*****
У той самой скалы, к которой не так давно был приковал Лэриан, их встретил Распятый. Казалось, он ничуть не удивился тому, что Неуловимый не вернулся из этой «прогулки», зато вместе с Подземным Слепцом пришел Тритироний.
Яттана шел, опустив голову, но словно почувствовал появление возле них Распятого, хотя и не мог увидеть его в кромешной тьме Растора, пока чужак не появился в круге света путеводного диска.
-Он занял мое место, - сказал он. – Он отдал себя за меня, а ведь я попал в такую ситуацию исключительно по собственной глупости...
-Он должен был это сделать, – возразил Распятый, перешагивая световую границу, – и твоей вины в этом нет. За этим он и пришел в Растор. От его желания ничего не зависело. Да и Она… Она ведь все знает. АБСОЛЮТНО ВСЁ! Она ждала его. Она знала, что его тело куда более податливо и… Короче, он пригодится ей куда лучше, чем ты. К тому же Кэр… бессмертен. Ну, почти…
-Она действительно знает всё и обо всех, – медленно отозвался Яттана. – Но только не может понять, что нашу землю мы так просто не отдадим. – (Он не увидел презрительной ухмылки отвернувшегося Распятого, и хорошо.) - А Неуловимый… На то он и "безликий". Играть ему не впервой, а то, что он снова играет, ясно даже не видя его глаз…
-Для меня это уж точно ясно, - пробурчал Распятый. – Я только так и не понял, чем же он изменил положение. Хотя… он всегда знает, что делает. Хочется верить, что он заменил тебя не из-за того, что просто хотел вытащить- а это ему, в общем-то, свойственно, - а потому, что для него так было нужно.
-Он уже что-то придумал, но за него этого никто не сделает, - закончил Лэриан. - Как когда-то в Арианне. – Он остро посмотрел прямо на Распятого, хотя диск почти погас, а мрак Растора рассеиваться не спешил. Распятый неловко повел плечами.
-Он тогда ловко выкрутился. Выкрутится и теперь, хотя мне до сих пор непонятно это его неудержимое стремление помогать людям.
Яттана пожал плечами.
-Я мог бы сказать, что у каждого свои… чудачества, но лучше промолчу. Теперь это его игра, и нам остается только помочь ему. Что бы он ни совершил, каким бы бессмертным ни казался – один он наверняка проиграет.
-Что-то ты его очень уж яростно защищаешь, - ухмыльнулся Распятый. – И с чего бы это?..
Сероглазый маг не ответил, только снова пожал плечами. И внезапно изломился, опускаясь на камни. Тело его дрогнуло и… истаяло.
-Он проснулся, - тихо сказал Лэриан, все это время державший руку на плече Яттаны. – Проснулся там, наверху. Идем, нам тоже пора.
-Все равно мы бессильны, - пробормотал Распятый. – Что толку рваться-то?
-Тогда оставайся, - с достойным Тритирония равнодушием пожал плечами Лэриан. – С таким настроем ты нам не помощник. Прощай.
Он пошел вдоль каменной стены, помня, как Эрго вел его сюда.
-Ты же не знаешь, где выход на землю! - крикнул ему вдогонку Распятый. – Не найдешь ведь, заблудишься, и тебя кто-нибудь съест! Они тут все голодные, и не посмотрят на твой трансформер!..
-Найду, не волнуйся, - бросил в ответ Лэриан. – Уж домой-то дорога сама под ноги ложится…
-Вот дурак-то… - шепнул Распятый, тенью скользнув следом.
*****
-Кэр…
Стоявший возле окна Шоадери вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Яттана смотрел в потолок, но, услышав движение Зеленого Бога, сел, глядя ему в лицо.
-Ты снова с нами? – тихо спросил Шоадери, осторожно подходя к ложу. – Ты вернулся?
-Можно и так сказать. – Тритироний легко поднялся и подошел к окну, глядя на черную, словно выжженную пустыню за деревьями. – Точнее - меня вернули… Это правда, что "безликий" рискнул спуститься в Растор за Лэрианом?
-И за тобой, - дернул уголком губ Зеленый бог. – Он обещал, что, по крайней мере, попытается вытащить тебя. Обещание он сдержал, но что теперь?
