Я хочу продолжить разговор о «хорошей» литературе, в аспекте творчества вообще, как прозы так и поэзии.
Это то, что можно назвать одним словом: «сочинительство». Причём мы должны рассматривать литературу как объектно-субъектную целостность, систему оснований, процессов и результатов. Важно учитывать многозначность, пластичность и важность каждого элемента такого целого. Один и тот же элемент может быть доминантой или чем-то подсобным, второстепенным, меняет свой смысл и статус. Например, в философских стихах остроумие не является чем-то главным, а в юмористических стихах является.Оче видное положение о субъективности художественных оценок не учитывает диалектику субъективного и объективного начала, что субъективность по своему объективна и может быть лишена произвола, что допускает известную иерархию истин в системе эстетических суждений, от явно ложных и ошибочных оценок до наиболее обоснованных. Когда хотят заткнуть «дыру» в литератур ной «бочке», говорят о субъективности мнений и тогда любой анализ и критика произведения бесполезны. Индивидуальная оценка, психология, восприятие имеют свои законы, явные и тайные. Профессиональная оценка произведения очевидно ближе к истине чем односторонняя и любительская. Где есть противооценки там возникает и их иерархия, от низших и ложных оценок до относительно истинных. Большое значение имеет общее развитие того, кто оценивает, его ума, эрудиции, мастерства, духа и чувства.
. . .
Первое, самое общее определение «хорошей» литературы таково. Хорошая литература, как ядро развитой культуры, не должна делать человека хуже, чем он есть в данное историческое время. Литература призвана сохранить, если не развить, в человеке человеческое, гуманистическое начало, достигнутое положительное состоя ние ума и души. Разрушение здесь не должно преобладать над созиданием. Творческое сочинительство и восприятие главное.
Насколько литература разрушает творческую личность, настолько она разрушает себя. Творчество же несёт в себе синтез начал –эстетического, интеллектуального, духовного и нравственного.
В последующих своих взглядах на сочинительство, я намерен использовать ключевой многозначный термин а именно «соответствие» /определённых явлений друг другу и произведению/. Я выявлю базисные типы «соответствия», не все и по возможности кратко. В таком контексте «нормальная» литература есть соответствие литературы как рода /законы литературы и творчества/ литературе как виду /художественное произведение, конкретика/. Это, во первых, литературная форма – стиль, орфография, чисто формальное начало. Во вторых, это специфика подачи образов, символов и идей, что позволяет отличить литературу, например, от чистой философии. Должен отметить и опасность термина «нормальная литература». «Нормальность» происходит от «нормы». Это область сознательного, рационального, общих правил и стерео типов, приоритет рациональности, что предназначено для большинства обывателей. /Это характеризует прежде всего массовое искусство и графоманство, а не творчество вообще. / Никто не отрицает большую роль сознательности, труда, Рациональности, литературных знаний в творчестве, но доминирует в нём всё же иррациональная стихия, подсознательное начало, то, что обычно называют вдохновением, откровением, наитием, интуицией. Чем больше в личном творчестве сознательности, тем больше произведение является графоманством. В определённом смысле литература должна быть в большой степени лишена «нормальности» в аспекте личностного индивидуального и творческого самовыражения, - ори гинального и самобытного. Два типа соответствия и отвечают иррациональному и рациональному началу сочинительства. Две эти способности уживаются в творчестве любого сочинителя.
Первое соответствие – соответствие произведения максимальному, творческому, свободному самовыражению личности. Это творческая субъективность, но не как произвол, а в рамках опреде лённых законов искуства, жанра, правил.
Второе соответствие – соответствие «хорошего» произведения рацио, объективности, логике и законам искусства.
Что-то исторически и индивидуально преодолевается, но основ ное, что определяет специфику литературы, сохраняется. Сюда входит и вся логика спроса и предложения. А также, что относится к искусству, но внешнее ему /например, торговля текстами/. На рацио, в основном, базируются искусствознание и критика.
Третье соответстствие произведения своему жанру – комедия должна быть комедией максимально и т. п. Максимальное достижение цели , замысла автора в произведении и делает его соответствующим себе «хорошим», удачным. Второе понимание этого момента – оценка произведения не извне, не с позиции другого жанра, а «из себя». Например, хорошее порнографическое произведение должно быть максимально порнографическим; привнесение в него поэзии, эротики, моральности делает его плохим, искажает. Массовая литература тем удачнее, чем менее элитна и т.д. Оценка его с позиций высокого искусства заведомо ложна. В юмористике главное развлекательность и от неё уже нельзя требовать философичности, моральности и высокой идейности.
Причём имеет место частное соответствие в целом. Хорошее по форме и стилю произведение может быть плохим по содержанию и наоборот. Высшее состояние здесь – гармония формы и содержания.
