, чуть позже. Дело одно есть.   

      – Свет, Петя минут через двадцать подъедет за вами. Собирай Дениса. Ко мне домой завезёте ребёнка, чтобы не носить его по магазинам. И сами одевайтесь.   

      – Спасибо, Лар, а то я не знала, как быть. Такси брать неудобно, а когда машину отремонтируют, тоже не известно. Выручила, подруга!   

      – Ладно, пока! 

      Лариса, ты сама не спеши на работе горы сворачивать, я тебе после всё объясню, - проговорил Пётр скороговоркой, - я быстренько съезжу и к тебе вернусь. Ты пока чай попей. Ага?   

      – Да не переживай ты так! Я на своём рабочем месте! Разберусь без помощников. 

      Пётр наскоро чмокнул жену в щёку. Лариса быстро направилась к ступеням здания. Она шла так уверенно, будто под ногами был асфальт, а не снежные тропы. 

      Пётр проводил её взглядом до двери в офис и только потом двинулся по своим делам, чтобы скорее выручить общих друзей. Ему предстояло не очень приятное объяснение с Викторией, которая настойчиво требовала встречи с ним.   

      – Ну что тебе? - неучтиво обратился он к бывшей жене. Ты понимаешь, что я не могу уделять тебе столько же времени, как прежде?   

      – Странно, - недовольно поморщила лоб Вика, - мне казалось, что я не мешаю тебе. Значит, когда я успешна, я тебе нужна, а когда я нуждаюсь в помощи, то это тебя тяготит?   

      – Вик, пойми, что это совсем другое. У нас с Ларисой сложилась семья. Скоро будет общий ребёнок. Как ты себе представляешь наши дальнейшие отношения? - спросил он и поймал себя на мысли, что с удовольствием наблюдает за движением стройного тела прежней подруги. Как ни странно, это тело всё так же манило его, и было желанным. Пётр опасался прикосновений Вики. Он понимал, что ему трудно противиться естеству возникающего желания. 

     -Ладно, - примирительно проронил он, - поехали ко мне. 

      Нет, Пётр никаким образом не сводил воедино двух женщин, но в Вике было столько нерастраченного желания, такой сумасшедший блеск в глазах и позыв к ласкам, что это чувство воспламеняло и испепеляло Петра. Вот и сейчас он почти с благоговением принимал жаркие женские объятия опытной в любовных играх самки, ни к чему не обязывающие и тем притягательные.   

      – Петь, я ничего от тебя не требую, - шептала Вика, - но ты понимаешь, что вот так просто дела не делаются. Нельзя взять и вычеркнуть человека из жизни. Я тоже живой человек и нуждаюсь в мужской силе, мужском естестве. Я же не в жёны набиваюсь, что ты стал избегать меня. Лучше бы помог устроиться куда-нибудь. Пообещай, будь другом!   

      – Ладно, подумаю. Вик, мне, правда, уже некогда. Меня ждут. Мне за Светкой надо заехать. Позже встретимся, - оправдывался, одеваясь, Пётр. Он кинул замешкавшейся Вике ключи от своей квартиры и вышел.   

      – Лариса, прости, миленькая, пыталась оправдываться Лидия. -  Наши дамы меня сюда отправили, когда Пётр в тупиковую ситуацию попал. Я же в бизнесе, как рыба в воде! Даже мужья мне доверяли свои дела. А здесь ничего сложного. Я быстро вошла в курс дела. Кое-что сотрудники объяснили, до прочих дел сама додумалась. А документация у тебя в полном порядке была. Зиночка мне все бумаги показала. Я поняла твой порядок ведения дел. Надеюсь, не подвела. Кто же ещё подставит плечо, если не свои близкие люди?   

      – А как же ты за границу летала? - задумчиво проговорила Лара.   

      – У меня же есть заграничный паспорт на имя Лидии. И гражданство соответствующее. Всё в полном порядке. Я где только не побывала за свою жизнь. Даже языки некоторые знаю в размере общения.   

      – И кем ты представлялась там? - недоумевала Лариса такой бесцеремонности Лидии.   

      – Я работала представительницей вашей фирмы. Мне Зина доверенность оформила. Но это только на время твоего отсутствия, чтобы дело не страдало. Ты вышла, и я опять с удовольствием место у плиты займу.   

      – Нет, уж. С такой хваткой у плиты не место! Боюсь, что не ты моей, а я твоей правой рукой буду на этой фирме.   

      – Знаешь, Лара, это твоя находка, ты всё грамотно организовала. Всё, что ты начала, тебе и продолжать. А я на подхвате буду. И здесь, и дома. Договорились? Я сначала хотела, чтобы Пётр всё на себя взял, но ты же, знаешь, что его характер не позволил ему присвоить твой труд, тут же оправдала лень Петра Лидия. - Думаю, он сам расскажет тебе, как пришла ему в голову мысль привлечь к делам меня. У него пока не получается охватить всё дело в целом, а потом втянется, и мы все вместе будем расширять производство. Если ты этого захочешь. - Лидия видела, что Лариса не протестует и храбро продолжала развивать свою мысль. - Лишь бы здоровье было, а там мы вверх взметнёмся. Только держись! Начнём рынок сбыта расширять. Новое здание под мастерские отстроим. Пока я жива, помогу. Но ты учитывай мой возраст! И спеши дело раскручивать по полной программе. Бизнес не терпит промедления, это правда. Тут кто смел, тот и съел!   

      – Ты права. Тебе только уступишь место под солнцем, так ты и горы с мест двигать начнёшь! У тебя хватка уже не наша, не русская. Тебе в бизнесе палец в рот не клади. За десять дней ты успела внедриться, и освоиться, и дело сдвинуть с мёртвой точки. Как Пётр догадался тебя сюда послать?   

      – Не догадался. Я вижу, что Пётр задумчивым стал. Сначала решила, что скучает по тебе, потом спросила, как дела на фирме. Переговорила с Зоей и Тамарой. Позволили попробовать исправить положение. Вот я и взялась помочь ему, и сама увлеклась делом.   

      – Какие у нас заказы, и на какой срок? - Лариса потянула к себе оставшуюся папку с делами.   

      – Ларис, мы всё успеваем. Я пригласила ещё нескольких опытных швей в цех и прикупила новое оборудование из средств дополнительной прибыли. Через пару дней заказ будет готов к отправке. Пойдём в цех, оценишь качество работ.   

      – А заказы тоже сама принимала? - ещё более удивилась Лариса.   

      – Ну, на денёк твоего мужа командировала в должности костюмера. Справился. 

      Лариса вообще почувствовала себя не у дел. Она и сама обладала высокими деловыми качествами, но до хватки Лидии ей было далековато. Неужели и вправду эта женщина по крови её мать? Лариса незаметно всматривалась в черты лица Лидии, как будто сканировала возможное сходство. И снова отодвигала эту версию, считая её нелепой выдумкой Лидии. Потом она напрямик спросила Лидию, когда внезапная догадка возникла в голове.   

      – Лида, а как ты изменила документ? Ты что, похожа на ту женщину, чьё имя носишь?   

      – Нет, не похожа. Я сделала пластическую операцию лица. Та женщина погибла при невыясненных обстоятельствах. Близких людей у неё не оказалось, поэтому я оплатила кремацию тела. Потом, по её снимку и слепку, изменила свою внешность.
 
     - Ничего себе испытание! - удивилась и даже испугалась Лариса.   

      –  Деньги всё делают. Кроме одного. На них счастья не купишь. Я понимаю, почему ты задаёшь мне эти вопросы. Ты ищешь сходства со мной? Не ищи. Скорее всего, ты похожа на своего биологического отца. А самое интересное в том, что ты переняла все привычки и манеры поведения своей мамы Зои. Поэтому ты стала поразительно похожей на свою мать. Я искренне считаю Зою твоей матерью. И ты так считай. Не та мать, что родила, а та, которая воспитала. Забудь мою историю, как я забыла.   

      – Но когда-нибудь ты расскажешь мне, как тебе жилось, где ты жила долгие годы, и откуда у тебя такие большие деньги?   

      – Разве это может быть интересным? У тебя уже немало собственных денег. Эти деньги имеют привычку липнуть к деньгам. Уж если они поведутся, не избавиться от них, поверь мне. Возникает страсть к наживе. Волнует уже не дело, а способ найти ещё деньги. Это, как сбор грибов или ловля рыбы. Чем больше, тем лучше. Деньги ради денег. Один из моих мужей поставил цель обанкротиться. Он совершал рискованные сделки, но получал прибыль. Вкладывал средства в предприятия на гране их распада. И опять получал прибыль. Занимался благотворительностью, но и это занятие давало прирост капитала. 

      Его компаньоны наследовали значительную часть состояния покойного. То малое, что он оставил мне, оказалось достаточным, чтобы я обзавелась новым богатым супругом. 

      Замкнутый круг, как проклятье тяготел над моей жизнью, пока я не отказалась ото всего, что имела. И, знаешь, я рада своей свободе. Я поверила, что кому-то нужна. Я нашла себе занятие рядом с людьми, которых считаю родными. 

