Устало оперевшись на свой посох, вершину которого украшал кошачий череп, Лилит сидела в одиночестве обессиленная и изнеможенная совсем недалеко от главного капища, где проводились обряды Ловцов Снов - места, где буквально четверть часа назад пролилась багряная кровь какого-то славянского воина - имени она как обычно не запомнила. Она никогда не запоминала имена жертв, ибо пред свершением обряда она привычно отбирала у них имена вместе с Силой и частью души. И никто из смертных никогда не видел слабую Лилит. Она имела прочную и непоколебимую репутацию человека, которому Сон нужен лишь для того, чтобы охотиться и искать в нем, а не отдыхать. По большей части это было верно, но каждый раз, не смотря на огромную внутреннюю Силу, Лилит полностью выплескивала её на обряде всю, без остатка. Она чувствовала себя так, будто через неё в землю ударила молния. И каждый раз она незаметно исчезала после ритуала на незначительное время, которого ей вполне хватало, чтобы восстановить себя. Ещё вдох. Еще мгновение. И вот глаза посветлели, сменив кровавую окраску на зеленовато-голубой цвет моря. Частое рваное дыхание выровнялось. И, мягко, по-кошачьи, она встала и неспешно направилась в сторону, откуда доносились так хорошо знакомые ей голоса. Голоса тех, для кого она, и по сей день, являлась самым загадочным и странным человеком в этом мире.
Не более чем час назад Ялдиз родила красивую ясноглазую, а главное, здоровую дочь. Мерген аль Марсу - ловец птиц, и новоявленный отец, которого только допустили в комнату его жены, с восторгом замер над колыбелью дочери:
- Она прекрасна, Ялдиз, словно сотни роз в утреннем рассветном тумане! И так похожа на тебя! Как мы назовем её?
- О, Мерген! Я пока не знаю... Может быть ты предложишь что-нибудь. - Устало улыбнулась Ялдиз, откинувшись на шелка подушек.
- Нет имени, достойного красоты её!.. Хотя...- Мерген внимательно и вопрошающе взглянул на молодую жену, которая славилась в округе, как одна из самых ярких танцовщиц, умеющая языком жестов и движений раскрыть душу и сердце. - Я знаю, что делать! Я попрошу Ишмана послать мне Сон.
- О! Ты прав, Мерген, муж мой, мудрость которого неисчерпаема. Возьми тогда моё лучшее украшение: пусть и мне этот старый Ловец Снов пошлет Сон.
- Хорошо, услада сердца моего! Я скоро вернусь. - С этими словами Мерген исчез в проёме двери. А утомившаяся Ялдиз вскоре задремала. А за окном вступала в свои права Ночь, и огромная круглая багровая Луна всходила в бездну Небес.
"Ялдиз стояла посреди какого-то огромного капища. Над ней была огромная алая Луна. Сердце танцовщицы замерло в тревоге и страхе. "Ялдиз!" - Вдруг услышала она совсем близко голос Мергена. Она обернулась: он бежал к ней. И когда оказался рядом, вдруг вокруг них взметнулись костры. Молодой человек крепко обнял жену, пытаясь оградить
от всех напастей.
- Обернитесь же, те, кто удостоились высшей чести! - Звонкий и красивый голос окликнул пару. - Обернитесь родители Розы Заката Тангюль!
Те мгновенно обернулись и замерли в благоговейном трепетном изумлении, позабыв про страх, ибо пред ними на вытесанном белом камне, не моргая, зная, что это смертельно для тех, кто увидит веки её, стояла сама принцесса Атех и её возлюбленный Мокадаса Аль Сафер.
- Силы мои небезграничны. И знаю я, что тот бесценнейший дар, который я собираюсь предложить вам, не смогла бы я спасти в своё время. - Снова молвила Атех. Взгляд её сияющих глаз излучал Силу и Красоту. А стоящий рядом Мокадаса продолжил:
- В момент, когда Вы живете, нас уже давно нет, но мы давно умеем преодолевать будущее, ибо оно - пространство, а не время. То, что мы предлагаем вам - и тяготы, и заботы. Но в этом заключена наша Жизнь. Наша Любовь. А Любовь, что царит над вами не слабее нашей. Это наш главный критерий выбора вас. Возьмете ли вы то, что хранит отражение нашей Любви?
Мерген и Ялдиз переглянулись и ответили одновременно:
- О, да! Мы с радостью примем дар, каким бы он не являлся!
- Благодарю! - Вдруг еле слышно и очень мягко отозвалась принцесса. И в то же мгновение костры разметал ветер. Ялдиз и Мерген, не сговариваясь, впились взглядом в Небо, где чёрный диск быстро и жадно поглощал луну.
- Лунное затмение. - Прошептал Мерген. - Ялдиз, послушай..."
- Ялдиз! Ялдиз! - Мерген тряс жену за плечи, пытаясь пробудить её от глубокого сна. - О, Мерген! Мне снился такой Сон! Сама принцесса Атех Аль Сафер!.. - Бессвязно затараторила молодая женщина.
- Тссс... Я все знаю. Я же был с тобой. Смотри лучше туда. - Гладя успокаивающе жену, он указал на окно. Там в чернеющем небе Тьма снедала Луну.
- О!.. - Только и смогла произнести Ялдиз. - Значит это - правда!.. Но что за дар они преподнесли нам?
- Загляни в колыбель, любимая. - Мягко улыбнулся Мерген. Ялдиз последовала его примеру и замерла в изумлении. В колыбели, помимо их дочери, лежал еще один младенец-девочка. Вдруг она открыла глаза, что были так похожи на ясный взор Атех, и улыбнулась улыбкой Макадаса.
- Тангюль и ...? - Мерген вопросительно глянул на жену. А та, бросив взгляд в окно, где в это время совсем исчезла луна, вымолвила:
- Тангюль аль Марсу и Карайя аль Сафер. Роза Заката и Чёрная Луна...
Карайя аль Сафер была так же любима, как и Тангюль аль Марсу. Мать с самого детства учила их искусству танца и песни. А вечерами отец отводил Карайю к Ловцу Снов старому Ишману. И к восьми годам Карайя обрела уже Третьи Глаза. Ишман называл девочку Лилит, по имени первой жены Адама Рухани. В восемнадцать лет Карайя предстала пред ликом кагана, как Вторая служительница Культа Принцессы Атех, Имеющая Шестые Глаза. И каган признал в ней кровь Атех. Но чтобы исключить предательства, она осталась со своей сестрой танцовщицей при дворе кагана.
Однако теперь, когда Лилит Карайя Аль Сафер обрела Девятые Глаза, многие уже догадывались, кто она. Та, что заливисто и искренне смеясь, в танце и песне рассказывала о Цветах и Небе, едва спускалась Ночь безжалостно обрывала нити жизней неверных и предателей, охотилась, словно чёрная кошка, в Снах, доставляя добычу наяву... Она мечтала об Истинных Глазах...