Четвёртое соответствие есть соответствие хорошего произведения социальному заказу, психологии, духу, запросам современности. Вместе с тем для отдельных групп населения удачно то произведение, которое соответствует именно их духу, запросам. Это могут быть люди отжившей эпохи или опережающие своё время. Именно здесь получает значение субъективность оценок.
Одно произведение для одних есть литературная удача, для других – графоманство и деградация; те и другие сразу правы и неправы. Так или иначе хорошее сочинение должно отражать дух эпохи и определённых типов сознания, чаянья, надежды, ошибки и прозрения. Но в то же время иной запрос и тип восприятия читателей создаётся, навязывается массам рекламой. Пропаганда плохих телесериалов и показ одного сериала, одной серии по многу раз может сделать сериал популярным в народе, даже если он во многом чужд психологии общества. И так возникают произведения незаслуженно популярные, а очень хорошие произведения отвергаются обществом, хотя когда-нибудь могут оцениваться как гениальные.
Известно, что современника Пушкина полностью раскритиковали его «Руслана и Людмилу», сочтя это произведение признаком творческой деградации поэта.
Ошибочна точка зрения, согласно которой именно успех, признание произведения читателями делают его «хорошим». Согласно этой позиции, то, что не опубликовано, скрыто от читателя не есть даже объект творчеста, а просто акт и результат безумия, наличная пустота, трата времени. Это не так. Идеальный смысл творческое про изведение сохраняет и без своих читателей. Многие рукописи не горят, а гниют, исчезают не дойдя до своего читателя из-за множества внешних причин. Но мы не знаем, может быть именно эта лите ратура и есть наилучшая. Творческий процесс важен сам для себя, как самовыражение личности. Слава – поточное, что может прийти автоматически потом. Если пишут ради славы – не напишут ничего путного. Вот почему бескорыстие сущность творчества. Корысть приходит потом, когда используют созданное для личной выгоды, что вполне допустимо.
Пятое соответствие полностью построено на соответствии вкуса писателя и «его» читателя, вкусу и нормам определённого литературного направления, школы, коллектива. Картина мира и система ценностей здесь определяют особенность субъективной оценки, которая может быть и чистым произволом неразвитого человека.
Шестое соответствие, последнее о котором я скажу, это соответствие произведения норме, вкусу, запросам определённых учреждений /газеты и журналы/, профессий /например, журналистика/, политических и государственных, юридических требований. Журналистика по сравнению с настоящим творчеством нечто поверхностное, формальное, стереотипное, ложное. Вместе с тем она должна быть именно таковой, чтобы были публикации в соответствующих органах Именно такое произведение здесь «хорошее». Поэтому когда редакторы газет и журналов отбирают произведения согласно личному вкусу и нормам данного учреждения, согласно определённой политики и идеологии, имеют на это свои основания. Многое здесь также зависит от общего развития и литературного опыта конкретной личности. Но главное тут соответствие позиций автора и редактора. Понятно, что отказ публиковать произведение ничего не говорит о степени таланта автора.
. . .
Последний вопрос, который мне хотелось бы затронуть, это проблема фривольной, неприличной поэзии. Здесь существует одна особенность. Неприличная поэзия может быть истинно литературной и талантливой, только если она не является чистым натурализмом, а существует в творческом единстве с литературным стилем, юмором, иронией, сарказмом. Современный писатель Михаил Ардалинский написал почти гениальные эссе об оргазме и проститутке. Но как фривольный поэт он бездарен. Это чистый, довольно противный, натурализм, описание полового акта, соития, половых органов, очень нудное и серьёзное. Если такие стихи сексуально возбуждают кого-то, то поэзия здесь лишь средство для этого, не само- ценна, не самодавлеет. Литературная форма с убогим содержанием. С другой стороны неприличные поэмы Тургенева очень циничны, проявление крайнего женоненавистничества . Вместе с тем это именно литература, благодаря мастерскому стилю, форме, и слиянию с истинным остроумием, юмором, сарказмом, иронией. именно юмористика превращает грубость и мат в искусство.
Итак, при всех своих недостатках, литература есть цепь соответствий, которые и делают её творческой, духовной, в разных смыслах «хорошей». В литературе сосуществуют разные типы творчества, мышления, восприятия. Но постепенно выбирается основной тип психологии новой эпохи, меняются ценности и парадигмы сознания, а затем и практика самой жизни. Прогресс и регресс вечные спутники литературы, плохое в ней столь же необходимо, как и хорошее. Например, графоманство учит нас как не надо писать.
«Подлинная действительность – говорит Достоевский, - скрыта в хаосе». Искусство выявляет её.