      Когда-то я гналась за достатком, а теперь рада простому куску хлеба, съеденному вместе с близкими по духу людьми. Тебе пока этого не понять, но со временем и ты откажешься от опрометчивого шага, связанного с бизнесом. Бизнес - та же азартная игра, в которой можно иметь прибыль или остаться с носом.
     - Да я пока что не о прибыли беспокоюсь. Мне просто не хочется пустить по миру твои сбережения, - не совсем уверенно проговорила Лариса.

     - Всех денег не заработаешь, а того, что имеешь, всегда маловато. Надо просто ответить на вопрос, до каких пор твоя алчность будет управлять разумом? У тебя уже всё есть для нормальной, обеспеченной жизни. Вот и живи в своё удовольствие. Если тебе интересно создавать новые коллекционные образцы одежды, чтобы радовать своими изысками людей - это хорошо. Но стоит тебе изменить отношение к работе, и ты станешь рабой гонки за первенство. Всегда кто-то будет на шаг впереди тебя. Момент удовлетворения сменится на очередное недовольство собой.   

      – Посмотри, Лида, на рабочих цеха. Они, по-твоему, тоже думают только о материальных благах? - Лариса посмотрела на Лидию с недоумением.   

      – Конечно. Сначала им нужны денежные средства, чтобы поправить бюджет, а потом они будут искать место, где зарплата повыше. Если им это удастся, ещё попытку предпримут сменить место работы. То есть, здесь тоже работает азарт.

      - Понимаю: рыба ищет где глубже, а человек, где лучше.

      - На самом деле человеку не так много нужно, как предполагается. Мы все одеты, обуты. Не голодаем. Но и в одежде стараемся чему-то или кому-то соответствовать. И в принятии пищи привередничаем. Почему? Если в доме нет запасов вкусного и взять негде, ты не станешь жевать кусок хлеба. Тебя потянет на поиски добычи. Тот же механизм стяжательства и азарта работает, что и у диких племён, добывающих пищу впрок.   

      – Чем же мне, например, заниматься, если у меня есть денежные средства? - задумчиво спросила Лариса. 

      – Вложи их в необходимые другим людям ценности. Помоги тем, кто нуждается в помощи. Я, к примеру, так попробовала поступить по отношению к тебе. Теперь твоя очередь принять эстафету добрых дел.   

      – Я положила лишние деньги в банк. Неужели я могу ото всего отказаться? У меня скоро ребёнок появится. Ему тоже нужны будут средства к безбедному существованию.   

      – Твой сын должен стать настоящим мужчиной. Он обязан не транжирить средства, а уметь находить себе занятие для души. Стать полезным обществу, в котором живёт, полезным семье, которую создаст - вот цель настоящего мужчины. Попробуешь от рождения задаривать его покупками, создавая тепличные условия, и ты вырастишь настоящего паразита.   

      – Ты советуешь растить ребёнка в трущобе? - Лариса с явным непониманием смотрела на Лидию.   

      – Ты историю изучала? Ты знаешь, что царских детей растили аскетически? Они спали на скромных кроватях, ели обычную для всех пищу.   

      – Не старайся, милая Лидочка. Ты меня не заставишь посадить ребёнка на кашу без масла, а если я это и сделаю, то ты первая будешь внуку подсовывать вкусные кусочки, щупать лобик каждый вечер и квохтать над ним, как заботливая курочка над цыплёнком. Посмотри, как Светка с Денисом носится!

     - Пусть носится. а ты умнее будь! - пробовала противостоять Лидия.

     - Если бы! Ты и сейчас всех нас балуешь выпечкой, салатиками, запеканками. Чего же ты не варишь нам изо дня в день супы и каши? То-то же! Мечтать не вредно. Сколько там времени? Что-то Пётр задерживается. Сейчас позвоню ему. 

      Лариса набрала номер Петра. Вместо ответа последовали гудки. Потом любезный голос объявил о недоступности абонента. Лариса вздохнула и набрала номер такси. Зимой темнеет быстро. Ещё и метель разыгралась. Густые хлопья снега вились подобно пчелиному рою под шапками фонарей. 

      Лариса утомлённо вздохнула и сказала просто так, в пространство.   

      – В больнице ужин подают. Девчонки побежали в столовую. Вечером всегда рыбу дают, чтоб всю ночь о воде мечтали. Как вспомню, что опять там окажусь, просто - бррр! Не охота. Может я дома как-нибудь так?   

      – Не придумывай, находчивая моя! Сама побежишь, как прижмёт, - обнадёжила её Лидия.   

      – Что-то такси задерживается, - Лариса ещё раз нервно посмотрела в сторону окна. 

      В это время Пётр тоже посмотрел на часы. Выбор кроватки затянулся так, будто не кроватку для будущего младенца выбирали, а, по меньшей мере, корову покупать собирались. Он поглядывал на дверь, ведущую в мебельный магазин. Оттуда, то и дело выходили покупатели, а Светка так и не появлялась. Пётр заметно дёрнулся. Он предполагал, что ещё засветло управится с их покупками, но не тут-то было. Зевнув, Петр взял телефон и попытался связаться с Ларисой. Не удалось. Батарейка села. Ему стало ещё беспокойней. Он уже хотел сам пойти за друзьями в этот магазин, чтобы поторопить их, но тут показалась счастливая парочка. Светка поднимала краешек воротника, закрываясь от метели, а Володя бережно поддерживал жену под руку. Шуба хотя и скрывала частично полноту Светланы, но при её небольшом росте, она уже казалась кругленьким яблочком, готовым покатиться по дорожке. Петя сразу оттаял и даже был доволен, что оказал друзьям такую услугу. 

      Ребята сели в машину, не пытаясь отряхнуть снег. Метель просто не давала такой возможности. Света тут же принялась описывать достоинства кроватки и советовать приобрести точно такую кровать, для будущего ребёнка Ларисы. Петя только отмахнулся и нажал на газ. Машина не хотела двигаться с места. Колёса увязли в снежной кашице. Ладно бы только снег, но под снегом чистый лёд. Сказывались оттепели. Сообразительный Володя вышел из салона машины и плечом пытался помочь сдвинуть автомобиль с места. К счастью ему это удалось, и они выехали на трассу. 

      Пётр спешил, а снежные хлопья застили глаза. Щёточки явно не успевали очищать стекло. Не помогли даже включённые фары. Только они набрали скорость, как непонятно откуда в их сторону устремился крупный автомобиль с прицепом. Пётр изо всех сил попытался уйти от лобового столкновения, но было поздно. 

      Спустя несколько минут место аварии окружили люди, пытаясь вызволить из железного плена пассажиров и водителя. Прибыли специальные службы спасателей и скорая медицинская помощь. Аварийную машину буквально разрезали на куски, потому, что пострадавших зажало, как в тисках. Первой освободили женщину. Беременная женщина получила серьёзную травму головы. Медики сокрушались. Пострадавшую бережно перенесли на носилках в реанимационный автомобиль и с сиреной умчали в сторону городской больницы. Ей уже в машине поставили капельницу, наскоро забинтовывая голову. 

      Доставили с сердцебиением, но без сознания. Тут же подготовили операционный стол. Медлить было нельзя.   

      Травма головы характеризовалась, как не совместимая с жизнью. Шла борьба за жизнь ребёнка. Когда девочку извлекли, она оказалась жизнеспособным ребёнком. Кругленькое маленькое тельце с прижатыми к грудке ручками ёрзало ножками по рукам хирурга. Личико девочки было повёрнуто в сторону уже бездыханной матери. Девочка явно смотрела на умершую мать, и невольные слёзы отчаяния появились в глазах ассистентов. С одной стороны спасённая жизнь, с другой стороны потеря. Девочка слабо пискнула и замолчала, будто поняла, что пожалеть её уже некому. 

      В это время другой реанимационный автомобиль увозил от места аварии остальных пострадавших. Двое из них были ещё живы. Третий без признаков жизни. 

      Лариса нервничала. Не мог Пётр не догадаться позвонить ей хотя бы с телефона Светланы. Лара набрала номер своей матери. Мать не сразу взяла трубку, но потом ответила бодрым голосом.   

      – Ларис, ты чего задержалась, давай, скорее, домой, сколько можно сидеть там?   

      – Мам, я такси вызвала. Скоро буду. Дениса забрали?   

      – Нет. Они ещё не приезжали, - растерянно проговорила Зоя.   

      – А звонил кто-то из них? - снова и уже в тревоге уточнила Лариса. 

      – Нет, - отозвалась тихим голосом Зоя и задумалась, - странно. 

      В это время Лида в окно увидела подъехавшее такси, и женщины спустились вниз к машине. От места работы до дома было не далеко. Несколько минут спустя они вошли в дом, отряхивая снег, успевший налипнуть на верхнюю одежду.   

      – Мам, ну что? Не звонили? - уронила Лариса прямо с порога.   

      – Нет, Лар, не было звонка.   

      – Уже магазины закрылись. Где же они могут быть? - спросила скорей всего себя, а не мать, озадаченная Лариса, - ни Светка, ни Володя, никто не отвечает!   

      – Так, - проговорила находчивая Лидия, - давайте не переживать, а действовать. Она села к домашнему телефону, взяла телефонную книгу, открыла на странице с буквой «Б». Решила обзвонить ближайшие к их дому и работе больницы, поскольку предположила, что в такую погоду всё могло случиться. 

