Антон заснул, хотя кружилась голова. Он перестал принимать таблетки и снова начал пить. В его голове жило очень много людей, ровно столько, сколько он хоть немного знал. Но усталое тело никак не помогало заткнуть возбуждённый разум.
Уже идя по фантасмогорическому миру прикосновений, толп и рук, Антон почувствовал усталость снова. Словно за ним наблюдали и всё время отбирали у него что-то важное
.
Ты же не хочешь проснуться, там они есть по настоящему, но не заинтересованы в том, чтобы тебе мешать, как здесь.
Муза стояла на краю моста и улыбалась.
Ты! Ты так долго не приходила и не давала мне повода стать кем-то! Я ничего не могу без вдохновения. Мне нужен свежий глоток!
Но ты это и есть я. Мы две стороны одной медали, но ты отворачиваешься от меня и смотришь на них. И тебе всё время кажется, что они тоже постоянно смотрят на тебя. Ты прячешься, во всём твоём облике попытка их запутать.
В какой-то момент антон забыл, какие именно слова сказал он, а какие – она.
Моя прекрасная женщина наделила меня способностью переносить всё, что бы ни произошло так, как будто это компьютерная игра, и в ней невозможно погибнуть. Ты просто делаешь что-то и ждёшь, что из этого получиться.
Мой терпеливый мужчина научил меня переводить. Самое простое творчество – это взять большой лист, вскрыть себе вены и полностью облить лист кровью. И это чистое творчество. Потеря крови полезна. А так как мы не умираем – от потери крови мы не умрём.
Я шолор. Как хочешь, так и понимай это.
Я октангенс.
Я превальер морской звезды.
Ты всё ещё считаешь, что заслуживаешь облегчения? А как же глубина?
Смотри – как можно считать себя ложкой, застрявшей в замёрзшем супе, когда ты теплишься, иногда даже горишь!? Тебя же для этого придумали.
Ты же придумываешь себя.
Дальше были комнаты. Это было ограниченное пространство. С одной стороны – безсвойственной землёй, с другой – низким небом. По краям- какие то стены.
Смотри – в этом пространстве всё происходит так прекрасно, как ты и помыслить не можешь. Здесь тебя могут любить те, кого любишь ты.
Просто встань на моё место. Просто позволь себе двигаться не по кругу.
Я позволяю себе двигаться не по кругу, хотя мне и кажется, что я движусь по спирали и расширяю радиус. И я всё время прохожу одни и те же места. Трудно извлечь урок, мы же не можем делать причинно-следственных выводов.
Просто пиши. Видишь – куда ни ткнись – а объяснения вернулись.
Расширение - ограничение и есть.
Надо стать ничем. Или быть бесконечно малым, с которым и столкнуться-то невозможно. Хватит и понимания того, что ты существуешь.
Антон шёл по комнатам, там стены были облеплены людьми. Нет способа спрятаться от них. А без них уже и жизни не представляешь. Молодцом буть, дари им радость. Они восхищаются твоими страданиями, а не воем по поводу того, что тебе это не нравится. Тем более, что тебе это нравится. Разъясни. Разденься. Надо бегать голышом, посмотрим, шокирует их это, или они даже не заметят. Ты же ставишь над ними эксперименты – они нуждаются в тебе не больше, чем ты в них. Тебе нужна информация, им - развлечения.
Просто надо смириться, что цели изначально разные.
А кто этот мальчик, который воспитывает тебя? Он с нашей планеты вообще? Тебе ведь кажется, что он приручил тебя потому, что ты не сопротивляешься, а теперь пытается переделать, сделать тебя удобнее для себя. А ты, вроде, любишь. А ты, вроде и себя теряешь. Скажем так, это бессознательный поток, который ты называешь так, чтобы отрицать ценность каждого слова в нём, безграничную ценность.
Это ты, но ты ищешь себя совсем не там, где, как тебе кажется, находят себя другие. Там всё проще. Они не задаются этим вопросом. А ты маленький фонарик, который освещает всё, куда движется. И, в общем, это всё не важно. Ты себя не найдёшь. Потому что ограничичиваешь, когда думаешь о связях с ними.
Я дам тебе тепло.
Ты дашь тепло мне. Потому что мы одно и тоже, а то, что мы разговариваем – следствие переменчивости и свойство материи. Она не позволяет одному сознанию существовать в нескольких телах, ведь тогда бы всё было проще, но и скучнее. Согласись – для тебя слишком просто и неинтересно. В процессе познания ты не ищещь лёгких путей.
Антон проснулся, всё ещё пьяный, но, кажется, другим человеком. Алкоголь, ещё не разгулявшийся в крови, вскипает, когда видишь это – да, странная дверь. Не та, что бывала открыта или закрыта иногда для тебя. Кто этот странный мальчик, который стал тебе и сыном, и богом, и зеркалом? Может быть, ты не понимаешь его и он тебя, потому что ты не понимаешь себя?
Всё очень просто в материальном мире становится, когда вы вместе. И чем ближе – тем проще. Это сегодня говорит уже другой человек. Потому что все имеют право заходить сюда и распоряжаться порядкамами в доме моей головы. Эта книга будет написана на нашем языке, и пусть видят люди, как ходит мысль. Какие пути выбирает. Ведь знаешь как это – когда середина слова просится в начало, слово спешит, не успевая за мыслью. И уж точно пальцы сейчас используются не совсем по назначению. Они могли бы делать музыку.
Это же та самая музыка, которая звучит в голове. Несуразно – что и зачем. Ты всё равно пишешь книгу, чтобы выстроить свой мир и коснуться в нём всего, чего только можешь. Поэтому она такая дисгармоничная.
Наверное, это что-то из будущего.
Мы же не можем писать оттуда себе письма, если конечно эта книга не является как раз-таки письмом самому себе из будущего, которое неминуемо надвигается.