-Обещание он сдержал, - странным тоном повторил Яттана. - Вот только какой ценой…
-Что?
-Он… заменил меня. Собой. - Яттана нервно, совсем человеческим движением переплел пальцы рук.
-Равнодушный! – ожег окрик Зеленого бога. Яттана поднял глаза.
-Равнодушие со мной, - спокойно сказал он. – Но поступок Неуловимого потряс даже Тритирония. Он, оказывается, не полностью чужд человеческих эмоций. ЭТО почувствовал даже он…
-И что же мы получили? – Шоадери скрестил руки на груди. – Триграмма снова полнА, но это ни о чем не говорит. Однажды мы уже пытались справиться с Ней, и ты сам знаешь, чем окончилась эта попытка.
-Полным провалом, - кивнул Яттана. – А теперь нам надо понять, чего же ждет от нас Кэр. Встав на мое место, он преследовал какую-то цель, которую я пока не могу понять, но он без сомнения рассчитывает на нашу сообразительность. А где Хозяин Мрака?
-Хелгар не пожелал даже придти сюда, хотя с "безликим" разговаривал на земле, а не в Расторе.
-А что толку в том, что я бы торчал тут вместе с тобой? – резко спросил бог Мрака, вырастая перед собратом. – Что толку-то?
-Но ты-то хоть что-нибудь знаешь? – молчавший до сих пор Лэриан подался к нему. – Хоть что-нибудь?
-Только одно: Ей нужно тело, - пожал плечами Хелгар.
-Тело?
-А что, Она просто скуки ради держала Яттану? А теперь – "безликого"?
-Он сказал, что его тело будет более пригодным для Ее целей, потому что его век практически бесконечен, - тихо сказал Лэриан. – Вон как… Кэр тоже это понял. И воспользовался, чтобы освободить Равнодушного…
-Он что-то задумал, - повторил Яттана и, наконец, повернулся к ним. – Но вот что?
-Если мы это поймем, мы – победили. И Она уйдет…
-А ведь все настолько просто, что даже страшно… - очень тихо прошептал Лэриан. – Как же… просто!..
Трое богов посмотрели друг на друга, и каждый надеялся прочесть ответ во взгляде другого: что же это? Что мог задумать "безликий"?.. Лэриан смотрел в пол, но, словно почувствовав повисший в воздухе вопрос, поднял голову. И посмотрел на Триграмму в тот самый момент, когда в глазах вспыхнула догадка. Вспыхнула, рванулась прочь, испугавшись сама себя, но другого пути не было. Четверо смотрели друг на друга, и билось в глазах одно и то же, одинаковое и страшное: "безликий" бессмертен, но и его можно убить…
*****
-…Тетушка Ма, пойдемте скорее! – молодой парнишка настойчиво тянул за руку женщину лет сорока в черном платке, а она, слегка упираясь, постоянно оборачивалась, словно ждала кого-то.
-Идемте, тетушка, корабль не сможет долго ждать!
-Погоди… она уже сейчас… сейчас догонит…
-Идемте, идемте, некогда ждать! Если она жива – она догонит нас на континенте, идемте!
-Но… она просто замешкалась… - женщина снова обернулась, в лазах блеснули слезы. – Она просто немного задержалась…
-Ее больше нет, тетушка Ма, - мягко сказал парнишка. – Понимаете? Она больше никогда не придет. Примите это, скажите «прощай» и идемте. «Дочь ветров» уходит с отливом завтра на рассвете. Мы должны быть там… Идемте же! – сердито прикрикнул он, потому что тетушка Ма остановилась посреди дороги и повернулась лицом к оставленному Мессарду. Парень снова дернул ее за руку, но она с неожиданной злостью оттолкнула его руку.
-Уходи! Оставь меня здесь, я останусь с моей девочкой!
-Но, тетушка…
-Уходи! Слышишь?! Убирайся, беги за море, за Океан, беги! Беги, но не надейся, что тебе, как и другим, удастся убежать! – резко повернувшись, она быстрым решительным шагом направилась в обратную сторону.
-Тетушка, вернитесь! Вернитесь, заклинаю вас, там - только смерть, там не осталось ничего живого, вернитесь!..