      Лариса в то же самое время звонила в дорожную службу. Мать с притихшим на руках Денисом, молча, смотрела на обеспокоенную Ларису. Лариса задавала один и тот же вопрос дежурным дорожных служб. Вдруг она побледнела.   

      – Какой марки машина? Какого цвета? Сколько человек? Да, да. Баратов. Пётр.   

      – Спасибо, - протянула она упавшим голосом.   

      – Ларис, ты только постарайся взять себя в руки, - обняв её за плечи, проговорила Лида, - жив Пётр. Он в больнице.   

      – Жив? - переспросила, не понимая слов Лидии, Лариса. По всему было видно, что у неё шок, и она сама нуждается в помощи.   

      – Господи помилуй, - ахнула Зоя и села с ребёнком на край дивана, - а остальные? 

      Лидия приложила руку к губам, делая знак Зое, призывающий к молчанию. Теперь побледнела Зоя. Она всё поняла и взялась за сердце. Потом прижала к себе Дениса так крепко, что малыш недовольно засопел, а Зоя начала автоматически его укачивать. 

      Лида уточнила, что сегодня к Петру нельзя. Его обследуют. А завтра можно будет навестить его. Он в сознании. Потом Лида накапала успокоительных для беременных капель Ларисе и увлекла её в спальную комнату. 

      Лариса не плакала. Она не осознала всей трагедии. Тупо глядя в одну точку перед собой, Лара повторяла, как заклинание: - Завтра, всё завтра. Он живой, в сознании. Жив, сказали. 

      Лида сидела рядом, прикрыв рот ладонью. Всхлипнула Зоя.   

      – Скоро Тамара подойдёт. Она свой дом навестить ходила. Мы сейчас что-то придумаем. Ребёнка пора кормить.   

      – Машина нужна, - вдруг заговорила Лариса вполне осмысленно. Я сейчас дам команду шофёру, отзову его из отпуска. Пётр жив, это главное. Подлечим, ничего. Лид, а как остальные? - вдруг вспомнила о друзьях Лара.   

      – Плохо.   

      – Что плохо? - не поняла Лариса. - Света жива?   

      – Девочка родилась, - уклончиво ответила Лида.   

      – Девочка? - поразилась Лариса, - но ещё не время! Ах, да. Понимаю. Стресс. Володя как? - продолжала спрашивать Лариса.   

      – Володи нет. И Светы тоже нет. Дети остались, наши дети. Будем растить. Мужайся, Лар, мы обязаны выстоять, Петра на ноги поднять. Сына тебе надо родить и вырастить.   

      – Светки нет, - задумчиво проронила Лариса и вдруг всё разом осознав, заголосила по-деревенски протяжно и надрывно, будто всю жизнь училась роли плакальщицы.   

      – Будет, будет тебе! С тобой и ребёнок твой плачет. Успокой его, не обижай. Вот у него уже сестричка родилась. Лар, Светкой назовём. Снова в доме Светка жить будет, - пыталась успокоить свою дочь Зоя, но Лариса не слышала её. Она, как маятник раскачивалась из стороны в сторону и причитала.   

      – Светочка моя, Светка. Ты же моя ласточка любимая. Что же ты Дениску, сыночка, покинула? Как же мы без тебя теперь? Ой, мам, беда какая! - Зоя сама уже плакала в голос, не зная кого первого успокаивать, поскольку и Лида заливалась горькими слезами. Хлопнула входная дверь и Лида вышла к пришедшей Тамаре.   

      – Что такое? - насторожилась Тамара, видя плачущую женщину.   

      – Разбились наши дети на машине. Пётр в больнице, а Света и Володя погибли.   

      – Бог мой, как же, так? Что же теперь с детками малыми будет? - тоже всхлипнула сердобольная Тамара. 

      Женщины, прикрывая рты руками, горько плакали, пытаясь успокаивать друг дружку.   

      – Вот ведь судьба, какая! - сетовала Тамара, - двое сироток остались. Им-то, покойным, вдвоём к Богу веселее идти. А о детках души долго успокоения не найдут.   

      – Я детей себе возьму. Сама воспитаю. Не пропадут! - Лида утёрла раскрасневшийся от слёз нос. - Пойдём ко всем. Дениса кормить надо. Завтра с похоронами собираться будем. Ещё и Пётр в реанимации. Тоже под Богом ходит. Как их занесло так? Ой-ой-ой! Бедная моя Лара! Такой удар пережить предстоит. Надо уговорить её поесть. И поспать. Нельзя ей силы терять. Такой стресс может и на её ребёночке отразиться. 

      Женщины поднялись на второй этаж и сели вплотную к Ларисе и Зое с Денисом. Мальчик уснул, а Зоя никак не могла унести его в постель. Трудно было руки, занемевшие от напряжения, разжать. Казалось, что она опасалась, что и мальчика мать может забрать с собой. 


Глава 12.
      
     Пётр выздоравливал очень медленно. Многочисленные переломы костей, разрыв печени, ушиб мозга долго блокировали его сознание. Он, то приходил в ясность ума, то опять впадал в забытье. 

      Лариса стала матерью. Малыш уже начал узнавать домочадцев. Петра перевели в общую палату. Ему обеспечили хороший уход. Врачи обнадёживали Баратовых, что сильный организм Петра справится с болезнью полностью, без последствий. За окном уже бушевал всеми красками весны май. 

      Лидия взяла на свои плечи все рабочие моменты, а Лариса с матерью и Тамарой едва успевали ухаживать за тремя малышами. Маленькая Светка росла и набирала вес с избытком, а Вовка был длинненьким, очень активным и смышленым. Денис с удивлением рассматривал младших детей и норовил ткнуть их пальчиком. Его забавляли блестящие глазки детей. Приходилось следить за мальчишкой с удвоенным вниманием. Но это были приятные заботы. 

      Прогуливали детей во дворе дома, чтобы не поймать весеннюю инфекцию. Денис, подняв ручки вверх, помогал катить коляску для двойняшек. Самое главное, он сам удерживался от падения благодаря этой коляске. Когда кто-то из малышей начинал подавать голос, он безошибочно определял: Вова плачет, или Света плачет. 

      Вот и сегодня вся семья прогуливалась во дворе, когда домой возвратилась Лидия и от самых ворот прокричала добрую новость, - Петруша наш на ноги встал! На костылях, но ходит уже. Я его только что навестила. Скоро домой заберём. Весёлый стал. Его уже друзья навещают.   

      – Ура, - закричали все так громко, что разбудили детей. Потом опомнились, затихли, и Зоя начала укачивать детей снова. Лариса засуетилась. Надо бы в больницу сходить, навестить Петра. Давайте все вместе, а?   

      – Да ты что, туда с детьми нельзя. Вот выпишут Петю, сам придёт, - попыталась утихомирить обрадованную дочь Лидия. 

      Лариса не хотела ждать и вызвала шофёра. Она тут же уехала к мужу. Даже гостинцы забыла прихватить. 

      Петя встретил её радостной улыбкой выздоравливающего человека. Он не помнил никаких подробностей той аварии. Говорят, что водитель грузовика тоже не справился с управлением, и его вынесло на встречную полосу движения. Судить было некого. Водитель, как и Володя, скончался в больнице. Один от полученных травм умер, другой от сердечной недостаточности. Выходит, Пете повезло. Он сейчас стоял на костылях и старательно делал первые шаги.   

      – Я, наверно, хуже Дениса топаю? - проговорил он смущённо.   

      – Петя, солнышко моё, какой ты умница! - Лариса распахнула руки для объятий, но побоялась обнять мужа, чтобы не причинить ему боль.   

      – Не бойся, не рассыплюсь! Я же мужик, - утешил её муж, и сам, опираясь на один костыль, второй приставил к стене, чтобы высвободить руку для объятия. 

      Они долго говорили о домашних новостях. Лариса рассказывала все подробности поведения детей, а Пётр слушал с блаженной улыбкой. Он пока не видел ни сына, ни дочки. 

      Детей им позволили усыновить, как только Пётр вышел из забытья и смог подписать все документы. По-другому они и не могли поступить. Правда те же попытки хотела предпринять и Лидия, но на семейном совете было решено оставить за молодыми право на воспитание детей. А пожилой половине семейства передали все полномочия выхаживания младенцев. Теперь все будут думать об одном: куда со временем разместят детей, и не построить ли дом просторней этого?   

      – Петь, давай продадим твою квартиру? На что она нам? Дети подрастут, разъедутся, а нам останется новый дом. Старый дом тоже продадим, - рассуждала Лариса. 

      Пётр вспомнил, что оставил ключи от своей квартиры у Вики и пожал плечами.   

      – Я там поселил одного товарища. Временно, - добавил он, - пока у него трудности с жильём.   

      – Кому? Я его знаю? - улыбнулась Лариса.   

      – Вряд ли, это фотограф со студии, - соврал он, - разошёлся с женой. Родни нет, некуда деться. Ну, я и предложил временно пожить в моей квартире. Ты, не против этого, надеюсь?   

      – Мне без разницы. Только почему сразу не рассказал?   

      – Да это же, как раз в день катастрофы было. Не успел сказать. А потом забыл.   

