Проснись и пой

               

       Вовченя` ошпарил себя крутым кипятком и пошел в телефон автомат вызывать неотложку. Он засунул они в старые стоптанные ботинки, оставшиеся от раскулаченного деда, и, улыбаясь от чувства счастливой радости, двинулся по улице. Неотложка, неотложка, ты приедь ко мне немножко, сочинял он на ходу стихи, вспомнив крылатую фразу Андрюши Вознесенского о том, что стихи пишутся ногами. Ногами ли, подумал Вовченя и вошел в будку. В трубке телефона-автомата транслировали первую программу радио. Он уже хотел было набрать несложный двузначный номер, как вдруг напрянул ушами.
     «… А сейчас по многочисленным просьбам наших слушателей мы повторяем запись телефонного Лайзы Минелли с Барышниковым.
      Да, я согласна, в Детройте не всё, как хотелось бы… Контракт есть контракт… Они поздно опомнились!.. Что?.. Ха-ха… Нет, из Нью-Йорка я не успею… Да, очень большие налоги… Нет, в Швеции не озабочены… Что?.. Пусть приезжает. Мартин ей не разрешит остаться в Гонконге. Мне кажется, ей не нужно жить на ранчо. Пусть походит на яхте, отдохнет… Я ей ответила на все вопросы… Пусть занимается этим сама и не трогает Джорджа. Он еще не пришел в себя после тех двух лет на Гавайях… Что?.. Нет, если я поеду, то, боюсь, останусь надолго… Да, очень красивые места…  Дом приличный… Такой же, как у Стива в Дакоте…»
     В дверь будки застучал двухкопеечной монетой пожилой дядя в ушанке. Вовченя не реагировал. Дяденька приоткрыл дверь и проговорил: «Извольте освободить, три минуты минули». «Закрой фрамугу, пень дощатый», - сказал ему Вовченя. Но дяденька вместо того, чтобы прислушаться к просьбе молодого человека, схватил Вовченю за волосы и, избив лицом о телефонный аппарат, выволок из будки и бросил на тротуар, ударив ногой в живот. Вовченя, ерзая по асфальту, пытался встать. Наконец ему это удалось. И, сплевывая текущую из разбитого носа кровь, он, шатаясь, побрел по улице. Счастливые краснощекие люди могли видеть неспешно идущего молодого человека с разбитым носом. Он стонал. Не доходя до поворота нескольких футов, Вовченя остановился, поднял руки к небу и, подставляя лицо осеннему дождю, закричал: «Вас ист дас, Господи… Вас ист дас».