Увы, все мольбы и уговоры парня пропали даром. Тетушка не слышала его, а может, не хотела слышать. Она уже бежала по дороге прочь от него, бежала к всеми покинутому городу, к Мессарду, который больше не мог спасти людей, бежала к городским стенам, оказавшимся такими ненадежными… Она стремительно удалялась, не задумываясь, видимо, о будущем, потому что она ни разу не обернулась, а парень растерянно смотрел ей вслед, не зная, что еще сказать, чтобы убедить ее плыть за море, да и надо ли вообще говорить.
*****
-Ты видишь? – Эмейн кивнул на Око Мира. Магическое зеркало показывало опустевший город, время от времени возвращаясь к людям, удалявшимися по единственной уцелевшей лесной дороге к Тагрире, последнему, кажется, порту, еще остававшемуся невредимым… Вообще - остававшемуся. Владыка отвернулся, не в силах больше смотреть на это, широкие плечи его безвольно поникли.
-А что я могу, Эмейн? Я не могу приказать этой женщине бежать вместе со всеми… Кстати, кого она так ждет, что ей не важна собственная жизнь?
-Дочь, - со странной печалью отозвался чародей. – Девочке не повезло, обезумевшая от страха толпа затоптала ее, когда треснула городская стена, а она все никак не может этому поверить.
-А мальчик? Кто он ей?
-Никто, кажется… Да и не все ли равно, Владыка? Она сама выбрала свою судьбу, - Эмейн коротко взглянул на Владыку и отвел взгляд. – Как и ты.
-Я – другое дело, - Владыка подошел к окну. – Я просто не могу оставить Мессард… не могу… предать его.
Эмейн поднялся из-за стола и подошел к человеку, слегка коснувшись пальцами его плеча.
-Кто знает, Владыка, не придется ли нам с тобой позавидовать ей.
-Позавидовать? – не поворачиваясь, рассеянно переспросил он.
-Она осталась ради памяти, ради… ради своей крови, ради надежды, что девочка еще вернется… - медленно заговорил чародей, но что-то в его обычно спокойном голосе насторожило Владыку. - А мы? Ради чего остаемся мы? Ради Мариссены? Ее больше нет. Ради людей? Они все ушли, последних из них завтра утром увезет «Дочь ветров». Ради себя? А что мы тут можем поделать? Ради гордости королей, не бросавших войска на поле боя и свой народ в голодные годы? Ради чести, которой никто не поймет и не оценит? Ради славы, которой все равно не будет? Ответь мне, ради чего?! – Эмейн рывком повернул опешившего Владыку к себе лицом, и тот потрясенно увидел слезы в обычно спокойных глазах могущественного волшебника. Слезы бессилия и яростной боли от осознания этого бессилия.
-Мы остаемся, потому что не можем иначе, Эмейн, - непривычно мягко проговорил он. – И чтобы однажды рассказать нашим детям о последних днях великой империи. И, совсем немного! – ради надежды. Я верю, возможно, еще и не все потеряно. Ты ведь слышал их, и Лэриана, и воссоединившуюся Триграмму. "Безликий" добровольно заменил Яттану и…
-Я все это слышал, - перебил Эмейн, с хрустом переплетая тонкие пальцы. – Но разве тебя не… не потрясло то, что Ей, Той, У Которой Бесшумная Поступь, Ей, всесильной и бессмертной, нужно тело?! Обычное человеческое тело, которое способно жить и чувствовать, но которое способно и испытать… способно к шагу в Ночь? Которое может… умереть? Погибнуть, сорваться со скалы, утонуть в заливе, получить нож в спину или стрелу в грудь?.. Зачем это Ей? А если она получит тело "безликого"…
-Тогда весь мир ляжет к Ее ногам, - едва шевеля губами, прошептал Владыка. Расширившимися глазами посмотрел на чародея. – Весь мир, Эмейн!.. И кто знает, что она потребует от нас тогда…
-Надежда есть всегда, в этом ты совершенно прав, Владыка! – неожиданно твердо сказал Эмейн. От недавней слабости не осталось и следа. – Всегда! Это – последнее, что нам остается, пусть даже она и… безумна, потому что ее почти не остьалось! А то. что осталось – Неуловимый. "Безликий". Вампир. Вор. Темный. Хитрец, каких больше нет. И… и все-таки не предатель, несмотря ни на что. Он, наверное, единственный из нас, кто действительно имеет совесть… Но если и его план даст осечку, если его жертва окажется пустой и бесцельной – что ж, вот тогда мы и впрямь попрощаемся.