      – Бедняжка мой, - посочувствовала Лариса мужу. А Пётр вдруг стал серьёзным. Он вспомнил об оставленной в квартире Вике. Что, если она и вправду осталась у него? Припомнил и о данном ей обещании устроить куда-нибудь в хорошее место поработать. Воспоминания навели на него грусть. Он не был жестокосердным. Особенно по отношению к женщинам. Ларису, конечно, он любил. Но и Вику не хотелось обижать. В конце концов, она не пыталась нарушить сложившегося устоя жизни. Их редкие встречи в его квартире никому не мешали. К тому же она всего лишь бывшая жена. Не чужой человек.
Лариса приняла изменившееся выражение лица мужа за усталость.   

      – Пойдём в палату, - предложила она, - ты уже устал. Не спеши. Набирайся сил. Мы тебя так ждём дома! Соскучились ужасно, - Лариса бережно поцеловала его в щёку, как привыкла целовать детей и увлекла за собой, придерживая костыль.   

      – Я сам, - сказал Пётр, и снова поймал себя на сравнении двух непохожих женщин. Лариса хорошая мать, а Вика не обременяет себя воспитанием своего единственного сына. Он даже не знал, где её ребёнок живёт. Кода он сошёлся с Викой, она устранила своего ребёнка в интернат, чтобы тот не мешал их любовным утехам. А Лариса вся в детях. Он и не предполагал, что из неё получится такая заботливая мать.   

      – Петь, о чём ты задумался?   

      – Да, так. Скучаю по дому. Скорее бы уже. Надоело лежать без дела.   

      – Уже скоро! Раз о работе мечтаешь, значит, на поправку пошёл! Ты только скажи, и я тебя тут же заберу домой.   

      – Нет, уж! Я сам приду. Брошу костыли и приду. Я не хочу инвалидом явиться.   

      – Брось ты, придумывать разные небылицы. Я тебя люблю таким, как есть. Детям отец нужен!   

      – А я хочу, чтобы их отец, красавцем был, а не крючком. При такой жене разве можно выглядеть, как попало? И работа моя никак не совместима с уродством.   

      – Нарцисс ты мой! - произнесла Лариса с пониманием, поглаживая его по спине.   

      – Нет, правда, Ларис, разве ты хотела бы, чтобы я остался калекой? Лучше совсем пропасть, чем жить, как попало.   

      – А если бы не ты, а я попала бы в аналогичную ситуацию, ты те же слова мне говорил бы? - удивлённо спросила Лариса.   

      – Я - мужик! Не сравнивай, - ответил Пётр, а сам с ужасом представил жену-калеку на протезах или с костылями. Нет. Его всегда прельщала красота женского тела. Это стало потребностью его естества.   

      – По-моему, в любом состоянии человек должен оставаться человеком. Не всегда в людях ценится внешность. Духовные качества важнее, - начала она, но Пётр нарушил ход её мыслей.   

      – Если начинают говорить о душе и прочих составных, значит и сказать уже не о чем.   

      – Петь, ты что? - с недоумением перебила его теперь уже Лариса, - вправду думаешь, что некрасивый человек ущербный во всём?   

      – Не думаю,потому что уверен. Лермонтов был невысоким человеком с крупной головой. Пусть умный, но язвительным и самолюбивый. Потому и погиб. Всему виной было желание нравиться женщинам не меньше, чем прочие мужчины, считающиеся красавцами. А Пушкин? Там Натали затмевала его красотой. Ревность привела к гибели поэта. Разве ты предпочла бы меня другим, если бы встретила прежнего Петра с деревенскими выходками? Уверен, что прошла бы мимо. Побалагурила бы и ушла. 

      – Петя, в тебе говорит усталость. Давай отойдём от этого разговора.   

      – Ты обиделась? - спохватился Пётр.   

      – Нет. Просто мы говорим о разных вещах. Вот возвратишься домой, и всё станет на свои места, - утешила она мужа.   

      – Конечно, - утвердительно кивнул он головой в знак согласия, - я и в правду не о том говорю. Скорее бы домой!   

      – Не скучай. Теперь скоро. Смотри из окошка, как я уходить буду! - Лариса снова поцеловала Петра не так, как хотелось ему. Петр протяжно вздохнул, и помахал ей вслед свободной от костылей рукой. 

      ГЛАВА 14.   

      – Полочки в шкафах ломились от детских вещичек. Больше всех старалась Лидия, которая раньше поучала Ларису на счёт аскетического воспитания детей. Она ни разу не возвращалась с работы с пустыми руками. Денис уже поджидал её вечерами, чтобы тут же получить приятный гостинец или игрушку. 

      Лариса, смеясь, напоминала незадачливой бабушке о прежнем намерении. Но Лида только весело отмахивалась от неё.   

      – Разве можно не побаловать такую мордочку? До чего хорош ребёнок! Он на меня чем-то похож, не находите? Одним словом, внук.   

      – Подожди, скоро остальные начнут к тебе липнуть, - подлила масло в огонь Лариса.   

      – Ну и что? Пусть липнут. Мне это в радость. К кому же им ещё липнуть, если не к бабкам? На то мы и бабушки.   

      – Повезло же нам с Петром, что у нас на троих детей три бабушки!   

      – Это нам повезло, что каждой в ручки хватило по малышу, а то бы перессорились из-за одного. - Она вдруг вздохнула, вспомнив причину появления в доме детей, и прислонила головку Дениса к себе. А он и рад, что на него обратили внимание, и тот час протянул к Лиде ручонки.   

      – На, Даню, баба!   

      – Ах ты, хитрец, не даёшь моим ручкам отдыха! - Лида говорила вроде бы с укором, а сама и рада была лишний раз потискать сбитое тельце толстенького Дениса.   

      – Тяжёленький он уже! Еле удерживаешь, когда на руках, - приговаривала Лида с явным удовольствием.
    
     Она испытывала непреодолимое желание компенсировать свой материнский инстинкт. Для неё было верхом блаженства ухаживать за детьми. С Денисом на руках она пошла в комнату к Зое. Денис тут же свесился с рук Лидии и потянулся к Зое. Зоя взяла его из рук Лидии, а Лида склонилась над кроваткой сводных двойняшек. Дети спали под одеялами. Им что-то снилось, и они подёргивали ручками во сне. Гримасы обиды тут же сменялись улыбками во весь рот, и женщины расцветали от удовольствия наблюдать эту идиллию. Денис следил за взрослыми. Вдруг он потянулся в сторону двери, указывая вперёд. Женщины на цыпочках вышли с ним из спальной комнаты. Ребёнок сошёл с рук и уверенно потопал к ящику с игрушками. Лида присела на пол рядом с ним и стала называть игрушки, заставляя повторять незнакомые слова.   

      – Где у нас мишка? - спрашивала она Дениса и сама отвечала, - вот наш мишка. Вот куда он забрался. Давай кормить мишку? - Лида посмотрела на реакцию мальчика.   

      – Нет, он не хочет, - пролепетал малыш. Это значило, что и сам Денис пока сыт и не желает быть накормленным. 

      В один прекрасный день за этой игрой и застал их Пётр, без предупреждения возвратившийся из больницы с палочкой в руках. Он вместо Дениса ответил Лидии на её вопрос.   

      – Это кубик, - сказал Петя и рассмеялся, а Денис испуганно попятился к Лидии, увидав незнакомого ему мужчину. Он успел забыть Петра. 

      Лида неловко поднялась с пола и обняла зятя за плечи, не скрывая слёз радости.   

      – Ну, будет вам омывать меня солёной водой! Я ещё свой век не отжил – пошутил Петя. 

      На мужской голос вышли все домочадцы. Лариса повисла на шее мужа, а ему не терпелось дойти поскорее до детской комнаты. 

      Женщины побежали вперёд, показывая дорогу к остальным детям. Денис плёлся позади всех, и Лида подхватила малыша.   

      – Вот они, - показала на деток счастливая мать, - угадай, кто есть кто. Подсказывает интуиция?   

      – Конечно, - пробасил Пётр, - Парня сразу видно, - указал он на девочку, - вот какой крепыш! 

      Все засмеялись так громко, что разбудили детей. Они не понимали, что происходит, и разглядывали собравшихся взрослых. Вовка поднял ручки над головкой, сладко потянулся и снова прикрыл глазки. А любопытная Светка начала ножками стучать по кроватке так радостно, что опять разбудила Володю.   

      – Ну, вот и выспались! - обрадовалась Зоя, и сняла одеяло со Светы, чтобы оно не мешало резвиться ребёнку.   

      – А кто там у нас сонным притворяется? - пропела Лариса, склоняясь к сыну. Мальчик, узнав лицо матери, широко улыбнулся в ответ. Вслед за ним улыбки расцвели и на остальных лицах присутствующих. Ещё бы! Вся семья в сборе. 

      В родных стенах выздоровление Петра шло семимильными шагами. К середине лета он уже уверенно ходил без помощи палочки. Его угнетало вынужденное безделье. На работу к себе он ещё не мог выйти, поэтому женщины предложили ему заняться некоторыми делами их фирмы. Он работал с компьютером в своей комнате. Находил нужные связи, завязывал новые знакомства, обговаривал предстоящие сделки. Вскоре он втянулся в новый род занятий и уже не чувствовал себя тунеядцем. В конце концов, он смог на работе заменить уставшую Лидию. Лида опять занялась хозяйственными делами по дому. Всё шло своим чередом. Теперь Пётр тоже мог отлучаться по своим делам из дома и все радовались тому, что Пётр ожил. 

