…Нет…Не верю…Этого просто не может быть…
Короткие гудки тупо бьют в ухо, а я не могу даже элементарно нажать на кнопку сброса…
Звонок из посольства…Обвал в горах…Сель…Команда исследователей просто не сумела выбраться…Приносим свои соболезнования…
Нет…Не хочу верить…Что теперь?
Тебя нет…Тебя НЕТ…ТЫ умер…
Руки начинают дрожать…Трубка летит на пол…Сжимаю виски ладонями.
Шумный вдох…Громкий выдох.
А потом истерика…
Я словно вижу себя со стороны.
Стакан воды. Валерьянка. Взгляд на оберег, висящий над дверью, который должен приносить своему владельцу удачу.
Озарение.
***
Такси останавливается у неприметного дома в одном из переулков Дублина.
На минуту застываю у двери, раздумывая над тем, что хочу сейчас сделать.
Здесь живет ведьма.
Настоящая.
Она не из тех, кто носит мрачные балахоны и увешивает стены всякой дрянью.
На пороге появляется женщина лет тридцати пяти. Обычное черное платье. Собранные в пучок волосы.
Это она.
- Что случилось, девочка? – гортанный и хриплый голос, как ни странно, вяжется с ее обликом. Она говорит с заметным кельтским акцентом.
- Входи. Не стой на пороге – счастье выпустишь.
Нервный, истеричный смех непроизвольно слетает с моих губ. Я уже не могу остановиться.
Она, крепко взяв меня за руки, решительно втягивает в дом.
***
- Уверена в своем решении? Плата высока, - чародейка внимательно смотрит мне в глаза, стараясь понять, блефую я, или нет.
- Уверена. Какова монета? – храбро, почти нагло возвращаю ей взгляд.
- Ты говоришь, девочка, что Смерть забрала у тебя любимого человека…любящего, вдобавок. Что ж, Бадб* готова пойти на сделку. Твой муж вернется. Бадб его отпустит. Но. Единственное, о чем он не будет помнить, так это о тебе. Если любил – вспомнит. Но не говори ему, кто ты. Если не вспомнит тебя – будешь платить за свою ошибку, девочка…Хочешь ли ты этого?
А что я могу сказать?
- Хочу…Хотя бы потому, что он будет жить.
- Хорошо. Время тебе до Самайна.
Она закрывает глаза и начинает говорить что-то на непонятном языке. Сильный ветер выбивает окна комнаты, в которой мы находимся. Хрустальная ваза мелким крошевом разлетается по ковру. Колдунья поднимает правую ладонь над головой и с размаху бьет по моей левой руке.
В ладонь мне словно вложили раскаленную монету.
- Сделка заключена, - она открывает глаза, смотрит на разбитые ураганом оконные стекла. Указывает мне на мою левую ладонь – руна смерти перечерчивает ее от запястья до пальцев.
- Иди, девочка. Помни про Самайн.
- Что это значит, чародейка? Чем я буду должна рассчитаться с Бадб?
- Своей жизнью, - просто ответила она.
Все предельно ясно.
***
Звонок из министерства…Извините, неправильные сведения…Ваш муж найден спасательной командой…Все в порядке…Он вылетел первым рейсом…
Короткие гудки бьют в ухо…Кладу трубку на базу.
Ты жив.
Ты не помнишь меня.
Мы столкнулись там, в аэропорту. Я нарочно уронила документы тебе под ноги. Ты, внимательно посмотрев на меня, поднял кипу бумаг, дежурно сказал: «Осторожнее», и растворился в толпе.
Не узнал.
А у меня времени – всего три недели. До Самайна.
***
Что я только не перепробовала за эти дни.
Мозолила тебе глаза, где только могла: в библиотеке, на нашем привычном месте, в старом кафе на набережной, за столиком, который традиционно считался «нашим».
Безрезультатно.
Я приходила на работу измотанная, нервная. Пару раз сорвалась на студентах.
А ночами захлебывалась в истерике. Скоро стану профессиональной истеричкой…
Если переживу Самайн.
***
… - Таким образом, можно сделать вывод, что законы царя Хаммурапи служили хорошим регулятором общественных отношений, - я обвела глазами аудиторию. По тоскливым лицам первокурсников вижу, что им глубоко параллельна история права: кто-то откровенно зевает, кто-то смотрит в окно, где уже полным ходом идет подготовка к Празднику сбора урожая*, студентка в кислотно-желтой рубашке красит губы розовой помадой оттенка «ультра», и только три или четыре человека честно пытаются вникнуть в проблемы вавилонского царя, жившего задолго да нашей эры. Я громко кашлянула, привлекая внимание беспечных граждан. Кто-то от неожиданности подскочил на стуле. Рыжеволосый парень поднял заспанное лицо с парты.
- Что ж, господа, на сегодня, пожалуй, все. Встречаемся на следующей неделе вместе с панегириками во славу Хаммурапи, которые я обязательно проверю. Также прошу учесть, что…
Рыжеволосый, громко зевнув, поднял руку.
- Я вас слушаю, мистер О’Коннор.
- Профессор Северс, вы придете на турнир по фехтованию в этом году?
- Мистер О’Коннор, как фехтование связано с царем Хаммурапи?
Первокурсник заметно смутился:
- Да никак, профессор. Просто вы один из лучших фехтовальщиков города, вот я и подумал…
- Правильно подумали, О’Коннор, буду рада увидеть вас всех на празднике.
Возможно, вы увидите меня в последний раз именно там.
- Свободны, господа. До встречи.
Разом оживившиеся студенты галопом вылетели из класса. Кто-то крикнул: «Веселых праздников, профессор!».
Что ж, праздник и в самом деле обещает быть незабываемым.
А тот студент подкинул на самом деле хорошую идею: я знаю, что ты прекрасно владеешь спатой* и обязательно придешь на турнир.
Я вызову тебя на поединок. Это мой последний шанс вернуть тебе память.
Потому что именно так пять лет назад мы и познакомились.
***
На улицах шумно, душно, людно. Молодежь устроила гуляния на набережной. Прыгают через костры, поют песни. Кто-то, переодевшись друидами, предсказывает будущее.
Руна больно жжет ладонь. За спиной в ножнах спрятана спата. Я подхожу к участникам турнира.
Я угадала. Ты здесь.
Начинается жеребьевка.
Ты вытягиваешь из кожаного кошеля алую ленту.
Я жду своей очереди.
Наконец, кошель протягивают и мне.
Резким движением выхватываю ленту, попавшуюся мне под руку.
Видно, Бадб решила казать мне последнюю услугу.
Потому что у меня в руках оказалась алая лента…
***
В октябре ночи начинаются рано, превращая город в размытые темные тени. Небо кажется таким высоким и темно-синим.
Мы вышли на поляну, служащую излюбленным местом проведения поединков по фехтованию.
Огонь в кострах, разведенных по кругу, пляшет неистовый, хаотичный танец.
В мягком свете пламени я смотрю на тебя, пытаясь запомнить каждую деталь, каждую мелочь происходящего вокруг меня.
Мы заняли исходные позиции.
Лезвия клинков блеснули в лунном свете.
Мы стоим на перекрестке двух миров.
И только тебе решать, какой дорогой мы пойдем.
Возможно, ты меня узнаешь.
А может, нет. И тогда я исчезну из твоей жизни окончательно, расплатившись со смертью по всем счетам…
*Бадб – кельтская богиня смерти.
*Самайн – кельтский праздник окончания уборки урожая. Праздник смерти. Первый день зимы у кельтов.
*Праздник сбора урожая – одно из названий Самайна.