ЗАмок вздрогнул. Эмейн, невольно вздрогнув тоже, схватил Владыку за плечо, одновременно другой рукой сгребая со стола Глубокую Даль.
-Быстрее, прочь из замка! Да скорее же!
Двое выскочили не улицу как раз вовремя, чтобы не попасть «под руку» Той, У Которой Бесшумная Поступь. Отбежав на десяток шагов и обернувшись, они успели увидеть, как мелькнул в туманном мареве гордый шпиль с королевским знаменем у вершины, как дрогнул – и провалился в себя купол, как в последний раз на миг полыхнули в лучах заходящего солнца узорные витражи высоких окон – и замок поглотило Ничто.
Не раздалось ни единого звука, не прозвучало ни одного голоса, даже звериного. Замок бесследно исчез в пронзительной тишине на глазах оцепеневшего Владыки, исчез бесшумным миражом, призраком, только померещившимся обезумевшим человеческим глазам… Только пыль медленно оседала на черную сухую землю. Владыка стоял, не в силах сдвинуться с места. Потом Эмейн тронул его за плечо.
-Владыка…
-Сар! – очнулся Владыка. – Он говорил, что останется, а он не из тех, кто бросает слова на ветер! Он оставался в замке, когда все остальные ушли к Тагрире!..
В пыли что-то шевельнулось и оба бросились туда. Что бы ни шевелилось там, на вмиг почерневшей земле, – оно было живым, и в неподвижной тишине мертвого Мессарда это казалось счастьем. Слабый шорох лезвием полоснул по нервам, последний звук, как агония умирающего, но еще живого гордого города, который не удавалось покорить никому и никогда…
Человек снова шевельнулся, силясь поднять голову. Владыка опустился на колени рядом с ним, перевернул.
-Сар…
Капитан открыл мутные глаза.
-Фагар… я был… там… Я… видел… "безликого"… Он… теперь… Она…
-Сар… Вставай, вставай, нам нельзя здесь оставаться!.. – Владыка пытался поднять капитана, но тот был страшно расслабленным, и встать даже не попытался. - Ну же…
-Оставь его, Владыка, - тихо сказал за плечом Эмейн. – Оставь, не трогай его…
-Что?! – яростно обернулся к нему Владыка, и осекся.
-Оставь его, - еще тише повторил Эмейн. – Он умирает…
Капитан слабо улыбнулся.
-Я… как засыпаю…
-Сар… - Владыка почувствовал, что глаза обожгло. Слезы он оставил с той, прошлой своей жизни, когда люди еще звали его по имени, но сейчас стыдиться было некого, потому что Мариссены больше нет, и законов нет, и запреты бессмысленны. Владыка знал все это, но Сар, человек, который долгие годы был его тенью, но все-таки успел за эти короткие часы стать другом, отказавшись забыть присягу на верность, которая тоже уже ничего не значила…
-Сар, не уходи…
-Я ничего не чувствую, даже… твоих прикосновений, хотя и… должен бы… Я… даже себя не… ощущаю… Мне… жаль, что я… не сумел… помочь… больше…
-Нет… Держись, пожалуйста, ты должен жить, капитан, должен выдержать…
-Оставь, Фагар… Знаешь же… бесполезно… А… "безликий"… сказал, что… ни одно… живое… существо не… останется живым, если… побывает там, где… был… я… Но… - он пытался еще что-то сказать, но сил не хватило. Несколько минут он еще дышал, часто и быстро, потом сжал руку Владыки, сильно, как не прикасался к нему еще никто и никогда. Вздохнул еще раз – и улыбка угасла на его губах. Сар-Канри, капитан личной гвардии Владыки Мариссены, был мертв. И посмертный взгляд его так и не закрывшихся глаз был обращен на закат, последний в его жизни, алый, с оранжевыми сполохами.
Солнце садилось в туман. Море спокойно плескалось о скалы Архипелага…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