      Женщины не делили детей на своего ребёнка и усыновлённых. Ко всем деткам относились с одинаковой любовью. Лидия ещё раз убедилась в правоте своего решения не пытаться отсудить дочь, когда поняла, что к детям не только привыкаешь, но и соединяешься с ними всеми фибрами души. А вот Пётр абсолютно ровно дышал ко всем детям. Он считал, что заботу о детях должны проявлять исключительно женщины. По этой причине он редко заглядывал в детскую комнату. Зато иногда принимал участие в прогулках с ними. В нём, ненадолго просыпалось чувство гордости отца семейства. 

      Когда всё входит в привычный ритм, обязательно назревает нечто противное сложившимся устоям. Семью Баратовых тоже поджидали новые испытания. 

      После рождения деток, у Тамары Ивановны произошли не благие перемены в семье. Её заблудший супруг захворал. В таких случаях мужики сразу вспоминают о своих жёнах. Вот и он вдруг сделался жалким и покладистым. Женское сердце, конечно, дрогнуло. Забылись все обиды, нанесённые мужем в его активные годы, и Тамара Ивановна не только простила его, но и приняла на свой счёт многое из того, в чём прежде винила его. Она возвратилась к себе домой и стоически принялась выхаживать тяжелобольного супруга. 

      Долгими вечерами им вспоминались первые годы совместной жизни. Муж по-детски плакал, смахивая слёзы отчаянного раскаяния, а Тамара Ивановна, будто душой оттаяла. За долгие годы практического одиночества она вновь почувствовала себя нужной и любимой. Совершенно забылись многочисленные измены мужа, его небрежение женой, как женщиной. И вот уже в их доме поселилось маленькое робкое счастье, омрачённое болезнью супруга. 

      В связи с этим она всё реже стала бывать в доме друзей. Теперь Зое Васильевне приходилось навещать подругу и оказывать ей посильную помощь. Только онкология коварная болезнь. Нет возможности противостоять её силе и власти над заболевшим человеком. Он угасал мучительно долго. 

      Когда его не стало, Тамара Ивановна окончательно переложила вину за его болезнь на себя. Она долгие часы проводила на службах в церкви, стала придерживаться ритуалов и поверий, связанных с кончиной мужа. Почти ежедневно посещала кладбище. Уже казалось, что от неё веет смертным холодком. Прежде задорная Тамарочка как-то сразу превратилась в старушку. Её тёмненькая косыночка стала неотъемлемой частью костюма. Косметика исчезла. Прежде ухоженное лицо утратило былую свежесть. 

      Общаться с ней стало неприятно. Она сама это чувствовала, но изменить ничего не могла. Однажды Тамара заглянула к Зое Васильевне на огонёк. Тамара предстала пред подругой вся в чёрном одеянии. Даже лицо её потемнело, будто печать смерти близкого человека, коснулась всей сущности, прежде весёлой женщины.   

      – Зоечка, сестричка моя, проговорила она, как выдохнула, - не жилец я среди живых. Отпустите меня в монастырь, Бога ради. Там я ближе к Богу стану. И к нему ближе, - добавила она. - Там моё место, там мой крест. Помогите мне туда устроиться, пожалуйста. Это последняя моя просьба. 

      Зоя заплакала так, будто Тамара, её любимая Тамара умирала у неё на руках. Тамара, молча, обняла подругу.   

      – Не плачь, все там будем, - попыталась утешить плачущую Зою Тамара.   

      – Но ведь твоя жизнь не кончилась - возразила Зоя, - куда спешить?   

      – Моя - кончилась. Хочу Богу послужить напоследок. Не отговаривай меня, прошу. 

      Подруги, молча, прошлись по комнатам. Детки уже спали. Лида вздремнула в детской, обняв Дениску. Младшие дети посапывали во сне тихо и безмятежно. От них исходил ничем не передаваемый особый дух тепла детских тел и благого покоя. Если ангелы где-то есть, то именно здесь и сейчас. 

      Тамара улыбнулась светло и спокойно.   

      – Храни вас Бог, - проговорила она и перекрестила детей. Так же тихо женщины спустились вниз. За чашкой обжигающего чая наговорили друг другу с чувством не наигранной благодарности много хорошего. Со стороны могло показаться, что они прощаются пред долгой разлукой. Но женщины оставляли ещё надежду на продолжение дней. Каждая верила, что всё можно изменить и исправить, было бы желание. Решили, что увидятся ещё несмотря ни на что перед уходом Тамары в монастырь. 

      Потом Зоя, как всегда, проводила подругу до порога, простилась с ней, и вздохнула. Она понимала Тамару, но так не хотелось верить, что ничего уже не удастся изменить в их непростых судьбах. Говорят, время лечит, но это не правда. Разве время может вернуть нам ушедших людей? Разве время властно над нашей любовью к родным людям? 

      Тамара не звонила, а Зоя не торопила события. Надо же дать подруге возможность переосмыслить события. Возможно, Тамара одумается и решит всё иначе, чем было задумано. Дети требовали много времени, и Зоя только в мыслях продолжала говорить с подругой. Но на третий день молчания Тамары Зоя забила тревогу. Подруга продолжала не выходить на связь. 

      Домочадцы решили действовать. Дверь в квартиру Тамары была заперта. Свет в комнатах включён. Хорошие мысли в голову не приходили. Вызвали службы скорой помощи и спасения. Дверь взломали. Тамарочка уже не нуждалась в их помощи. Её холодное тело сохраняло черты успокоения и довольства. Она ушла туда, куда стремилась все свои последние беспокойные дни. 

      Похоронили верную подругу семьи рядом с её покойным супругом. Там же находились могилки Светочки и Владимира. Смерть не избирает. Ей всё равно, каким был человек. Ни возраст, ни наклонности человека ею не учитываются. На кладбище тихо, не суетно и холодно. Птицы кружат в поиске оставляемой на помин душ пищи. Они громко и властно окликают живых людей. Трудно уходить от свежих могил. Хочется ещё что-то хорошее сделать тем, кто уже ни в чём не нуждается. Ни пищи, ни тепла, ни любви - ничего им не надо от нас, живых. Всё, что мы отныне делаем, это всё делается для утешения самолюбия живых. И памятники городим один перед одним. Даже там лишаем людей равенства. А перед Богом все равны. Он всех любит единой отцовской любовью. 

      Дома было решено пригласить к детям нянечку. Лидочка и так нагружена до предела. Человеку голову повернуть некогда. А Зоя уже утратила былую подвижность и деловую хватку. Так что пусть они с Лидочкой содержат дом, нянечка займётся детьми, молодые - работой. Каждому своё занятие. 

      Дела на фирме шли в гору. Ларисе всё чаще приходилось отлучаться в командировки. От напряжённой работы она ужасно уставала. В результате появилось раздражение на всех и всё. Дома её хватало только на краткое общение с детьми. Потом она едва доносила голову до подушки и мгновенно засыпала. Ласки Петра всё чаще оставались без взаимности. По вечерам он уходил по своим, ранее оставленным делам, но Лариса не придавала этому значения. Ей и в голову не приходило устраивать сцены ревности мужу, когда он уходил в свою холостяцкую квартиру под всевозможными нелепыми предлогами. 

      Пётр тем временем снова почувствовал себя свободным молодым человеком. Обеспеченный образ жизни имеет не только плюсы, но и свои минусы. Когда есть всё, перестаёшь жить малыми радостями. В конце концов, надоедает многое из того, что окружает в данный момент. Начинаешь тосковать за прежними ощущениями бытия. Постоянно чего-то не достаёт. Пресыщение тяготит нас сильнее недостающих радостей. И если Лариса с головой предалась своей работе, то Пётр, не видя смысла в творческих изысках, всё чаще старался возвратить прежние счастливые моменты жизни. Он, конечно, не думал об измене, проводя время с Викой. А та и рада была тому, что далеко не всегда Пётр делился домашними радостями. По всему было видно, что его семейное счастье дало трещину. Как-то, она снова напомнила ему о его обещании пристроить её в хорошее место.   

      – Петь, ты говорил, что будете брать нянечку детям? Я бы пошла за хорошую плату. И мне хорошо, и тебе не плохо. Будем ближе друг другу.   

      – Какая из тебя нянечка? Ты и своего дитя не растишь? - удивился Пётр.   

      – Не твоя забота! Говорю тебе, что могу, значит, могу. - Вика с обидой кинула на него взгляд, - ты, главное, предложи своим мою кандидатуру, а там, видно будет.   

      – Ладно. Предложу, если надумают. Комнату мою освобождать пора.   

      – Я и освобожу. Перееду в ваш дом! - и она легко рассмеялась собственной находке. Пётр понимал всю сложность подобной затеи, но с другой стороны, чем она могла помешать ему? И он решился. 

      Лариса понимала, что без помощницы в доме им не обойтись. Она объездила все учреждения, предоставляющие услуги нянечек и никак не могла остановиться на определённой кандидатуре. Хотелось, чтобы человек был ответственный. Кому попало, детей не доверишь. Наконец выбор был сделан. Пётр, что называется, подставил плечо. Он сам пригласил к детям знакомую ему женщину с достаточным жизненным опытом, но ещё молодую и энергичную. Эта дамочка быстренько осмотрелась, со всеми перезнакомилась. Уже тем же вечером казалась членом семейства. Как сказал Петя, новая нянька зарекомендовала себя на прежней должности со знаком плюс. Ей можно доверять. Звали нового члена семьи - Вика. Вернее её звали Виктория Александровна, но она представилась просто Викой. Такое сокращение имени было ей к лицу, потому что она обладала весёлым нравом, и в доме постоянно звучал её звонкий смех, напоминающий серебряный колокольчик. Ей удавалось легко и просто управляться с детьми. Дети тоже очень быстро привыкли к новому члену семьи. Короче, Вика стала незаменимым человеком в доме. 

      Так продолжалось несколько месяцев. Жизнь снова потекла монотонно. Никто не обращал внимания на Вику, в моменты её передвижения по дому. Ей предоставили те же права, что и Лидии в своё время. Исключение составляла только условная зарабатываемая плата, которую вручали каждую неделю. Вика охотно и подолгу беседовала со всеми. Очень скоро она знала обо всех всё, что только можно было знать. Лиду удивляла бесцеремонность няньки по отношению к Петру. Создавалось впечатление, что эти двое были давно и близко знакомы. Не надо было особой наблюдательности, чтобы заметить взаимную симпатию между Петром и Викой. Зою Васильевну это не настораживало, а замечания Лиды на этот счёт она принимала за ревностное отношение бывшей работницы к новой няньке. Зато Лида всё чаще присматривалась к увлечённой друг другом парочке, отмечая, что за милыми беседами стоит нечто большее, чем обычное приятие живущих под одной крышей людей. Она пыталась донести суть отношений Петра и Вики до Ларисы, но делала это слишком мягко. Единственно, что притупляло общую бдительность, это возраст няньки.   

      Вика была лет на десять старше Ларисы. Лариса не хотела считать Вику своей соперницей. Уж слишком большая между ними разница была. Лида больше никому, не говорила о своих подозрениях, а лишь удвоила свою наблюдательность. Однако Пётр последнее время не давал повода заподозрить себя в связи с нянькой. Он держался подчёркнуто сухо в общении с Викой на людях, и все успокоились. 

      Однажды ночью Лида зачиталась допоздна. Когда она вышла из своей комнаты, обратила внимание на то, что Вика спускалась из спальни Петра и Ларисы вниз по ступеням, ведущим в детскую. Ларисы в это время в доме не было. Она находилась в короткой деловой командировке. Вначале Лидия подумала, что Вика могла сходить туда за забытой бутылочкой для прикорма детей. Но нянька одета была, мягко говоря, слишком откровенно. А загадочная улыбка на лице Вики говорила о том, что та только что испытала нечто приятное. Лидия невольно заподозрила няньку в желании соблазнить Петра и решила объясниться с ней утром. Но на утро возвратилась Лариса, и Лидия отложила откровенный разговор с Викой до удобного случая. Такой случай не заставил себя долго ждать. Лида осталась дома, поскольку Лариса сама ушла на фирму по делам. Она увидала, что нянька выпорхнула из детской и собралась уходить по собственным делам, никого не поставив в известность об отлучке.   

      – Ты куда собралась? - спросила Лидия нарочито серьёзным тоном старшей по дому.   

      – Я на минуту, - отозвалась Вика, - надо промокашки купить. Мои кончились.   

      – А я хотела с тобой поговорить, - добавила Лида, - считаю, что нужно.   

      – Ну, что ты там надумала? Делать нечего, что ли? О чём нам говорить? - вдруг довольно дерзко прошипела в ответ нянька.   

      – О Петре, - осмелев, добавила Лида.   

      – О Петре? - неподдельно изумилась Вика.   

      – А тебе нечего мне рассказать?   

      – Думаю, ты о нём гораздо больше знаешь, о зяте вашем общем! - Вика привычно звонко расхохоталась в глаза Лидии. Её вызывающий смех смутил Лиду.   

       "Может быть, я и вправду перегибаю палку?" - подумала Лидия. 

      На следующий день Лидия уже с намерением дождалась того времени, когда дети были уложены спать. Это был дневной отдых. Возвратившаяся из удачной поездки Лариса, вдохновлённая успехом, осталась на фирме до вечера. Зоя прилегла перед телевизором в своей комнате. Пётр сказал, что поработает с компьютером, и поднялся на второй этаж. Лида не стала отдыхать, а принялась готовить на кухне ужин и мурлыкать привязавшуюся мелодию новой песенки. 

      Когда дом затих, дверь детской комнаты скрипнула и приоткрылась. Из дверной щели показалась ухоженная головка няньки. Вика украдкой осмотрелась, и осторожно придерживая дверь, чтобы та не скрипнула вторично, вышла из комнаты. Она направилась к лестнице вслед за Петром. Лидия успела заметить промелькнувшую фигурку Вики, но дала ей возможность подняться вверх, в комнату Петра и подождала некоторое время, предполагая, что нянька вскоре выйдет оттуда. Но Вика и не думала возвращаться. Лидию захлестнуло негодование, и она решила вмешаться в происходящее. Бесшумно поднявшись по ступеням, она замерла у двери в спальную Ларисы. Чувство приличия  отступило, когда из-за двери услышала голоса Петра и Вики. Лидия напрягла слух, чтобы понять, в чем дело и что связывает эту парочку.   

      – Вот мы и опять вместе! - торжественно пропела нянька.   

      – Могло быть и по-другому. Эта Евлашка чуть не подставила меня там, в ЗАГСе. Еле оправдался, - засмеялся Петр. - Наш фиктивно - активный брак и последующий развод могли сыграть дурную роль. Как видишь, неплохо всё получилось.   

      – Все-таки Лариска, дурочка! - отозвалась Вика, - Как ей в голову не пришло, что такой мужик, как ты, не имеет бабы? Тем более такой видный самец! - последовала пауза. - Ой, какие мы красивые! А это у нас что за штучка такая?

     - Предмет гордости, - подыграл Вике Пётр. 

      – Мне всегда хватало мужиков, но не все из них умеют денежки добывать и не ревновать. Так бы и целовала твоё тело без устали. Ты такой сильный! Я так люблю прикасаться к твоим прелестям. Ты чувствуешь, разницу между мной и твоей деловой жёнушкой? Кто тебе больше нравится? Я недолго неудачницей буду. Скопим денег, и я ещё покажу, у кого дела лучше пойдут! Ну, давай, пользуйся всем, что рядом. Не трать время. В любой момент дети шум поднимут, или Лариска явится. Я так хочу тебя, милый! - она на какое-то время замолчала, и явно слышны стали обоюдные поцелуи.   

      – Вика, ты такая страстная! - говорил Петр, - ты одна меня заводишь до сумасшествия. Что бы я без тебя делал? Лариска хорошая мать и жена, но всякому мужику нужен допинг. Мне надоела её бесконечная работа, бизнес этот её. Я думаю, интересы жены не ущемлены. Кому мешает наша связь? И вообще, эти курицы у нас в руках! - Пётр грубо сжал плечо Вики.   

      – Не курицы, а их деньги! - Вика ойкнула, а потом застонала от истомы, - фирму к рукам прибери скорее. Зачем ты допустил до работы Лидку? Лезет во все расчеты с проверками. Трудно будет урвать денежки. 

      – Что бы ты понимала! Мне их деньги нужны только для того, чтобы сыто пожить, да баб любить. Не в мешок же их складывать? На фиг мне их фирма! Пусть сами работают. Рабы своих капиталов, - и Пётр противно рассмеялся.   

      – Тебе денежки не нужны, а мне пригодятся. Не будь простаком. 

      Лида не выдержала и рывком, открыла дверь в спальную Петра. Неприглядная сцена предстала её взору. Она просто задохнулась от негодования. Любовники бессовестно расположились на брачном ложе её дочери. На звук открывающейся двери обнажённая Вика обернулась и рассмеялась своим заливистым смехом, глядя на растерявшуюся Лидию. Похоже, она решила поставить Лидию на место. И тени смущения не мелькнуло на её лице.   

      – Что уставилась? Давно секса не видела? Ну-ну, посмотри, посмотри! Хоть со стороны увидишь, как люди умеют доставлять друг другу удовольствие. Это тебе не старичков богатеньких тискать. - Она обернулась к Петру и скомандовала:   

      – Продолжай, не обращай внимания. Пошла она! Жива будет! Не в её интересах рот нелегальный здесь открывать. Заткнём только так! Кто она такая, чтобы командовать? Обвешали нас детворой! Всех собрали по свету, и крутись с ними за копейки. В этом милом раю всем места хватит, если некоторые помалкивать будут, - она прикрыла ладошкой усмехнувшийся рот любовника и продолжила, - ты, Лидка, документы сама стряпала или помогали тебе? Кого замочила, скажи? И денежками ещё поделишься со мной, миллионерша западная! Потом и Лариску твою раком поставим, прогнём по полной программе! А пока держи рот на замке! Понятно выразилась? Чтоб вы пропали! Хорошо ты придумала впрячь в телегу доченьку свою. Сначала Лариску подкинула в чужое гнездо, кукушка хренова, потом капиталами нашла дурочку ворочать. Самой пахать надоело? На ваши-то денежки все поживём всласть! Пошла отсюда, я сказала! Твоё место в кухне. Или в зоне, - зло расхохоталась она. 

      Лидия впервые ужаснулась хрупкости своего положения и наглости няньки. Она резко шагнула в сторону кровати.   

      – Пётр, это твоя работа относительно моего прошлого? - у Лидии побелело в глазах, - сквозь накатившую пелену она плотнее сжала в руке рукоятку ножа, с которым вышла в коридор из кухни проследить за нянькой, - твоя, я спрашиваю? 

      Пётр высокомерно поглядел на тёщу и противно хмыкнул.   

      – Не правда что ли? Попробуй Лариске хоть слово сказать, не охнув, в тюрьме окажешься, аферистка.   

      – Гады! - в сердцах выкрикнула Лида, неторопливо приближаясь к беззаботно обнимающейся парочке и не находя слов для достойного ответа. Ей хотелось избить эту тварь. Неожиданно для себя, Лидия взмахнула рукой, в которой был зажат кухонный нож. Один удар пришёлся точно в грудь самодовольно улыбающемуся Петру. Выхватив нож из раны, вторым ударом она вскользь полоснула по наглому лицу Вики, тут же завизжавшей от боли и ужаса. Вика скатилась с окровавленной постели и бросилась к двери. Лидия захотела заткнуть этот орущий обезображенный раной рот. Она в два шага настигла убегающую Вику, и, схватив сзади за перепачканные кровью волосы, с силой вонзила нож в спину лживой ведьме. Вика затихла и мягко осела к её ногам. На секунду Лидия осознала происходящее. Видя содеянное, она развернула окровавленное лезвие ножа и без особого усилия обеими руками ввела его остриё в область своей грудины. Напоследок она успела подумать:   

      – Как легко убить человека! - её слеза остановилась на остывающей щеке. 

      Зоя Васильевна, успевшая задремать, очнулась от визга Вики и кинулась в детскую комнату, испугавшись за малышей. Подросшие детишки спокойно спали в своих уютных кроватках, и это несколько успокоило Зою. Она ещё раз прислушалась к тишине дома, окликнула Лиду:   

      – Лида, Лидочка, что это было? Что за шум? 

      На её окрик никто не откликнулся, и Зоя снова позвала:   

      – Эй, кто-нибудь! Петя, Вика! - зловещая тишина буквально повисла над большим, просторным домом, предвещая беду. Зоя Васильевна взялась за лоб, ничего не понимая, и начала подниматься на второй этаж. Её взору предстала открытая настежь дверь спальной комнаты. Она на мгновение приостановилась и пошатнулась. Не хотелось стать свидетелем чего-то ужасного. Затем, преодолев страх, на полусогнутых ногах Зоя вошла в сумеречное пространство спальной и ахнула. То, что она увидела, свидетельствовало о происшедшем и не нуждалось в объяснении. 

      У самой двери лежали два женских тела. Лицо Лиды было обращено к двери, будто она не желала видеть того, что сотворила с обнажённой и обезображенной Викой. На постели в алых разводах, напоминающих розовый куст, лежал замерший в вечной ухмылке Пётр.   

      – Зачем, зачем всё это? - твердила опешившая Зоя и не находила ответа. - Аннушка, Аннушка! Что же ты натворила, горемычная наша? - Шока не было. Она побледнела, но не потеряла способности к разумным действиям. Первый звонок сделала в милицию, второй Ларисе, и третий в скорую помощь, хотя видно было, что в помощи уже не было необходимости. Затем она, медленно опираясь о стену, присела здесь же, на ступеньку, прикрыв лицо руками. Силы покидали её окончательно.   

      – Плавающие чаинки, - вспомнились ей слова матери, - бедная Лара, как она теперь одна со своими детьми управится? На кого ей надеяться, на кого опереться в этом жестоком мире? - уже в голос причитала Зоя.- Зачем только мы эту няньку приняли в дом? Кто же нам теперь поможет? Ах, Лида, Лида! Ты дочку обогатила, но и обездолила тоже ты. Что мы детям скажем? Как объясним случившееся? 

      Вскоре дом превратился в негодующий улей. Женщины и дети плакали, медики убирали тела. Следователи степенно, но уверенно вели свою работу. 

      ГЛАВА 15. 

      Время шло. Зоя Васильевна как-то резко похудела от навалившихся на неё забот. Дом, принесший семье столько бед, был продан. Семья переехала в другой особняк, где о них никто не мог сплетничать. Детям нашли новую нянечку Люду. Она внешне напоминала Тамарочку и тоже была по-своему несчастна. Забота о детях давала Люде новые силы и возможность сделать сбережения на старость.
 
     Лариса теперь сама вела нелёгкий бизнес. Это помогало ей отвлечься от жутких мыслей. Она значительную сумму сбережений Лиды передала на строительство храма. Таким образом, ей хотелось создать памятник Лидии, а так же Тамаре, которой последнее время грезился монастырь. И Свете с Володей, и Петру заказала хорошие памятники. Ей не верилось в то, что Пётр был оконченным подлецом. Его было за что любить. Лариса стояла у могил близких ей людей со скромным букетом живых цветов. Нелепая гибель Петра отозвалась растерянностью и болью в её сердце. Она никого не винила, но успокоения не испытывала. Странно всё это. Лидия, которая дала ей жизнь, которая отдала ей все свои денежные средства, теперь лишила её семейного счастья. Надо забыть о том, что произошло, потому что у неё с Петром был общий сын, и он однажды спросит о своём отце. Какую правду расскажет она ему? 

      Возвратившись, домой, Лариса в который раз присела на краешек постели и стала медленно листать альбом с фотографиями мужа. Горечь и любовь боролись в её сердце. Страшное слово - вдова медленно укоренялось в сознании. Теперь она понимала свою маму Зою. Слава богу, что мать оставалась с ней. Они ещё постараются поднять деток. Постараются сделать так, чтобы их дети не испытали нужды. Надо жить. Надо продолжать жить так, чтобы все чувствовали любовь и заботу. У них большая семья. И главой этой большой семьи отныне будет она, Лариса Евгеньевна. 

      Слёзы медленно катились из её глаз. Она вспоминала своё короткое счастье и Париж. Почему она не ценила того, что имела? Казалось, так будет всегда, что всё ещё впереди. Всему своё время. А сейчас нет ни любимой подруги, ни Петра. Жизнь очень хрупкое явление.   

      – Мама, - позвала она мать, - ты не занята? Иди сюда. Мам, ты не переживай. Мы сможем выстоять.   

      – Ларочка, - Зоя Васильевна пришла на зов дочери и застала её в слезах, - что же делать? Случившегося не изменить. Будем жить дальше. Ради детей жить. У нас смысл жизни есть. Это главное. Правда?   

      – Смысл, - эхом отозвалась Лариса. - Света тоже считала, что у неё смысл жизни есть, поскольку она - мать. Ей тоже думалось, что деток вырастит, образование даст.   

      – У Светочки, к счастью, ты была. Она сейчас смотрит на тебя с небес и радуется душой, что детки не в детских домах скитаются, а у родных людей под крылом.   

      – Мам, я на маленькую Светку нашу смотрю, а у неё глазёнки такие же озорные, как у её матери! Она будет похожа на свою мать. Представляешь, что мы увидим её взрослой?   

      – Ты-то увидишь, а я уже старовата, чтобы на вторую жизнь рассчитывать, - вздохнула Зоя Васильевна.   

      – Ну, уж нет! Пока правнуков не дождёшься, и не помышляй о смерти. Куда я без тебя?   

      – Ничего, может, человека хорошего встретишь. Жизнь и наладится.   

      – Нет, мамочка. Кому же я доверю воспитание своих деток? Чужой дядька родным отцом не станет!   

      – Здрасьте, - Зоя Васильевна с любопытством взглянула на дочь, повторившую её собственную мысль, сказанную давным-давно подруге Тамаре, - а ты выходит детям Светланы чужая тётя?   

      – Света мне почти сестрой была. Тут и сравнивать нечего!   

      – Сестрой, - подтвердила Зоя Васильевна. - Сестрой потому, что моей души и сил на вас двоих хватило. Не я же одна во всём мире такая щедрая душой? И тебе встретится такой человек.   

      – Мне встретится только тот мужчина, которому важнее будут мои деньги, а не я и мои дети. Мужики нынче спонсоров ищут, а не тех, кому помощь нужна.   

      – Если верить в плохое, то оно и реализуется. - Зоя Васильевна задумчиво потёрла подбородок, - а надо смотреть в сторону восхода солнца и ждать утро.   

      – Смотрите, утро и вправду скоро, почему не ложитесь спать? - в комнату заглянула встревоженная Людмила.   

      – Сама-то чего не спишь? - Зоя Васильевна с любопытством взглянула на нянечку, - детки спят?   

      – Спят! - уверила Люда. - Светка опять брючки порвала сегодня. Такая непоседа! Я ей говорю, куда тебе за мальчишками по деревьям лазать? А в ней ничего девичьего. Чисто - парень. С ребятами растёт, сама парнишкой становится.   

      – Нет, она добрая. И жалостливая. Всякого бездомного котёнка обласкает, - вступилась Зоя Васильевна за девчонку.   

      – А мальчишки не такие же разве? Те же замашки и у них, - Люда на мгновение замолчала, прислушиваясь к звуку из соседней комнаты, - послышалось, - добавила она и улыбнулась. - Растут, как на дрожжах!   

      – Пусть подольше в детстве поживут, - Зоя Васильевна тоже обернулась в сторону детской комнаты, - что ещё там, во взрослой жизни их ждёт? А сейчас самый беспечный возраст. Лишь бы здоровенькими были.   

      – Давайте спать? Утро вечера мудрее! Спокойной нам всем ночи, я пошла, - Людмила откровенно зевнула и удалилась.   

      – Пойдём и мы, - Зоя Васильевна положила тёплую руку на плечо успокоившейся дочери. 

      ЭПИЛОГ. 

      Прошло много долгих и сложных лет жизни. Дети давно выросли, стали самостоятельными. Их любимая нянечка Люда уехала к овдовевшей сестре в деревню. Парни разлетелись в разные стороны. У каждого из них было своё дело, своё устремление. Они получили образование и неплохо устроились в жизни. Женились. И только Светка осталась жить с матерью, к которой относилась с доверительностью подруги. Она настолько стала похожей на свою биологическую мать, что Ларисе порой казалась той самой Светкой, любимой бесшабашной подружкой. 

      Зоя Васильевна совсем состарилась. Света с такой любовью ухаживала за бабушкой, что соседские старушки всякий раз крестили её в спину и желали всех благ за её доброту. Их благословение имело под собой благодатную почву. Света задумала организовать для одиноких старушек загородный дом, напоминающий добротную дачу. Она уже купила подходящую территорию по близости, у самой сосновой рощи. Сейчас бегала, оформляла документы, приобретала необходимые для строительства материалы. Инженер по образованию, она отлично понимала, как должен выглядеть дом, в котором старики будут жить, будто на даче, окружённые терпеливыми хорошо оплачиваемыми специалистами. Света сама принимала участие в разработке плана жилья. Несколько одноэтажных сооружений делились на отдельные небольшие комнатки, вмещающие необходимое старикам оборудование. Планировалось в каждой отдельной комнатушке поставить низкие кровати, встроенный шкаф для одежды и мелких предметов, столик-тумбу под телевизор. Небольшой обеденный стол и миниатюрный холодильник. То есть, каждый старый человек будет проживать как бы  отдельно от остальных. Одноэтажные флигели с множеством квартирных дверей будут примыкать к небольшому двухэтажному зданию, оснащённому лифтом.  Здание послужит небольшой больницей. Общий просторный вестибюль на первом этаже станет местом проведения мероприятий и праздников. Это будет своеобразный клуб, где предполагалось встречать гостей городка. Не всем по силам ходить на прогулки и на встречи с друзьями. Нужны были средства передвижения. 

      Трудно было достать необходимые легко управляемые коляски для инвалидов и просто ослабленных людей, которым захочется тоже передвигаться  по территории городка, но и эта проблема была решаемой. Коляски заказали. В ближайшее время будет организована их доставка. К каждой отдельной комнате подведут звонки вызова обслуги. Такие звонки будут поступать на пульт управления в центр экстренной помощи. Кроме того обеспечат каждого жителя пансиона сигнальным браслетом, чтобы исключить возможность затеряться во время прогулки. Зимой и летом старенькие люди смогут дышать свежим воздухом. В любое время старики будут погулять в сосновом бору. Кроме того, смогут заниматься рукоделием, чтением, и просмотром телепередач. И, конечно же, ходить друг к другу в гости, чтобы вместе вспоминать приятные события жизни. Отдельное проживание не будет порождать неудобств, связанных с болезнью или отсутствием настроения у людей. В результате, сведутся к нулю, ссоры и обиды между обитателями городка. 

      Свету поддерживали все, но особенно этой затее радовалась старенькая Зоя Васильевна. Она живо интересовалась ходом строительства и с нетерпением ожидала момента заселения городка. Лариса тоже поддерживала Свету в её начинаниях. На их общей фирме был новый управляющий всеми делами. Лариса часто подумывала окончательно оставить дела бизнеса и полностью заняться проектом дочери. Ей вспомнилось наставление Лидии о том, что бизнес затягивает в пучину азарта и начинает властвовать над умами и душами людей. Она понимала, что пора отдать людям плоды своего труда, потому что всё должно служить человечеству, а не единицам благополучных людей. 

      Последнее время Ларисой увлёкся домашний доктор, Дмитрий Олегович, живший по соседству, которого приходилось приглашать к Зое Васильевне. Зоя Васильевна доверяла только его назначениям. Доктор оказывал Ларисе недвусмысленные знаки внимания, но Лариса никак не могла решиться, на казавшуюся ей ненужной связь. Все понимали, что доктор не намерен был отступать. Он даже сына своего как-то привел в гости к Баратовым, с целью представить его Светлане. 

      Света - девушка самостоятельная. У неё было своё представление о браке. Однако парень явно пришёлся ей по душе. Свадьба была не за горами. Зоя Васильевна чувствовала себя вполне успокоенной в свете грядущих событий. Да и Лариса всё чаще склонялась к тому, что семейная женщина гораздо надёжнее смотрится в обществе. 

      Похоже, было, что близились две свадьбы!   

      – Жаль, что у нас деда нет для Зоечки Васильевны, - подшучивал доктор, а Зоя Васильевна стеснялась, как молодая и отмахивалась от него. 

      Вечерами две семьи собиралась на веранде к вечернему чаю. В ивовых кустах, не умолкая, выводили трели соловьи. Весенний воздух пьянил и очаровывал.   

      – Вот и сирень зацветает, - проговорила Лариса.   

      – Мам, мы с Игорем прогуляемся немножко. Вы с Дмитрием Олеговичем составите нам компанию? - из вежливости спросила дочь.   

      – Мы с Зоей Васильевной посидим, - ответил за Ларису доктор. Свежо становится. Роса выпала. Это к теплу. Завтра прогуляемся, если погода удастся.   

      – Что уж сидеть со мной? Дайте старухе плед. Я подремлю немного, а вы идите, идите, - сухо засмеялась Зоя Васильевна, - не мешайте соловушку слушать. Душу мою он греет. Надежду даёт. Жить всегда хочется. С годами особенно остро чувствуешь всю прелесть жизни. До чего же хорошо вокруг! Такое очарование ни один художник не отразит на своём полотне. Только Богу по силам осуществить это величие бытия.   

      – Ну-с, Ларисонька, кажется, нас выпроваживают! А, действительно, не пойти ли нам к реке? Там закат необычайно прекрасен! - Дмитрий Олегович заботливо поправил плед на ногах Зои Васильевны, притворившейся задремавшей, и подал руку Ларисе Евгеньевне. Лариса молча, с улыбкой поднялась и неожиданно оказалась в объятиях Дмитрия. Только сейчас она осознала, до какой степени ей не безразличен этот рослый, сильный ещё мужчина, способный защитить от любых невзгод. Она слегка уклонилась от неожиданного проявления его заботы, однако и не противилась этому.   

      – Неужели так бывает? - спросила она, то ли его, то ли себя.   

      – Любви все возрасты покорны, - не громко процитировал он известные строки и ещё плотнее прислонил к себе мягкое, но всё ещё упругое тело Ларисы. - Поздняя любовь, как последняя капля воды на донышке стакана в жаркий день. Хочется испить до дна. 

      На этот раз она не пыталась высвободиться из его объятий. Чем-то тёплым и надёжным веяло от этого человека. Никогда ещё она не чувствовала себя такой защищенной. Вместо прогулки к реке они поднялись по ступеням, ведущим в дом, и растворились в полумраке тепла и уюта. 

      Зоя Васильевна зевнула, потянулась за отложенным вязанием и с сожалением кинула взгляд на остывающий на столе чайник. Вязание так и осталось лежать в сторонке.   

      – Опять о чае забыли! - посетовала она, взяв со стола аппетитную слойку. – Нет моей подруженьки Тамарочки. Мы бы с ней чайку сейчас попили. Где же ты, Тамарочка? Видишь ли, что всё устраивается в жизни детей? Ждёшь меня, наверное, к себе? Погоди немного. Я ещё правнуков поглядеть хочу! 

      Зоя Васильевна опять прикрыла глаза, и в который раз принялась вспоминать тех, кто сопутствовал ей в жизни. Детство, юность, взрослые заботы. Какой короткой кажется жизнь на пороге глубокой старости! Время пролетело, как один день. Видимо, никогда не напиться вволю, из источника, зовущегося жизнью! 

      А в кустах ещё звонче выводили свои многочисленные коленца маленькие серые птички, неуёмные соловушки.   

      – Все мы гости на этой земле, - взгрустнула Зоя Васильевна. Плывём по жизни каждый в своей ладье. А куда вынесет вода судьбы? Кто его знает. Словно чаинки в блюдечке, - снова вспомнилось ей, и она вздохнула легко и чисто.